Анастасия, ты прекрасна!

Фрагмент 16

Пусть наша традиция и дала сбой, но ни пока засыпал, ни на утро я не ощутил кого-либо огорчения. Слишком уже экстремально минул предыдущий день. Как и с любой примитивной потребностью, стоит жизненным обстоятельствам набрать крутости, так сразу же забываешь о всяком поесть-поспать.

В то же время я замечаю за собой перемены. Может быть лишь кажется, но раньше бы случившееся не смогло так разволновать. Глупость, дурость и беспечность породили в жизни Ани позор и поругание. Опять же, опираясь на эти недостатки, она не смогла перевоспитаться и снова вляпалась в неприятности. Последние ли? Как вчера сказала Диля, она не из трепетных. А что если всё настолько плохо, что Аня — это уже бесперспективная попытка природы создать человека?

Раньше бы я не переживал на эту тему: своя жизнь была в шаге от конца; меня рвала боль, что бросил мать в больнице, пусть она и лежала там в состоянии овоща; жгли чувства несправедливости и обиды из-за предательства друга. Случай с Аней просто бы прошёл мимо. Но не сейчас. Видимо я таки справился с собой и готов к новой жизни.

День начался и потёк обычным темпом. К обеду набежали тучи и знатно полоскали лагерь почти до вечера. А потом нас накрыл багровый, цветастый закат, что залил светом, едва вынырнувший из-под мрака туч, мир — редко, но бывает когда уже слабое закатное солнце подсвечивает белые брюшки облаков и становится очень светло.

Пусть и хотелось тоже провести день как ни в чём ни бывало, но долг обязывает. Да и Кристина со Звонарём порядком надоели с вопросами — почему-то они думают, что я должен знать, какая именно кошка пробежала между ребятами. Почему Валька пуще прежнего морозится, а остальные хлеще былого его игнорят… Аня вдруг отпросилась с занятий и вообще её что-то не видно… Шепчутся все о чём-то…

И всё же, к ужину, я оказался в приподнятом настроении. Пояс пока непривычно оттягивает ремень с инструментами, воздух полон влажной свежести, а весь живой мир активничающий вечером спешит заявить о себе криком, пением или мелодичным скрипом.

Иду к фонарю, чей плафон разбило обломившейся веткой. Надо посмотреть уцелела ли лампа и всё проверить на замыкание. Затем включу освещение.

За учебным корпусом ждала яркая и смущающая картина — попой ко мне, с корточек поднимается Диля, что, видимо, сходила тут в туалет. Я попытался столь же тихо, как вынырнул из-за угла, скрыться обратно, но зацепился кроссовком о кроссовок.

— Прошу прощения!

— Кхм! — послышалось сзади. — Неловко получилось.

— Я ничего не видел.

— Так уж и ничего? — сладким голосом пропела она, подходя.

Обернувшись, я ответил полуулыбкой.

— Разве что серебристый узор на твоём белье. Ещё раз прошу простить.

— Это моя вина, — спокойно сообщила она. — Совершенно дурацкая прихоть ходить, как говорят в народе, до ветру. Должна попросить у вас прощения за случившееся. Видеть такое неприятно.

— Хм-м… — отозвался я, прогоняя поток мыслей по теме. — Давай сойдёмся на условном варианте: я видел прекрасный вид, а ты мне его показывала? Никаких «до ветру» и прочего.

Я умышленно предложил вариант, понимая, как трепетно относится Диля к моему впечатлению от её попы.

Диляра впилась своими чёрными глазами в мои. Повисла коротка пауза. Я понял, что она нервничает или волнуется.

— Александр… — выдохнула она, но была вынуждена прерваться из-за пропавшего голоса, — а вы рады тому, что увидели?

— Понимаешь, Диля, некоторая часть из того, что я вижу или хотел бы видеть, лежит за линией, которую нельзя переступать. Однако, если укоротить ответ, то да. Я рад.

Она немного расслабилась и снова я ощутил опасную уверенность от восточной красавицы.

— Как дочери адвоката, мне известно много таких линий. А ещё я знаю где можно и когда можно их переходить. Прошу мне доверять.

Я тоже не стал торопиться и промолчал. Далее последовала пара вдохов-выдохов, дабы сбить излишнее возбуждение.

— Ну, раз уж нас свела судьба, пусть и на короткий срок, то я доверюсь вашим познаниям. Может быть семена этого доверия и успеют взойти до момента, когда нам будет нужно прощаться.

Её улыбка стала ответом. Я подал руку и мы пошли на ужин.

Правда, руки пришлось разомкнуть почти сразу. Да и о фонаре я вспомнил только в столовой.

Настя пришла решительная и пылкая, с горящим взором. То, что начало тлеть практически с первого раза, то, что дало первые язычки пламени пару суток назад, сейчас набрало силу.

— Привет! — выпустила воздушный поцелуй она, тут же подкрепив обычным.

Но можно ли назвать его обычным? Конечно нет! Это настоящее чудо и поэтому я застыл, словно заколдованный. Настя же коротко улыбнулась и скорее прошла к столу, чтобы подхватить бокал с ананасовым соком и шумно выпить.

— Фух! Пришлось побегать.

Я уже могу и двигаться, и говорить:

— От кого?

— Да девочки теперь не отлипают. Запарили, блин! Раньше хорошо — старались даже не смотреть, а теперь я как под видеонаблюдением.

— Дружить хотят?

— Угу! Мне даже страшно.

— Как вожатый, могу только порадоваться. Ещё соку?

Она игриво взглянула.

— Это тоже как вожатый? Или…

— Здесь у нас вечерний сеанс терапии. Особый вид. Экспериментальный.

— Хи-хи, даже так? — спросила она, принимая бокал.

— Для самых смелых и симпатичных.

Томно и с любопытством, она снова заглянула мне в глаза.

— А кто ещё ходит на сеансы?

Я рассмеялся.

— Есть ещё дневные. С водкой и закуской. Но там другая программа. А вот на вечерние только ты записана.

— Понятно, — через смех отозвалась она. — Так!

Я с удивлением воззрился, отмечая разгоревшееся пламя.

— Сегодня я готова. К сеансу этому. Так что давай приступим.

Это и мило, и смешно. Напустив серьёзности, я приблизился в первые коснулся лица рукой. Погладил голову и волосы. Это настоящее открытие, ощущать их. С первой встречи появилась мечта.

Настя позволила мне насладиться собой. Тончайшими чертами лица, мягкостью кожи — я даже губки потрогал, но тут уже терпение у неё кончилось и зубки довольно сильно впились в палец.

— Ай!

— Пошли скорей на кровать!

Продолжая пребывать в удивлении от перемен, я с охотой принял лежачее положение. Настя уверенно и ловко забралась сверху. Лицом ко мне, она с немного безумными глазами скорее подняла юбку и склонилась, чтобы видеть, как трепетный уголок коснётся моего жадного рта. Я же впился во влажную мякоть так, словно с последнего секса прошло не два дня, а месяц. Такая Настя — это словно другая Настя.

Поласкав мне уши сдавленными стонами и шумным дыханием, она вдруг приподнялась, затем начала разворачиваться, попутно угостив меня пяткой в голову. Тут же засыпала извинениями, принявшись гладить, но я перехватил ручку и, заверив, что всё в порядке, покрыл её поцелуями.

И вот она снова оказалась сверху, но не спешить опуститься для продолжения ласк. Наоборот, склонившись, начала настойчиво стягивать с меня штаны. Стоит ли говорить, что член оказался в максимальной готовности, а сам я максимально помог Насте скорее освободить его из плена ткани.

Я простонал, когда она взяла член в тёплую руку. Бедра сами собой дёрнулись, стоило головке скользнуть в обжигающий рот. Она подавилась, но и не подумала прекращать, хотя я замер, как мраморное изваяние. Опасения не оправдались, ведь сегодня Настя полна инициативы и стала ласкать меня так, словно этому училась.

Я тоже прильнул к её лону. Ласки получаются пылкие, настойчивые, где-то даже грубые. Конечно я хочу прорваться внутрь, но всеми силами сдерживаюсь. Растянув большими пальцами створ, ласкаю языком каждый миллиметрик, особо надавливая на плеву.

От вида и ласк, меня закинуло к вершине быстрее обычного. Тело свело. Меня рвёт от желания сделать несколько глубоких фрикций, утопить член в горячем и мокром ротике. Безумному желанию сопротивляется рассудок, что набросил алмазную нить Зверю на шею и готов отсечь голову, лишь бы не дать тому власти.

Настя мне помогла. И рукой, и очень старательно обсасывая. Словно наученная кем, она даже не подавилась, когда выстрелила первая струя. Я же забылся в могучем потоке удовольствия.

Когда же мироощущение вернулось, обнаружил Настю лежащей на боку, с головой на мне, лениво играющей языком со слегка обмякшим членом. Спермы на животе отказалось немного. Её струйка вытекает изо рта, но или мне кажется, с замиранием сердца, или Настя действительно часть проглотила. Видимо, я схожу с ума. Ведь этого точно не может быть!