Фрагмент 9

Вынырнул из размышлений уже в зале столовой. Стоит привычный шум и густой аромат еды. Я нашёл взглядом объект интереса — парень отчего-то сидит не на своём месте, с другими парнями, а в окружении Ани и парочки других девушек. Вот и подтверждение. Видимо у главной завистницы появились виды на Вальку. Пусть мне эта подковёрная возня и не по душе, — признаться, рванул бы сейчас с ночёвкой за наше озерцо неподалёку, в палаточку, да с костерком! — но придётся использовать ресурс вожатых. А этого у меня много.

Взяв поднос с едой, пошёл к своему столу. Гриша с Марком увлечённо поглощают кашу и омлет, а вот Настя ест довольно лениво. Наши взгляды пересеклись, и я замиранием ощутил внутреннее напряжение в девушке. Причём довольно прозаического характера — вчерашнее свидание, да и оба предыдущих, явно не дают ей покоя. Знакомство с новой сферой разбудило в Насте целый вулкан.

— Кхм! — прочистил я голос. — Приятного аппетита.

— Тебе тоже, — отозвались ребята.

— Щас начну…

Пока девчата не убежали, пошёл к столо с Кошкой и Мышей.

— Нужда есть… — начала я и коротко описал требуемое.

Мышь пообещала выбрать что-нибудь миленькое, к удивлению, у неё подобных вещей много даже тут. Оно посетовала, что мы не в городе — тогда бы точно смогли выбрать.

Сегодня намечается спуск по троллейной дороге. У нас есть короткий путь и в три раза длинней. Собственно, по первому и прокатимся. Впечатлений всё равно должно быть с избытком, ибо мы сделали конечную станцию на поверхности озера и когда ты со скоростью сорок километров час летишь прям в воду, у поджилок не должно иметься иного выхода, кроме как трястись.

Но это уже после футболо-волейбола или ещё какой игры в мяч. Вчера ребята предпочли жёстко порубиться в настольный теннис, но сегодня вряд ли будут — руки с непривычки должны болеть.

Перехватил Кошку на выходе из столовой:

— Поможешь сейчас? Надо бы сходить на озеро и всё проверить. За одно и обсудим Катьку.

— А занятия? — большими глазами посмотрела она.

— Давай или Звонаря или Мышь попросим заменить? А вон она как раз идёт, — заметил я выразительную фигуру коллеги.

Мышь принесла довольно милый бумажный пакет. С недовольной мордочкой свинки посередине. Выглядит минималистично и стильно.

Интерес от Кошки к подарку оказался забыт под дальнейшим обсуждением. Мышь и не думала отказывать, а сразу же пошла в учебный корпус готовится.

— Ты, смотрю, привыкать начал, что я тебе помогаю, — покосилась Кошкина, уже ближе к лесу, за домиками. Мы захватили на всякий случай сумку с инструментами.

— К хорошему быстро привыкаешь, — подмигнул я.

— Вот-вот, — остро посмотрела она. — Надо бы и совесть иметь.

— Это уже совсем хорошо.

— Ты не наводи тумана, «совсем» не бывает. Кто у нас самую большую зарплату получает?

Я хмыкнул и говорю:

— Хозяин.

— Ну не виляй.

— Эконом? — хитро поглядел я.

— Гад ты, Сокол! — крепко стукнула она в плечо, поминая прозвищем, образованным от фамилии.

Я потёр ушиб и снова:

— Ну, дык, я же ещё и сторож.

— И лис, в добавок ко всему, — махнула она рукой, морщась, — хитрожо-о-опый… до боли в зубах. Если бы не внешность, глаза бы мои тебя не видели.

— А что со внешностью? — покосился я.

— Красивый, как дьявол, — посмотрела она весьма красноречиво.

— Оу!

— Да, именно дьявольски красив. Высокий, стройный, атлетического телосложения, — начала перечислять Кошка. — Светлая кожа, такая, знаешь, немного прозрачная?.. А лицо… — покачала Кошка головой, — дико мужественное! С выдающимися скулами, длинным носом — это прям заводит. Подбородок волевой, лоб высокий. Глаза глубокие, а взгляд задумчивый. Ты словно актёр. Мне цвет твоих глаз напоминает глубины моря… моего любимого и желанного моря! А ещё мне нравится твоя небольшая светлая щетина и усы. И что волосы немного волнистые.

— Ты заряжаешь, конечно… — проговорил я, немного растерянный пылкостью признания. — Кошка, блин…

— Брось, Саш, — отмахнулась она, — нам девочкам надо иногда, знаешь, всплакнуть и расклеится. Если мы не сделаем этого, то порвёмся. Есть разница, — сгримасничала она, — между расклеится и порваться.

По лесной дорожке мы прошли уже около половины пути до озера. Позади остался верёвочный парк и всякие следы цивилизации, что всегда встречают при приближении к обжитым местам. Сейчас кругом древний ельник, перемежаемый соснами. Я полюбил хвойный дух всеми фибрами души и потому дышу глубоко.

— Тогда давай уже полностью расклеивайся, — тепло посмотрел я на девушку. — Чего там ещё есть?

— На море хочу, — грустно, едва не плача, заявила она.

— Погреться на пляжике?

— Неа, — замотала она головой, — жить хочу на море. Прям уже всё продумала… рассказать?

Я встретил её полный чувств взгляд, проникся и притянул в объятья.

— Конечно, дурёха, я готов выслушать от тебя всё что угодно.

Она куснула меня за грудь, потом пихнулась и говорит:

— Всё, выпускай. Ненавижу тебя!

— А вот, кстати, — вспомнил я о заначке и достал шоколадную конфету.

Она приняла, но пока убрала в карман спортивных брюк — тоже фирменные, белые, с зелёно-жёлтой надписью: «Лесная сказка».

— Я хочу переехать жить на Санторини — это остров в Эгейском море, Греция. Больше всего тянет в Фиростефани, там рядом собор или храм святого Герасима — безумно красивый, — мечтательно сообщила девушка. — Я согласна и на квартирку или на самый скромный домик. Но лишь бы в этом райском уголке. Зимой бы читала книжки, вязала и рисовала, а в теплые месяцы гуляла, купалась и просто наслаждалась жизнью. Возможно путешествовала! — подняла она палец. — А домик бы сдавала — знаешь сколько там туристов? Можно даже жить на эти деньги… и путешествовать.

— Хорошая мечта, — с готовностью заявил я, стоило паузе затянуться.

— Несбыточная, — раздалось из-под опущенной головы. — Этому никогда не случится.

— Ой, да всё возможно, Кошка… — было запротестовал я, но она только замотала головой и даже показалось, что при этом разлетелись капли слёз.

— Невозможно. Я так и останусь жить в Елогорске, ну может быть ещё каком городке постимперского пространства. Со всей это безнадёжностью и постепенным сползанием в пропасть. Может быть даже выйду замуж и буду мучатся с нелюбимым мужем, прикидываясь, что вся эта хрень по списочку — верх мечтаний. Меня разбомбит к годам тридцати-тридцати пяти, затем испортится характер, мы начнём цапаться с мужем. Начнётся череда ссор и скандалов. Он или к другой уйдёт, или от инсульта помрёт в лет пятьдесят. А дети, спросишь ты? А они будут меня ненавидеть и ждать, когда я, наконец, освобожу им недвижимость. Такая меня ждёт жизнь, Саша…

Кошка подняла голову и я увидел мокрое от слёз лицо. Попробовал обнять, но она отбила руки.

— Перестань! Все эти утешения только соль на рану.

Я помолчал, ощущая, как от испортившегося настроения лицо становится тяжёлым и хмурым.

Мы почти дошли, ещё пару минут и отроется вид на озеро. Оно буквально скованно в объятьях леса, а называем мы его озером «Хрустальных слёз».

— Нет, Кошка… — было начал вещать я, твёрдо вознамерившись переубедить, но тут она вдруг споткнулась и тут же растянулась на перевитой корнями дорожке. — Упс! Цела?

Подлетел и заглядываю в лицо. Спустя секунду раздался смех. Кошка перевернулась и сквозь слёзы принялась хохотать, невольно вызвав улыбку и у меня.

— Капец больно! Не могу аж, — хохочет она, согнув ногу и ухватившись за коленку. — Побери эти корни тьма!

— Дай гляну, — убрал я её руки и осмотрел мокнущую от крови ткань и грязь на колене. — Крепко ты… щас обработаем.

Не то чтобы брал аптечку специально, просто не выкладываю. Быстро раскрыл, хрустнул бинтом, лишая, условно говоря, невинности — под защитный слой из бумаги ринулся заразный воздух, но тут же был изгнан струёй перекиси.

— Потерпи немного, будет печь и немного жечь…

— Боже, Сокол, — рассмеялась она, и откинулась на спину, раскинув руки, — я не первый раз ссадину получаю, но твоя заботливость может льды в Арктике растопить. Обрабатывай меня полностью!

— Полностью — это надо не штанину задирать, а штаны спускать, коллега, — проговорил я, манипулируя со штаниной.

— Вот не поверю, что скромный.

— Пачкать твои трусики не хочу.

— Я щас снова заплачу, — нервно проговорила Кошка. — У меня из-за тебя нормального секса не было уже не помню сколько. Вообще не до нижнего белья щас.

— Что-то подозрительно часто я мелькаю в твоей жизни, — медленно проговорил я, тщательно обрабатывая ссадину.

— Треснула бы тебя, да вряд ли поможет.

— Дай хоть перебинтую, потом уже дерись.

— Тогда до верха мотай, а то развяжется.

Из меня вырвался смешок и Кошка тоже коротко рассмеялась.

— До сюда? — ребром ладони показал я на середине бедра.

— Не, выше надо.

— Так? — забрал я ещё чуть.

— Выше!

— Тогда тут.

— Ох! — невольно вырвалось у Кошкиной. Я ощутимо прошёлся по её промежности пальцами. Снизу-вверх. — Это будет лучше всего.

— Но вы должны понимать, госпожа больная, что скорая помощь должна будет уехать, как спасёт вас от недуга, — сыграл я бровями и вернулся к колену.

— Если не спасёт, — потянулась она от истомы, — то можно было и не приезжать. Помираю…

Не прошло и минуты, как лечебные дела были окончены, а начались профилактические процедуры. Я помог Кошке встать, мы переместились на траву сбоку, она охотно сбросила майку, оставшись в одном лифчике, а следом и штаны спустила. Я с вожделением оглядел мою молодую коллегу и с удовольствием отметил, как хорошо она следит за собой.

В теле нет худобы, но Кристина очень форменная. С объёмной грудью, может даже третьего размера, с хорошо видимой талией и округлыми бёдрами. Между ног у неё эффектная арка и я даже читал, что в Америке такую делают специально, типа это очень сексуально. Могу согласится с партнёрами.

Ноги и зона бикини полностью лишены волос, лишь под гипюровой тканью нижнего белья видна аккуратненькая стрижка в форме полосочки. Моему взгляду открыто всё, как и рукам. Кошка принимает любое внимание и ценит его, но если кто-то может пренебречь этим, то я наоборот дорожу и потому стараюсь наиболее красочно показать, как мне нравится вид.

— Даже эта повязка лишь добавляет тебе сексуальности.

— Может, это твой фетиш?

Я приблизился на расстояние шага.

— Мне не нравится кровь, что предшествует повязке.

— Так можно и просто связать, — томно проговорила она.

— Можно, но не сейчас, — выдохнул я и приник с поцелуем.

Душистая, горячая, мягкая. Кошка томилась в желании долго, с чего-то отказавшись от иных возможностей утолить жажду. Пусть я старательно избегал интима с ней, но мы уже столь тесно оказались прижаты душами, что интимное соитие тел просто следствие.

А ещё пусть, что Настя всё равно словно бы пропитала собой мою одежду, кожу и сущность. Да, я здесь с Кошкой, да во мне кипит желание и оно вовсе не слепо, а разбужено именно ею, Кристиной, и личностно мы крайне близки, но дурное очарование юной нимфой всё равно не пропадает, а уж мне хорошо известно, как бывает, когда подобная влюблённость уходит — человек враз становится не интересным. Его поступки и навязчивость начинают раздражать. Это очень трагичные моменты.

С Настей не так. От неё у меня пожар. Он только начался и будет медленно пожирать всё, до чего доберётся. Может быть потому я и поддался соблазну близости с Кошкой, словно бы прильнул к колодцу в глупой надежде затушить проклятое пламя.

Кошка прекрасна. Хороша собой, но при этом и страстная натура уже успела созреть, раскрылась и проявляет себя очень естественно. Стоны и прочие реакции на ласки полны настоящего чувства, как если музыкант садиться за дорогой и отлично отстроенный инструмент и начинает играть. Каждая нотка не просто ласкает слух, она возбуждает в голове фейерверк удовольствия.

Под буквально исчезнувшими трусиками у неё очень горячо и влажно. Трудно описать глубокое наслаждения от ласк её нежного уголка. Такого гладкого, такого податливого и такого манящего.

Продолжая долгий поцелуй, я скользнул в тесную глубину. Сначала одним, а потом и вторым пальцем. Кошка давно не девочка и только рада более объёмному проникновению. Мне бы хотелось подарить ей самое лучшее из возможного, но мои габариты средние, да и дистанция, на которую могу «бежать» тоже примерно посередине. Без возгонки удовольствия пальцами не обойтись.

— У тебя же тоже нет защиты? — жарко выпалил я ей на ухо.

— Могу… — простонала она, — забеременеть от поцелуя.

— А я могу наполнить тебя молочком так, что ты будешь словно коровка после выпаса. Не меньше ведёрка…

— Дьявол! — снова на стоне выдохнула она. — Решай сам… я сейчас не способна думать…

Ласки руками продолжаются, но мне надо выбрать как же безопасно достигнуть вершины самому. Очень хочу внутрь. Пусть и говорят, что даже до семяизвержения может выделиться немного спермы, но я точно знаю как это происходит у меня и за акт до оргазма я спокоен, но вот что касается самого наступления высшей точки наслаждения, нет. Могу не успеть выйти. Делать же это раньше — терять львиную долю ощущений.

Помог Кошке прилечь, а сам тут же оказался сверху. Она с готовностью раздвинула ноги и максимально постаралась, чтобы я скорее вошёл. Так и случилось.

Всё снова слилось: мы целуемся, а я ласкаю её роскошную грудь с крупными сосками; вот поднялся и смотрю за процессом ласк, Кристина же, разметав волосы, стонет с закрытыми глазами; а теперь я уже впился взглядом в место сладкого совокупления и заворожённо наблюдаю за ходящим туда-сюда членом. Словно рокот далёкого грома, почувствовал близящийся оргазм. Упал на руки и шепчу ей:

— Кошкина, я… уже скоро. Помоги себе ручками… а я смещусь немного ниже… знаю, что ты против, но просто не буду входить…

Сейчас ей уже всё рано, буду я входить или нет, но будет не всё равно потом. Я знаю, что она против анала и не собираюсь пользоваться моментом. Достаточно наблюдать за тем, как головка скользит от её масляных губ вниз, по желобку, к бардовому кружку, затем как продавливает его и снова вверх — это позволит мне испытать удовольствие на всю.

Едва я вынырнул, как она перехватила инициативу и принялась активно стимулировать окрепший комок клитора, порой погружаясь внутрь себя.

Взявшись левой рукой за её ногу, правой я взял член у основания и начал скользить туда-сюда, немного поддавливая ещё и бёдрами. Смазки хватает вдоволь и поэтому принялся уже просто бёдрами словно выталкивать головку к верху, выбираясь из полуобъятий бардовой ямки.

— Ну давай же, гад, давай! — чуть ли не прорычала Кошка. — Впихни его в меня!

Она подобралась к вершине немного раньше меня, но счёт просто пошёл на секунды. Хорошо, что вторая рука Кристины уже тоже была в деле, я подхватил, грубо расправив и прижал ко входу в лоно так, что когда из члена выстрелила первая тугая струя, тыльная сторона ладони враз оказалась вся в сперме.

За всю свою выдержку и осторожность, взял плату тем, что обрызгал Кошку плоть до подбородка, прижимал к аналу и орошал его. Только створ влагалища остался не затронутым горячим оплодотворяющим киселём.

Нам потребовалось немного времени, чтобы прийти в себя. Кошка лежит не открывая глаз, скользя пальцем по животу и вырисовывая замысловатые фигуры в лужице семени.

— Я не верю в случившееся. Такое со мной не может произойти.

— Но это произошло.

— Наверняка есть какое-то банальное и горькое объяснение. Хм-м… — призадумалась она и вдруг сунула палец в рот. Я ощутил волну смущения и стыда. — Может…

— Кошка, ты чего делаешь?

Она приоткрыла один глаз и нашла меня.

— В смысле?

Загрузка...