Аромат счастья

Глава 18, в которой мне наконец удалось выбраться

— Остановитесь! Куда вы меня везете?!

Мне наконец удалось выбраться из тесноты между сиденьем и спинками передних кресел.

— Заткнись, дура! — не оборачиваясь, злобно отрезала красавица совершенно пугающими при ее внешности тоном и голосом.

Дома и домишки узких улочек Эдуара проносились мимо с невероятной быстротой.

— Послушайте, я работаю в архиве, и мне необходимо срочно вернуть туда эту вещь. — Дневник уже лежал на моих коленях, и я бережно погладила его.

Красотка только передернула плечами и еще прибавила скорости. Конечно, я в ее полной власти, она может завезти меня куда угодно! Она же наверняка сообщница этого Гарри, так ведь он назвал себя, когда его схватил мой верный Педро... Стоп, но ведь Гарри настаивал, чтобы Педро узнал его! Боже! Неужели все из-за дневника? Гарри... Гарри...

Гарри Лейз! — сверкнуло в моей памяти. Сообщник авантюриста Вонахью, пациент психиатра Мареги! Точно, это он! Эдакий чемпион по армрестлингу! Я же видела его на фотографиях: наглая физиономия, накачанные мышцы, омерзительная стрижка ежиком... Но почему его должен был узнать Педро? Если они все знакомы, зачем тогда уезжать этой красотке? Куда она везет меня? Что там со мной будет? Надо срочно, любым путем вызвать ее расположение и постараться выяснить хоть что-то, пока мы одни!

— Вы замечательно водите машину!

Она опять передернула плечами и плюнула на дорогу. Окраины Эдуара были уже далеко позади, мы неслись по абсолютно пустой неровной трассе среди болотистого леса, и небо по-южному быстро начинало темнеть.

— А меня зовут Мари, — кротко сказала я. Старая истина: человеку всегда труднее проявлять агрессию, если ему известно имя жертвы.

— Да какое мне дело!

Она резко затормозила. Машина еще двигалась вперед, а девица уже обернулась ко мне, впившись руками в спинку кресла. Длинные красивые пальцы с обломанными ногтями и чернотой под ними...

В следующее мгновение эти самые пальцы вцепились в мои плечи и затрясли меня.

— Что они все в тебе нашли?! Что они вообще находят в таких?! Шикарные мужики! Что?! Неужели я хуже?! Ты вот мне скажи! Скажи! Крыса! Архивная крыса!

В первую секунду мне захотелось отшвырнуть ее, но в ее жутком голосе слышались надрыв и слезы! И слезы действительно текли по ее лицу! Оно было совсем близко, и я видела мокрые дорожки на ее щеках и перекошенный ненавистью рот.

— Пожалуйста, успокойся. — Мне потребовались определенные физические усилия, чтобы обнять и прижать ее к себе. — Все хорошо.

Со странным чувством я погладила ее изумительные волосы. Она сразу как-то обмякла и громко зарыдала, издавая невнятные, звериные звуки.

— Ну все, все. У тебя есть платок?

— Нету.

Она потерла кулачками глаза. Ну вот, теперь туда попадет косметика, подумала я, и она не успокоится никогда... Но она убрала руки, и я не обнаружила никакой краски: ее длинные густые ресницы были такими от природы!

— Ты очень красивая, — невольно сказала я.

— А почему же они все хотят тебя? — Она всхлипнула снова.

— Кто?

— И он, и этот твой, огромный...

— Педро — мой приятель, а Гарри я вообще видела в первый раз в жизни.

— Ну да! А я видела, как ты бежала за ним, а потом он посадил тебя в мою машину. В мою! Он даже не сказал, что ему нужно к тебе! Нам было так хорошо, а он... — Девушка кусала губы, чтобы снова не разреветься.

— Да клянусь же!

Перебить ее оказалось невозможно.

— Ушла ты от него к этому Педро, ну и ушла. Велика потеря! Он ведь уже встретил меня! И ведь все равно ему ты нужна! Ты! Почему?

— Подожди, пожалуйста, выслушай меня! Я никогда прежде не видела твоего Гарри.

— Тогда откуда ты знаешь, как его зовут? — Она недоверчиво шмыгнула носом.

— Гарри Лейз хочет найти золото Шелгвауканы, поэтому он попытался похитить в архиве этот дневник. — Я показала ей книжку. — Я работаю в архиве, вот и побежала за ним, чтобы помешать ему скрыться. Понятно?

Она с сомнением пожала плечами. Странно, но она никак не отреагировала на слово «золото»!

— Неужели ты не помнишь, как я кричала Гарри, чтобы он вернул мне дневник?

— Откуда я знаю, о чем вы с ним спорили? Я не понимаю по-английски.

— Зачем же он заговорил по-английски со мной, если с тобой общался на французском языке? — растерялась я.

— Не, он французского совсем не знает. Мы когда въезжали в Эдуар, он спросил, как меня звать. Я возьми и скажи по-французски, а он не понял и переспрашивает: Жемапель <Меня зовут (искаж. фр.). — Прим. пер.> или Лауренсья? Представляешь себе имечко: Жемапель! — Девушка наконец-то улыбнулась.

— Подожди, Лауренсья. Выходит, вы с Гарри познакомились только сегодня?

— Да, а что? Будешь «голуаз»? — Она уже совсем успокоилась и полезла в сумку за сигаретами.

— Спасибо, я бросила. — Я всегда говорю так, когда чувствую, что иначе мне не поверят и могут обидеться, а уж этого я не могла допустить сейчас. — И как же вы познакомились? — с искренним интересом спросила я.

Во-первых, бабье любопытство мне вовсе не чуждо, а во-вторых, интуиция подсказывала мне, что есть нечто общее между теми, кто предпочитает говорить именно по-английски: Гарри, Игнасио и Марега. К тому же Гарри — пациент Мареги, который искал Шелгваукану именно для него...

— Как в кино, Мари. — Лауренсья улыбнулась, видимо, она уже простила Гарри, откинула волосы и изящно отставила руку с сигаретой. Я опять поразилась ее уникальной красоте. — Представляешь, еду и вдруг вижу «хаммер». Интересно, кто это у нас завел себе военный джип? Я вроде всех знаю, мой дедушка классный спец по машинам, самому мэру тачки чинит. А тут вдруг «хаммер». Алюминиевый, некрашеный, блестит на солнышке. — Она неожиданно осеклась и отвернулась к рулю. — Так, все, поехали, подруга.

— Куда? Зачем?

— Взгляни назад.

Машина ожила. Я посмотрела. Вдали по дороге ехало что-то темное, быстро обретая очертания «форда».

— Чего ты боишься? Обычный «форд».

— Обычный, необычный! Ты чудная, Мари! — хмыкнула Лауренсья. — По трассе надо ехать, а не стоять. Увидят мужики: сидят две бабы в машине...

— Ну и что?

— Ничего, мне сегодня приключений по уши! — Она сплюнула сигарету на дорогу и погнала.

— Лауренсья, извини, но мне бы хотелось... — Я чуть не сказала «вернуться в Эдуар», но вовремя сообразила, что пока лучше не напоминать об этом, а послушать историю знакомства. — Мне бы хотелось все-таки узнать, как вы встретились. Интересно. Ты же сама сказала, как в кино...

— Не нравится мне все это. — Она обернулась.

Я тоже посмотрела назад. «Форд» определенно догонял нас.

— Перебирайся ко мне, — велела Лауренсья. — Я подниму крышу. Догонит, точно куры строить начнет, как сегодня «хаммер».

— Ты имеешь в виду Гарри? У него «хаммер»?

Я перелезла на переднее сиденье, не расставаясь с дневником. Беспокойство Лауренсьи невольно передалось и мне.

— Ну да. — Она кивнула и усмехнулась. — Представляешь, он пытался обогнать мой «крайслер»!

— Это и есть «строить куры»? Всего-то? — Мне нравилось, что она опять повеселела, но слово «хаммер» не давало мне покою. Я никак не могла вспомнить, от кого совсем недавно слышала это название. Но ведь точно недавно, буквально сегодня или вчера. — Обогнал?

— Ха! Моя машинка только на вид неказистая. Обогнать-то он обогнал, а передачу угробил. Слушай, а вдруг он наврал про коробку, чтобы оказаться со мной? — радостно оживилась девушка. — Я же предложила дотащить его на тросе до мастерской, а он не захотел. Дескать, пусть его охранник позагорает!

— Охранник? У Гарри есть охранник?

— Конечно! Правда, против самого Гарри он мелковат и в очках. Не в моем вкусе. Да еще с космами! — Она выразительно поморщилась. — Я люблю, чтобы у мужика голова стриженая, кругленькая, гладишь — волосики маленькие, как шерстка... Скажи, заводит?

Последние сентенции этой эстетки были мне омерзительны, но я равнодушно пропустила их мимо ушей. Важнее было другое! Очки, «космы», «хаммер»... «Мы с Игнасио поедем на моем „хаммере“... Марега!

— Ты случайно не знаешь, Лауренсья, как зовут этого охранника?

— Нет. Зачем мне?

— А не может быть так, что Гарри нарочно приехал в архив за дневником на твоей машине?

Она охнула.

— Сволочь! Золото! А я! — От избытка чувств она зарычала и грязно выругалась. Я деликатно опустила глаза. — Ловко! Спереть какую-то хреновую тетрадку на моей машине, чтобы потом искали меня! В ней что, правда написано, где золото? Ты не врешь? Или ты тоже из их компании? А этот косматый катит на своем «хам-мере» нам навстречу, чтобы...

— Ты с ума сошла! — Я все-таки не выдержала. — Кто куда катит? С таким же успехом я могу сказать, что ты везешь меня в условленное место! Давай рассуждать логично!

Смеркалось. И я рассказала ей о первой встрече с Педро и компанией, о магическом взгляде доктора археологии из Колумбии, который ищет следы экспедиции Бонвояжа, о внезапном появлении Мареги в очках и с длинными волосами, который разыскивает ту же самую экспедицию в Золотую Шелгваукану якобы в интересах своего пациента Гарри Лейза, который был сообщником авантюриста Вонахью, на которого одновременно похожи и Эньярош, и Марега.

— А сегодня утром этот Марега повез на своем «хаммере» доктора Эньяроша в Кайенну, чтобы показать врачам его травмированное плечо. — Естественно я опустила подробности про бильярд и его последствия.

— Зачем доктору ходить к врачам? Он что, сам себя вылечить не в состоянии?

— Лауренсья, он же доктор археологии! — Неужели она настолько тупая? — ужаснулась я. Толкую ей, толкую, а она спрашивает какую-то чушь. — Важно другое! То, что Гарри и Марега наверняка заодно!

— Тогда бригада Педро работает на них. А я думала — на Эньяроша, и он нарочно наврал про врачей, а сам поехал встречаться с Гарри и заодно избавляться от Мареги.

— Игнасио?! — Я была потрясена не только ее предположением, но и неожиданно связной речью.

— Это кто еще? Ты мне про него не говорила.

— Так зовут доктора Эньяроша.

— Он твой парень?

Я смутилась окончательно, я ведь и сама не знала этого. А мы все ехали и ехали куда-то.

— Ладно, подруга. — Она с мужской силой хлопнула меня по колену. — Сдается мне, все вы одна команда. Только ты со своим Игнасио сами решили нарыть это золотишко. — Я онемела, а Лауренсья как ни в чем не бывало рассуждала дальше. — И Гарри, видать, со своим охранником тоже. Кинули в Кайенне Марегу и Эньяроша, и вперед на его «хаммере». А тут вдруг я! Надо же мне было так вляпаться! — Она присвистнула и покачала головой.

— Да никакой это не охранник! Я уверена, это Марега!

— Значит, сбили с хвоста твоего дружка. — От мысли, что с Игнасио что-то случилось, мне стало не по себе. — Поймают, уберут и тебя.

— Нет!

— У-у-у! — Она смерила меня взглядом и опять уставилась на

дорогу. — А то не знаю я ваши бандитские законы. Мне бы самой ноги унести.

— Лауренсья! Как ты могла такое подумать? Я работник архива, а Эньярош ученый, пишет книгу. Мы оба не имеем ни малейшего отношения ни к какой банде! Лучше отвези меня, пожалуйста, обратно в Эдуар.

— Ты свихнулась? Оглянись!

«Форд» по-прежнему ехал следом. Нас разделяло метров десять, не больше.

— Можешь выскочить на ходу, — иронично пробасила Лауренсья. — Но я бы не советовала. И вообще, у меня бензин кончается.

— С чего ты взяла, что мы нужны ему? Пожалуйста, отвези. Я заплачу, сколько скажешь.

— Ты совсем дура?

Я промолчала.

— Видишь впереди огоньки? Это «Эмерийонс». Вот дотянем дотуда, там и договаривайся с кем хочешь, кто тебя повезет, и лучше сразу вали в Кайенну. Ты мне еще спасибо скажешь насчет «форда». А я в Эдуар ни ногой! Я пока еще жить хочу.

Но тут сбоку промелькнул черный «форд» и обогнал нас, однако очень скоро притормозил, прижимаясь к обочине и словно бы давая нам дорогу.

— Чего ему надо? — занервничала Лауренсья.

Но мы уже поравнялись с «фордом», внутри которого зажегся свет, и я увидела тигриную улыбку и ее обладателя.

— Педро!

— Сеньорита в порядке?! — крикнул он в открытое окошко.

— Проваливай! — огрызнулась Лауренсья, прибавляя скорость.

— Не бойся! Это же Педро. Он хороший..

— Хороший!.. Ты все врала! Дура, стерва, сволочь!

Она ругалась долго и замысловато, а машина неслась вперед будто сама по себе. Огни кучки каких-то строений были уже совсем близко.

— Лауренсья! Пожалуйста, успокойся! Ты нас угробишь! Остановись!

И, словно услышав мои мольбы, «крайслер» начал постепенно замедлять ход и наконец остановился, а Лауренсья тут же выскочила из машины и побежала.

— Лауренсья! Стой! Куда ты?! — Я бросилась вдогонку, прижимая дневник к груди.

«Форд» обогнал нас обеих и встал поперек дороги. Я увидела громадную фигуру Педро. Он не спеша двигался навстречу Лауренсье. Она испуганно замерла, потом сделала несколько торопливых шагов в сторону и вдруг упала.

Еще чуть-чуть, и я была уже рядом.

— Что с тобой? Зачем ты побежала?

— Уйди, сволочь! — Она пыталась встать, но почему-то у нее не получалось.

— Сеньорита, я помогу, — сказал Педро.

— Не трожь, гад! — Лауренсья отпихнула его обеими руками и опять попробовала подняться.

— Погоди, не суетись. — Педро наклонился к ее ногам.

— У тебя все цело? — спросила я. — Успокойся, никто тебя не обидит.

— У меня бензин кончился... — затравленно пробормотала она и закрыла голову руками.

Педро усмехнулся и зачем-то вытащил ее ногу из туфли.

— Вставай, сеньорита! — И, поднатужившись, он извлек туфельку, застрявшую каблуком в асфальтовой расщелине. — Держи, и поехали. Куда везти?

— Меня в Эдуар, но сначала ее — вон к тем домикам. — От присутствия могучего Педро все мои страхи и сомнительные догадки таяли как дым.

— А как же «крайслер»? — Лауренсья испуганно вертела туфельку в руках.

— Я бы тебе отлил, да сам пустой. — Вероятно, Педро имел в виду бензин, догадалась я. — Наберем канистру, вернемся и заправим.

— Слышь, амиго, — Лауренсья наклонилась, чтобы обуться, и подняла на Педро глаза, — у тебя есть трос?

— Найдем! — Педро обрадовался так, как если бы ему предложили стать миллионером и не попросили ничего взамен.

— Толстый? — уточнила Лауренсья и вполне мелодично хохотнула.

— Сеньорите понравится!

С ума сойти: Педро пошевелил краем своего тигриного оскала и заиграл бровями! Стоп, это же они флиртуют, вернее «строят куры» с прекрасной Лауренсьей!

Педро задним ходом подогнал «форд» к экипажу Лауренсьи, и они принялись подцеплять его тросом, одновременно старательно возводя «куры» до небес. Это было трогательно и ужасно забавно: голубка и голубок ворковали басом, причем голубка щедро приправляла свой хриплый щебет словечками «дурень», «растяпа косорукий», «кретин косматый». Но в ушах ее нового двухметрового обожателя они, похоже, преобразовывались в самые нежные и чувственные комплименты.

— Педро, ты действительно знаешь этого Гарри? — спросила я, когда мы с ним уселись в «форд», а Лауренсья осталась в своем «крайслере», чтобы рулить.

— Да, сеньорита.

— Откуда ты его знаешь? Кто он такой?

— Маноло, — загадочно сообщил Педро.

— Как это? Почему Маноло? Он же Гарри.

— Да, Гарри, сеньорита. — И окончательно поставил меня в тупик, добавив: — Внук большого дона Рикардо.

— Кого? — Из всей кучи вопросов, сразу же возникших у меня в голове, я задала наиболее простой.

— Большого хозяина.

— Внук?

— Внук, сеньорита.

Лауренсья засигналила. Педро посигналил в ответ, и мы свернули с трассы к постройкам, материализовавшимся из тех самых темных силуэтов и огоньков.

Кафе, бензоколонка и еще какие-то службы и строения. Столики кафе, естественно, помещались под открытым небом, единственный тусклый фонарь, не считая неоновой надписи «Эмерийонс» на крыше заведения и света из его окошек, старательно освещал кучку гостей за одним из них. Остальные тонули в полумраке, напоенном треском цикад, ароматами тропической ночи, кухни и бензина.

Педро подкатил к заправке, «крайслер» искусно маневрировал сзади. А мою голову распирали вопросы, умножавшиеся по мере того, как я сдерживала себя. Успеется, Мари Люно, внушала я нетерпению, вот поедем с Педро назад, все и выясним по дороге.

Педро вылез из машины и занялся тросом. Я тоже вышла, чтобы попрощаться с Лауренсьей. Она стояла возле Педро и, подбоченясь, руководила процессом, отчего взаимная нежность росла просто на глазах.

— Девочка моя! — закричал женский голос со стороны кафе.

Крупная особа вынырнула в свет фонаря и побежала к нам.

— Салют, тетушка! — пробасила Лауренсья и хрипло зашептала: — Смотрите, не ляпните ей чего. Просто помогли мне и все. Пять минут назад. А то разорется. Она же бешеная.

Но тетушка вовсе не подходила под характеристику племянницы: добродушная, запыхавшаяся толстуха с буйными кудрями до плеч.

— Девочка! Беда мне с тобой! — затараторила она. — Сколько можно! Опять поругалась с хозяйкой! Я приехала в город, хотела навестить тебя. Прихожу, а мне говорят: уехала. Так же ведь нельзя! Не хочешь дома, так хоть у чужих людей работай! Мы с дедом переживаем, а ты! Ой, никак машину разбила! — Женщина только сейчас заметила трос и нас с Педро.

— Не, теть, бензин кончился. Они полкилометра подтащили, — невозмутимо заявила Лауренсья.

— Вот спасибо, мадам, и вам, и вашему мужу!

Тетушка прижала руку к груди. Лауренсья напряженно хихикнула, а рот Педро открылся сам собой.

— Пустяки, не за что, — ответила я и добавила, почувствовав излишний интерес тетушки к напряжению Лауренсьи: — Это не муж, это мой кузен.

— То-то я смотрю, не может быть муж так похож, — обрадовалась женщина, каким-то чудом отыскав сходство между мной и Педро, — а кузен часто бывает. Скажем, я больше похожа с кузиной, чем с родной сестрой. Ее мать блондинка, а Лауренсья — как я. Может, выпьете чего-нибудь, господа?

И я вдруг поняла, что давным-давно хочу пить. Боже мой, мсье Сашель, наверное, с ума сходит: куда это я подевалась?

— Запарились небось? Днем уж пекло очень. — Продолжая болтать, тетушка повела нас к кафе. — А я так волновалась, так волновалась! Сегодня у одних машину чуть не угнали. Представляете, «хаммер» сломать! Я его нашему деду тоже на тросе пригнала, как они тебя. Все сегодня только и знают, что друг друга тащить. День, что ли, такой...

— «Хаммер»? — насторожилась я, но Лауренсья больно дернула меня за руку.

— Ну да. Нынче днем чуть не угнали. Вон у тех мужиков. — Тетушка показала рукой и крикнула в распахнутые двери кафе: — Хуанита, принеси-ка нам кувшин из холодильника! И три стакана!

А за столиком в самой тени возле глухой стенки дома сидели Игнасио, Марега и какой-то сухопарый седой стриженный под машинку крепкий дядька. Лауренсья опять дернула меня и очень тихо, почти одними губами сказала:

— Охранник!

— Садитесь сюда! — Тетушка гостеприимно предложила нам место за пустым столиком.

— Мари! Какими судьбами?! — в один голос изумленно обрадовались Игнасио и Марега.

Они были такие красивые и усталые! Мне вообще ужасно нравятся радостные усталые мужчины: когда мужчины устают, они выглядят гораздо осмысленнее, потому что говорят меньше, соответственно, и меньше глупостей, а если уж усталый мужчина радуется, то он радуется по-настоящему, так как на размышления о том, повредит ли проявление чувств его облику сурового воина или не повредит, у него уже нет сил. Стало быть, мои «кабальеро» рады мне по-настоящему, и если я сама не напомню им о вчерашнем безрассудстве, то они и не вспомнят.

— А вы-то здесь почему, господа? — вместо ответа спросила я, хотя на самом деле мне больше всего на свете хотелось обнять их.

Но ведь невозможно обнять одновременно двух мужчин, сидящих по разные стороны стола, а обнимать по очереди, значит, сразу отдать предпочтение одному из них.

Они переглянулись.

— Я ж говорю, — вмешалась тетушка, — у них чуть было не угнали машину.

— И если бы не мадемуазель Ордегри, — открыл рот Марега, — то...

— Алекс, ну сколько можно? — Тетушка укоризненно склонила голову набок. — Я ведь уже просила называть меня просто Софи.

— Хорошо, Софи. — Он улыбнулся и как-то очень по-свойски дотронулся до ее плеча.

Она была явно старше его, очень крепкая и большая, но, тем не менее, удивительно приятная и женственная, как какая-нибудь ожившая модель Рубенса или Тициана. И я определенно почувствовала если не ревность, то, во всяком случае, ее приближающийся аромат.

Темноволосая девушка принесла кувшин с плавающими в чем-то прозрачном кубиками льда и наполнила стаканы.

— Извините, можно мне кофе? — попросила я ее. — Я боюсь в жару пить холодное. — И, не дожидаясь дополнительного приглашения, уселась за стол, положив дневник на колени. — Так что же с вами, господа, стряслось без меня?

— Забавная история, Мари, — сказал Игнасио, поспешно усаживаясь справа от меня, а Лауренсья заняла стул слева и в целях напоминания подергала под столом мою руку.

— Куда забавнее! — Сухопарый дядька усмехнулся и, подмигнув Лауренсье, погрозил ей пальцем. — Ну и переволновала ты нас, внучка!

— Я-то при чем? — пробасила та и опять подергала мою руку.

— Во-первых, в торговом центре я потерял Алекса, — продолжал Игнасио, не обращая внимания на диалог родственников. — И даже подумал, что он дал от меня деру, когда на стоянке не оказалось «хаммера», а вместо него стоял грузовичок мадемуазель Ордегри...

— Игнасио! — Софи обиделась уже на Эньяроша.

— Пардон, нашей спасительницы Софи!

И этот донжуан как бы невзначай поцеловал ее руку, а толстуха покровительственно взглянула на меня!

— Софи, у тебя потрясающая племянница! — восторженно произнес Марега. — Никогда в жизни я не видел такой красивой девушки!

— Смотри, — милостиво изрекла потрясающая племянница. — За осмотр денег не берем, амиго.

И подмигнула! Пристроившийся на стуле за моей спиной Педро запыхтел, когда Марега подмигнул Лауренсье в ответ, а та гортанно хихикнула. Похоже, нам уже грозил потоп ревности...

— Господа, так что же в конце-то концов произошло? — Не в силах дождаться кофе, я отпила ледяной напиток.

— Дело в том, — сказал Марега и облизнул языком свои губы, причем от меня не укрылось, что Лауренсья, словно зеркало, скопировала его жест, — что я оставил Игнасио в торговом центра, а сам пошел через дорогу в аптеку. Выхожу оттуда и вдруг вижу, как со стоянки выкатывает мой «хаммер»! Я не поверил своим глазам...

— Но наш доктор не растерялся, — перебил его Игнасио, — и тут же поймал машину, хозяин которой согласился преследовать «хаммер». Это был, кажется, «мерседес», если я не ошибаюсь? — уточнил он у Мареги, как бы возвращая тому нить повествования.

— Ну да, новехонький, нежно-голубой. — Ловелас Марега пожирал глазами Лауренсью, а она то облизывала губы, то поправляла волосы, не сводя с него взгляда.

— Я вот все никак не могу сообразить: чей? — Ее дед развел руками. — Ты не помнишь, внучка, кто тут у нас недавно купил «мерс»?

Она задумалась, нахмурив бровки.

— Мсье Леже? Или мадам Кондр? А не сын ли он мэтра Легероса?

— Вот и я сначала так подумал, — закивал моложавый дед. — Ты сказал, что за рулем был парнишка? — уточнил он у Мареги. Тот подтвердил. — Только малыш Легерос брюнет, а его подвез светловолосый.

— Значит, внук мадам Кондр, — безапелляционно заявила Лауренсья. — Рыжий такой?

— Да, папаша Ордегри, пожалуй, рыжеватый. — Вспоминая, Марега повел бровью и потрогал пальцем усы. — Высадил меня возле моего брошенного «хаммера» и сразу уехал, дескать, и так взял машину без родительского разрешения.

— А чего это они бросили «хаммер»?

Последнее слово Лауренсья произнесла с придыханием, получилось так, как если бы она с придыханием сказала: «Ах, я согласна!» Вот ведь гадость какая, подумала я, а еще говорила, что он не в ее вкусе.

— Обычное дело, внучка. Угробили и бросили. Это надо же было как постараться, чтобы угробить передачу у «хаммера»! — возмутился мсье Ордегри.

— Стало быть, моя тетушка подхватила тебя, амиго, — обратилась его внучка к Эньярошу, беспардонная Лауренсья была на «ты» со всем светом. — И прямиком доставила к тоскующему в своем «хаммере» приятелю?

«Приятель» и «амиго» согласно закивали, потрясенные логическими способностями красотки.

— А потом приволокла сюда на веревочке, как они меня?

— Ну, — подтвердила Софи.

Хуанита наконец-то принесла мне кофе и поставила на стол зажженную керосиновую лампу. Я даже не подозревала, что в наше время ими еще пользуются не только в кино.

— Мари, ты-то как додумалась поехать нас встречать? — спросил Игнасио.

И, пожалуй, неожиданно спросил, потому что после первого же глотка кофе я вдруг сообразила, что эта версия совершенно не сходится с той, которую мне рассказывала Лауренсья по дороге. Откуда взялся голубой «мерс»? Какой-то сын какой-то мадам? Я сделала еще глоток и решила сейчас не зацикливаться на этом. Все равно я больше никогда не увижу из этой семьи никого, тем более что Лауренсья просила ничего не рассказывать, чтобы не волновать тетку...

Но ведь она узнала Марегу! А он ее? Стоп, а с чего это я взяла, что с Гарри был именно Марега? Ведь в представлении Лауренсьи «космат» даже Педро, а у него всего лишь обычная мужская стрижка. Что же тогда говорить о волнистых волосах Игнасио, прикрывающих шею?.. Ладно. Сейчас поедем в Эдуар, и все выяснится.

— Телепатия! — предположил Марега, не дождавшись моего ответа, он по-прежнему не сводил глаз с Лауренсьи, одновременно пытаясь смотреть и на меня, и от этого казалось, что он действительно растерян, кого из нас предпочесть. — Мари почувствовала, что нам не выбраться отсюда, пока мсье Ордегри не заменит «хаммеру» коробку передач. — Мерзавец, он произнес «хаммер» с интонацией Лауренсьи! — А для этого нужно съездить за ней в Кайенну.

— Дед, неужели у тебя не завалялось никакой коробочки? — выдохнула эта юная стервочка, растягивая слова. — Амиго так хочет коробочку... — И опять облизнула губы.

— Гарри напал на сеньориту, хозяин, поэтому мы здесь, — вдруг сказал измученный Педро.

Вероятно, вероломная строительница «кур» должна была понять, что он здесь исключительно по делам службы, а ее прекрасные глаза вовсе ни при чем.

— Мой пациент? Откуда он мог взяться?! — Марега округлил глаза, а Игнасио воскликнул:

— Гарри?! Гарри Лейз?! Он же в...

— Он в Эдуаре, — сказала я. — Он пытался похитить вот это, — я положила на стол дневник Бонвояжа, — а заодно и... — Тут я охнула и вздрогнула, потому что Лауренсья ущипнула меня за ногу, ведь мои руки лежали поверх стола. — Извините, ногу свело. — Я махнула рукой и улыбнулась. — У меня бывает... — Ладно, еще раз сказала я себе, мы сейчас уедем, не разоблачай эту шлюшку. — Но наш Педро подоспел вовремя.

— А что это? — заинтересовался дневником мсье Ордегри. — Можно посмотреть?

Какая же ты дура, Мари Люно, с опозданием обругала я себя, кто тянул тебя за язык, мало тебе претендентов на это несчастное золото?

— Конечно, папаша Шарло, — удивил меня Игнасио, передав дневник деду Лауренсьи, — вам будет интересно.

— Я и сам-то его еще не видел толком, — сказал Марега, вместе со стулом придвигаясь к старику. — Где там про твое «вечное дерево», Игнасио?

А я вдруг подумала, что конечно же идеальный мужчина Лауренсьи должен быть похожим на ее деда, по крайней мере, прической, то есть, в моем представлении, отсутствием таковой. Темнота делала голову Мареги с гладко зачесанными волосами такой же круглой, как и у папаши Шарло.

— Ой, можно, я тоже посмотрю? Я не замараю! — На всякий случай Софи вытерла об себя руки.

— Дед, выходит, что индейский город за нашим бунгало и есть эта самая Шелгваукана? — спросила Лауренсья. — Что же мы до сих пор сами не нашли там все золото, а только одну ту золотую бляшку в болоте?

Вот зараза, возмутилась я, мы столько ехали, а эта дрянь даже не заикнулась, что здесь есть индейский город с золотыми бляшками! Я ей подыгрываю, ни слова не говорю про ее похождения, а она?!

— Потому что не знали и не знаем, где копать, — философски отозвался дед. — А здесь точно про это, парни? Все равно как ребенок карандашом накалякал...

Марега напряженно уставился на Игнасио, и мы все — тоже, но, полагаю, с разными чувствами.

— Про Шелгваукану — это несомненно, — к всеобщему облегчению, подтвердил Игнасио. — Но является ли ею город за вашим бунгало, про который вы нам рассказывали, я пока утверждать не берусь. Я ведь его не видел.

— Так поедем и посмотрим! Чего тянуть! — предложила Лауренсья.

— Прямо сейчас? Или у нас есть десять минут на сборы? — Я вспомнила шутку Игнасио. Он встретился со мной глазами и улыбнулся. Именно мне, а не кому-нибудь другому!

— Конечно сейчас! Тут пешком-то минут сорок ходу, а уж на «форде»-то! Берем фонари, лопаты...

— А я быстренько покушать вам соберу, — вставила Софи. — Не копать же на голодный желудок! Дед, у тебя одеял там на всех хватит?

— Да погодите вы, сороки! Ночь на дворе!

— Дед, я ж этот лес, как свои пять пальцев!.. Хоть днем, хоть ночью! — горячилась Лауренсья, а Софи действительно пошла собирать нас в путь. — Или кто-то хочет подождать Гарри? Нам и так на семь частей делить! Вас четверо и нас трое.

— Делить? — спросила я. — Что ты собралась делить?

— Золото, — со смешком объяснил мне Марега. — Девушка предлагает нам делить золото!

Я даже поперхнулась, а Игнасио сказал:

— Мы не можем ничего делить. Даже если мы и найдем что-либо, это все — научные, а не материальные ценности.

— Для кого как, — двусмысленно заметил Марега.

— Господа, — я начала немного приходить в себя, — мне кажется, что мы ведем себя как дети. Археологическая экспедиция — это не увеселительная прогулка. Кроме того, чтобы где-то начинать раскопки, требуется разрешение властей...

— Чего?! Каких еще властей?! Ты в себе?! — Лауренсья постучала пальцем по лбу. — Поехали, поехали! Давай, амиго, — она лихо шлепнула Педро по мягкому месту, — заводи мотор!

Педро растерянно захлопал глазами.

— Глупости, Педро, — сказала я. — Не слушай ее, мы сейчас поедем в Эдуар. Нужно вернуть архивный документ на место. Дай мне дневник, Игнасио.

Я протянула руку, но, к моему изумлению, он прижал книжечку к себе.

— Мари, раз уж мы здесь, отчего бы нам действительно не съездить и не посмотреть?

— Ночью?

— Мари, мы ведь все равно собирались отправляться туда завтра, — поддержал Игнасио Марега. — Ты уже здесь, а мы с Игнасио все купили: палатку, видеокамеру. Никто же не знал, что сегодня так получится...

— В смысле Гарри? — Я многозначительно посмотрела на Марегу. Все-таки первая версия Лауренсьи не давала мне покою.

— В смысле угона машины, — вместо него сказал Игнасио и, помолчав, добавил: — Ну и Гарри тоже.

— Слышь, дружок, а кто такой этот Гарри? — шепотом поинтересовался папаша Шарло у Педро, пока мы дебатировали.

— Спросите лучше у своей внучки, мсье! — зло ответила я, опередив Педро.

Выкручивайся теперь, красавица! На твоем месте самым разумным будет отправить нас всех в Эдуар, раз уж ты так хочешь выглядеть невинной девственницей перед родственниками.

— Так ты его тоже знаешь, Лауренсья? — изумился дед. — Этого Гарри?!

Марега и Игнасио замерли, уставившись на нее.

— Какого еще Гарри? Не знаю я никакого Гарри! Это они все толкуют про Гарри, а я, дедуль, никакого Гарри знать не знаю, ведать не ведаю! Это она все придумывает, чтобы одной улизнуть с дневником! — И, больно-пребольно ущипнув мою ногу, она крикнула: — Скоро ты там, тетушка?!

Педро с недоумением посмотрел на меня. Я пожала плечами. Идиотская ситуация. Надо было сразу рассказывать все как есть, а не подыгрывать этой интриганке. Но почему и Марега скрывает, что он был вместе с Гарри? А вдруг действительно не был...

— Мари, ты очень устала? — задушевно спросил Игнасио и погладил меня по руке.

— Может быть, вы пойдете за этим золотом без меня? — жалобно предложила я.

Игнасио усмехнулся опять, и опять — одной мне. Господи, подумала я, как было бы хорошо, если бы все остальные сейчас куда-нибудь пропали и мы бы остались одни в этой теплой душистой ночи... Даже просто сидеть вот так за столиком с керосиновой лампой и потягивать кофе, глядя на звезды!

— Может быть, Педро отвезет меня назад в Эдуар? Мне есть чем заняться в выходные: отчет, сводки...

— Мари, тебе нельзя возвращаться в Эдуар, — мягко сказал Марега, и поцеловал мою другую руку. — Опасно. Там Гарри.

— Ну и что! Со мной будет Педро!

— А здесь еще и мы с Алексом, — сказал Игнасио. — И мсье Ордегри. Правда, мсье Ордегри, мы никому не позволим обижать Мари?

— Далась она вам! — вспылила Лауренсья. — Не хочет ехать, пусть проваливает!

Ага! Ревность доступна не только нам с Педро! — обрадовалась я.

— А вот и я! — Софи появилась с двумя полными корзинами. — Едете?

— Едем, едем! — Мсье Ордегри поднялся со стула и протянул мне руку. — Не волнуйся, Мари, ты не пожалеешь, когда попадешь в мое бунгало. Все равно дочка не сможет устроить у себя на ночлег четверых, а ехать вам в Эдуар по темноте — полнейшее безумие.

Марега протянул Софи несколько купюр, Педро подхватил корзины, и мы пошли к «форду».

А я подумала, что гораздо большее безумие — надеяться найти золото в сорока минутах ходьбы от шоссе, но деликатно промолчала. Наиболее веской причиной нашего ночного путешествия мне все-таки представлялось достаточное количество спальных мест в бунгало мсье Ордегри, тем более что ни Игнасио, ни Марега даже не вспомнили о закупленном ими снаряжении для экспедиции.

— Счастливого пути, — пожелала Софи и помахала рукой.