Аромат счастья

Глава 21, в которой я вышла из машины

Я вышла из машины. Похоже, луна обрадовалась моему появлению и тоже выбралась из облаков, старательно осветив все. И то, что предстало моим глазам, заставило меня онеметь от восторга.

Залитый лунным светом внушительный дом в колониальном стиле с террасой по периметру первого этажа и увитым цветущими лианами резным балконом на втором показался мне волшебным замком, по прихоти луны возникшим на облюбованной ею лужайке среди тропических дебрей. Две пальмы по сторонам крыльца отбрасывали на дом причудливые тени. Откуда-то издалека доносился шум, похожий на шум прибоя. Неужели за полтора часа мы добрались до побережья?

— Потрясающе, мсье Ордегри! — воскликнул Марега. — Особенно эти пальмы! Живые коринфские колонны!

— А-а! — Владелец сказочного замка махнул рукой. — Давно пора посадить новые, эти здоровые больно, весь вид из окон загораживают. — И той же рукой показал за наши спины.

Мы обернулись. Там была река, тропический лес на противоположном берегу начинался прямо из воды, а над верхушками деревьев царил водопад! Конечно, я услышала не прибой, а именно его шум! Наверняка отсюда до этого водопада далеко, но сейчас, ночью, в колдовском лунном свете, страстно и жадно играющем со струями воды, казалось, что бурный поток низвергается с неба в лес совсем рядом и каким-то чудом превращается сразу в серебряную воду под его корнями.

— Какого рожна ты бросила ее на дороге?! — сердито крикнул мсье Ордегри, вернув меня на землю.

Его внучка шла к нам в сопровождении Билла и Хулио, а «тойота» действительно стояла на дороге у опушки леса, там, откуда мы впервые увидели владения папаши Шарло.

— Ладно, дед! Что с ней будет?! Завтра загонишь в сарай на яму. Пускай там до утра постоит.

— Загнала бы сейчас!

— Да ну ее к лешему с этим правым рулем, еще зацеплюсь впотьмах. И есть охота, невозможно!

Педро полез за корзинами в багажник, а я приблизилась к Лауренсье и тихонько попросила показать мне, где в доме туалет.

— Чего? В доме? — Она хрипло захохотала. — Это тебе не Париж с Версалем! Дед, дай фонарик, я ее в сортир свожу.

От стыда я чуть не провалилась сквозь землю. Как можно говорить об этом при таком количестве мужчин? И при чем здесь Париж, я же, кажется, не рассказывала ей, что я оттуда?..

— Или, слышь, — это относилось уже ко мне, — пошли лучше в кусты. Мне тоже надо.

— Между прочим, графиня, — сказал Игнасио, — в Версале изначально не было канализации.

Я не поняла, кого из нас он назвал графиней, но подумала, что вполне мог бы и не развивать тему, энциклопедист.

— Куда ж они делали? — искренне заинтересовалась Лауренсья.

— На горшок, — зло процедила я. — Бери фонарь.

— Проводить? — предложил Игнасио.

Я смерила его взглядом, Хулио и Билл захихикали, дед закряхтел, а Марега дипломатично заметил, что охрана — это функция Педро и он справляется с ней отлично.

За домом обнаружилось множество строений, невзрачных даже в серебристом свете луны, которые со стороны дороги от Посторонних глаз скрывала пальмовая рощица.

— Лауренсья, пожалуйста, скажи, — попросила я, когда сопровождавший нас Педро деликатно отстал на приличное расстояние, — кто был в машине вместе с Гарри?

— Зря ты не захотела в кусты, — вместо ответа пробурчала она, распахивая дверь ветхого нужника, робко прятавшегося в тени не менее ветхого сарая. — Смотри, не провались, я тебе посвечу.

Дверь кособоко повисла на единственной ржавой петле, а луч фонаря продемонстрировал щелястый пол этого сооружения с прорубленной дырой посередине.

— Я не смогу...

— Я тебя предупреждала. — Дверь нужника вернулась в исходное положение. — Давай здесь. — Лауренсья погасила фонарь, подняла юбку и присела, расставив ноги.

Я невольно отвернулась. Подобная простота шокировала меня еще в школе.

— Ты чего? Передумала?

— Я потом, когда ты уйдешь, — не оборачиваясь, сказала я. — И в следующий раз, очень тебя прошу, не устраивай из этого спектакля.

— Дура. — Поправляя юбку на ходу, она пошла к дому.

Я осталась совершенно одна в темноте и одновременно в призрачно-ярком лунном свете. Мне казалось, что со всех сторон за мной следят сотни глаз, что здесь есть кто-то и вот-вот выскочит, со стуком распахнув дверь этого жуткого средневекового «удобства». Скорее, скорее, Мари, замирая от первобытного ужаса, торопила я себя.