— Я ж говорю, от Вечного Дерева можно либо плыть по реке, либо идти по этой самой тропе, которая будет периодически пересекать реку. А потом...
— Да не потом, Игнасио, а завтра! Завтра же мы отправимся в Шелгваукану! Дай я тебя расцелую, дружище! — И Марега полез к Эньярошу целоваться. — Как же я рад!
Неужели он действительно так рад? Или просто пьян? Что за глупости целоваться с мужчиной, когда можно поцеловаться со мной? Ну и пусть целуются, а я налью себе еще вина! Но кувшин почему-то был пуст.
— Эй, кто-нибудь! — Я хлопнула в ладоши.
Официант явился сразу с кувшином.
— Пятый, мадам, — шепнул он, наполняя бокалы.
— Неси еще! И позови Педро! — потребовала я и доверительно сообщила официанту на ухо: — Он один меня любит, а эти... — я погрозила пальцем обнимающимся Мареге и Игнасио, — эти — мужеложцы.
— Мари, дорогая, как я счастлив, что ты познакомила меня с ним, — заплетающимся языком произнес Марега, — дай я тебя поцелую!
— Нет, — гордо отрезала я. — Официант, еще вина!
— Мари, Мари! — Они тянули ко мне много мелких ручек.
— Сеньорита, поцелуйте сеньоров, и я отведу их спать, — совершенно трезвым голосом сказал огромный Педро, и мне стало ужасно стыдно, ведь, кажется, я действительно напилась...
Со всех сторон на меня надвигалась темнота, и я заплакала, однако из мрака вдруг опять бесшумно возник Педро, но почему-то у него была борода и он весь был меньше, и этот уменьшенный Педро ласково спросил:
— Сеньорита не хочет спать? Второй час...
— Педро, хороший, добрый Педро, я гадость, я совсем не сеньорита! — Я плакала уже в голос, а вокруг сделалось окончательно темно. — Я гадость!..