Бархатная клятва

Глава 21

— Ты знаешь о ребенке? — спросил Стивен у Гевина, когда они шли по двору замка Демари.

— Мне уже сообщили, — холодно ответил тот. — Давай посидим в тени. Я еще не привык к солнечному свету.

— Они держали тебя в яме?

— Да, почти неделю.

— Ты не выглядишь таким уж измученным. Значит, они тебя кормили?

— Нет, Джуд… моя жена присылала свою горничную с едой.

Стивен взглянул на то, что осталось от древней башни.

— Она многим рисковала, приехав сюда.

— Ничем она не рисковала. Она хотела Демари в той же степени, что и он ее.

— Когда я с ней разговаривал, у меня не сложилось такого впечатления.

— Значит, ты ошибался! — с нажимом произнес Гевин.

Стивен пожал плечами.

— Тебе лучше знать. Рейн говорит, что вас призывают ко двору. Мы могли бы поехать вместе. Мне тоже надо явиться к королю.

Гевин чувствовал себя таким уставшим, что его единственным желанием было поспать.

— Что король хочет от нас?

— Он хочет видеть твою жену и предложить жену мне.

— Тебе придется жениться?

— Да, на одной шотландской наследнице, которая ненавидит всех англичан.

— Я знаю, что это такое — когда тебя ненавидит собственная жена. Стивен усмехнулся.

— Но разница заключается в том, что тебя это волнует. Меня же нет. Если она не будет слушаться, я запру ее и больше никогда не увижу. Скажу, что она бесплодна и усыновлю какого-нибудь мальчишку, который и унаследует ее земли. Почему бы и тебе так же не поступить, если ты не любишь ее?

— Не хочу даже видеть ее! — вскричал Гевин, но тут же взял себя в руки, так как Стивен засмеялся.

— Она будоражит твою кровь? Тебе нет надобности отвечать мне. Я видел ее. Тебе известно, что я угрожал ей кинжалом, когда увидел, как она выплеснула вино тебе в лицо? Она вцепилась в лезвие и молила, чтобы я покончил с ней.

— Тебя обвели вокруг пальца, — с презрением произнес Гевин, — как Майлса и Рейна. Они сидят у ее ног и не спускают с нее тупого, как у коровы, взгляда.

— Если уж ты заговорил о коровьем взгляде, то что ты собираешься делать с Джоном Бассеттом?

— Мне следует женить его на леди Элен. Если она похожа на свою дочь, то его жизнь превратится в кошмар. Это слишком легкое наказание за его глупость.

Стивен разразился хохотом.

— А ты меняешься, братишка. Джудит мучит тебя. — Да, как чирей на заднице. Пошли, надо поторопить людей и убираться отсюда.

За стенами владений Демари располагался лагерь, который когда-то покинул Гевин. Джон Бассетт не знал, что еще тогда Гевин начал делать подкоп под стены, так как тот никому не раскрывал свой план. Потом Гевина захватили в плен, а Джон вернулся в замок Монтгомери, но рыцари продолжали рыть. Они работали много дней, прерываясь лишь на короткий отдых и сон. По мере углубления туннеля его стенки укреплялись бревнами. Наконец люди Гевина вышли на противоположную сторону стены, и тогда прямо в туннеле разожгли костер. Когда деревянные опоры сгорели, часть стены рухнула с ужасающим грохотом.

Царившая в лагере суматоха позволила Джудит немного побыть одной. В лесу, окружавшем поляну, текла речушка. Джудит прошла между деревьями и вскоре обнаружила уединенный уголок, где могла бы спрятаться, не теряя при этом из виду саму реку и слушая шум воды.

Она и не предполагала, в каком напряжении находилась в течение последней недели. Постоянная необходимость потворствовать ухаживаниям Уолтера и лгать сильно подействовала на нее. Ей было приятно вновь ощутить покой и умиротворение. В эти короткие мгновения ей не хотелось думать о муже и о возникшем ворохе проблем.

— Ты тоже ищешь уединения, — раздался спокойный голос. Джудит не слышала ничьих шагов. Подняв голову, она увидела улыбавшегося Рейна. — Если хочешь, я уйду. У меня нет желания мешать тебе.

— Ты не мешаешь. Посиди со мной. Мне просто нужно было немного побыть вдали от людей и шума.

Он сел рядом с ней, вытянув ноги и облокотившись на валун.

— Я надеялся, что в следующий мой приезд ваши с Гевином отношения будут значительно лучше, но все оказалось по-другому, — начал он без всяких предисловий. — Почему ты убила Демари?

— Потому что не было иного выхода, — опустив голову, ответила Джудит. Когда она вновь взглянула на деверя, глаза ее были полны слез. — Так ужасно отбирать чью-то жизнь.

Рейн пожал плечами.

— Иногда это необходимо. А Гевин? Разве он этого тебе не объяснил? Разве он не попытался успокоить тебя?

— Он и двух слов не сказал мне, — резко произнесла Джудит. — Давай поговорим о чем-нибудь другом. Как твоя нога?

Не успел Рейн ответить, как у реки послышался звонкий женский смех, и они повернулись на этот звук. Элен и Джон Бассетт прогуливались у самой кромки воды. Джудит собралась было окликнуть мать, но Рейн остановил ее. Он подумал, что не нужно беспокоить влюбленных.

— Джон, — сказала Элен, поднимая на него полный любви взгляд, — мне кажется, я не вынесу этого.

Джон ласковым движением отвел локон с ее щеки. Элен была похожа на сияющую от счастья юную девушку.

— Мы должны. Мне будет очень тяжело, когда тебя заберут у меня и выдадут за другого.

— Пожалуйста, — прошептала она, — мне страшно при этой мысли. Неужели нет никакого способа?..

Джон прижал палец к ее губам.

— Нет, больше не говори об этом. У нас есть эти несколько часов — и все.

Элен обвила его руками и крепко обняла. Джон сжал ее с такой силой, что едва не сломал.

— Я бы все бросила ради тебя, — тихо произнесла она.

— А я бы все отдал, лишь ты была моей. — Он зарылся лицом в ее волосы. — Пойдем. Нас могут увидеть.

Она кивнула, и они медленно, рука об руку, направились к лагерю.

— Я не знала, — наконец проговорила Джудит.

— Иногда такое случается, — улыбнулся Рейн. — Они справятся с болью. Гевин найдет твоей матери нового мужа, с которым ей будет не гак одиноко в постели.

Джудит резко повернулась к нему, ее золотистые глаза метали молнии.

— Нового мужа? — прошипела она. — С которым ей будет не так одиноко в постели? Мужчины когда-нибудь задумываются о чем-нибудь другом?

Рейн восхищенно смотрел на нее. Еще ни разу ее ярость не была направлена именно на него. Его поражала в ней не столько красота, сколько сила духа. Он опять почувствовал, как в нем поднимается волна нежности к Джудит. И улыбнулся.

— Но ведь больше не о чем задумываться, когда дело касается женщин, — полушутя, полусерьезно ответил он.

Джудит уже начала произносить гневную тираду, когда заметила веселые искорки в глазах Рейна и ямочки на щеках.

— У них нет другого выхода?

— Нет, никакого. Родители Джона даже не благородного происхождения, а твоя мать была замужем за графом. — Он положил руку ей на лоб. — Гевин найдет ей хорошего человека, который будет добр с ней и заботлив. — Джудит промолчала. — Я должен идти, — внезапно сообщил он, с трудом поднимаясь. — Будь проклята эта нога! — со злостью воскликнул он. — Даже рана от топора не приносила мне столько мучений, сколько этот перелом.

— По крайней мере, кость срастается правильно, — лукаво заметила Джудит, поднимая на него глаза.

Рейн содрогнулся при воспоминании о боли, которую ему пришлось вытерпеть, когда Джудит накладывала шину на место перелома.

— Я теперь всегда буду знать, что в тех случаях, когда мне понадобится врачебная помощь, к тебе обращаться не надо. Я недостаточно силен, чтобы еще раз пережить твое врачевание, Ты пойдешь со мной в лагерь?

— Нет, я еще немного побуду одна. Он огляделся по сторонам. Казалось, ей ничто не угрожает, но он не был полностью в этом уверен.

— Не оставайся здесь после заката. Если тебя не будет в лагере к этому часу, я сам приду за тобой.

Джудит кивнула, и Рейн ушел. Она перевела невидящий взгляд на тихо журчащую воду. Забота Рейна всегда позволяла ей чувствовать себя защищенной. Она вспомнила, как была рада, когда увидела его в замке. В его объятиях она сразу же ощутила себя в безопасности. Но почему же он не вызывает у нее страсти? Странно, что к человеку, который относится к ней с такой добротой и нежностью, она испытывает исключительно родственную привязанность, в то время как к своему мужу…

Она не будет думать о Гевине здесь, в этом уютном убежище. Мысли о нем вызывают в ней злость. Он поверил заявлению Уолтера о том, что она якобы носит его ребенка. Ее руки легли на живот, как бы пытаясь защитить неродившееся дитя. Ее ребенок! Что бы ни случилось, малыш всегда будет принадлежать ей.

— Что ты собираешься делать с ней? — спросил Рейн, войдя в палатку Гевина и развалившись в кресле.

С одной стороны от него сидел Стивен и Точил нож. С другой — Гевин, который ел. Это было его основным занятием с тех пор, как он покинул замок Демари.

— Полагаю, ты имеешь в виду мою жену? — уточнил он, подкладывая себе кусок жареной свинины. — Что-то вы стали уделять ей слишком много внимания, — с вызовом произнес он.

— А ты игнорируешь ее! — отрезал Рейн. — Она убила человека ради тебя. Это не так-то легко для женщины — а ты даже ни разу не заговорил с ней об этом, чтобы успокоить.

— Разве мои слова могут повлиять на нее после того, как ее успокоили мои братья?

— Ей больше не к кому обратиться за помощью.

— Очевидно, мне надо попросить своего оруженосца принести мечи, не так ли? — насмешливо поинтересовался Стивен. — Или вам понадобится полное вооружение и доспехи?

Рейн тут же расслабился.

— Ты прав, брат. Просто мне бы хотелось, чтобы и мой старший братец обладал таким же здравым смыслом.

Бросив на Рейна уничтожающий взгляд, Гевин опять все свое внимание сосредоточил на еде. Несколько мгновений Стивен наблюдал за ним.

— Рейн, ты пытаешься вмешаться в отношения между Гевином и его женой, так?

Рейн пожал плечами и поудобнее устроил больную ногу.

— Он плохо с ней обращается.

Стивен понимающе улыбнулся. Рейн всегда становился на сторону слабых. Он бросался на защиту каждый раз, когда чувствовал, что в нем нуждаются. Молчание, воцарившееся в палатке, становилось все более напряженным, пока Рейн не поднялся и не вышел.

Гевин посмотрел ему вслед и, наконец насытившись, отодвинул тарелку. Потом встал и подошел к раскладной кровати.

— Она носит ребенка того мерзавца, — спустя некоторое время произнес он.

— Ребенка Демари? — переспросил Стивен и присвистнул, когда Гевин кивнул. — И что ты с ней сделаешь?

Гевин опустился в кресло.

— Не знаю, — тихо ответил он. — Рейн говорит, что я не успокоил ее, но как я мог? Она убила своего любовника.

— А ее кто-нибудь заставлял? Голова Гевина поникла.

— Не думаю. Она могла бы этого не делать. В замке она имела полную свободу. Один раз она пришла ко мне, когда я сидел в яме, потом еще раз, когда меня перевели в подвал башни. Если бы ее держали там насильно, она не могла бы так свободно разгуливать по замку.

— Это правильно, но не думаешь ли ты, что ее действия свидетельствуют о том, что она просто желала помочь тебе?

Глаза Гевина блеснули.

— Я не знаю, чего она желала. Мне кажется, она принимает сторону того, в чьей власти находится. Когда она пришла ко мне, то сказала, что сделала все это только ради меня. Когда же она была рядом с Демари, то всем своим видом показывала, что принадлежит лишь ему. Она умная женщина.

Стивен провел большим пальцем по лезвию, проверяя, как оно заточено.

— Рейн очень высокого мнения о ней, да и Майлс тоже.

Гевин фыркнул.

— Майлс слишком молод, чтобы понять, что у женщины есть еще кое-что, кроме тела. А Рейн стал защищать ее с самого начала.

— Ты можешь объявить о том, что ребенок зачат от другого, и разделаться с ней.

— Нет! — с горячностью вскричал Гевин и отвел взгляд.

— Стивен рассмеялся.

— Тебя все еще тянет к ней? Она красива, но есть другие женщины, не менее красивые. А что с Элис, которую ты, как утверждал, сильно любишь?

Стивен был единственным, кому Гевин рассказал об Элис.

— Она не так давно вышла замуж за Эдмунда Чатворта.

— За Эдмунда! За этот кусок дерьма! А ты не делал ей предложение? — Ответом послужило молчание Гевина. — Женщины не стоят того, чтобы переживать из-за них, — заявил Стивен, вкладывая нож в ножны. — Бери свою жену да спи с ней и не позволяй ей думать о чем-либо другом. — Посчитав тему исчерпанной, он поднялся. — Хочу немного поспать. День был ужасно длинным. До завтра.

Гевин остался один в палатке, быстро погружавшейся в ночной сумрак. «Разделаться с ней», — подумал он. Он вправе сделать это, раз она носит чужого ребенка. Но он не мог представить, что больше никогда не увидит ее.

— Гевин, — прервал его размышления Рейн, — Джудит вернулась? Я сказал ей, чтобы она не оставалась в лесу после заката.

Гевин встал, челюсти его были плотно сжаты.

— Ты слишком много думаешь о моей жене. Где она была? Я найду ее. Рейн улыбнулся брату.

— Там, около ручья, — указал он направление.

Джудит стояла на коленях на берегу, ее руки были опущены в холодную прозрачную воду.

— Уже поздно. Ты должна вернуться в лагерь. — Она вздрогнула и подняла голову. Над ней возвышался Гевин. В сумерках его серые глаза казались темными. Трудно было понять, что они выражают. — Я не знаю этого леса, — добавил он. — В нем может таиться опасность.

Джудит встала и гордо расправила плечи.

— Тебя бы это устроило, не правда ли? Погибшая жена гораздо лучше, чем обесчещенная. — Приподняв юбку, она собралась пройти мимо него.

— Мы должны поговорить, — схватив ее за руку, произнес Гевин. — Серьезно и без злости.

— Разве между нами может быть другое чувство, кроме злости? Говори, что собирался… я сгораю от нетерпения.

Выражение лица Гевина смягчилось.

— Твоя беременность тяготит тебя?

Джудит руками прикрыла живот и вздернула подбородок.

— Этот ребенок никогда не будет мне в тягость.

Гевин перевел взгляд на реку. Создавалось впечатление, что он пытается разрешить мучившую его проблему.

— Оценивая все случившееся, я считаю, что ты руководствовалась исключительно благими намерениями, отдавая себя в руки Демари. Мне известно, что ты не любишь меня, но ведь в плену оказалась и твоя мать. Только ради нее ты шла на риск. — Джудит, нахмурившись, кивнула, — Я не знаю, что произошло после твоего появления в замке. Возможно, Демари был ласков с тобой, а ты нуждалась в добром отношении. Возможно, что он предложил тебе свою заботу еще на свадьбе. — Джудит охватила такая страшная ярость, что она лишилась способности произнести хоть слово. — Что касается ребенка, то можешь оставить его, я не прогоню тебя, как, очевидно, должен был бы. Если бы я знал всю правду, то, наверное, пришел бы к выводу, что в случившемся есть и моя доля вины. Я буду заботиться о ребенке как о своем собственном, и он получит в наследство часть твоих земель. — Гевин замолчал и взглянул на жену. — Ты ничего не хочешь сказать? Я попытался быть честным… и справедливым. Не могу поверить, что ты можешь потребовать большего.

Джудит понадобилось некоторое время, чтобы взять себя в руки.

— Справедливым! Честным! — цедила она сквозь зубы. — Тебе не знакомы эти слова! Послушай, что ты несешь. Ты с готовностью признаешь, что я приехала в замок с добрыми намерениями, и тут же смертельно оскорбляешь меня.

— Оскорбляю? — удивленно переспросил Гевин.

— Да! Оскорбляешь! Ты считаешь, что я могу так низко пасть, по собственному желанию отдав себя человеку, который угрожает моей матери и мужу, — ведь перед лицом Господа ты являешься мне мужем! Ты говоришь, что я нуждалась в добром отношении! Да, правильно, потому что я никогда не видела подобного отношения от тебя. Но я не настолько безмозгла, чтобы нарушить данные перед Богом клятвы ради капли внимания. Однажды я нарушила клятву, но больше не сделаю ничего подобного. — При этом воспоминании щеки Джудит запылали, и она отвернулась.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — начал Гевин, распаляясь. — Ты говоришь загадками.

— Ты намекаешь на то, что я якобы нарушила супружескую верность. Что здесь непонятного?

— Ты носишь чужого ребенка. Как мне еще назвать это? Я предложил заботиться о ребенке. Ты должна быть благодарна, что я не прогнал тебя.

Джудит пристально посмотрела на него. Он не спросил, его ли это ребенок. Он просто принял на веру слова Уолтера. Еще на свадьбе мать Джудит сказала, что мужчина скорее поверит самому последнему крепостному, чем своей жене. Это верно. А если бы Джудит отрицала, что спала с Уолтером? Поверил бы он ей? Нет никакой возможности подкрепить ее слова доказательствами.

— Тебе больше нечего сказать? — настойчиво произнес Гевин. Джудит продолжала молча смотреть на него. — Значит, ты принимаешь мои условия?

Ладно, она будет играть по его правилам.

— Ты говоришь, что отдашь ребенку мои земли. Ты жертвуешь малым.

— Я разрешаю тебе остаться! Я мог бы прогнать тебя.

Джудит рассмеялась.

— Тебе ничто не мешает сделать это в любой момент. У мужчин есть такое право. Ты будешь содержать меня, пока тобою движет желание. Я не так глупа. Я хочу нечто большее для своего ребенка, чем просто наследство.

— Ты требуешь платы?

— Да, за то что приходила к тебе в замке. — Эти слова причиняли боль. Сердце Джудит разрывалось от страданий, но она изо всех сил скрывала это.

— Что же ты хочешь?

— Чтобы мою мать выдали замуж за Джона Бассетта. — Глаза Гевина широко раскрылись от изумления. — Ты ее ближайший родственник, — добавила Джудит. — Ты имеешь на это право.

— Джон Бассетт…

— Не надо. Я и так все знаю. Но разве ты не видишь, как она его любит?

— При чем здесь любовь? В первую очередь надо принимать в расчет собственность, наши владения, которые следует объединить.

Джудит коснулась его руки и подняла на него молящий взор.

— Ты не знаешь, что это такое — жить без любви. Твое сердце уже отдано, и у меня нет надежды на подобное чувство. Но моя мать никогда не любила так, как любит сейчас Джона. В твоей власти дать ей то, в чем она нуждается. Умоляю тебя, не позволяй злобе, направленной на меня, возобладать над тобой и лишить других людей счастья.

Гевин не сводил с нее глаз. Даже ее красивая внешность не помешала ему увидеть в ней женщину, страдающую от одиночества. Неужели он действительно был столь суров с ней, что ей понадобился Уолтер Демари, пусть даже на несколько мгновений? Она сказала, что он отдал свое сердце, однако в тот момент он даже не мог воспроизвести в памяти образ Элис.

Гевин обнял Джудит. Он вспомнил, как она испугалась, когда кабан загнал ее на дерево. Охваченная страхом и дрожащая — и в то же время преисполненная смелости противостоять врагу, как будто у нее хватит сил одной сразиться с драконом.

— Я вовсе не ненавижу тебя, — прошептал он, прижимая ее к себе и зарываясь лицом в ее волосы. Однажды Рейн спросил, что произошло с Джудит, и сейчас Гевин задавал себе тот же вопрос. Нет ли его вины в том, что она носит чужого ребенка, — ведь он оставил ее без защиты? Гевин отдавал себе отчет, что за все время их совместной жизни он был ласков и нежен с ней только раз. В тот день, который они провели в лесу. Он ощутил укол совести: тогда главной его целью было задобрить ее, чтобы вернуть в свою постель. Он думал только о себе. Он наклонился и подхватил Джудит на руки, потом сел, прислонившись спиной к дереву. — Расскажи мне, что произошло в замке.

Но Джудит не могла поверить ему. Каждый раз, когда она надеялась, что все ссоры забыты и между ними воцарились доверие и взаимопонимание, ее слова оборачивались против нее же. Но ей так приятно чувствовать его тело. «Только эти ощущения и остались нам», — подумала Джудит. Только страсть еще соединяет их. Не любовь и взаимопонимание, или, по крайней мере, доверие.

Джудит пожала плечами, не желая показать, какие мысли владеют ею. Ее губы почти касались его шеи.

— Теперь все кончено. Об этом лучше не вспоминать.

Гевин нахмурился. Ему хотелось настоять на своем, но ее близость заставила его отбросить все вопросы.

— Джудит, — прошептал он и прижался губами к ее губам.

Обвив руками шею Гевина, она притянула его к себе. Ее тело мгновенно воспламенилось желанием. Все размышления о взаимопонимании и доверии канули в Лету.

— Я скучал по тебе, — проговорил он. — Знаешь, когда я в первый раз увидел тебя в замке Демари, то подумал, что умер. — Джудит закинула голову, подставляя его поцелуям изящную шейку. — Ты была подобна ангелу, осветившему своей красотой… это место. Мне было страшно дотрагиваться до тебя, я боялся, что ты плод воображения, — нет, я боялся, что если ты настоящая, то мое прикосновение может уничтожить тебя. — Он потянул за шнуровку.

— Я очень даже настоящая, — улыбнулась Джудит.

Это еще сильнее подстегнуло Гевина, и он, повернув ее лицом к себе, приник к ней в страстном поцелуе.

— Твои улыбки — гораздо большая редкость и драгоценность, чем бриллианты. Мне нечасто доводилось видеть их. — Внезапно он вспомнил о чем-то, и его лицо потемнело. — Я был способен убить вас обоих, когда увидел, как Демари касается тебя. — Джудит с ужасом взглянула на Гевина, потом попыталась оттолкнуть его. — Нет! — воскликнул он и сжал ее еще сильнее. — Значит, ты давала ему больше, чем согласна дать мне, своему мужу?

Преодолев сопротивление, Джудит высвободила руку и со всей силы ударила его по щеке. Глаза Гевина запылали яростью, и он, схватив ее за руку, сдавил пальцы так, что едва не сломал. Вдруг он поднес ее руку к губам и поцеловал.

— Ты права. Я глупец. Все закончилось. Прошлое осталось позади. Давай думать только о будущем и о том, что ждет нас сегодня ночью.

Он нашел ее губы, и ярость Джудит исчезла. Она перестала воспринимать окружающее, полностью отдавшись восторгу, который вызывали в ней его ладони, ласкавшие ее под одеждой.

Они изголодались друг по другу. Страдания, владевшие Гевином, когда он, сидя в палатке, предавался тяжелым размышлениям, были ничто по сравнению с муками, вызванными сознанием, что он лишен возможности коснуться своей жены.

Темно-синее шерстяное платье было разорвано в мгновение ока, за ним последовало тонкое белье. Звук рвущейся ткани еще сильнее возбудил Джудит, и она принялась лихорадочно расстегивать рубашку Гевина. Но он оказался проворнее. Секунда — и его одежда была отброшена в сторону.

Покорившись сжигавшей ее страсти, Джудит притянула к себе Гевина, который с не меньшим пылом ответил на ее призыв. Они соединились в неистовом порыве и, достигнув вершины неземного блаженства, погрузились в приятную истому.