Бархатная клятва

Глава 23

В палатке было ужасно душно, и Гевин никак не мог заснуть. Он стоял и смотрел на мирно спавшую Джудит. Простыня съехала и открыла его взору ее плечо.

Продолжая с улыбкой смотреть на жену, Гевин принялся одеваться. Почти половину ночи они занимались любовью, после чего Джудит, изможденная, заснула. Но сам он не чувствовал усталости. Он был бодр и полон энергии. Казалось, близость с Джудит вдохнула в него новые силы и разожгла в душе неугасимый огонь.

Гевин осторожно стянул простыню и, завернув Джудит в бархатный плащ, поднял ее на руки. Так и не проснувшись, она прижалась к его груди. Он вышел из палатки и, кивнув дежурившему часовому, направился к лесу.

— Гевин, — пробормотала Джудит, когда он принялся целовать ее в припухшие от сна губы.

— Да, это Гевин.

Джудит улыбнулась, но глаза не открыла.

— Куда ты меня несешь?

Он рассмеялся и сильнее прижал ее к груди.

— А тебя это волнует?

— Нет, ни капли, — прошептала она. Гевин опять рассмеялся. Добравшись до берега, он опустил Джудит на землю. Спустя некоторое время она окончательно проснулась. Холодный ночной воздух, плеск воды в реке и пряный запах трав создавали ощущение нереальности происходящего.

Гевин сел рядом с женой.

— Однажды ты сказала, что нарушила данную Господу клятву. Какую клятву?

Он напряженно ждал ответа. Они больше ни разу не обсуждали то, что случилось в замке Демари, однако Гевину хотелось знать, как его жена проводила там время. Он мечтал услышать от нее, что все не правда, хотя прекрасно понимал абсурдность своих грез: все и так было очевидно. Но если она любила Демари, зачем убила его? И если она решила уйти к другому, разве не Гевин виноват в этом? Он предполагал, что Джудит нарушила клятву, данную в церкви во время свадебной церемонии перед лицом священника и множества свидетелей.

Ночной сумрак скрыл предательски зардевшиеся щеки Джудит. Она не догадывалась об умозаключениях Гевина. Единственное, что терзало ее, — это то, что она по собственной воле пришла к нему в ту ночь перед походом на замок Демари.

— Неужели я вызываю у, тебя такое отвращение; что ты даже не хочешь рассказать мне? — тихо произнес он. — Ответь мне только на этот вопрос, и я больше ни о чем не буду спрашивать.

Для Джудит это было болезненной темой, однако ей пришлось признать, что Гевин действительно ни разу не приставал к ней с расспросами.

В небе плыла полная луна, освещая своим призрачным светом землю.

— Я дала себе клятву в день нашей свадьбы… — проговорила Джудит, избегая встречаться с Гевином взглядом. — ..И я нарушила ее. — Он кивнул: именно этого он и боялся. — Я поняла, что нарушила ее, когда пришла к тебе той ночью, — продолжала она. — Но ведь этот человек не имел права утверждать, что мы спим раздельно. То, что происходило между нами, касалось только тебя и меня.

— Джудит, я не понимаю тебя.

Она устремила на него удивленный взгляд.

— Я говорю о клятве. Разве не об этом ты меня спрашиваешь? — Джудит видела, что Гевин все еще не понимает ее. — В саду, когда я увидела тебя с…

Она замолчала и отвернулась. Образ Элис, приникшей к Гевину, был еще жив в ее памяти, и за время, прошедшее с тех пор, сердечная боль не притупилась.

Гевин пристально смотрел на жену, стараясь вспомнить. Когда до него наконец дошло, что именно имеет в виду Джудит, он расхохотался.

— Ты смеешься надо мной? — возмутилась Джудит. Ее глаза метали молнии.

— Да, смеюсь. Такую клятву можно дать только по незнанию! Ты была девственницей, когда давала ее. Откуда ты могла знать, что близость со мной доставит тебе наслаждение и что ты не сможешь удержаться от того, чтобы прийти ко мне?

Джудит изумленно взглянула на него, потом встала.

— Ты тщеславный и самовлюбленный дурак!

Я открыла тебе свое сердце, а ты посмеялся надо мной! — Она гордо расправила плечи, запахнула плащ и, развернувшись, пошла прочь.

Продолжая ухмыляться, Гевин ухватился за полу плаща и сдернул его с Джудит. Она ахнула и попыталась выдернуть плащ из его цепких пальцев.

— Ты и теперь собираешься идти в лагерь? — спросил Гевин, сворачивая плащ и подкладывая его себе под голову.

Джудит посмотрела на мужа, лениво растянувшегося на траве и закрывшего глаза. Вот как! Значит, он решил, что победил?

Гевин лежал и ждал, когда же Джудит подойдет к нему и попробует отобрать свою одежду. Внезапно до него донесся хруст ломающихся веток, и он улыбнулся. Она слишком скромна, чтобы голой прошествовать по лагерю. На секунду воцарилась тишина, потом он услышал ритмичный шорох листьев, словно…

В мгновение ока Гевин был на ногах и бросился на звук.

— Ах ты, маленькая плутовка! — рассмеялся он, увидев свою жену в одеянии из листьев и веток. Она победно улыбалась ему. Гевин упер руки в бока. — Суждено ли мне когда-нибудь выйти победителем в споре с тобой?

— Сомневаюсь, — ухмыльнулась Джудит. Гевин усмехнулся и, резким движением выбросив руку, сорвал с нее столь экзотический наряд.

— Значит, ты сомневаешься? — произнес он и, схватив Джудит за талию, высоко поднял ее. На фоне освещенного луной неба были четко видны нежные очертания ее фигуры. Гевин подбросил ее и радостно засмеялся, услышав испуганный возглас. — Тебе известно, что хорошая жена никогда не спорит с мужем? — Он посадил ее на ветку дерева, и ее колени оказались на уровне его глаз. — Мне ужасно нравится, когда ты в таком виде. — Он еще некоторое время продолжал улыбаясь смотреть на Джудит, прежде чем заметил застывший в ее глазах ужас. — Джудит, — прошептал он, — я забыл о твоих страхах. Прости меня. — Джудит с такой силой вцепилась в ветку, что суставы на пальцах побелели. Гевину пришлось отдирать ее руки от дерева, чтобы снять ее. — Джудит, прости меня, — прошептал Гевин, когда она в изнеможении приникла к нему.

Вернувшись на берег, Гевин опустился на землю и устроил Джудит у себя на коленях, предварительно завернув ее в плащ. Он пришел в ярость от собственной глупости. Как он мог забыть о таком важном: о ее боязни высоты? Он взял Джудит за подбородок и нежно приник к ее губам.

Джудит неожиданно ответила ему страстным поцелуем.

— Не отпускай меня, — с ноткой отчаяния в голосе прошептала она. — Никогда не бросай меня..

Гевина удивила ее тревога.

— Нет, родная, я никогда не брошу тебя. Джудит всегда давала волю своей страсти, но сейчас ее охватила какое-то безумство. Она стала ласкать язык Гевина, потом ее губы скользнули ему на шею. Впервые за все время ее охватила такая буря эмоций.

— Джудит, — бормотал Гевин, — нежная, сладкая Джудит.

Полы плаща распахнулись, обнажив округлую грудь. Джудит прижалась к мужу, ее тело молило и одновременно требовало ласки. У Гевина начала кружиться голова.

— Ты не собираешься раздеваться? — хрипло прошептала Джудит и засунула руки ему под дублет.

Но Гевин уже сгорал от желания, поэтому ему стоило огромного труда заставить себя оторваться от Джудит и раздеться. Он резким движением сорвал через голову дублет, потом рубашку. Ему не пришлось возиться с нижним бельем: он совсем забыл о нем, когда выходил из палатки.

Джудит опрокинула Гевина на спину и наклонилась над ним. Он лежал не шевелясь, боялся потревожить ее своим дыханием.

— Как раз у тебя испуганный вид, а не у меня, — рассмеялась Джудит.

— Я действительно испуган. — Его глаза блестели. — Ты хочешь овладеть мною? — Ее рука скользила по его телу, наслаждаясь прикосновением к гладкой коже и мягким волоскам на груди. Потом она стала опускаться все ниже и ниже. Гевин застонал, его глаза потемнели от страсти. — Делай со мной что хочешь, — прошептал он. — Только не убирай руку.

Она негромко рассмеялась, чувствуя, как все тело наполняется неведомой силой. Она получила власть над ним! Но в следующее мгновение, ощутив, как напряглась его плоть под рукой, она осознала, что он имеет над ней гораздо большую власть.

Вся пылая от желания, Джудит опустилась на Гевина и, наклонившись вперед, приникла к его губам.

Она задвигала бедрами, но он продолжал лежать спокойно. Однако спустя некоторое время он, понял, что больше не в силах терпеть, и обхватил ладонями ее ягодицы. Руки Гевина приподнимали Джудит — быстрее, сильнее, — ее огонь передался ему.

И настало сладостное мгновение слияния.

— Просыпайся, ты, развратница, — позвал Гевин и звонко шлепнул Джудит пониже спины. — В лагере уже проснулись и скоро пойдут искать нас.

— Ну и пусть, — пробормотала Джудит и натянула на себя плащ.

Гевин встал над ней так, что она оказалась между его ног. Прошлая ночь была особенной, ни на что не похожей. Так кто же все-таки его жена? Прелюбодейка? Женщина, чья преданность и верность зависят от того, в какую сторону ветер дует? Или она добра и нежна, как считают его братья? Но кем бы она ни была, она превращается в настоящую колдунью, когда дело доходит до любви.

— Может, мне позвать твою горничную, чтобы она помогла тебе одеться? Не сомневаюсь, Джоан не промолчит, увидев тебя в таком виде.

Представив, что скажет Джоан, Джудит сонно улыбнулась. Спустя некоторое время она окончательно проснулась и, сев и оглядевшись по сторонам, вздохнула полной грудью. Когда она потянулась, плащ соскользнул с ее плеч.

— Матерь Божия! — воскликнул Гевин. — Прикройся, иначе мы никогда не доберемся до Лондона и короля.

Джудит бросила на него лукавый взгляд.

— Может, мне именно этого и хочется. Ведь при дворе не так весело и интересно, как здесь.

— Да, — согласился Гевин. Наклонившись и завернув Джудит в плащ, он поднял ее на руки. — Давай возвращаться. Сегодня уезжают Майлс и Рейн, а мне хотелось бы поговорить с ними.

За всю дорогу к лагерю они не проронили ни слова. Джудит уютно устроилась в объятиях мужа, положив голову ему на плечо. Неужели так может быть всегда, спрашивала она себя. Он способен на ласку и заботу, когда этого хочет. «Прошу тебя, Господи, — молила она, — пусть это никогда не кончается. Не допусти, чтобы, мы опять поссорились».

Спустя час Джудит шла к границе лагеря. Ее сопровождали Рейн и Майлс. Они трое являли собой довольно необычное зрелище: двое здоровенных мужчин, одетых в плотные дорожные костюмы, а между ними Джудит, едва достававшая им до плеча.

— Я буду скучать по вас, — сказала она, пожимая им руки. — Я люблю, когда вся моя семья в сборе, хотя мама редко соглашается оставить Джона Бассетта.

Рейн засмеялся.

— Неужели ты ревнуешь?

— Действительно, — вставил свое слово Майлс. — Разве тебе мало нас?

— Ну, кажется, ей достаточно И одного Гевина, — возразил Рейн.

Щеки Джудит залил румянец, и она рассмеялась.

— Неужели невозможно, чтобы деяния одного из братьев не стали достоянием остальных?

— Это маловероятно, — ответил Рейн и через плечо взглянул на Майлса. — И сразу же возникает вопрос: где же наш младший братик провел прошлую ночь?

— С Джоан, естественно, — не задумываясь произнесла Джудит. Глаза Рейна искрились смехом, в то время как по взгляду Майлса трудно было определить, что он думает. — Мне… это известно, потому что Джоан взахлеб рассказывала о нем, — запинаясь принялась оправдываться Джудит.

Ямочки на щеках Рейна стали еще глубже.

— Не позволяй Майлсу запугать тебя. Ему всегда хотелось узнать, что о нем говорят женщины.

Джудит улыбнулась.

— Расскажу вам при следующей встрече. Возможно, это заставит вас навестить нас гораздо раньше, чем вы планировали.

— Здорово ты нас поддела! — расхохотался Рейн. — А теперь нам пора ехать. Нам будут рады при дворе только тогда, когда мы наберем денег на дорогу. Сейчас же мы не можем позволить себе лишних трат.

— Он страшно богат, — вмешался Майлс. — Пусть он не морочит тебе голову.

— Никто из вас не морочит мне голову. Спасибо вам обоим за вашу заботу и помощь. Спасибо, что согласились выслушать мои жалобы.

— Я сейчас заплачу! Я буду плакать от счастья, что мне дозволено поцеловать столь восхитительную женщину!

— На этот раз ты, братишка, оказался прав, — заметил Рейн и, приподняв Джудит, смачно поцеловал ее в щеку.

— Ты не умеешь обращаться с женщинами, — схватив Джудит в объятия, обратился к брату Майлс. Он прижал к себе невестку и, приподняв ее над землей, впился ей в губы отнюдь не родственным поцелуем.

— Ты забываешься, Майлс, — прозвучал над ними ровный голос.

Джудит отпрянула от своего деверя и в испуге взглянула на Гевина, наблюдавшего за ними потемневшими от гнева глазами.

Рейн и Майлс переглянулись. Впервые Гевин проявил ревность.

— Отпусти ее, пока он не кинулся на тебя с мечом, — съязвил Рейн.

Но Майлс не сразу последовал его совету.

— Она стоит того, — заглянув Джудит в глаза, произнес он и осторожно опустил ее на землю.

— До скорой встречи, — обратился Рейн к Гевину. — Надеюсь, Рождество мы встретим все вместе. Мне было бы интересно познакомиться с той шотландкой, на которой должен жениться Стивен.

Гевин с видом собственника обнял Джудит за плечи и прижал ее к себе.

— Увидимся на Рождество, — попрощался он. Рейн и Майлс сели на своих лошадей и поскакали прочь.

— Ты не сердишься? — обеспокоенно спросила Джудит.

— Нет, — вздохнул Гевин. — . Но мне не нравится, когда тебя касается другой мужчина, даже мой брат.

Джудит набрала в грудь побольше воздуха.

— К Рождеству должен родиться малыш, и тогда они, если приедут, смогут познакомиться с ним.

Малыш, подумал Гевин. Не «мой малыш» и не «наш малыш», а просто — «малыш». Ему было неприятно думать об этом ребенке.

— Пошли, пора сворачивать лагерь. Мы и так слишком задержались.

Смахивая с ресниц слезы, Джудит побрела за ним. Они не вспоминали о ее пребывании в замке Демари и никогда не упоминали о ребенке. Должна ли она рассказать ему, что это его ребенок? Должна ли она попросить его выслушать ее, поверить ей? Она могла бы простыми расчетами доказать ему, что была беременна до своего приезда в замок Демари, но у Гевина возникли подозрения, что она спала с Демари до их свадьбы. Так и не придя ни к какому решению, Джудит скользнула в свою палатку, чтобы приказать горничным собирать вещи.

Было уже темно, когда они расположились на ночлег. Они не спешили добраться до Лондона, поэтому путешествие было приятным. Гевин стал по-другому относиться к своей жене. Он чувствовал, что за последнее время они стали ближе друг другу. Они много беседовали. Неожиданно для себя Гевин обнаружил, что поверяет ей свои юношеские секреты, рассказывает о страхах, охвативших его после смерти отца, когда на него свалились заботы о таком огромном хозяйстве.

Гевин сидел за столом, на котором лежал открытый гроссбух. Каждый пенс должен быть учтен и занесен в книгу. Это была утомительная работа, но у Гевина не оставалось иного выхода: управляющего свалила лихорадка и ему просто не на кого больше было положиться.

Отпив сидра из кружки, он оглянулся на жену. Она сидела на стуле возле откинутого полога палатки. У нее на коленях лежал клубок синей пряжи, а сама Джудит вела яростную борьбу с парой спиц. Гевин видел, что каждое ее движение больше запутывает нить. — На ее прелестном личике было сосредоточенное выражение, кончик розового язычка застыл между губами. Гевин перевел взгляд на книгу. Он понимал, что Джудит пытается научиться вязать исключительно из желания доставить ему удовольствие. Ведь он не раз показывал ей, как его раздражает, когда она вмешивается в дела поместья.

Джудит в ярости дернула нитку и что-то процедила сквозь зубы. Гевин едва не рассмеялся.

— Джудит, — позвал он, — может, ты поможешь мне? ТЫ не против ненадолго отложить вязание? — с серьезным видом спросил он и с трудом сдержал улыбку, когда Джудит с горячей готовностью отбросила клубок и спицы. — Мы потратили слишком много денег на это путешествие, — сказал он, указывая на гроссбух. — Не могу понять почему.

Джудит подтянула к себе книгу. Наконец-то у нее появилась возможность заняться знакомым и интересным делом. Она внимательно просмотрела колонки цифр. Внезапно ее палец замер на строчке.

— Пять марок за хлеб! Кто же это заплатил такую огромную сумму?

— Не знаю, — честно признался Гевин. — Я ем хлеб, а не пеку.

— Ты ешь не хлеб, а золото! Я сейчас же этим займусь. Почему ты мне об этом раньше не сказал?

— Потому что, дорогая женушка, я считал, что могу самостоятельно управлять собственной жизнью. Жаль мне того мужчину, который думает так же, как я.

Джудит пристально взглянула на мужа.

— Я найду этого пекаря! — грозно заявила она и направилась к выходу из палатки.

— А ты не собираешься еще немного повязать? Боюсь, тебе будет нечем занять себя.

Джудит оглянулась через плечо и, увидев лицо Гевина, поняла, что он поддразнивает ее. Она улыбнулась и бросила в него клубок.

— Возможно, именно тебе следует заняться вязанием, — заметила она и, выразительно посмотрев на гроссбух, вышла.

Гевин еще некоторое время сидел за столом и вертел в руках клубок. Без Джудит в палатке стало на удивление пусто. Он подошел к откинутому пологу и, прислонившись к опорному столбу, принялся наблюдать за женой. Она никогда не кричала на слуг, но каким-то неведомым ему способом ей всегда удавалось заставить их работать в несколько раз усерднее, чем раньше. Она взяла на себя заботу о продовольствии, стирке, занималась обустройством лагеря, причем выполняла свою работу с необычайной легкостью. И никогда не показывала, что устала. Вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову, что она ухитряется одновременно делать десять дел.

В этот момент Джудит закончила разговор с пекарем, толстым, низеньким мужичишкой. Он повернулся и пошел прочь, сокрушенно качая на ходу головой и в сердцах толкая перед собой нагруженную хлебом тележку. Гевин улыбнулся: он догадывался, что чувствует сейчас бедняга. Ведь и сам он бывал с таком же положении. Разве не он, будучи полностью уверенным в своей правоте, столько раз выходил из споров с женой побежденным? Джудит умела жонглировать словами и так морочить собеседнику голову, что тот начисто забывал, о чем идет речь.

Гевин проследил взглядом за Джудит, направлявшейся к котлам. Она попробовала варившееся в них мясо, заговорила о чем-то с оруженосцем Гевина, сидевшим на стуле и полировавшим доспехи хозяина. Мальчик кивнул и улыбнулся ей, и Гевин догадался, что Джудит внесла очередные новшества в столь важный процесс. Но он не сомневался, что все ее нововведения будут способствовать более успешной работе. Он никогда прежде не путешествовал с таким комфортом, причем без всяких усилий со своей стороны. Он помнил времена, когда по утрам, выйдя из палатки, не раз наступал в конскую лепешку. Теперь же о подобном не могло быть и речи: вряд ли Джудит допустит, чтобы в лагере была грязь. И правда, вокруг царила идеальная Чистота.

Джудит почувствовала на себе взгляд Гевина и, на секунду отвлекшись от ревизии курятника, улыбнулась мужу. У Гевина защемило сердце. Как она относится к нему? Так ли уж важно, что она носит ребенка от другого? Ему было известно лишь то, что он страстно желает ее.

Он подошел к Джудит и взял ее за руку.

— Пойдем со мной.

— Но мне нужно…

— Ты хочешь заниматься этим у всех на виду? — приподняв одну бровь, осведомился он. Она радостно рассмеялась.

— Нет, отнюдь.

Они не спеша ласкали друг друга, пока огонь страсти не поглотил их тела. Именно это и привлекало Гевина в их отношениях с Джудит. Разнообразие. Каждый раз она была другой. То спокойной и чувственной, но неистовой и требовательной. Сегодня она смеялась и дразнила его, а завтра принималась экспериментировать. Но какой бы она ни была, близость с ней доставляла ему удовольствие. Стоило только ему представить, как он дотрагивается до ее груди, и все его тело захлестывала волна возбуждения.

Гевин сильнее прижал к себе Джудит и зарылся лицом в ее волосы. Она приникла к нему, словно стремилась раствориться в нем. Он поцеловал ее в макушку и заснул.

— Вы влюбились в него, и с каждым днем ваша любовь становится все сильнее, — заявила на следующее утро Джоан, причесывавшая свою хозяйку.

В палатке, освещенной утренним солнцем, стоял прозрачный полумрак. На Джудит было платье из мягкой зеленой шерсти. На талии она застегнула кожаный пояс. В этом незатейливом дорожном наряде, оттенявшем ее белую кожу и подчеркивавшем необычный цвет глаз, она выглядела юной и очаровательной.

— Как я понимаю, ты имеешь в виду моего мужа.

— О нет, — бесстрастно возразила Джоан. — Я говорю о булочнике.

— А как ты… догадалась? — Джоан промолчала. — Это нормально, когда женщина влюблена в своего мужа?

— Только в том случае, если он отвечает ей взаимностью. Будьте осторожны, не позволяйте этому чувству полностью завладеть вами, иначе ваше сердце разорвется от страданий, когда он изменит вам.

— Да мы с ним почти никогда не расстаемся, — ринулась на защиту мужа Джудит.

— Это так, но что будет, когда вы окажетесь при дворе? Вам не удастся остаться наедине с лордом Гевином. Вас будут окружать первые красавицы Англии. Там у любого мужчины глаза разбегутся.

— Замолчи! — прикрикнула на нее Джудит. — Займись лучше моими волосами.

— Слушаюсь, моя госпожа, — насмешливо произнесла Джоан.

В течение всего дня Джудит размышляла над словами горничной. Неужели она действительно полюбила своего мужа? Однажды она увидела, как он обнимает другую. Тогда она рассердилась, но это чувство было вызвано тем, что он не оказывает ей должного уважения. Теперь же при мысли, что он может обнимать другую, она холодела. Ей казалось, что в ее сердце впиваются тысячи ледяных иголок.

— Джудит, с тобой все в порядке? — спросил Гевин, подъехав к ней на своем жеребце.

— Да… нет.

— В чем дело?

— Меня пугает двор короля Генриха. Там действительно… так много красивых женщин?

Гевин посмотрел на ехавшего рядом с Джудит Стивена.

— А ты что скажешь, братишка? Красивы ли придворные дамы?

Стивен, не улыбнувшись, взглянул на невестку.

— Полагаю, ты и так владеешь потрясающей красавицей, — спокойно произнес он и, развернув коня, направился к своим дружинникам.

Джудит повернулась к Гевину.

— Я не хотела его обидеть.

— И вовсе он не обиделся на тебя. Стивен никому не рассказывает, но я знаю, что его пугает предстоящая женитьба. И я не виню его. Эта баба ненавидит все английское и наверняка намеревается превратить его жизнь в ад.

Джудит кивнула и перевела взгляд на дорогу. Когда они сделали привал, чтобы пообедать, у Джудит появилась возможность ненадолго покинуть лагерь. Она обнаружила заросли малины и принялась собирать ягоды в подол платья.

— Тебе нельзя уходить так далеко. Джудит вскрикнула от неожиданности.

— Стивен, ты испугал меня.

— Окажись на моем месте твой враг, тебя бы уже не было в живых или тебя бы взяли в плен. Джудит удивленно взглянула на него.

— Ты всегда видишь все в столь мрачном свете или тебя беспокоит эта шотландка? Стивен вздохнул.

— Неужели это так очевидно?

— Не для меня, а для Гевина. Пойдем, посидим где-нибудь. Как ты думаешь, на нас не обидятся, если мы съедим все ягоды? Так ты встречался со своей шотландской невестой?

— Нет, — ответил Стивен, закидывая в рот горсть ягод, — И никакая она не моя. Тебе известно, что перед смертью ее отец назначил ее вождем клана МакАрран?

— Значит, эта женщина стала прямой наследницей? — В глазах Джудит появилось задумчивое выражение.

— Да, — недовольно произнес Стивен.

— Итак, ты не знаешь, как она выглядит? — продолжала свои расспросы Джудит.

— О нет, как раз это мне известно. Уверен, она похожа на сосновую шишку: такая же крохотная, сморщенная и кожа у нее такого же цвета.

— Она старая?

— Ну, скажем, это молодая сосновая шишка. Это было произнесено с такой тоской в голосе, что Джудит не удержалась и рассмеялась.

— Четыре брата — и все разные. Гевин вспыльчивый: только что он был холоден как лед, а в следующее мгновение он уже объят пламенем. Рейн словно соткан из смеха и шуток, а Майлс…

— Не пытайся описать мне характер Майлса, — улыбнулся Стивен. — У меня сложилось впечатление, что он намеревается заселить своими детьми всю Англию.

— А ты? Какой ты? Ты средний сын, и, как мне кажется, понять твой характер труднее всего. Стивен отвел взгляд.

— У меня было не такое-то простое детство. Майлс и Рейн всегда были вместе, а Гевин с головой окунулся в дела поместья. Я же…

— Ты же остался один.

Стивен с изумлением посмотрел на невестку.

— Ты заколдовала меня! Ты вынудила меня в двух словах рассказать тебе больше, чем кому-либо!

— Если эта наследница будет плохо с тобой обращаться, дай мне знать, и я выцарапаю ей глаза.

— Для начала нужно, чтобы у нее были оба глаза. Давай надеяться, что она не кривая. Они расхохотались.

— Надо побыстрее съесть ягоды, иначе нам придется делиться. Если не ошибаюсь, к нам приближается Старший Братец.

— Неужели ты всегда будешь проводить время в обществе мужчин? — нахмурившись, спросил Гевин.

— Неужели ты всегда будешь выражать мне свое недовольство при встрече? — отпарировала Джудит.

Стивен не смог сдержать веселого смеха.

— Полагаю, мне стоит вернуться в лагерь. — Он наклонился и поцеловал Джудит в лоб, — Если тебе понадобится помощь, сестричка, дай мне знать, и я займусь кой-чьими глазами.

Гевин схватил брата за руку.

— Она и тебя очаровала?

Стивен посмотрел на Джудит. Ее губы стали ярко-красными от сока ягод.

— Да. Если она не нужна тебе…

— Рейн уже просил меня об этом, — злобно прошипел Гевин. Стивен улыбнулся и направился к лагерю. — Почему ты ушла? — спросил Гевин, усаживаясь рядом с женой и набирая горсть ягод.

— Завтра мы будем в Лондоне, не так ли?

— Да. Надеюсь, тебя не пугает встреча с королем и королевой?

— Нет, меня пугает встреча не с ними.

— А с кем же?

— С придворными… дамами.

— Ты ревнуешь? — рассмеялся Гевин.

— Не знаю.

— Разве я могу найти время на других женщин, когда ты рядом? Ты до такой степени выматываешь меня, что я едва не падаю с лошади.

Но его слова не вызвали улыбку на губах Джудит.

— Я боюсь только одной женщины. Один, раз ей уже удалось поссорить нас. Не дай ей… Гевин помрачнел.

— Не смей говорить о ней. Я хорошо к тебе отношусь, забочусь о тебе. Я не выпытываю у тебя, что произошло у Демари, ты же лезешь мне в душу.

— Значит, эта женщина — твоя душа? — быстро спросила Джудит.

Гевин посмотрел на жену. Ее золотистые глаза излучали тепло, кожа была нежной и казалась прозрачной. Он вспомнил, с какой страстью она отвечала на его ласки.

— Не надо говорить об этом, — прошептал он. — Единственное, что я знаю, — что моя душа не принадлежит мне.

Первое, на что обратила внимание Джудит по приезде в Лондон, была страшная вонь. Ей казалось, что в своем замке, где обитает множество людей, она познакомилась со всеми запахами, витающими в человеческом жилище, особенно в летнее время. Однако то, с чем она столкнулась в Лондоне, превзошло все ее ожидания. Вдоль улиц с каменными мостовыми по обеим сторонам тянулись открытые сточные канавы, до краев заполненные всевозможными нечистотами: от рыбьих голов и гниющих овощей до содержимого ночных горшков и объедков.

Трех — и четырехэтажные деревянные дома с каменным первым этажом стояли настолько близко друг к другу, что солнце никогда не проникало в разделявшие их узкие переулки. Должно быть, на лице Джудит отразилось охватившее ее отвращение, потому что ехавшие рядом с ней Гевин и Стивен расхохотались.

— Добро пожаловать в город королей, — объявил Стивен.

Когда они въехали в стены Винчестера, вонь стала слабее, а шум тише. К ним подошел слуга, чтобы забрать лошадей.

Как только Джудит спешилась с помощью Гевина, она тут же бросилась к повозкам с мебелью и багажом.

— Нет, — остановил ее Гевин. — Уверен, король уже знает о нашем приезде. Он будет недоволен, если ему придется ждать. И вряд ли ему понравится, если ты займешься обустройством его дворца.

— Мое платье в порядке? Не очень помято? В это утро Джудит уделила особое внимание своему туалету. На ней были рыжевато-коричневый шелковый фрипон и ярко-желтый бархатный модест. Длинные рукава и подол были отделаны нежнейшим русским соболем.

— Ты выглядишь замечательно. А теперь пошли. Дай королю взглянуть на тебя.

При мысли о том, что сейчас она встретится с королем, сердце Джудит учащенно забилось. Она тщетно пыталась справиться с охватившим ее волнением.

Войдя в замок, Джудит едва сдержала удивленный возглас: меньше всего на свете она ожидала увидеть самый обычный зал — такой, как в любом замке. Он был полон народу: мужчины и женщины негромко беседовали, играли в шахматы и другие игры. Три женщины сидели на скамеечках возле ног красивого мужчины, игравшего на псалтерионе. И никто из присутствующих не выглядел так, как должен выглядеть король.

Джудит пришла в крайнее изумление, когда Гевин приблизился к невзрачному мужчине средних лет с крохотными голубыми глазками и жидкими седыми волосами. У него был чрезвычайно усталый вид.

Оправившись от шока, Джудит поспешно присела в реверансе.

Король Генрих взял ее за руку.

— Подойдите ближе к свету и дайте мне взглянуть на вас. Я много слышал о вашей красоте. — Будучи шести футов роста, он возвышался над нею, словно башня. — Слухи оказались верны: вы действительно красивы. Иди сюда, Бесс, — позвал король Генрих, — познакомься с леди Джудит, женой Гевина.

Джудит повернулась и увидела довольно привлекательную женщину. По ее царственной осанке, по уверенности в себе, сквозившей в каждом ее движении, можно было безошибочно узнать в ней королеву, в то время как заурядная внешность Генриха никак не вязалась с образом короля. Доброжелательный взгляд королевы был устремлен на Джудит.

— Ваше величество, — проговорила она и сделала реверанс.

Елизавета протянула ей руку.

— Графиня, — сказала она, — я рада, что вы некоторое время побудете при дворе. Вас чем-то удивили мои слова?

Джудит тепло улыбнулась ей.

— Просто меня никто никогда не называл «графиней». Ведь прошло так мало времени со смерти моего отца.

— Да, это было для вас страшным потрясением, не так ли? А тот человек, кто совершил столь ужасное преступление? Что с ним?

— Он мертв, — твердо ответила Джудит, вспомнив свое ощущение, когда меч вонзился в спину Уолтера.

— Вы, должно быть, устали с дороги?

— Нет, ничего подобного. Елизавета ласково улыбнулась.

— Тогда, надеюсь, вы согласитесь пройти в мои покои и выпить со мной вина.

— С удовольствием, ваше величество.

— Прошу извинить меня. Генри.

Неожиданно до Джудит дошло, что она стоит к королю спиной. Зардевшись, она резко повернулась к нему.

— Не обращайте на меня внимания, сударыня, — рассеянно произнес король Генрих. — Уверен, Бесс сразу же завалит вас работой по подготовке свадьбы нашего старшего сына, Артура.

Улыбнувшись королю и сделав реверанс, Джудит последовала за королевой, направлявшейся к широкой лестнице.