Бастиано Романо

ГЛАВА 24

Главное, что необходимо для счастья в этой жизни,

— это что-то делать, что-то любить и на что-то надеяться.

Джозеф Эддисон

АРИАНА ДЕ ЛУКА

На следующий день я не видела Бастиана. Наверное, к лучшему. Я бы не знала, что сказать, если бы увидела. Я просто хотела спокойно закончить смену и дать себе время подумать о том, чтобы сдать значок Уилксу.

Сдать значок.

Я не могла поверить, что до этого дошло. Я мало что знала о себе, но знала, что сдаваться противоречит моей природе, потому что каждый раз, когда я думала об этом, разочарование, гнев и обида бурлили в моем горле, практически требуя, чтобы я продолжала свою легенду, хотя мое сердце так сильно сопротивлялось этому.

Когда бар закрылся и все переложили обязанности по закрытию на меня, а я даже не успела вызваться, Винсент Романо вошел в бар один. За ним не было охранников.

Только он.

Я выстроила стены вокруг своего разума, и все во мне насторожилось, когда главный убийца семьи Романо зашагал в мою сторону. Его сшитый на заказ костюм и приталенная рубашка на пуговицах говорили о деньгах, но выглядел он изможденным.

Тонкие морщинки собрались на его лбу, как песчаные дюны в пустыне. Его щеки немного впали. Он был похож на мою тетю после того, как рак высосал из нее душу. Хотя у него были живые темные волосы, они утратили свою пышность, и его подтянутое тело тоже потеряло часть своей массы с тех пор, как я видела его в последний раз.

Мне не следовало этого делать, но я ослабила бдительность. Немного. Дело было в глазах. У Винсента Романо была жесткая внешность, но когда он смотрел на меня, эти ясные голубые глаза говорили о доброте. О мягкости. Я должна была быть твердой, как скала, но эта обложка превратила меня в шпаклевку.

Если честно, мне это нравилось. Я не хотела ожесточаться и становиться безжалостной. Так жить нельзя. Посмотрите на Бастиана. Я никогда не встречала такого напряженного человека, и он выглядел несчастным.

Я провела тряпкой по столешнице бара и слабо улыбнулась Винсу.

— Здесь только я. Думаю, ваш племянник давно ушел. Вообще-то я его сегодня не видела.

— Я здесь не ради него. Я здесь ради тебя.

Я замерла и уставилась на него, изо всех сил стараясь не выглядеть взволнованной.

— О.

— Ты очень хорошо говоришь для выпускницы Дегори.

Мои губы дрогнули. Кто бы мог подумать, что я буду сидеть одна в баре и перебрасываться легкомысленными колкостями с врагом моей семьи?

— Так мне говорят люди. Могу я предложить вам что-нибудь?

— Скотч, пожалуйста, дорогая. — Он слегка кашлянул, и я подумала, не принести ли ему стакан воды. Он действительно выглядел плохо.

Я налила стакан первоклассного скотча и протянула ему, с неподдельным беспокойством сведя брови, поставила бутылку рядом с его стаканом и спросила:

— Вы в порядке?

Он испустил долгий вздох.

— Я стар.

Не совсем. Я бы сказала, около пятидесяти. Может быть, чуть меньше шестидесяти. В нашей стране это даже не пенсионный возраст.

Я стояла и ждала, что он скажет. Когда он этого не сделал, я попыталась преодолеть неловкость, которую чувствовала.

— Я уже почти закончила убираться…

— Останься. Пожалуйста. — Он оттолкнул стул, стоящий рядом с ним.

Я пристально посмотрела на него, изучая усталые морщинки под его глазами, прежде чем кивнуть.

— Да, хорошо. — Я взяла бутылку из-под барной стойки. Это была старая бутылка водки, которую я наполняла водой, когда клиенты покупали мне коктейли, но мне нужно было оставаться трезвой. Наполнив стакан льдом, я долила в него поддельной водки и обогнула барную стойку, чтобы занять место рядом с ним.

Мои знакомые обычно теряли бдительность, когда думали, что я пью рядом с ними. Я не сомневалась, что Винсент Романо всегда был начеку, но не помешает проявить инициативу.

— Что тебе больше всего нравится в жизни?

— Простите?

— Если бы тебе нужно было выбрать одно дело, которое ты бы сделала перед смертью, что бы это было?

— Я… не уверена. — Я замялась в поисках ответа. Когда я работала барменом, мне задавали самые разные вопросы, но ни один не был похож на этот.

— Ты не можешь ничего придумать?

— Я… — Сплошная ложь в моей жизни вынудила меня ответить правду. — Нет. Я все еще разбираюсь в себе. Что мне нравится. Что мне не нравится. Моя семья уехала, так что я не смогу проводить с ними время. У меня нет отношений. Кроме Тесси, у меня нет никаких связей с людьми. А все остальное, кроме проведения времени с кем-то, кажется мне недостойным последних минут моей жизни.

— Я знал, что ты мне нравишься.

Я отпустила смешок, который, как я надеялась, прозвучал не так тревожно, как я чувствовала.

— При всем уважении, мистер Романо, вы меня даже не знаете.

— Для целей этого разговора представь, что знаю.

— М-м-м, ладно…

Он слегка рассмеялся, и это поколебало его фигуру. Он казался совсем не таким, каким я представляла себе главного силовика, судя по ужасным историям, которые тетя рассказывала мне о мафиози и о том, какой вред они нанесли жизни моей мамы.

— Я взрослый мужчина. Я не боюсь. Я скажу это. Ты мне нравишься. Нет, не так. Ты мне нравишься как человек.

— Почему?

Я даже сама себе не нравилась.

То есть, мне нравилось то, как я выгляжу, мой интеллект, то, как я забочусь о других людях и животных, странные навыки, которые я приобрела под разными прикрытиями. Но темные части меня, те, что могли предавать других, как будто они ничего не значили… они не стоили того, чтобы их любить.

— Мой сын, Ашер, сегодня женился.

Вот почему я не видела Бастиана сегодня.

Спасибо, Ашер Блэк.

Слова, которые я никогда не думала, что буду чувствовать, не говоря уже о том, чтобы думать.

Винс практически вдыхал остатки своего скотча, прежде чем продолжил:

— Его жена Люси замечательная.

— Поздравляю. — Это прозвучало как вопрос без энтузиазма, поэтому я повторила свои поздравления и добавила: — Ашер, должно быть, так счастлив.

— Он счастлив. Я тоже. Когда я покину этот мир, я хочу знать, что с моей семьей все в порядке. Ашер… он добьется больших успехов, как и Люси. У них обоих отличные головы на плечах.

— Думаю, некоторые скажут, что Ашер уже добился больших успехов.

«Блэк Энтерпрайз» входила в список Fortune 100.

— Конечно, они были бы правы. Но теперь он нашел кого-то, и это имеет значение для тех сторон его жизни, которые действительно важны. Это ты сказала, что проводить последние минуты жизни без кого-то кажется незначительным.

— Так и есть, — согласилась я, чувствуя себя неловко от того, что мое одиночество выплеснули мне на лицо. Не то чтобы я думала, что он имел в виду именно это. Просто мне никогда не было легко смириться с одиночеством.

Винс налил себе еще скотча.

— Я не женат. И никогда не был. Это одинокая жизнь. Я любил одну женщину, но мы так и не поженились. Я бы предпочел, чтобы Ашер прожил скромную жизнь с человеком, который сделал бы его счастливым, чем жизнь предпринимателя-миллиардера, у которого все материальные ценности на кончиках пальцев, кроме того, кто имеет значение. К счастью, ему не приходится выбирать между этими двумя вариантами, потому что он нашел Люси.

Я не знала, к чему он клонит, поэтому кивнула головой, сделала глоток своей поддельной водки и сказала:

— М-м.

Он поддержал меня своим глотком.

— Мои братья… Они из другого поколения. Прыгая от женщины к женщине и живя эмоционально отстраненной жизнью, они не стали несчастными. У них другие цели. Я не должен беспокоиться о них в этом смысле. Этот образ жизни предназначен для них, а не для моих племянников и сыновей. Не для Бастиана.

Мой взгляд метнулся к его глазам.

— Бастиан выглядит несчастным, но это не дает ему права переносить свои страдания на других. Он не очень приятный человек, и это делает его неприятным для окружающих, если только Тесси не выступает в роли буфера. Но даже это спорно.

Он кивнул, но на его лице расплылась нежная улыбка.

— Тебе трудно будет найти человека, который бы не согласился с тем, что ты только что сказала. — Он повернулся, чтобы посмотреть на меня. — Он рассказал тебе об Эльзе?

— Нет.

Я также не видела ее имени в файлах.

— Спроси его об Эльзе.

— Вы мне не скажете?

— Это не моя история, чтобы ее рассказывать.

— В любом случае, это не мое дело. Я всего лишь сотрудница.

— Мы оба знаем, что это не так.

Мой взгляд метался по комнате. Я не знала, как к этому отнестись. Что, черт возьми, это значит, и откуда Винсент Романо может знать что-то обо мне и Бастиане? О нас с Бастиано вообще ничего не было известно.

Я решила задать вопрос.

— Почему вы здесь?

— Чтобы разобраться.

— Чем я вам помогу? Не хочу показаться грубой, но я вас не знаю.

— Дорогая, я тебе советую: никогда не поздно все исправить. Жизнь случается. Ты живешь одну секунду и умираешь в следующую. Если в этот момент останутся какие-то ниточки, ты унесешь их с собой в могилу, и все, кого ты знаешь и любишь, будут страдать из-за этого. Если тебе небезразличны люди в твоей жизни, ты занимаешься своими делами, когда можешь.

— У меня нет никого в жизни.

— Мы оба знаем, что это неправда.

— Я не понимаю, к чему вы клоните.

— Тесси рассказала мне о вас с Бастиано.

— Она еще ребенок. Ей только восемь.

— И она смышленая, но она не единственный источник информации для меня. У меня повсюду есть глаза и уши, малышка Де Лука.

Я застыла, как труп, не шевелясь, вчитываясь в то, как он произнес мою фамилию и что, если что-то и подразумевала его интонация. Проглотив свою неуверенность, я спросила:

— Что говорят вам ваши глаза и уши?

— Что между вами и моим племянником что-то есть.

— Он нехороший человек.

— Бастиан не очень приятный человек, но он хороший.

— Мы не… Мы не…

— Я знаю.

Я повернулась к нему лицом.

— Вы знаете?

— Я знаю, кто вы, мисс Де Лука.

Я рефлекторно потянулась к бедру, где должно было лежать оружие, если бы я не была под прикрытием.

Губы Винса приподнялись при этом движении, и он одарил меня знающей улыбкой.

— Я бы не стал тем, кто я есть, если бы у меня не было повсюду глаз и ушей. Я понял, кто ты, как только ты вошла в этот бар. На самом деле я знал, кто ты, еще до этого. Мало что происходит в мире синдиката без моего ведома, включая то, что любовница босса Де Лука родила девочку по имени Ариана Де Лука.

— Я… — Я не могла вымолвить ни слова, пытаясь принять информацию, которую он мне выложил.

Неужели сейчас я буду умолять его о жизни? Он хотел, чтобы я стояла на коленях и молила о пощаде? Страх душил меня, и я задыхалась.

Он положил руку мне на плечо.

— Дыши.

От его прикосновения стало только хуже, и я закашлялась, выбивая воздух из легких в попытке отдышаться.

Дыши, Ари. Он прав. Просто дыши.

Он знал, что я Де Лука, но это не означало, что он знал, что я агент ФБР. Я могла заставить его задуматься о моих семейных связях. У семьи Де Лука и семьи Романо не было кровной вражды, как у семьи Андретти с ними.

А кровная месть… за нее можно было расплатиться только натурой. капор Андретти, значит, должен был умереть капо Романо, чтобы положить конец вражде. Это был Джио, Илай или Винс. Я не видела, чтобы кто-то из них умер, поэтому вражда никогда не закончится. Поколения и поколения нерожденных детей Романо и Андретти, которым суждено сражаться друг с другом до последнего вздоха. Это было печально и бессмысленно.

— Я никогда… — Я сглотнула, снова пожалев, что у меня нет больше практики в полевых условиях, больше практики в борьбе со страхом и эмоциями. — Я никогда не встречала Де Лука.

— Я знаю. — Он сделал небольшую паузу. — У тебя есть брат.

— Тетя сказала мне, что он примерно моего возраста.

— Да. Он перенял синдикат Де Лука у твоего отца.

Я знала это благодаря файлам ФБР, но, конечно, не могла этого сказать, поэтому кивнула головой и промолчала.

Винс продолжил:

— Он неплохой парень. Он восстановил синдикат так, как никогда не удавалось твоему отцу. Годы пренебрежения трудно распутать, но он проделал отличную работу. У него хорошая голова на плечах.

— Зачем вы мне это рассказываете?

— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы навестить его?

Я когда-нибудь думала о смерти?

— Нет.

— Он не причинит тебе вреда.

— Почему вы так уверены?

— Во-первых, было бы глупо причинять вред агенту ФБР. Слишком много страсти.

Я снова замерла, потрясенная его осведомленностью. Моя личность была стерта, как это происходило каждый раз, когда я входила в новую легенду. Он мог узнать это только в том случае, если в моем отделе был крот.

Я слегка рассмеялась, выдавливая из себя звуки, которые, как я надеялась, звучали забавно.

— Вы забавный.

— Да, но сейчас мне не до этого.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Можно подумать, что легенда лучше умеет врать, но, полагаю, до сих пор у тебя были только маленькие легенды.

О, Боже. Как много он знал?

Я не ответила. Я не могла. Я чувствовала, что мужчина, который сейчас выглядел таким хрупким, но мог разорвать меня на части и скормить китам в реке Гудзон, раздирает меня до глубины души.

Он осушил бокал и не стал наливать себе еще.

— Я старый человек. Мое время давно пришло. Не в моих интересах причинять тебе вред, когда ты еще не причинила вреда моей семье, и я знаю, что ты этого не сделаешь.

Он не мог этого знать. Я только сейчас пришла к этому решению. Мне нужно было срочно найти выход. Мне нужно было придумать предлог, чтобы уйти, позвонить Уилксу по телефону экстренной связи и умолять команду эвакуации спасти меня.

— Иногда, — продолжал он, — люди, наиболее далекие от ситуации, видят ее яснее всего. Я наблюдал за тобой с тех пор, как ты пришла в L'Oscurità, и наблюдал за своим племянником. Ты слышала о Юпитере и Ганимеде?

Он не стал дожидаться моего ответа.

— В римской мифологии Юпитер захватывает Ганимеду и делает ее своей любовницей. Я знаю своего племянника. Я знаю, что его трудно принять, даже полюбить, но это не так. Может, ты и не хочешь этого признавать, но между вами что-то есть. Ты чувствуешь, что он захватил часть тебя, и ты не можешь избавиться от этого. Ты пыталась из-за своей фамилии, из-за долга перед ФБР, но, несмотря ни на что, ты не можешь избавиться от него. Хочешь знать, почему?

— Почему? — Я выдохнула, задыхаясь от волнения, пытаясь сдержать все, что бурлило у поверхности моего сердца.

Страх.

Правда.

Тепло.

— Потому что он не захватывал тебя, малышка Де Лука. Ты захватила его. Ты — Юпитер, а он — Ганимед. Он вращается вокруг тебя, знает он это или нет, завороженный тем, как ты захватила его внимание, тем, как ты сопротивляешься, тем, как ты отличаешься от всех женщин, которых он когда-либо любил, ненавидел или предавал, тем, как ты с Тесси, и тем, как он гадает, как бы ты была с Эвереттом.

Эверетт.

Кто такой Эверетт?

Я не могла переварить его слова. В них было слишком много всего. Я не любила Бастиана. Мне даже не нравился Бастиан. Мы ссорились и сыпали оскорблениями, пока не наступило единственное перемирие в виде Тесси — еще одна вещь, по которой мы не могли прийти к согласию.

Но ты рассказала ему о своей маме, а он рассказал тебе о своей боли.

Я проигнорировала свои мысли и выдохнула единственный вопрос, за который смогла зацепиться.

— Эверетт?

Винс проигнорировал мой вопрос.

— Ты — Юпитер, а он — Ганимед, вращающийся вокруг тебя, как будто ты — его планета, а он — твоя луна.

— Юпитер — это мужчина.

— Ты находишь ничтожные оправдания, чтобы отрицать то, что в глубине души считаешь правдой.

— Почему? Почему вы говорите это мне? — Я не хотела испытывать судьбу, но мне нужно было знать. — Почему я не похоронена в неглубокой могиле или как вы там поступаете с такими, как я?

— Я просто хочу, чтобы ты знала: когда все будет сказано и сделано, ты получишь мое благословение.

— На что?

— Чтобы исцелить его. Чтобы спасти его. Чтобы вылечить его. Быть его семьей, когда я не смогу.