Бастиано Романо

ГЛАВА 40

Думайте о пожертвованиях не как об обязанности, а как о привилегии.

Джон Д. Рокфеллер-младший

БАСТИАНО РОМАНО

Я ненавидел лжецов.

Ненавидел людей, которые притворяются теми, кем не являются.

Как Эльза.

Как Грэм.

Как Ариана.

Я должен был ненавидеть ее.

Я хотел ее ненавидеть.

Но я не смог.

Я не мог.

Я встречался с Дамиано Де Лука не потому, что хотел спасти свою семью от позора. Я встречался с ним, потому что хотел спасти жизнь Арианы. Жизнь, о которой я ничего не знал.

Она предала меня так же, как и Эльза. Только в этот раз я знал, что не стоит на это вестись, но все равно повелся. Я знал фамилию Арианы. Я знал, что нельзя доверять кому-то из ее семьи. Но я впустил ее в дом, и она оказалась лгуньей.

Хуже всего было то, что я знал: несмотря на весь доступ, который она получила с тех пор, как я ее нанял, она не воспользуется полученной информацией.

Не сейчас.

Не после нас.

Юпитер и Ганимед, как она нас называла.

С почтением.

Как будто она действительно в это верила.

— Мы на месте, сэр. — Мой водитель держал лицо впереди, пока говорил.

Городской автомобиль остановился рядом с машиной Дамиана. Стоянка перед кампусом университета Уилтона была забита европейскими машинами, но мы заняли два места для преподавателей впереди, не заботясь о правилах. Мой водитель не сводил глаз с дороги, пока я сидел на заднем сиденье и листал составленный ранее контракт.

Дамиан открыл дверь и сел рядом со мной, его лицо было безучастным. Я тоже опустил глаза, сделав глоток зеленого коктейля, который Луна приготовила сегодня утром по приказу Тесси.

— Ты слышал что-нибудь о Ренате Витали?

Его горло дрогнуло, и я понял, что она — его слабое место.

— Да.

Мы сидели в тишине.

Семья Витали могла бы преследовать Ариану, и она была бы мертва. Убита. Просто исчезла. Как будто ее никогда и не было.

Я переключился.

— …И?

— И она согласилась на свободу действий при условии, что с твоей стороны все будет улажено.

Я ждал оговорки, но когда ее не последовало, спросил:

— Что подразумевается под «улажено»?

— Это значит, что информация о встрече будет передана в архив Витали, и пока не будет привлечено внимание к этим выходным, ни у кого не должно быть причин для расследования.

Перевод: держи рот на замке и не привлекай к этому внимания.

— Что она хочет взамен?

Ренату было трудно вычислить. Она исчезла с мафиозной сцены много лет назад, и я никак не мог ее вычислить.

— Я позаботился об этом.

— В обмен на что?

Он не торопился с ответом, и его голова, расслабившись в кожаном кресле, ударилась о подголовник.

— Однажды, возможно, скоро, ты возглавишь семью Романо. Когда у тебя будет власть, ты используешь ее, чтобы вернуть семью Де Лука во внутренний круг синдиката.

У меня не было планов возглавить семью Романо. Да, я был следующим в очереди, но трон мне был не нужен. Это было последнее, чего я хотел, но я хотел, чтобы Ариана была в безопасности… и я понял, что, даже несмотря на то, что она предала меня, я пойду на эту жертву.

— А если я не приму власть над семьей Романо?

— Примешь. — Он повернулся ко мне лицом. — Твой дядя умер, а твой отец и остальные дяди приближаются к пенсионному возрасту. Ты следующий в родословной. Или ты забыл об этом?

Мое лицо оставалось пустым, но челюсть слегка дрогнула. Он меня разозлил.

— Твое благоразумие и благоразумие Витали в обмен на место за столом?

— Да.

— Отлично. — Я достал ручку и плотную бумагу для договора с бланком Романо и печатью в верхней части. — Если станет известно, это соглашение будет аннулировано, и наступит возмездие.

— Понятно. — Он наблюдал за тем, как мое перо движется по странице. — Ты слышал о «The Benefactor»?

— А что? — Моя ручка замерла, а я не поднимал глаз от бумаги. Мне не нравилась мысль о том, что в этом соглашении участвует еще одна сторона. Здесь уже были Де Лука и Витали. — Ты вносишь изменения в соглашение?

— Нет.

Я продолжил писать.

— Тогда нам нечего обсуждать, Де Лука.

— Твоя семья хотела, чтобы я был здесь. — Он задрал ногу на мини-холодильник, высокомерный маленький засранец. — С таким же успехом ты можешь относиться ко мне как к гостю.

У меня свело челюсти, раздражение захлестнуло кровь.

— Уверяю тебя, нам абсолютно наплевать, здесь ты или нет.

— О, нам есть что обсудить, Романо. Я получил рукописное приглашение на похороны Винсента, присланное с твоей территории. Винсент — твой капо. — Он кивнул на бумагу, которую я держал в руках. — Бланк и печать на приглашении принадлежат твоей семье. — Я, наконец, поднял на него глаза, и он продолжил. — Насколько я знаю, Хэмптон — твоя территория. Это касается тебя, а если нет, то на твоей территории больше утечек, чем в использованном презервативе. Так что же, Романо? Ты вовлечен или ты использованный презерватив?

— Американские политики и иностранные высокопоставленные лица отдыхают в Хэмптоне. Семья Романо держится подальше от Хэмптона из вежливости за работу, которую выполняют политики и высокопоставленные лица, находящиеся на нашем содержании. На самом деле единственный мафиози в Хэмптоне — это… — Мой глаз дернулся, и я сделал паузу и посмотрел на контракт, прежде чем передать его ему.

Он ждал, что я заговорю. Я не стал этого делать, позволив ему спокойно выслушать эту затянувшуюся информацию и сбить его высокомерие. Когда он понял, что я не собираюсь продолжать, он пролистал договор, взял у меня протянутую ручку и открутил колпачок с противоположного конца. На конце пера оказалось небольшое лезвие. Прижав его к большому пальцу, пока по поверхности не растекся багровый цвет, он поставил на договоре отпечаток своего большого пальца.

Еще одна кровь, чтобы связать нас вместе.

АРИАНА ДЕ ЛУКА

Я оставила свои вещи у Бастиана, но не стала их забирать. Впервые в жизни мне были нужны те немногие вещи, которыми я владела. Я хотела хранить их и дорожить воспоминаниями. О рубашке, которую я носила, пока Тесси играла мне на пианино глупые колыбельные. Об атласных трусах для сна, которые Бастиан сорвал с меня, когда взял меня в коридоре своего пентхауса. Его рубашка из Уортона, в которой я любила спать — та, что до сих пор пахнет им.

Но я не заслуживала этих воспоминаний.

Я сделала это с нами.

Я позволила нам быть вместе, зная, что дом, который построил нас, был полностью сделан из лжи.

Я ожидала, что Уилкс удивится, когда я загляну к нему в кабинет. Формально я все еще оставалась под прикрытием. Мне не следовало даже приближаться к штаб-квартире бюро. Но вот уже несколько недель я твердила себе, что должна покончить с этим. У нас с Бастиано все было кончено, но это не отменяло того факта, что я больше не могла здесь работать.

— Я увольняюсь, — сказала я Уилксу, не садясь.

Он снова не выглядел удивленным.

— Хорошо.

— Хорошо?

— Да. Хорошо.

Я чуть не рассмеялась от того, как мало он в меня верил.

— Если ты всегда думал, что этот день настанет, почему ты нанял меня?

— Во-первых, тебя предложил друг. А во-вторых, я всегда в тебя верил.

— Друг предложил меня?

— Да. Общий друг.

У нас не было общих друзей.

— Я не понимаю. И… — Я выдохнула, наконец-то готовая выложить всю свою правду, включая все, что меня расстраивало. — Ты никогда не верил в меня. Я получала худшие задания, худшие дела. Мне никогда не давали шанса преуспеть здесь. А потом ты бросил меня в омут с головой с этим заданием.

— Я знал, что ты справишься.

— Как?!

Он протянул мне папку. Я никак не могла взять в толк, о чем идет речь, а когда открыла папку, все части сложились так четко, что я не могла поверить, что не видела этого раньше. Уилкс был внутренним человеком Романо. Винс был нашим общим другом. Вот откуда Винс узнал о моем прикрытии. Моя фамилия. Это он отдал меня в бюро. Он направил меня на этот путь.

А эта папка… это был прощальный подарок Винса. Его последняя просьба.

Я закрыла папку и прижала ее к груди, как щит, когда Уилкс заговорил.

— Я не давал тебе этих заданий, потому что недооценивал тебя. Я давал их тебе, потому что заботился о тебе. Мне было плевать на Симмонса. Он может умереть, и я смогу жить дальше, но мысль о том, что ты можешь пострадать… — Он покачал головой. — Я не ненавижу тебя. Я хочу для тебя лучшего.

— Мне ничего не принадлежит. У меня никого нет. И теперь у меня нет работы. Как это может быть лучше для меня?

— Я следил за тобой во время твоего прикрытия. Я не просто передал тебя доктору Клемсон и желал лучшего. Твои вещи можно заменить. Ты хорошо подготовлена. Легенда, научившаяся приспосабливаться к самым неблагоприятным обстоятельствам. Ты всегда сможешь найти работу. Что касается того, что у тебя никого нет, то сейчас не твое время.

— Что это вообще значит?

— Это значит, что ты двадцать девять лет чувствовала себя виноватой за то, в чем не виновата, и за последние месяцы ты исцелилась больше, чем за всю свою жизнь.

Мне хотелось выругаться при упоминании о моей маме. Но вместо этого я поддалась правде, заложенной в этих словах.

— Из-за Бастиана.

— Конечно, но Бастиана недостаточно. Тебе нужно найти себя. Тебе нужно открыть себя. Свою личность. Ты не можешь отдать себя кому-то другому, пока не поймешь, что отдаешь.

Он был прав, но мне хотелось, чтобы это было не так.

— Я подаю письмо об отставке.

— Ты не сможешь вернуться, и если в будущем бюро решит, что ты с Бастиано, они всегда будут следить за вами двумя.

— Я готова рискнуть.

Если он примет меня обратно. С каждой секундой это казалось невероятным.

— Есть и другой способ. — Он наклонился вперед, уперся локтями в стол и сжал пальцы в кулак. — Ты можешь отречься. Сохранить свое прикрытие. Не будет выходного пособия. Никакого пакета лояльности от бюро. Ты была стерта из баз данных нашего агентства, когда начала работать под прикрытием, но поскольку твое прикрытие — это ты…

— У меня все еще есть степень Дегори, мое имя, номер социального страхования и фальшивая трудовая книжка, которая будет выдаваться за настоящую. Я могу начать все сначала.

— Ты можешь создать себе новую личность.

Личность, которую я хотела.

Кто-то, кем я могла бы гордиться.

Не Апата.

Не Ганимед.

Не лгунья.

Не аферистка.

Я.