Беатрис располагает (СИ)

4 глава

Беатрис недолго обдумывала сложившуюся ситуацию. С головой у нее всегда все было в порядке, и она могла решить и не такие задачи. Для начала следовало посоветоваться с кем-нибудь. И она уже знала, с кем. С Бэтси, своей закадычной подругой, единственной, но верной и надежной, как крепость. С этой целью Беатрис поехала к Бэтси в гости.

Миссис Фергюссон вышла встречать подругу сама. На ее лице играла широкая довольная улыбка.

— Ужасно рада видеть тебя, Трикси! Как твое здоровье? Как сенная лихорадка?

— Давно прошла. Ты отстаешь от событий, Бэтси.

— Прекрасно. Рада за тебя.

— Я тоже рада. Ты не представляешь, какую огромную кучу носовых платков мне приходится изводить всякий раз.

Они рассмеялись.

— Пойдем в гостиную, поболтаем. Надеюсь, нам никто не помешает.

Но у входа в комнату они почти столкнулись с молоденькой девушкой, спускавшейся по лестнице слишком стремительно. Ее миловидное, кокетливое личико озарилось улыбкой:

— Леди Вудвилл! Добрый день, как хорошо, что вы приехали!

— Здравствуй, Лесли, — улыбнулась и Беатрис, — как ты похорошела за эти три месяца, что я тебя не видела!

Лесли покраснела от удовольствия.

— Как поживают Рэчел и Кэтти? Надеюсь, у них все в порядке?

— Да, разумеется, спасибо. Куда ты так спешила, Лесли?

— Мы с Тимом решили поиграть в шары, — сообщила Лесли.

— Тим согласился? — недоверчиво осведомилась Беатрис, зная, что сын подруги — ужасный лентяй.

— Ей пришлось постараться уговорить его, — рассмеялась Бэтси, — так что, детка, беги скорее к нему, иначе он передумает.

Лесли еще раз кивнула Беатрис и убежала.

— Ну вот, прекрасно. Нам ненадолго обеспечены тишина и покой, — заметила Бэтси, — Тим, разумеется, не будет долго бегать за шарами, это не в его правилах.

Подруги вошли в гостиную и сели на небольшой, но очень удобный диванчик.

— Трикси, мне нужно с тобой очень серьезно поговорить. Дело в том, что Кэтти…

— Кэт? — переспросила Беатрис, — если ты о слухах, то я все знаю, мне Кам рассказала. И я уже беседовала со своей безмозглой дочуркой.

Бэтси кивнула и тяжело вздохнула:

— Я давно собиралась духом, чтобы сказать тебе это. Сама понимаешь, говорить такое о твоей дочери..! Но дело в том, что все слухи имеют под собой конкретную почву. Не понимаю, как вообще такое могло случиться. Мы с Кам старались не спускать с нее глаз, но иногда… Впрочем, я должна была быть построже. Но мне и в голову не могло прийти… Прости меня, Трикси.

— Ну, не надо просить прощения за то, чего не делала. Если уж на то пошло, то я виновата в этом больше всех. Уж я-то должна была знать собственную дочь. Видела же, что девчонка большого о себе мнения и без ума от любого представителя мужского пола. Давно пора понять, что люди не ведут себя так же, как и я. Знаешь, Бэт, я всегда обожала, когда за мной ухаживают, совершают безумства, добиваются ответной благосклонности, но никогда не позволяла себе опускаться столь низко.

— Да, я помню, — усмехнулась подруга, — например, Кардингхэм. Как он за тобой бегал, просто уму непостижимо!

— Ну да, Кардингхэм, — хмыкнула подруга, — уверена, больше всего его уязвляло то, что я никак не сдаюсь. Он был готов на все ради моей капитуляции, а потом потерял бы ко мне весь интерес.

— Ты уверена?

Беатрис пожала плечами:

— Почти на все сто. Хотя все могло случиться. Но теперь-то какая разница, если все это давно в прошлом.

Бэтси покачала головой:

— Бедняга! Твое новое замужество он оценил, как вероломство и даже куда-то уехал.

— Говорит, во Францию. Ну да ладно, давай вернемся к Кэт.

— Да, — спохватилась женщина, — ее положение ужасно. Бедняжка Трикси! Я готова помочь тебе, чем смогу, но я даже представить не могу, что бы это могло быть.

— Я могу. Для начала давай обсудим ее так называемых кавалеров. Хотя я предпочла бы назвать их иначе.

— Догадываюсь, как, но давай остановимся на первом варианте. Что ты хочешь обсудить?

— Кто они и какие они.

— Думаешь, я знаю их?

— Я знаю их имена. Вчера вытрясла их из Кэт.

— Это было сложно?

— Нет, — Беатрис пожала плечами, — она мне их выложила тут же. Что скажешь о Кристофере Стэнфорде?

— Нахальный и дерзкий красавчик. Много о себе мнит и отличается редкостной наглостью. Но не думаю, что этот вариант тебе подходит. Его отец занимает высокое положение в палате лордов. Не думаю, что он захочет иметь такую невестку, как Кэт.

— А кто ее захочет? Ладно, поехали дальше. Александр Нортон.

— Еще хуже. Родственник герцога Кентского. Более спесивых, чем он и его семейка, я еще не встречала. В них спеси больше, чем в самом герцоге.

— Занятно. Майкл Даверстайн.

— Другого такого дебошира свет не видывал. Обожает устраивать скандалы со всеми подряд. Только он помолвлен с мисс Саттерстоун. Правда, падок на лесть.

— Понятно. Джордж Хэвишем.

— Его мать — набожная святоша, а он без ее позволения и шагу не сделает. Она держит его в руках, точнее, все его финансы. Вполне может лишить наследства. Да что там, наверняка лишит.

— Святош нам не надо. Уильям Норрис.

— Не стоит и выеденного яйца. Это ужасный развратник. Пообещай ему только что-нибудь в этом духе, в лепешку расшибется.

— Не хотела бы я иметь такого зятя. Хотя с другой стороны, обмен равноценен.

— Я бы тоже не хотела. И мне жаль Кэт. Кто там дальше? Есть еще?

— Да, двое. Фрэнсис Уэдли.

— Человек, который не любит сложностей. Он достаточно порядочен, впрочем, больше ленив и добродушен. Подходит, как ты считаешь?

— Да, вполне.

— Кто там еще?

— Абсолютно бесперспективный в плане женитьбы мужчина. Угадай, кто?

— Значит, он женат. Ну, это может быть кто угодно.

— Не совсем. Герцог Глостер.

Бэтси вытаращила глаза:

— Ты серьезно? Послушай, Трикси, ты, конечно, извини меня, но у твоей Кэт есть мозги или нет? Судя по всему, нет.

— Нет, и не ищи. Ее голова абсолютно пустая. Господи, ты не представляешь, какой ураган там гуляет!

— Только не говори мне… Она что, беременна? — ахнула Бэтси.

— Между нами, Бэт.

— Конечно! Молчу, как рыба. Но как же так? И от кого?

— После стольких желающих трудно что-либо сказать. Да она и сама не знает.

— Ой-ей-ей! Да, сказать тут нечего.

— Я вчера ей все сказала. Всыпать надо было, да поздно. В таком возрасте бить детей бессмысленно.

Бэтси кивнула, так как была с этим полностью согласна.

— Господи, не представляю, как ты думаешь выдавать ее замуж.

— Этого я сама не знаю. Но попробовать не мешает. Не сидеть же, сложа руки. Тогда точно ничего не выйдет.

— Да, — признала подруга, — я знаю, ты всегда была решительной. Уверена, что ты найдешь выход из этой ситуации. Можешь всегда рассчитывать на мою помощь.

— Спасибо, Бэтси. Я знала, что могу на тебя положиться. Главное, никому ни слова. Понимаешь?

— А как же. Молчу, как рыба. Не волнуйся, Трикси.

Распрощавшись с подругой, Беатрис уехала домой составлять план кампании.

Рэчел читала книгу, содержание которой было на ее взгляд скучным. Поэтому она частенько отвлекалась и посматривала в окно. Погода была не то, чтобы прекрасной, но безветренной, хотя солнца не было. Можно было сходить прогуляться, но одной делать это было скучно. А Кэт явно не согласится. Сегодня у нее плохое настроение, сестра сидит на стуле и смотрит в одну точку. Что-то ее вчера сильно расстроило. Рэчел не знала, что, хотя знать хотелось. Но как девушка не подступала к Кэт с расспросами, та только отмахивалась. Ничего не скажет.

В дверь постучали. Рэчел с радостью отложила надоевшую книгу и сказала:

— Входите.

Вошла Дениза, ее молоденькая горничная. Ей было немногим больше, чем самой Рэчел и она, естественно, еще была полна романтических представлений о жизни.

— Мисс Вудвилл, — громко прошептала она, ее глаза горели от возбуждения, — вам записка, мисс Вудвилл.

— Записка? — Рэчел приподняла брови, — что за записка? И почему шепотом, Дэнни?

— Потому что это тайна, — таинственно заявила горничная, — ее передал мне один красивый молодой человек, дал целый золотой соверен и велел передать ее вам. И никому ничего не говорить.

Рэчел глядела на нее во все глаза. Она пару раз моргнула. Записка? Ей никогда еще не передавали никаких записок. Как интересно!

— Дэнни, надеюсь, ты не кралась по дому на цыпочках с этим твоим загадочным видом? У тебя же на лбу написано, что тебе доверили что-то секретное и тебя просто распирает. Тебя никто не видел?

— Нет, мисс Вудвилл, я проскользнула тихо, как мышь. Уверяю вас, меня никто не видел. Возьмите, — она протянула девушке сложенный вчетверо листок бумаги.

— Спасибо, — поблагодарила ее Рэчел, принимая записку и рассматривая ее со всех сторон.

Дениза с любопытством смотрела на нее.

— Я никому ничего не скажу, — пообещала она, — вот вам крест, ничегошеньки.

— Да-да, я верю. Ступай, Дениза.

Горничная с таинственным видом вышла из комнаты и, упиваясь собственной значимостью, отправилась вытирать пыль.

Рэчел хихикнула, проводив ее взглядом, потом вспомнила о записке и развернула ее. От кого бы это могло быть? Что за таинственность? Какой-то молодой человек. Впрочем, она знает не так уж много молодых людей, чтобы гадать, кто мог написать эту записку. Но зачем? Зачем он это сделал? Но что гадать, сейчас она это узнает.

Девушка опустила глаза на записку и прочла:

«Мисс Вудвилл, — начиналась записка, — надеюсь, вы не сердитесь на то, что произошло в прошлый раз, потому что к вам это не имеет ни малейшего отношения. Но если вы все-таки сомневаетесь в этом, давайте обсудим. Я жду вас на прежнем месте у скамейки. Только на этот раз идите осторожнее. Фортенгейм».

Рэчел перечитала это еще раз и подняла голову. Опять этот Фортенгейм! Что-то он зачастил в их сад. Интересно, почему? Может быть, она ему нравится? Ну да, в прошлый раз он так и сказал. Сказал, что в этом доме живет девушка, которая ему нравится. Ну надо же! До сих пор еще никто не говорил Рэчел, что она кому-то нравится и это было приятно.

Теперь следовало подумать о том, что же ей делать. Спуститься в сад и поговорить с Фортенгеймом или остаться в комнате. Остаться, конечно, было бы правильнее, но, если Рэчел не пойдет в сад, она так и не узнает, что именно хотел сказать ей настойчивый гость. И потом, все равно об этом никто не узнает. Мамы нет дома, а Кэт сидит сиднем у себя в комнате и ни на что не обращает внимания.

Так что, Рэчел не думала слишком долго. Она поправила платье и волосы, посмотрела на себя в зеркало и фыркнула. Ну да, понравилась она ему, как же. С таким длинным носом и глазами непонятного цвета. Ну, у кого еще глаза имеют такой странный белесый цвет? Просто оторопь берет. Наверное, все совсем не так, как она себе представляет. Может быть, Фортенгейм хочет поговорить с ней о Кэт? Ладно, что гадать, надо идти.

Выйдя в сад, девушка на всякий случай осмотрелась по сторонам и обнаружила только то, что поблизости и правда, никого нет. Девушка неторопливо пошла вперед по тропинке, по пути размышляя, как следует себя вести с этим настырным человеком. Три раза ему говорили, чтобы он не смел сюда приходить таким варварским способом, а он все равно ходит и ему хоть бы хны. Безобразие просто.

Невдалеке уже виднелась знакомая скамейка. Рэчел приостановилась и огляделась вокруг. Как будто, никого нет. Но Фортенгейм должен быть где-то здесь, раз он умудрился найти Денизу и передать ей записку. Девушка подошла ближе и, расправив складки платья, села.

— Мисс Вудвилл, — услышала она и повернула голову.

Так и есть. Опять этот Фортенгейм.

— Вы снова здесь? — произнесла Рэчел, — это уже ни на что не похоже. Сколько раз вам говорить, что нельзя так проникать в чужие сады? Безобразие просто.

— Разве я делаю что-то дурное? — фыркнул тот, — просто зашел, вот и все. Я даже яблоки не рву, хотя самая пора, и цветочки тоже.

Рэчел подумала и признала, что хотя бы в этом он прав.

— Присаживайтесь, — пригласила она его, указывая на скамейку.

Фортенгейм сел, слегка поклонившись в благодарность за приглашение.

— Вы получили мою записку?

— Разумеется, получила. Но вообще-то, сэр, я бы попросила вас больше так не делать. Видели бы вы Денизу, которая кралась по дому с этой запиской! Я рада, что она хотя бы не несла ее на вытянутых руках. Она обожает всякие тайны.

Он фыркнул.

— То-то она постоянно таращила глаза. Я думал, что она меня боится.

— Да кого она боится? — фыркнула Рэчел презрительно, — это же было так загадочно, вот она и разошлась.

Она пожала плечами и слегка задумалась. А потом сказала:

— В прошлый раз вы нехорошо разговаривали с моей сестрой, мистер Фортенгейм. Я, конечно, понимаю, что у вас есть какие-то отношения, но это просто некрасиво.

— Нет у нас никаких отношений, — отозвался Фортенгейм.

— Значит, вы не хотите ее видеть?

— Мисс Вудвилл, разве я написал записку вашей сестре? Кажется, это были вы.

— Да? — Рэчел пожала плечами, — а зачем вы хотели видеть меня? Да еще и так таинственно?

— Просто поговорить. Вы против этого?

— В общем-то, нет, — признала девушка, — почему бы и не поговорить? Но…

— Я понимаю, вам не нравится, что я проникаю в ваш сад, как вор. Предлагаете другой способ для встреч?

— То есть, вы собираетесь со мной встречаться? — уточнила Рэчел, — я просто не знаю. Делать это так, как делаете вы, мне кажется не очень правильным. Но с другой стороны, в этом же ничего особенного нет. Ведь так?

Фортенгейм кивнул, пряча усмешку. Мисс Вудвилл казалась ему очень забавной со всеми ее высказываниями. Может быть, именно поэтому он и ходил сюда столь часто. Рэчел была еще слишком молода и ее слова были искренними. Когда она что-то говорила, это значило, что именно так она и думала.

В конце концов, Фортенгейму удалось сломить недоверие девушки, и они договорились о том, что будут встречаться один раз в неделю. Фортенгейм, правда, настаивал на двух, но тут уже Рэчел была тверда. Один раз — и точка. На этом и порешили.

Беатрис сидела за столом и задумчиво грызла кончик пера. На дворе был уже вечер. В подсвечнике ровно горели свечи, расплавленный воск медленно стекал вниз. В это время скрипнула дверь и в кабинет вошел муж Беатрис, Питер. Он отодвинул стул и сел рядом с женой.

— Трикси, — начал он, — мне нужно с тобой поговорить.

Беатрис мельком взглянула на него, покрутила в руках перо и спросила:

— Двадцать девять да семнадцать с половиной, сколько это будет?

Питер ненадолго задумался, а потом ответил:

— Сорок шесть с половиной.

— А сорок шесть с половиной разделить на три? Помоги, Пит, у меня уже ум за разум заходит.

— Разделить на три? Дорогая, это же очень просто. Пятнадцать с половиной. Все? Больше ничего не нужно разделить, умножить или сложить?

Жена отрицательно покачала головой и с довольным видом записала полученный результат.

— Брось ты эти счета, — сказал муж со смешком, — лишняя головная боль. Я потом на досуге быстренько все подобью.

— Да? Почка весом в полпуда уже полгода валяется в бюро. Он подобьет! Что ты там подобьешь, ленивец?

— Но меня вообще дома не было. Это ты себя спроси. Да, кстати, о моем вопросе.

— Что за вопрос?

— Это правда, что репутация Кэт подмочена?

Беатрис резко вскинула брови:

— С чего ты взял?

— От Кресси. Она с таким возмущением описывала мне все приключения этой негодной девчонки..!

— Она что, была при этом? — съязвила Беатрис, — что за чушь, Пит! Ты начал повторять то, что несет твоя пустоголовая сестрица! Сколько я ее знаю, она постоянно рассказывает абсолютно дикие, неправдоподобные истории, от которых волосы дыбом встают.

— Может быть, — не стал спорить Пит, — я бы и внимания не обратил на ее россказни, но что ты скажешь и лорде Карлтоне?

— Что, он тоже?

— Весь двор говорит об этом. Это самая свежая тема, черт возьми.

— Наверняка они повторяют выдумки Кресси.

— Ее выдумки не повторяют, над ними втихомолку смеются, так как они этого заслуживают. Ты должна это понимать, если хорошо знаешь Кресси.

— Знаю я Кресси. Мы что, будем ее обсуждать?

— Я хочу поговорить о Кэт, а не о своей сестре, сто раз говорить, что ли? Что за номера она выкидывает? Это же ни в какие ворота не лезет!

— Да оставь ты это, Пит, — проворчала Беатрис.

— Вот как! Значит, тебе все известно? Знаешь, что, Трикси, ты могла бы не делать из меня идиота, а сказать сразу. Думаешь, приятно выслушивать гадости от посторонних людей? Твоя дочь потеряла совесть, вот что я скажу. Она вся в своего папочку, такая же безответственная рохля.

— Ну вот, начинается, — пробурчала жена с досадой, — вспомнил Монти. Да причем тут он, в конец концов? Он давно умер.

— Это его гнилая кровь.

— Что ж с того, теперь уже ничего нельзя сделать. Вместо того, чтобы говорить тут всякие гадости, лучше бы подумал, как все это исправить.

— Ну, ты и задачи ставишь! — Пит вытаращил глаза, — исправить! Да что тут можно исправить? Лично я не вижу никакого выхода. Трикси, все уже знают! Все!

— Ну и что. Подумаешь, пусть себе знают. Легко сидеть здесь и громко возмущаться. Нет, чтобы подумать, как спасти ее доброе имя и свое заодно.

— О добром имени вспомнила, — фыркнул муж, — доброе имя Кэт давно почило в бозе. Поставь на нем крест.

— Ладно, черт с ним. Есть и другой выход.

— Какой?

— Главное, чтобы мне никто не мешал.

— Так, — Пит поднялся со стула и подошел к ней, — что опять? Нет, я с тобой преждевременно поседею, Трикси! Ты снова решила заняться своими штучками. Ну-ка, немедленно выкладывай, что ты придумала.

— Вот прямо так и выложила, — хмыкнула она, — как я могу это сделать, если и сама еще не все продумала? Есть один способ. Кэт нужно выдать замуж, тогда все проблемы решены.

— Выдать замуж?! — Пит изумленно заморгал глазами, — ну и ну, Трикси. Сколько живу, но до сих пор не видел, чтобы люди ставили перед собой столь неразрешимые задачи. Да это же просто невозможно!

— Нет ничего невозможного. Главное, знать, как это осуществить.

Муж покачал головой, не говоря больше ни слова. Все и так было ясно. Жене снова попала шлея под хвост, как он это называл. И теперь она не успокоится, пока не совершит немыслимое. Как ее остановить, он не знал.

— Ладно, брось счета, я сам все сделаю, — наконец сказал Питер, — иди, решай свои глобальные задачи. И пойми, я вовсе не против такого решения, но оно мне кажется недостижимым. Ты и сама это поймешь, если хорошенько подумаешь.

— Посмотрим, — Беатрис поднялась с места, — спасибо, Пит. У меня от счетов уже голова кругом.

Она вышла в корридор и увидела дворецкого, который, судя по всему, направлялся именно к ней.

— Миледи, — остановился он и поклонился, — пришла какая-то женщина. Она говорит, что желает вас видеть.

— Что за женщина?

— Миссис Тремингтон, миледи.

Беатрис это имя было неизвестно, и она приподняла брови.

— Я проводил ее в библиотеку, миледи, — продолжал дворецкий.

— Хорошо, Арчер, спасибо.

Беатрис пожала плечами и отправилась по указанному маршруту.

Она вошла в библиотеку и осмотрелась. Женщина, сидящая на стуле с высокой спинкой, была ей абсолютно незнакома. Ей было лет двадцать, может быть, чуть больше.

— Добрый вечер, — сказала Беатрис, — вы хотели меня видеть?

— Вы — леди Вудвилл? — спросила женщина, внимательно глядя на нее.

— Да, это я, — она села на другой стул и внимательно воззрилась на гостью, — я вас внимательно слушаю, миссис Тремингтон.

— Совершенно верно. Джейн Тремингтон.

— Очень приятно.

Джейн перебирала пальцами складки платья, не решаясь заговорить. Потом вздохнула и начала:

— Мой муж за границей уже около трех лет. Он ничего не знает. Но скоро он приедет, и я не знаю, что делать. Видите ли, леди Вудвилл, два года назад у меня родился ребенок. Он не от моего мужа. Он незаконный.

— Примите мои соболезнования, сударыня. Но чему обязана сомнительной чести выслушивать такие интимные подробности, миссис Тремингтон?

— Вы это узнаете, когда услышите, кто отец этого ребенка?

Беатрис замерла, пораженная догадкой. Потом заявила:

— Не может быть.

— Это ваш муж, миледи, — закончила свою мысль Джейн.

— Никогда не поверю в это.

— Но это правда, миледи. Поверьте, я не хотела говорить вам об этом, но сейчас мое положение таково… Видите ли, мой муж ограничивает мои расходы, и я не могу распоряжаться деньгами. Те, которые он мне выделил, я уже истратила на ребенка. А сейчас муж возвращается, и я буду получать не более трех фунтов в неделю. Сами видите, я не могу более обеспечивать этого ребенка. И я подумала, что ваш муж может взять на себя эту обязанность. Ведь он тоже принимал участие в его создании.

— Как мило, — скривила губы Беатрис, — почему бы вам не обратиться непосредственно к нему? Я ведь не принимала участия в создании этого ребенка.

— Он не захотел видеть меня. Я изложила все ему в письме, но он не прислал ответа. Я нахожусь в совершенно безвыходном положении.

Беатрис встала, чувствуя, как в ней закипает гнев:

— Странно, что вы решили, что именно я помогу вам из него выбраться. Меня не интересуют ваши проблемы, сударыня. Выпутывайтесь, как знаете. Если у вас хватило наглости прийти сюда, то уж, конечно, ее хватит на то, чтобы найти деньги.

— Но ведь это сын вашего мужа! — вскричала Джейн.

— К сожалению. Но не вижу, что я тут могу сделать. Надеюсь, вы не претендуете на родственные отношения, ибо это смешно.

— Но вы могли бы поговорить с вашим мужем и убедить его… — пробормотала женщина.

— Не знаю, кто внушил вам мысль, что я похожа на идиотку, но это не так. Прощайте, миссис Тремингтон.

Резко развернувшись, Беатрис вышла из библиотеки и стиснув кулаки, чтобы сдержать эмоции, велела дворецкому:

— Миссис Тремингтон уходит, Арчер.

Беатрис быстрым шагом пересекла коридор и распахнула дверь в кабинет, где сидел Питер и мучился со счетами. Он повернул голову, окидывая ее взглядом и тут же отложил перо:

— В чем дело? Что-то случилось?

— Сейчас узнаешь, — она одним движением скомкала пачку счетов, лежащих перед ним с такой легкостью, словно их было там не сорок, а всего один, — сейчас ты все узнаешь.

Питер с изумлением посмотрел на ее руку, но не стал ничего говорить на эту тему.

— Я только что имела очень интересную беседу с одной женщиной. Кстати, ты с ней знаком.

— Так это она тебя так разозлила? Трикси, успокойся.

— Я не желаю успокаиваться, черт подери, — прошипела Беатрис, словно змея, которой наступили на хвост, — ты лучше скажи, какого дьявола я должна выслушивать откровенности от твоей любовницы?

— Что-о?!

— Что это ты так разорался, бедненький? Имя Джейн Тремингтон тебе знакомо? Вижу, что знакомо, — добавила она, когда заметила, как изменилось лицо мужа.

— Что она тебе сказала?

— Все, что ты с таким успехом скрывал, мерзавец. Все про вашего дорогого сыночка, которого вы совместно состряпали. Кто-то там возмущался насчет доброго имени Кэт? Это не ты ли? — она скрипнула зубами.

— Трикси, — осторожно начал Питер, — послушай…

— Спасибо, я уже наслушалась вдоволь. По уши. С меня хватит пустопорожних разговоров. Твоей любовнице нужны от тебя деньги на воспитание вашего отпрыска, так что, мой драгоценный, заботиться об этом нужно заблаговременно. Кстати, лучше сразу обеспечь всех своих незаконнорожденных младенцев, чтобы их мамаши не приходили ко мне жаловаться толпой. Ты понял? — тут Беатрис потрясла кипой бумаг, до сих пор зажатых в кулаке, — мне и без того хватает дерьма в этом доме.

— Трикси, я…

— Знаешь, что? Лучше заткнись. Меня тошнит и от этой истории, и от твоих оправданий, сволочь. На, подавись, — с этими словами она швырнула в него бумагами и резко развернувшись, вышла, громко хлопнув дверью.

Беатрис прошла, точнее, пронеслась в свою комнату, где упала в кресло и выругалась такими словами, что будь там еще кто-либо, у того бы отвалились уши. Но на ее счастье, в комнате никого не было. Хотя, если уж на то пошло, Беатрис было на это наплевать. Ее до сих пор всю трясло от ярости. Она редко злилась, но, когда это случалось, под горячую руку лучше было не попадаться и все это знали. Поступок мужа вызвал в ней такой гнев, что Беатрис была готова убить его за то, что он выставил ее в таком свете. Мерзавец, завел любовницу, словно ему чего-то не хватало! Что ж, раз его не устраивает жена, то пусть ищет себе кого-нибудь другого.

С каждым днем Кэт все более нервничала. Она ожидала, что мать немедленно решит все ее проблемы и то, что Беатрис до сих пор ничего не сделала, начинало злить Кэт. За завтраком девушка сверлила ее настороженным взглядом и совсем ничего не ела. Ей было не до того. Но и не до того было и самой Беатрис.

Рэчел, единственная в семье, у которой все было хорошо, не сразу заметила, какая напряженная обстановка царит за столом. Все сидели в полном молчании. Кэт ерзала на стуле и ковырялась в тарелке, даже не пытаясь положить себе в рот хоть кусочек. Лицо у Беатрис было высокомерное и презрительное, она напротив, очень внимательно смотрела в свою тарелку, правда, жевала единственный кусок мяса уже минуты три. Питер время от времени поглядывал на свою жену, стараясь делать это так, чтобы она не заметила.

Когда Рэчел увидела это, она почувствовала беспокойство. Что-то случилось. Что-то очень плохое, раз все так угрюмы и молчаливы. И ничего не едят. Что происходит с их обычно дружной и веселой семьей?

— В чем дело, Кэт? — ледяным тоном осведомилась Беатрис, заметив наконец дочь, — почему ты не ешь?

— Не хочу, — Кэт склонилась над тарелкой, пытаясь сдержать слезы.

— Глупости. Ешь.

— Не буду.

— Почему?

— Не хочу, — девушка всхлипнула.

— Хватит реветь. Помни, где ты находишься.

— Кэт, почему ты плачешь? — спросила Рэчел испуганно.

— Не твое дело, — срывающимся голосом ответила та и вскочила с места.

— Сядь, — отрезала Беатрис, — и не устраивай сцен.

Кэт села обратно и зарыдала, уронив голову на руки.

В столовой стояло гнетущее молчание, нарушаемое лишь всхлипами Кэт. Рэчел старалась не смотреть на сестру, чтобы не разреветься за ней следом. Она быстро доела свою порцию и поспешно пробормотав «спасибо», вышла за дверь.

Внезапно, Кэт резко подняла голову и посмотрела на мать:

— Ты не сможешь заставить меня есть, мама, ясно? Я выкину это в окно, и ты мне не помешаешь!

— Делай, что хочешь, мне наплевать.

— О Господи! — девушка схватила свою тарелку и швырнула ее в угол.

На этот раз не выдержал Питер. Он встал и вышел.

— Все разбила, что хотела? — спросила Беатрис у дочери, — если так, то ступай к себе в комнату и успокойся.

— Мама, неужели ты не понимаешь, что я больше так не могу! Не могу, не могу! — она затопала ногами, — лучше умереть!

— Конечно, лучше. Это очень просто. Куда проще, чем подумать или взять себя в руки. Говорю, иди к себе и успокойся.

Кэт вновь заплакала и вытирая капающие слезы, начала подниматься наверх.

Беатрис чрезвычайно аккуратно вытерла рот салфеткой, так как ее руки дрожали. Потом встала и медленно задвинула стул, потому что ей хотелось его пнуть, а после перевернуть стол и разбить все, что там находилось. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, но ничего не вышло. Вернулся Питер.

— Послушай, Трикси, ты можешь меня выслушать?

— Не желаю, — отрезала она, — не желаю ничего слушать. Мне все ясно.

— Успокойся же. Ты придаешь слишком много значения пустякам.

— Ах, пустякам? Ну, конечно, какой пустяк. Подумаешь, любовницу завел. Или сто любовниц. Ты же у нас такой несчастный и одинокий мужчина. Кстати, как ты развлекался там, во Франции? Занятно было? Как француженки?

— Перестань. Это случилось только один раз.

— Конечно, так я тебе и поверила. Один раз! Расскажи это кому-нибудь другому.

— А ты сама? Как ты здесь жила в одиночестве? — распалился Питер.

— Хочешь про меня поговорить? Не выйдет. Не надо взваливать всю вину на меня. Это к тебе приходила твоя любовница. Ко мне никто не приходит. А если тебе что-то не нравится, то и убирайся к своей Джейн и пусть она тебя утешит. Наверное, она не кричит и не ругается.

— А это верно! — рявкнул он, — здесь кричишь только ты. Ты и твоя взбалмошная дочурка!

— А, это я кричу! Ну, ладно, — Беатрис одним движением спихнула со стола сразу три тарелки и супницу, — я еще и посуду бью. И если ты не заткнешься, следующая тарелка полетит тебе в голову. Что, не нравится? Вот и прекрасно. Не буду тебе мешать. Думаю, я здесь лишняя.

Она вылетела из столовой, взбежала вверх по лестнице и распахнула дверь в комнату Кэт. Девушка сидела на постели с ногами и рыдала, уткнувшись головой в подушку.

— Хватит реветь, Кэт, мне надоело слушать твои вопли.

— Тебе все надоело, — отозвалась девушка, смотря на мать злыми глазами, — тебе наплевать на меня! Ты ничего не делаешь, только кричишь. Может быть, мне уже пора топиться?

— Прекрасно, иди топись! — завопила Беатрис, окончательно потеряв терпение, — иди, раз тебе так нравится чувствовать себя несчастной! Доверши дело до конца! Что ты на меня вытаращилась? Ты только и умеешь, что сперва совершать дурные поступки, а потом реветь. Возьми себя в руки и потерпи немного. В конце концов, я думаю, что делать, а ты только ноешь и требуешь, чтобы я достала тебе мужа из рукава! Но знаешь ли, я не фокусник, ясно? Мне, черт возьми, нужно время! И тишина! — еще громче крикнула она, — понятно?

— Понятно, — очень тихо пискнула Кэт, поспешно доставая платок и вытирая глаза, — я уже молчу.

— Замечательно. А теперь слушай меня. Позови горничную и пусть она упакует все твои вещи.

— Зачем? — испугалась девушка, — ты что, мама? Ты собираешься выгнать меня из дома?

— Ты совсем спятила, — вздохнула Беатрис, — нет, мы уедем вдвоем. А теперь не задавай вопросов и действуй. Это ты хоть умеешь делать?

— Да, конечно, — кивнула Кэт, — сейчас.

Беатрис вышла в коридор и снова спустилась вниз, в холл, где стоял невозмутимый дворецкий. Впрочем, он уже был не настолько невозмутим, так как звуки скандала донеслись до его ушей.

— Арчер, вели заложить карету да побыстрее, — сказала ему Беатрис очень тихим и спокойным голосом, — Лиз, — остановила она горничную, которая собиралась осторожно проскользнуть мимо, — ты мне нужна. Пойдем наверх, соберешь мои вещи.

— Да, миледи, — присела та, кидая недоуменный взгляд на дворецкого.

В доме явно что-то творилось.

Наверх Беатрис подняться удалось, но вот дойти до своей комнаты — нет. Подоспевший Питер схватил ее за руку.

— Трикси, что ты творишь?

Она резко высвободилась:

— Ничего особенного. Освобождаю дом от себя и от своей взбалмошной дочурки.

— Да ты что, с ума сошла?

— Да, точно, я спятила. Доволен?

Лиз задержалась у двери комнаты, якобы ненароком и жадно прислушивалась к спору супругов. Беатрис заметила это очень скоро:

— Я сказала, собирай вещи, — отчеканила она, — живо.

Лиз тут же закрыла за собой дверь и приступила к делу. С хозяйкой, когда она была в гневе, никто не спорил.

— Зачем ты это делаешь? — спросил Питер, сжимая кулаки.

— Хочу, чтобы ты насладился тишиной в полной мере, раз она тебе так нравится.

Из комнаты вышла Кэт и с интересом начала прислушиваться к их ссоре.

— Дьявол, — повернулась к ней Беатрис, — тебе что надо? Ты уже собралась?

— Да, мамочка, — закивала Кэт, — там… там Дениза. Собирает вещи. Почти закончила.

— Тогда марш в карету.

— Конечно, мамочка.

И Кэт ушла. Правда, она старалась идти как можно медленнее, чтобы не упустить ни слова из сказанного. Но ей не повезло. Супружеская пара в это время хранила напряженное молчание. Беатрис еще и следила за тем, как дочь уходит.

Когда она спустилась вниз по лестнице, Питер сказал:

— Значит, уезжаешь? И куда?

— Не твое дело.

— Это как раз мое дело. Ты пока еще моя жена.

— Правда? — восхитилась Беатрис, — надо же, ты еще помнишь это! Как замечательно!

Она направилась к двери своей комнаты, распахнула ее и едва не сбила с ног Лиз, которая без зазрения совести подслушивала.

— Черт подери, долго я буду ждать? — разозлилась хозяйка, — где мои вещи?

— Вот они, миледи, — испуганная Лиз указала на сундук, — я уже почти… совсем…

— Тебя что-то отвлекает?

— Нет, ничего, — горничная замотала головой.

— У тебя пять минут.

— Хорошо, черт возьми! — вскричал Питер, — уезжай, раз собралась! Проваливай к чертям!

И он ушел, громко хлопнув дверью своей комнаты.

Беатрис спустилась вниз и села в карету. Кэт искоса посмотрела на нее и спросила:

— Что же теперь будет?

— Ничего, — отрезала мать, — снесут вещи, и мы уедем.

— А потом?

— Суп с котом.

Кэт понятливо кивнула и отвернулась к окну.

Рэчел, конечно, слышала отголоски скандала, но не вышла посмотреть, в чем дело. Она, как и все, знала характер матери и понимала, что пока та не выпустит пар, лучше не лезть под горячую руку. Так что, выждав некоторое время, она вышла из своей комнаты и отправилась к сестре, чтобы поинтересоваться, что произошло. Но комната Кэт была пуста. Вещи разбросаны по полу. Встревоженная Рэчел побежала к матери и застала там похожую картину. Это было более, чем странно. Не зная, что и думать, девушка направилась на розыски отца. Ну, хоть кто-нибудь же должен остаться в доме!

Она застала Питера в весьма странном для него положении: он сидел в кресле со стаканом виски в руке.

— Папа, — тихо ахнула Рэчел, — я не понимаю, что происходит? Я нигде не могу найти ни Кэт, ни мамы.

— Они уехали, — мрачно отозвался Питер.

— Как это, уехали? — изумилась Рэчел, — куда? Зачем?

— Потому что разошлись.

— Что ты имеешь в виду? Разош… — Рэчел прижала руки к щекам, — ты что, шутишь?

— Я что, похож на шутника?

— О Боже! Да вы все сошли с ума!

Питер молчал, смотря куда-то в угол.

— Господи, — девушка попятилась, — какой ужас! Да вы что? Так нельзя!

Не получив никакого ответа, она всхлипнула и вышла.