Беру тебя в жены

Глава 19

Эмма испытала такое облегчение, получив принесенную лакеем записку, что даже и не подумала жаловаться на пренебрежение. Значение имело только то, что Эдисон цел и невредим. Он наконец-то приехал к дому Смиттонов и ждал ее в своей карете. Тот факт, что джентльмену неприлично оставаться в карете и посылать за своей невестой слугу, показался девушке несущественным.

Придерживая накидку, она поспешила вниз, к ожидавшей ее карете. Лампы внутри не горели.

Лакей открыл дверь и помог ей забраться внутрь. Эдисон казался темным, неясным силуэтом в полумраке.

— Сэр, я так волновалась, что… — Она умолкла и ела, сморщив нос. — Святые небеса, что за жуткая вонь?

— Одеколон, добытый из вод Темзы. — Эдисон задернул занавески и зажег одну из ламп. — Сомневаюсь, что он скоро войдет в моду.

— Что же с вами случилось?

Девушка ошеломленно смотрела на него во все глаза пока лампа разгоралась. Впервые в жизни Эдисон не выглядел элегантно. Выглядел и пах он так, словно побывал в выгребной яме.

Он сидел напротив нее, от шеи до колен закутанный в дорожные одеяла, хранившиеся в карете. Эмма поняла, что не хочет приглядываться к мусору, прилипшему к его влажным волосам. На скуле у него расплылось маслянистое пятно, отчего казалось, что у Стоукса синяк под глазом.

Сшитые у дорогого портного брюки, рубашка, жилет и фрак, в которых он начинал этот вечер, были свалены в кучу на полу. В основном неприятный запах, наполнявший карету, шел от них.

Эмма задала первый вопрос, пришедший ей в голову:

— А что случилось с вашим пальто?

— Пришлось одолжить его упавшему в реку другу.

— Боже мой!

Ее потряс вид его голых ног. Она заметила, что ступни у него очень большие.

— Прошу прощения за то, что не слишком вежливо забрал вас с бала, — извинился Эдисон. — Как видите, я не одет для вечера у леди Смиттон.

Девушка поняла, что все еще таращится на его ноги. Эмма с усилием перевела взгляд на лицо Стоукса:

— Впечатление такое, будто это вы свалились в реку, сэр.

Эдисон потуже стянул одеяла.

— Нет, я не падал в реку.

. — Вы хотите сказать, что кто-то столкнул вас туда? Великий Боже, мое предчувствие было верным! На вас напали, да? Это сделал тот человек, Одноухий Гарри, с которым вы встречались?

— На самом деле я сделал это сам, чтобы вытащить Гарри из Темзы.

— О, понятно! — У Эммы немного отлегло от сердца. Но тут же она спросила:

— А как он туда упал?

— Мы встретились с бойцом Ванзы, — негромко произнес Стоукс.

— Вы уверены, что не ранены?

— Со мной не случилось ничего, с чем не справилась бы ванна. Но приверженец Ванзы ушел, потому что мне пришлось позаботиться о Гарри.

— Узнали что-нибудь ценное?

— Нет. — Эдисон помолчал. — Лишь подтвердились мои подозрения, что где-то в Лондоне есть мошенник-псевдоучитель Ванзы. Он, вне всякого сомнения, тоже охотится за книгой.

— И что вы будете делать дальше?

— Хорошенько все обдумаю. Мне кажется, будет интересно отыскать этого учителя и расспросить его, — как бы вскользь заметил Эдисон.

Дрожь с новой силой охватила Эмму.

— И как вы это сделаете?

— Снова выманить молодого бойца большого труда не составит. Оказывается, я стою на его пути к карьере. Он хочет утвердиться, вызвав меня на ритуальную схватку.

— Вы хотите сказать, на дуэль? — Руки Эммы внутри перчаток похолодели. — Эдисон, даже не думайте об этом! Вас могут ранить или убить.

— Да будет вам, мисс Грейсон! Неужели вы совсем не верите в мои силы? Конечно, я уже не так молод, но с годами стал искуснее. У меня есть все основания держать себя на хорошем счету.

— Эдисон, это не повод для шуток. Все выглядит немыслимо опасным… Мне это не нравится.

— Уверяю, вам не о чем беспокоиться. — Эдисон смахнул с ноги что-то зеленое и длинное и уселся поглубже. — А что у вас? Полагаю, вы не смогли устоять перед возможностью порасспросить Миранду на балу у Смиттонов.

Эмма вздрогнула:

— Откуда вы знаете, что я пыталась это сделать? Эдисон скривил губы:

— Потому, разумеется, что вы хотели доказать, что добьетесь успеха там, где я потерпел поражение. Ну и как?

Девушка вспыхнула. «Делать нечего, — подумала она, расправляя плечи. — Придется отвечать».

— Я не только провалилась, но и сделала это блистательно.

— Прошу прощения? Эмма помедлила.

— Вам это не понравится, сэр, но должна сообщить, что, возможно, я погубила ваш план использовать меня в качестве приманки для леди Эймс.

Стоукс нахмурился:

— Погубили?

— Правда, я бы хотела отметить, что не виновата в том, что все пошло насмарку. Меня спровоцировали.

— Спровоцировали? — медленно повторил Эдисон. — Кто? Миранда?

— Да.

— Может, вы лучше расскажете мне все — от начала до конца? — предложил он.

Она устремила взгляд на подушки, лежавшие рядом с ним на сиденье.

— Рассказывать особенно нечего. Достаточно сказать, что леди Эймс позволила себе нетактичные высказывания в отношении нашей помолвки.

— И что же это были за нетактичные высказывания?

— Она пришла к заключению, что мы с вами находились в интимной близости.

— И что из этого? — спросил Стоукс без тени смущения или неловкости. — Кстати, это верное заключение. Мы и хотели добиться его в ту ночь, когда в вашей спальне был застрелен Чилтон Крэйн.

Она не позволит ему смутить себя, поклялась Эмма. Она тоже может быть холодной и сдержанной. Девушка крепко сцепила руки и сосредоточила свое внимание на подушках.

— Дело в том, что она стала задавать вопросы.

Эмма сразу же поняла, что наконец-то вызвала у Эдисона интерес. Он прищурился в своей настороженной манере, которую Эмма уже так хорошо знала.

— Вопросы? — переспросил он.

— О вас. И могу добавить, весьма интимного свойства.

— Ясно. — В его глазах появились смешинки. — Мне всегда хотелось знать, сплетничают ли женщины о таких вещах.

Эмму снова охватил приступ гнева.

— Это были вопросы, построенные, по моему мнению, с намеком на то, что вы были близки!..

— Поточнее.

— Она спросила, не заметила ли я, помимо всего прочего, некую татуировку на вашем теле.

— Черт побери!

Эмма вздернула подбородок:

— Намек состоял в том, как вы понимаете, что она видела ее, когда вы с ней…

Она умолкла, не в силах продолжать, и в отчаянии махнула затянутой в перчатку рукой, отмечая очевидное. Все это перестало забавлять Эдисона.

— Татуировку? Она ее описала?

— Нет, ничего подобного она не сделала. — Эмма с трудом сдерживала ярость. — Да я и не просила. Весь этот разговор был мне крайне неприятен, сэр.

— Могу себе представить. — В его глазах блеснул недобрый огонек.

— Ее очень интимные вопросы поставили меня в ужасно трудное положение.

— Действительно…

Эмма выпрямилась.

— Поэтому я не считаю, что с вашей стороны будет справедливо уволить меня только потому, что я случайно упомянула об актрисах.

Стоукс внимательно посмотрел на нее:

— Вы затронули эту тему?

— Да.

— Вы не деликатничали, — сухо заметил он.

— У меня такое чувство, что деликатничать с леди Эймс — пустая трата времени.

— Что именно вы сказали об актрисах? ~ — мрачно поинтересовался Эдисон.

Эмма откашлялась.

— Что-то насчет того, что только женщины вульгарные, например актрисы, станут хвастаться своими сексуальными победами, как она.

— Ясно. — Голос Эдисона звучал так, словно он задыхался. Уголки его рта дрогнули. — Да, конечно. Актрисы…

Эмма уставилась на него с подозрением:

— Вы смеетесь надо мной, сэр?

— Даже и не думаю.

— Вы смеетесь!

Он усмехнулся:

— Простите меня, Эмма, но я бы многое отдал за возможность увидеть лицо Миранды в тот момент, когда вы сказали ей, что она ведет себя как вульгарная актриса.

— Сейчас вам это кажется, забавным, сэр, но вы, вероятие, измените свое мнение, когда задумаетесь о последствиях.

— О чем вы?

Вы не понимаете? После моего замечания она, без сомнения, заподозрила, что мы за ней следим. Ваши планы, может, уже разрушены, пока мы тут разговариваем.

Стоукс пожал плечом:

— Напротив. Это может оказаться весьма подходящим моментом для применения некоторых элементов Стратегии Перенацеливания.

— Прошу прощения?

— Вы случайно использовали одну из Стратегий Ванзы, Эмма. Вы дали Миранде понять, что владеете компрометирующими сведениями о ней, которые, как она полагала, являются тайной.

— И что?

— А то, что вы применили давление, которое может заставить ее действовать. Такие незапланированные изменения часто приводят противника к ошибкам. Очень интересно посмотреть, как она поступит.

Эмма молча смотрела на Стоукса.

Он также вопросительно взглянул на нее:

— Вы хотите еще что-то рассказать?

— Нет.

— Хотите о чем-то спросить?

Эмма заколебалась, а затем отвела взгляд от его блестящих глаз.

— Нет.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Хм. Что ж, чтобы устранить возникшую в наших отношениях натянутость, могу вас заверить, что у Миранды никогда не было возможности увидеть знак Ванзы на моей груди.

Эмма вытаращила глаза:

— Вы хотите сказать, что у вас все же есть татуировка?

— Такая отметина — часть посвящения Ванзы.

— Вы уверены, что Миранда никогда ее не видела?

— Думаю, я бы запомнил, если бы подобный инцидент имел место между мной и леди Эймс.

Эмма облегченно вздохнула:

— Понятно, но тогда к чему ее намеки?

— Очевидно, она пыталась добиться у вас подтверждения, что я был членом Ванзагарского общества. — Эдисон нахмурился. — Что означает, что она действительно знает про Общество и знакома с этой меткой.

— Вы хотите сказать, что Миранда видела эту татуировку у кого-то еще?

— Да.

Эмма вглядывалась в его лицо:

— Но кто это мог быть?

Эдисон невесело улыбнулся:

— На ум приходит Фаррел Блу.

— Да, конечно. Интимная связь между Мирандой и Фаррелом Блу объясняет очень многое, не так ли?

— Да, объясняет, каким образом леди Эймс завладела рецептом эликсира. Она могла его украсть.

Эмма покусала нижнюю губу, обдумывая его слова.

— Вы сказали, что Фаррел Блу жил в Риме и погиб во время пожара. Если у Миранды была с ним связь, значит, она тоже до недавнего времени жила в Италии?

— Верно.

— Но она заявляет, что приехала из Шотландии. Даже если Миранда лжет насчет своего мужа, афиши и рецензии, которые мы нашли, указывают, что она жила на севере Англии, а не в Италии.

— Этим афишам и рецензиям более двух лет, — напомнил Эдисон. — Кто знает, где она побывала с тех пор?

— Тонко подмечено. Возможно, ездила в Италию…

— Возможно, — согласился Эдисон. — Все равно остается много вопросов. Будем ждать, как поступит Миранда.

Эмма немного расслабилась.

— Означает ли это, что я остаюсь на службе?

— Думаю, пока я вас подержу.

— Спасибо, сэр! Не могу передать, как я рада, что вы не собираетесь меня увольнять.

Эдисон заворчал.

— Полагаю, сейчас неподходящий момент, чтобы напомнить вам о моей рекомендации? — спросила Эмма, надеясь, что действует с должной деликатностью.

— Да.

Воцарилось молчание.

Эмма с минуту изучала свои руки. Затем начала вертеть большими пальцами. Молчание затягивалось.

— О чем это вы думаете? — спросил Эдисон.

— Мне просто интересно, зачем джентльмену делать такую странную вещь, как татуировка?

— Мне было девятнадцать, — сухо отозвался Эдисон. Думаю, это объясняет все странности поведения.

— Да, конечно, — пробормотала Эмма.

Стоукс улыбнулся ей, и от этой улыбки сердце у нее ухнуло вниз.

— Не хотите посмотреть на мою татуировку? Эдисон шевельнулся, словно собираясь развернуть одеяло.

Эмму охватила паника.

— Нет! — Она сердито взглянула на него. — Вы ведете себя нелепо, сэр. Разумеется, я не хочу видеть вашу татуировку! Это меня не касается. В конце концов, вы мой наниматель.

— Интересно, почему я все время об этом забываю?

Эмма с облегчением почувствовала, что карета замедляет ход. Наконец-то она дома! Сможет подняться к себе, упасть на кровать и очень постарается не лежать без сна, думая о том, как ей хочется взглянуть на татуировку Эдисона.