Беру тебя в жены

Глава 25

Немного погодя Эмма стояла в тени дерева, сложив руки на груди, и смотрела, как Суон уходит по одной из парковых дорожек. Через мгновение он пропал из виду.

— Вы были правы. Она, должно быть, была любовницей Фаррела Блу в Италии, — спокойно произнес Эдисон. — Вероятно, Миранда убила его, когда ему удалось расшифровать рецепт эликсира.

— Будучи его любовницей, она, наверное, достаточно узнала о Ванзе, чтобы понять, что за книгой скорее всего кто-то придет.

Эдисон кивнул:

— Поэтому она устроила пожар и бросила книгу в огонь, надеясь замести следы. Все сходится.

Эмма слышала шелест листьев у себя над головой и остро ощущала присутствие Эдисона: одной рукой он опирался о ствол дерева как раз у нее над головой. С видом глубокой задумчивости он тоже смотрел в ту сторону, где исчез Суон.

Она подняла на Стоукса глаза:

— Вы были очень добры, послав Суона в свое поместье в Йоркшире.

— Добр? — Эдисон нахмурился. — Нет тут никакой доброты. Отослав его, я поступил практично. Девушка спрятала быструю улыбку.

— Конечно, сэр. Мне следовало догадаться, что, когда вы велели ему отправляться в ваше поместье, вы, как обычно, действовали из практических соображений. Спрятать человека, разыскиваемого за убийство одной из виднейших дам света, — поступок, в высшей степени отвечающий здравому смыслу.

Стоукс бросил на нее раздраженный взгляд:

— Суон будет в безопасности в Виндермере, пока я не проясню ситуацию здесь, в Лондоне. И что важнее: он не будет путаться у меня под ногами.

— Хотите сказать, что вам не придется о нем беспокоиться, пока вы будете заниматься своими делами.

— Мне и так забот хватает. — Он постучал пальцем по стволу. — Все и так уже достаточно осложнилось.

— Да, конечно. — Она откашлялась. — Говоря об осложнениях…

— А что такое?

Эмма собралась с духом:

— Мне просто пришло в голову, что я стала одним из них.

— Что вы этим хотите сказать?

— Вы наняли меня, чтобы я сыграла роль приманки и отвлекла внимание Миранды, пока вы будете искать пропавшую книгу, — напряженно произнесла она. — Теперь, когда она мертва, мне больше нечего для вас делать. Полагаю, я вам больше не нужна.

— Проклятие, Эмма.

— Понимаю вас, сэр, — заверила она. — Просто наше соглашение неожиданным образом потеряло силу.

— Думаю, да, убийство можно классифицировать как неожиданность.

— А это означает, что некоторые условия, не выполненные в надлежащее время, теперь превратились в неотложные.

Все время говорили, что позаботитесь об этом, — с упреком сказала Эмма. — Но так и не занялись. А теперь, когда наша совместная деятельность закончилась, я должна настоятельно просить вас выполнить вашу часть сделки.

Повернув голову, Эдисон посмотрел на нее. В его глазах зажегся нехороший огонек.

— Если вы опять о своих чертовых рекомендациях…

— Но вы же пообещали написать их!

— Несмотря на ваше предположение, вы еще не выполнили работу, для которой я вас нанимал.

— Не понимаю.

По-прежнему опираясь на ствол дерева над ее головой, Стоукс наклонился к ней очень близко.

— Вы все еще мне нужны.

Его губы были всего в нескольких дюймах от ее рта. Внезапно Эмме стало трудно дышать.

— Да, мисс Грейсон, очень нужны.

Быстрым движением, пока она не поняла, что он собирается делать, Эдисон прижал ее к стволу дерева. Теперь протестовать было уже поздно, даже если бы она и захотела это сделать. Его губы прижались к ее губам, твердые, пылающие, настойчивые.

Взрыв ощущений был резким и острым, как было всегда, когда он ее целовал. Ее теория о том, что к таким вещам привыкаешь, не оправдывается, подумала Эмма. Она легко вздохнула и обвила руками его шею.

Стоукс зажал ее ноги между своими, и его поцелуй стал еще настойчивее. Колени у девушки подогнулись. Она задохнулась, когда мгновение спустя Эдисон отпустил ее. Когда Эмма открыла глаза, то увидела, что Стоукс смотрит на нее своим темным, загадочным взглядом.

— Теперь мне нужно всего лишь найти способ защитить вас, — сказал он.

Эмма осознала, что по меньшей мере дважды открыла и закрыла рот, прежде чем ей удалось взять себя в руки. Его поцелуи явно влияют на ее мыслительные способности.

Внезапно девушку поразила ужасная мысль. Жизнь станет куда менее волнующей, когда закончится срок ее работы. Задумываться об этой перспективе ей не хотелось.

— Защитить меня?

Она понимала, что кажется идиоткой, но все еще испытывала трудности, собирая разбежавшиеся мысли.

— Возможно, убивший Миранду охотился за «Книгой тайн». Тогда, вероятно, вам бояться нечего. Но вполне возможно, что тот, кто ее убил, просто искал рецепт А в этом случае…

— И если он знает о небольших опытах Миранды надо мной, убийца может посчитать, что я могу быть ему полезна. — Эмма наморщила нос. — Как мило! Но вы все время говорите, что рецепты в книге ничего не значат. Кто же поверит, что они на самом деле действуют?

— Миранда верила, например.

Эмма застонала:

— Да, конечно. Но кто еще окажется настолько легковерным, чтобы поверить в какие-то тайные знания?

— Член Ванзагарского общества, — без околичностей ответил Эдисон.

— Но члены Общества — образованные господа, как и вы, сэр. Они не станут верить рецепту, который интересен только как часть древней истории. Они не стали бы совершать убийство ради обладания им.

— фанатичные ученики Ванзы. Некоторые из них настолько погрузились в философию, что полностью оторвались от реальности. Они склонны верить самой невероятной чепухе. — Эдисон взглянул в сторону дома Летти. — А в этом случае один из них зашел так далеко, что убил ради своих убеждений.

Эмма подавила пронзившее ее неприятное ощущение. Вот уж чего ей не нужно, так это еще одного дурного предчувствия. Она уже и без того встревожена.

— Что ж, нужно посмотреть на дело с другой стороны, сэр. Если этот таинственный человек убил Миранду из-за рецепта и считает, что я нужна ему для его применения, вряд ли он станет меня убивать.

— Верно, но он может вас похитить.

— О!.. — Эмма поразмыслила. — Полагаю, для вас это несколько неудобно?

Его губы изогнулись.

— Более чем неудобно. — Улыбка пропала так же быстро, как и появилась. — Думаю, что больше не смогу обеспечивать вашу безопасность в доме леди Мэйфилд.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я собираюсь нанять пару сыщиков, чтобы приглядывали за вами. А сделать это без того, чтобы не объяснить леди Мэйфилд, что происходит, будет невозможно.

— Ну и в чем же здесь затруднение? — Эмма закатила глаза. — Если я знаю Летти, она будет в восторге.

— Она-то, может, и будет в восторге, но не будет молчать об этом. Сегодня к полуночи об этой истории узнает весь город, убийца будет предупрежден и, вероятно, исчезнет раньше, чем я смогу его найти.

Эмма поморщилась. Он был прав. Любовь Летти к сплетням перевесит любое обещание молчать.

— Понимаю.

— Я должен найти для вас более надежное место.

— Хотела бы я, чтобы вы не говорили обо мне как о Дорогостоящей безделушке, которую надо поместить в сейф, — пробормотала она.

— Что вы! Вы чрезвычайно ценный товар, мисс Грейсон. Я не намерен вас потерять.

Она не могла понять, шутит он или нет, поэтому решила проигнорировать его замечание.

— Вы предлагаете отправить меня в одно из ваших поместий, как Суона?

Он покачал головой:

— Нет, это не подойдет. Если я отошлю вас, убийца решит, что я напал на его след. Он может совершить какой-нибудь необдуманный поступок, а может и вовсе уехать из страны.

Эмма развела руками:

— Похоже, я стала для вас серьезным осложнением, сэр. Как вы поступите?

— Самым разумным, — медленно начал он, — было бы поселить вас в моем городском особняке.

Девушка замерла:

— Нет, это абсолютно невозможно! Вы не можете предлагать это серьезно, сэр.

Он задумчиво на нее посмотрел:

— Почему бы и нет?

— Почему бы и нет? Вы с ума сошли! Джентльмен не может поселить в своем городском особняке свою невесту. В глазах света я стану вашей любовницей. Никакие рекомендации, даже самые блестящие, не перевесят этого клейма.

— Эмма…

— Я буду вынуждена переменить имя, выкрасить волосы и придумать для себя новое прошлое. Это вызовет массу трудностей. Мне же нужно думать и о своей сестре! Я не могу просто взять и исчезнуть с лица земли!..

— Эмма, послушайте меня…

— Нет, я не стану слушать, как вы пытаетесь уговорить меня. Меня не волнует, сколько денег вы мне предложите. Я не перееду в ваш городской особняк!

— Если вам так неприятна мысль быть моей любовницей, — произнес он до странности нейтральным тоном, — почему бы вам не переехать ко мне в качестве жены?

— Вашей жены? — Она вскинула руки, взволновавшись сверх всяких ожиданий. — Нет, по вас и в самом деле плачет сумасшедший дом.

— Думаю, это — спорное заявление.

Она взялась за отвороты его пальто и, поднявшись на цыпочки, сердито заглянула в его полузакрытые глаза.

— Попытайтесь думать яснее, сэр. Такая бестолковость, это на вас не похоже. Когда дело будет сделано, мне будет почти невозможно скрыть свое настоящее имя, если я выступлю в роли вашей жены.

— А если мы сделаем это по-настоящему? — очень тихо спросил он.

Охвативший ее гнев был так силен, что Эмма даже не решилась заговорить. Да как он смеет так легкомысленно подходить к такому важному поступку? Ее сердце вот-вот разобьется, а он видит в этом только повод для шуток.

Девушка очень спокойно разжала пальцы и отступила на шаг, повернулась к нему спиной и уставилась на дорогу.

— Не самое подходящее время высмеивать меня, сэр, — очень холодно проговорила она. — Нам надо решать более важные дела.

Стоукс долго молчал, стоя позади нее.

— Прошу прощения, — ровно сказал он. — Вы, разумеется, правы. Сейчас не время для шуток.

— Я рада, что вы это понимаете.

— Тем не менее надо придумать, куда вас поместить, пока это дело не закончится.

Эмма подавила злость и боль, угрожавшие захлестнуть ее. Думай, приказала она своему захваченному врасплох разуму. Думай быстрее, а то неизвестно, какая очередная идиотская мысль придет в голову этому человеку.

— Леди Эксбридж, — наконец сказала она.

— А что с ней?

— Я перееду к ней.

— Что?

— Подумайте, сэр. Это же совершенно очевидно. В самом деле, что может быть более естественным в глазах света, если ваша невеста поселится в доме вашей бабушки?

Настал его черед смотреть на нее так, словно она сошла с ума.

— Это самое немыслимое, самое смехотворное, самое безумное предложение, которое я когда-либо слышал.

— Почему? Ей вы можете совершенно точно сказать, что происходит. Она не сплетница. Ее чувство семейной ответственности гарантирует сохранение ваших тайн.

— Вы не понимаете того, о чем говорите, — сказал он. — Даже если я и соглашусь на такой план, она откажется.

Эмма пожала плечами:

— Спросите ее сами.

Сложив руки за спиной, Эдисон стоял у окна в гостиной своей бабки. Он смотрел через двор на массивные ворота, преграждавшие вход на территорию крепости. Эмма сидела тихо, кротко сложив руки на коленях.

— Понимаю, — проговорила Виктория после долгих размышлений.

Это были первые слова, произнесенные ею, после того как Эдисон обрисовал ей создавшееся положение.

Он все еще не мог поверить, что Эмма уговорила его приехать сюда и попросить помощи у бабки. Он настроил себя на отказ. Она, конечно же, откажет. Абсурдно думать, что Виктория поможет ему защитить Эмму.

Все было бы гораздо проще, если бы Эмма согласилась переехать в его дом, думал он. Но она отказалась даже обдумывать такую возможность.

Тревога, которую он увидел в ее глазах, когда предложил ей стать его женой, наполнила его странной пустотой и холодом. Минутой раньше Эмма вернула ему поцелуй со страстью, от которой он чуть не растаял. А в следующее мгновение отказалась даже подумать о замужестве.

Интересно, когда он сам начал задумываться об этом? Казалось, эта мысль засела у него в мозгу с момента их первой встречи.

— Уверена, для вас большое облегчение узнать, что моя помолвка с вашим внуком на самом деле фальшивая, леди Эксбридж, — ободряюще сказала Эмма. — Я всего лишь играю роль, чтобы помочь ему поймать вора.

Эдисон подавил настойчивое желание пересечь комнату, выхватить ее из кресла и сказать, что в их взаимной страсти нет никакой фальши.

— По вполне понятным причинам, — беспечно продолжала Эмма, — я не могла всего этого сказать, когда вы пригласили меня на чай. Но со смертью леди Эймс дело приняло серьезный оборот.

— Это еще мягко сказано.

— Голос Виктории прозвучал очень сухо.

Эдисон резко повернулся:

— Проклятие, я же вам говорил, что ничего не выйдет, Эмма! Идемте, нечего терять здесь время!

Девушка даже не двинулась.

— Но, сэр, вы должны дать вашей бабушке хотя бы несколько минут, чтобы оценить ситуацию. Мы без предупреждения обрушили на нее всю эту историю. Ей нужно хотя бы подумать.

Виктория как-то странно посмотрела на нее:

— Вы говорите, что мой внук нанял вас, чтобы вы помогли ему найти пропавшую книгу?

— Да, мадам, я должна была стать приманкой.

— Эмма грустно улыбнулась. — В тот момент я остро нуждалась в работе, поэтому и согласилась в обмен на хорошее жалованье и достойные рекомендации.

Виктория нахмурилась:

— Рекомендации?

— Я более чем уверена, что рекомендации от джентльмена такого положения, как мистер Стоукс, откроют для меня все двери, а так как я не знаю, сколько мне еще ждать, когда некоторые мои финансовые вложения принесут плоды, возможно, мне придется поискать новое место…

— Эмма, — сквозь зубы окликнул ее Эдисон. — Вы отклоняетесь от темы!

— Да, — согласилась девушка. — Итак, мадам, как я уже говорила, все ужасно запуталось. И теперь мистер Стоукс говорит, что нам необходима помощь человека, которому мы сможем доверять, если продолжим свои поиски. Естественно, в первую очередь мы подумали о вас.

— Леди Мэйфилд — добрая душа и, сама того не зная, конечно, очень помогла нам, — храбро продвигалась вперед Эмма. — Но мы не можем ей доверять. Уверена, вы понимаете.

Виктория фыркнула:

— Летти не может хранить тайну, даже если от этого зависит ее жизнь. Она заядлая сплетница.

— Боюсь, вы правы, мадам.

Виктория бросила загадочный взгляд на Эдисона:

— А почему, могу я узнать, вы решили обратиться за помощью в этом деле ко мне?

— Мистер Стоукс почувствовал, и совершенно верно, что такой важный секрет он может доверить только члену своей семьи. — Эмма помолчала. — А так как вы его единственная родственница, мы пришли прямо к вам.

Эдисон снова принялся рассматривать ворота. Он ждал, что Виктория сейчас объявит своим звучным голосом, что она ничем не обязана ему помогать.

— Первое, что мы должны сделать, — бодро проговорила Виктория, — это отвезти вас к хорошей модистке, мисс Грейсон. Хуже склонности Летти к сплетням может быть только ее вкус. Вырез вашего платья слишком глубок.