Бесполезная жена герцога южных земель

26

Пообещав поездку на море, Глен сразу предупредил, что понадобятся различного рода приготовления, и ближайшее время, когда мы сможем выдвинутся в сторону пляжа, наступит через неделю, а может, даже позже.

Конечно, я и не ожидала мгновенного исполнения своей прихоти, и скажу честно, даже если вовсе не получится претворить в жизнь это маленькое путешествие, на герцога обиды я держать не стану. Как никто другой понимаю, что дел у него выше крыши. Вон, с трудом заставляю его сиятельство поесть, а тут еще и моя наглая просьба.

Путешествовать вглубь герцогства может быть не совсем безопасно, меры по борьбе с преступностью только-только готовятся к претворению в жизнь, и уже для того, чтобы увидеть результаты понадобится явно больше пары-тройки недель и даже месяцев.

— Все собрал?

— Да!

Бочком упираюсь об косяк распахнутой двери в спальню Генри. Вместе со своим учителем Брюсом младший Грейстон отправляется в поход в «дикие джунгли», которые на самом деле оказываются пролеском в ста метрах за территорией поместья. Конечно, это не совсем то, что он ожидал и к чему готовился, но опасно уходить далеко от цивилизации, особенно сейчас.

На охраняемой площадке посреди лесочка наследник герцогского титула сможет ничуть не хуже соорудить своими руками шалаш, добыть воду и ужин, а также набраться вдохновения для своих художеств. Этакий пробный поход, подготовка к настоящему, который состоится, когда юг станет спокойным уделом.

— Я пошел. Ева, не скучай! — Генри закидывает на спину набитый рюкзак, чмокает меня в щеку и мчится по коридору к лестнице, у подножия которой его уже ждет Брюс и парочка выделенных в качестве телохранителей рыцарей.

Не узнать мальчишку. И это он-то целыми днями лежал на кушетке в парковом лабиринте и отказывался от пищи? Врете! Да, таким и должны быть парни в его возрасте — полными жизни и энергии, ищущими на свою голову всяких приключений.

— А со мной он не прощается.

— Привет, — улыбаюсь возникшему рядом Глену.

Утро же раннее, чего ему не спится?

— Ева, поспала бы подольше, зачем утруждать себя проводами? К тому же, далеко этот мелкий все равно не отправится.

Какое-то неудовольствие чудится мне в голосе супруга.

— Сам-то чего так рано поднялся? Мы же до поздней ночи вчера над проект налоговой реформы сидели. Работа не волк, в лес не убежит. Отдыхать тоже нужно.

Хлопаю Глена по плечу, проходя мимо. Я не ела, и только переступила порог основного дома, попросила служанку накрыть в столовой. Раз уж герцог встал, можно поесть вместе.

— Подожди, — муж останавливает меня, беря за руку. Его улыбка больно счастливая для того, кто пол ночи не спал.

— Не против, если мы поедим позже?

— Позже?

— Идем.

Ладонь в перчатке смыкается вокруг моих пальцев и тянет вниз, ведя на выход. У крыльца уже ждет карета.

— Тебе нужно в город? — любопытствую я.

— Мы не в город.

А у герцога настроение-то просто превосходное! И оно очень заразное. Я смеюсь и спрашиваю:

— Если не в город, то куда? Зовешь меня на свида…Погоди.

Останавливаюсь на крыльце снаружи дома, округляя глаза. Еще даже неделя не прошла с того разговора.

— Глен.

— М?

Хитрая ухмылка является мне ответом.

Сложно описать чувства, расцветающие в груди. Никто и никогда не делал для меня ничего подобного.

— Прошу, — мужчина подает мне руку и помогает забраться в карету.

Внутри пусто.

— Служанки тебе сегодня не понадобятся. Я вместо них. Все вещи, которые могут понадобится, уже собраны. Ни о чем не волнуйся!

Супружник опускается на сидение напротив, кучер трогает и экипаж приходит в действие. Не могу я не волноваться. Внутри растет предвкушение.

Час с небольшим в дороге проходит ни быстро, ни медленно. Пейзажи за окном меняются, в воздухе все сильнее чувствуется запах соли и свежести. Солнце поднимается выше, температура растет, но морской ветер приносит прохладу внутрь кареты. Наконец, когда колеса начинают вязнуть, мы останавливаемся.

Сердце учащенно бьется. Глен выходит первым и помогает выбраться мне.

Поворачиваюсь лицом к горизонту и замираю, забыв забрать ладонь из руки мужа.

Волны наползают с шумом на берег и возвращаются обратно. Они делали так века назад, и продолжат века спустя.

Белая пена, голубая вода, чистый мелкий песок и бескрайнее синее небо. Кроме нас, в округе никого.

Всю прошлую жизнь я потратила на работу и рутину. Конечно, у меня были свои радости, большие и маленькие. Но, только потеряв, начинаешь чувствовать приходящие приливами сожаления о прошлом. «Нужно было больше любить, больше путешествовать, быть более искренней и открытой…»

В этой жизни я не хочу печально вспоминать упущенные моменты. Хочу на полную катушку радоваться и смеяться вслух, не жалеть о том, чего не успела сделать или сказать.

Сжимаю руку Глена в качестве поддержки и наклоняюсь чтобы расстегнуть застежки на туфлях, скидываю обувь, зарываясь пальцами ног в горячий песок. Тяну за ленту, распуская волосы, которые начинают развеваться на бьющем в лицо ветру.

Глен смеется и снимает свой камзол, оставаясь в одной белой хлопковой свободной рубахе.

— Идем, — герцог тянет меня за руку, указывая на незамеченный до этого навес на берегу. — Позавтракаем.

Хоть стен и нет, но в пределах защищающего от солнца тента установлена магическая завеса от сильного ветра. Поэтому, даже скатерть на столе не развевается, хотя порывы морского бриза такие, что могут легко опрокинуть стол и накрытые на нем блюда.

Супруг отодвигает для меня стул и после занимает свое место.

— Когда ты успел все это подготовить? — удивляюсь я, разглядывая щедро накрытый стол с идеально сервированными вариантами завтрака. Тишина мне ответ.

— Секрет фирмы? — усмехаюсь я и кусаю булочку с маслом.

Улыбки — большие и маленькие — с губ герцога просто не сходят с самого раннего утра. Я еще никогда не видела его в настолько хорошем расположении духа. Из-за этого мое настроение тоже лучше некуда.

— Нам не помешает отдых, сама же сказала. Работа никуда не денется.

— Глен, это действительно ты? Или в тебя кто-то вселился? — шучу я, подав мужу наполненную чаем из чайника чашку. Куда исчез тот трудоголик, забывающей о еде и сне из-за нескончаемых документов? Мужчина, с вечно холодным застывшим лицом.

— Благодарю, — супруг принимает из моих рук посуду и делает глоток. — Это действительно я. Сам себя иногда удивляю.

Поворачиваю голову навстречу морю и вздыхаю.

Как оно прекрасно!

Я бы хотела, чтобы эта жизнь была моей первой. Чтобы все впечатления были чистыми, не омраченными легкой ностальгией и сожалением о прошлом, которого не изменишь и не вернешь.

Но все эти мысли рассеиваются, стоит только взгляду устремиться вдаль, на бесконечный горизонт. Пока жизнь идет, будут и хорошие дни. Если я буду оглядываться назад, то стану той, кто застрял в прошлом, лишу себя настоящего и будущего. Мне некуда возвращаться, поэтому остается только идти вперед.

В жизни человека не требуются особые или драматические события, чтобы она полностью изменилась. Иногда маленькие и незначительные события переворачивают нашу жизнь с такой силой, что мы даже представить себе не можем.

— Спасибо, — поворачиваюсь обратно к мужу, только чтобы заметить, что все это время он смотрел на меня.

— Говорят, что мужское слово дороже золота, — пожимает плечами Глен.

Мол, что такого? Подумаешь, я сдержал свое слово. Не великое дело!

Я фыркаю от смеха, сердечная благодарность пополам с признательностью рассеивается с одной этой фразой.

Обещание герцога действительно на дороге не валяется. Только, я не думала, что оно так быстро воплотится в реальности.

— Не стоит меня благодарить. От тебя благодарности я не приму. Это вовсе не милость и не подаяние — не то, что я делаю, претерпевая какие-то убытки или потери, за которые стоит испытывать признательность.

Понятливо киваю. Что ж, слово мужчины — золото, но его гордость — самый редкий алмаз.

— Но…я действительно не хотел тебя разочаровать. Поэтому сейчас очень рад, — черные глаза Глена сверкают так, что на мгновение забываю о том, чтобы дышать и пропускаю вдох.

Мне хочется спросить, отчего герцог так боялся меня разочаровать, но…я продолжаю молча пить чай, опустив глаза и спрятав за упавшими на лицо волосами порозовевшие щеки.

Я не разочаруюсь. Зачем мне в нем разочаровываться? Я изначально не должна чего-то ожидать, поэтому и разочаровываться не из-за чего. Так ведь?

Но…почему я? Почему ему не хочется разочаровывать именно меня? До этого момента подобных порывов в отношении других людей я у него не замечала.

Встаю из-за стола, бросив на опустевшую тарелку салфетку с колен. Не время унывать и окунаться в пучину мыслей — напрасная трата такого замечательного дня.

— Идем, — тяну Глена, пряча хитрую улыбку.

Волны накатывают на песок в своем собственном ритме, шепча нам о том, как чудесны их воды.

Отпускаю руку его сиятельства, задираю юбку выше колен и захожу, поддаваясь призыву. Парное молочко, а не вода! Смотрю вниз, как мои голые ноги облизывает морская пена, сжимая ткань в руках. Муж глядит на меня с нечитаемым выражением на лице. Злится?

— Море и любовь педантов не терпят. Глен, не смотри так, мы же здесь одни! — кричу за плечо мужчине, заходя глубже.

Ну о каких приличиях можно говорить, когда я впервые на пляже? Подумаешь, юбка, платье…я бы сейчас с радостью надела бикини, и плевать на всех вас, чопорные средневековые жители!

Поворачиваюсь спиной к горизонту, с улыбкой пытаясь прочесть реакцию мужа, и неловко подставляюсь стихии.

Герцог вздергивает бровь и угрожающе идет ко мне, распластавшейся попой на бережке после того, как особенно сильная волна сбила с ног и выплюнула на мелководье.

Я поднимаюсь и снова захожу в море, смеюсь, так легко и свободно на душе мне не было никогда. Хотя, может, в далеком детстве, которого я почти не помню…Нет никаких хлопот, никаких ненужных дум, проблем и волнений. Я разжала пальцы, и они улетели ввысь, теряясь в бесконечной синеве будто воздушный шарик.

С улыбкой на устах сияющими глазами смотрю, как скидывает обувь герцог и как он расстегивает пуговицы на рубашке, и как она летит прочь, туда же, куда до этого отправились перчатки с рук. Назвав педантом, задела за живое? Вот уж не думала, что он так легко поддастся на провокацию!

Мокрые брюки прилипают к тренированным ногам, голый торс так и манит взгляд. Но сильнее его идеального тела меня притягивает выражение лица и глаз. К внешней красоте Глена я уже успела привыкнуть и выработать иммунитет, но все чаще и чаще на знакомом лице мелькают чувства, которые до этого не показывались на глаза.

Становится страшно и в то же время волнительно. Словно я смотрю ужастик по телевизору, в котором герои вот-вот распахнут дверь, за которой скрывается неизвестность. Будет ли за ней прятаться чудовище, или окажется, что это долгожданный выход?

Пока не откроешь, не узнаешь.

Мое сердце продолжает разрываться между небом и землей, когда Глен заходит в бурлящее море и медленно, сопротивляясь волнам, идет навстречу.

Если мне так быстро дадут ответ, то удовольствие от самостоятельного решения загадки будет утеряно.