Беспредел в школе Прескотт

Глава 14

Детективу и его миленькой, блондинке-ассистентке потребовалась добрая половина недели, чтобы обработать всех студентов школы Прескотт. В пятницу они снова вернулись ко мне.

— Нам и правда пора прекращать встречаться вот так, — бесстрастно ответила, когда вошла в кабинет мисс Китинг и плюхнулась на один из двух стульев.

Теперь они в значительно менее хорошей форме, чем были, когда я пришла сюда и обнаружила коробку дерьма Хавок. Все эти студенты приходили и уходили, а мисс Китинг не было, чтобы наводить порядок своим уважительным авторитетом, поэтому стулья были побиты, изрезаны и расцарапаны к чертям. Даже слово «доверчивая» было нацарапано фиолетовым маркером «Шарпи» на одном из стульев.

Отвратительно.

— Бернадетт, как замужняя жизнь? — спросила Сара Янг, пытаясь улыбнуться мне.

В ее предложении было какое-то искреннее любопытство, но выражение лица не могло быть более покровительственным. Мне вытрахали мозги, я пыталась балансировать свои отношения с другими тремя парнями одновременно и отчаянно искала причину не убить Оскара Монтока.

— Отлично, — только так, никаких уточнений. Пристально смотрела на Константина, поскольку могла сказать, что разговоры о том, что я невеста-ребенок, его расстраивали. — Что?

— Не возражаешь, если мы снова запишем нашу беседу? — спросил детектив, и я посмотрела на директора Ванна взглядом, говорившим «какого хрена, чувак?». В ответ он уставился прямо на меня, а затем переместил глаза дерьмово-коричневого цвета на копов.

— Разве ей не нужен здесь родитель или опекун? — уточнил Ванн, но Константин лишь улыбнулся так же покровительственно, как Сара мне.

— Вообще-то, нет. Потому что Бернадетт теперь законный взрослый, не так ли, Берни?

— Не называйте меня Берни, — ответила ровным и серьезным тоном. — Вопрос: я могу спокойно уйти?

— Эм, конечно, — сказала Сара, сводя вместе свои розовые губы. — Но зачем тебе это делать? Мы просто пытаемся получить как можно больше информации о твоем отчиме. В последний раз, когда мы были здесь, ты, казалось, выразила страх, что он может прийти за тобой? Не хочешь поговорить об этом?

— Нет. Я хочу знать, могу ли уйти, — повторила я, потому что, если нет, то тогда это расследование только что вышло на новый уровень. Также, если они скажут мне «нет», то тогда самое время связаться с адвокатом. — Нельзя, чтобы меня увидели, проводящую так много времени здесь с — без обид — кучкой свиней. Для остальных в школе это не будет хорошо выглядеть, — я застенчиво посмотрела в сторону Сары и заправила прядь волос за левое ухо. — Может…я могла бы заехать, и мы могли бы как-нибудь выпить кофе или чего-то еще?

Глаза Сары засветились триумфом, когда Константин прищурил свои.

— Это будет великолепно. Ты свободна в воскресенье? — я кивнула, и Сара улыбнулась. — Хорошо. Тебя нужно подвезти?

— Нет, я могу доехать до вас, если достаточно рано выйду и возьму мотоцикл… — я замолчала, переводя глаза в противоположную сторону от директора Ванна, словно мне было, что скрывать…или чего бояться.

— Почему бы тебе не написать мне, когда будешь в пути, и мы можем обсудить все там?

Кивнула во второй раз и выскользнула за дверь, прежде чем Константин разозлил бы меня, и я бы слетела с катушек. Чувствовала исходящее от него подозрение. Он хотел уличить меня в чем-то, в чем угодно.

— Быстрый вопрос, — крикнула Сара Янг, выбегая из-за двери и заставляя меня обернуться, мило и медленно, словно я боялась быть замеченной с ней. Она, казалось, и вправду сочувствовала моему положению и осталась на месте, рядом с дверью кабинета. — Ты знаешь девочку по имени Иви Хайтауер?

Черт, блять.

— Да, а что? — спросила, ожидая, когда она сбросит на меня бомбу.

— Потому что ее давно не видно, а ее семья безумно переживает.

— Она встречалась с Дэнни Энсбруком, — ответила, чувствуя, как в груди становится пусто. Меня захлестнула тревога, но я всеми силами боролась с физическими проявлениями. — Может их застукали, и они сбежали вместе? Постоянно случается.

Я развернулась, прежде чем Сара смогла бы исследовать этот вопрос дальше, но судя по ее лицу, она получила именно тот ответ, которого ожидала, и совсем не купилась на него.

Вероятно, она слышала от братьев Дэнни, что побег — не вариант для него и что, вероятно, случилось что-то плохое, и Хавок очень даже ответственны за это.

Блять.

Ощущение будто стены сужались, но я прошла их, вниз по коридору, обратно в кабинет мистера Дарквуда. Все время полностью игнорировала Кали Роуз. В конце концов, она не стоит моей энергии. Я просто чертовски сыта ею по горло, честно.

Я скользнула на свое сиденье и положила ручку на бумагу.

Осторожный танец опасных парней

Хореография, где каждый пропущенный шаг может разбить сердце,

Одинокая девушка с душой, черной, как смола,

С новыми мечтами, большими, как Млечный Путь.

Следящие глаза и цепкие когти,

Война, которая закончится лишь кровью,

Секс и жестокость, любовь и тоска.

Список, джек-пот, извращенная проба романа.

— Очередная поэма обо мне, полагаю, — пошутила Кали, когда я прошла мимо в конце урока в своей розовой куртке Хавок.

Удивленно моргнула, когда обернулась и посмотрела на нее с нахмуренным лицом. Так долго я была в ярости на нее, мы обе знали, что произошло и что она сделала мне. И она заплатит за это. Парни Хавок позаботятся, чтобы так и случилось. Для меня теперь она ничего не значит.

— Веришь или нет, — прошептала я, после того, как положила поэму на стол мистера Дарквуда, и повернулась, чтобы нависнуть над Кали. Видела, что она ни черта не написала на своем листе. — Ты не являешься значимым элементом в моих действиях. У меня есть все, чего ты когда-либо хотела: уважение этой школы, тело, о котором ты могла только мечтать, и любовь Хавок, — я приблизилась и поднесла свои накрашенные розовой помадой губы к уху Кали. — Так что, иди на хрен, сучка. Я закончила с твоей задницей.

Я встала и направилась к двери, когда она начала вопить позади меня.

Но я не слушала. Мне все равно. Я трахнулась с Виком и Аароном одновременно, и это было великолепно.

— В то же время, — сказала я директору Ванну, когда вышла из класса, зажигая сигарету и смеясь над его недоумевающим выражением лица. Когда-то я почти боялась его. Кали. Мира. Но больше нет. — В следующий раз: все они. Каждый!

Я подняла свою сигарету, завывая, и половина коридора присоединилась к моему вою.

Вику лучше бы работать над этой гребаной короной, потому что я здесь ради этого дерьма.

Кроме того, я могу быть дерьмовым поэтом, но я — чертовски хорошая королева.

Каждый год в школе Прескотта проходят совершенно уморительные танцы, которые администраторы имеют наглость называть зимним праздником. Есть парочка причин, из-за которых название и концепт чертовски забавные.

Во-первых, в школе Прескотт нет студента, который не был бы грязно нищим. Я имею в виду вам повезло, если ваша мама работает в магазине на полставки за минимальную зарплату. Идея любого вида праздничных танцев чертовски тупая, так как никто из нас не мог позволить себе одежду, соответствующую тематике.

Во-вторых, иногда у нас не было даже бюджета на выпускной. Или на вечер встречи выпускников. Единственный вечер встречи в Прескотте, был тот, на который я даже не пошла. Тот, на котором Кали надела мое платье. Ночь, когда я трахнулась с Аароном, хоть и не должна была.

В-третьих, это Южный Прескотт. Думаете, кто-то захочет пойти на вечеринку, устроенную администрацией? Вы, блять, издеваетесь надо мной? Мы устраиваем собственные гребаные вечеринки.

Но, но, но…было сказано, что мы все ждали той пятницы перед рождественскими каникулами. По сути, мы изменили наши традиции в школе Прескотт, так что «зимний праздник» теперь известен как «День Снежка».

Вот, что случилось: однажды в девяностые один заносчивый мудак из подготовительной школы Оук Вэлли решил, что хочет попасть на заветную вечеринку Прескотта. Тогда еще ученики Прескотта не разрешали Школе Фуллера или Оук Вэлли, или кому-то еще посещать их вечеринки. Вы должны были быть приглашены кем-то, кто не только знал, где проходит вечеринка, но и знал тех, кто стоял у двери, чтобы вы могли пройти.

В общем, этот слишком богатый до усрачки мудак купил тонну кокаина, отвез ее на вечеринку в своем спорткаре и использовал как взятку, чтобы оказаться на танцах со своими друзьями.

С тех пор мы терпимо относимся к другим школам на своих вечеринках — при условии, что они ведут себя хорошо. О, и при условии, что подготовительная школа Оук Вэлли будет наряжена и принесет все необходимое для организации «Дня Снежка». Они также тратят кучу денег, чтобы мы могли украсить наш зал с диджеем, едой и декорациями.

Единственное, что остается неизменным — студенты Прескотта.

На первом курсе я была в восхитительном розовом платье, которое Пенелопа украла из шкафа Памелы. Но в одиннадцатом классе^[16]? Я надела красные кожаные штаны, черный кожаный лифчик, черную джинсовку и туфли на шпильках. Стейси Лэнгфорд украла платье за четыре тысячи долларов из «Нордсторма», но ее лучшую подругу поймали, и она украденное. Девчонка пришла в спортивной форме, зато прическа и макияж были отличными.

К чему я веду?

Что ж, в отличии от прошлого года, у меня теперь есть люди, с кем я могу потанцевать. На первом курсе у меня был Аарон, и то, что его не было со мной два года потом…убивало. От того, что Пенелопы нет рядом…я трещала по швам. Она была лишь на год старше меня, так что, хотя бы в этот раз могу притвориться, будто она выпустилась и что мой выпускной год был таким, каким и должен быть…

Встряхнула голову и провела руками вниз по лицу.

Я стояла в коридоре рядом со Студией С в «Танцевальной компании «Мечты Юга». В последний раз, когда была здесь, меня окутывала злость. Швырнула iPad Оскара в стену, сломала зеркало, почти в ярости трахнула Каллума Парка… Ладно, Берни, сосредоточься, сосредоточься, сосредоточься. Прошло всего четыре дня, как Вик дал нам зеленый свет.

Ни один из других парней не прикасался ко мне с утра вторника, но напряжение начало расти. Я чувствовала это каждую ночь, когда заползала в постель Виктора и позволяла оседлать меня, пока он вел себя как альфа-самец во время течки. Ах! Я распахнула дверь студии и обнаружила Каллума, растягивающегося на полу в центре студии.

— Ты собираешься сегодня обучать меня танцам? — спросила с бешено колотящимся сердцем.

Теперь, когда мы знаем, что Сара Янг следует за мной, то должны быть предельно осторожны в действиях. То, что я пришла сюда танцевать — хороший способ сбить ее со следа.

— Скорее всего… Покажу, как ты можешь найти танцора в себе, — пробормотал Каллум, наклоняясь вперед и складывая свое тело пополам. Он прижал грудь к бедрам, руками обвил свои ноги. Впечатляюще. — Переодевайся и воспроизведи плейлист на моем телефоне.

Я кивнула и пошла вперед, чтобы покопаться в его спортивной сумке. Парень собрал мне розовые леггинсы с подходящим спортивным лифчиком и свободную черную майку, чтобы надеть поверх нее. Балетки с ленточками тоже лежали в ней, в ожидании поцеловать пальцы моих ног и унести через танцпол.

— Такое чувство будто я не видела тебя всю неделю, — сказала, смотря в зеркало, пока раздевалась, наблюдая, как Кэл поднял свою голову от растяжки, чтобы посмотреть на меня. Мы уже были здесь, делали это раньше, но сейчас…все изменилось.

Теперь он — единственная буква в темном акрониме, которого я не трахала.

Виктор уже дал свое благословение, и в этом не было ничего плохого или скрытого.

Тогда, какого черта я нервничаю? Полагаю, допросы со стороны копов в школе — часть причины такого состояния. Или может, потому что Сара Янг следует за мной по пятам и оказывается в каждом гребаном месте, куда бы я не пошла. Но… ничего из этого на самом деле не влияет так сильно, верно?

Это потому, что Кэл и я знали, мы сегодня здесь не для того, чтобы танцевать. Если бы было так, я бы не вспотела, а мои руки бы не тряслись, когда надела спортивный лифчик через голову и изо всех сил пыталась втиснуть в него свою грудь.

— Похоже на жгут для сисек, — выдавила я, пытаясь разрядить обстановку. Каллум хихикнул, и этот звук ощущался куда ближе, чем должен был. Когда подняла голову, внезапно посмотрев в зеркало, то увидела, что он стоял прямо позади меня. — Господи, Кэл, как ты, блять, это делаешь?

— Что делаю? — спросил он, наклоняя голову в сторону и улыбаясь.

Мудак. Он отлично знал, о чем речь, и получал от этого удовольствие.

— Двигаешься вот так, — ответила, поворачиваясь в своем новом наряде. Каллум оценивающе оглядел меня, а затем мягко толкнул обратно к деревянному креслу у зеркала. Когда он присел на колени, чтобы помочь мне с балетками, я собрала свои волосы в хвост. — Это похоже на…телепорт или что-то в этом роде.

Он прижался своим ртом к моей ступне и хихикнул так, что от этого звука завибрировала вся нога и дрожь дошла до моей киски.

Ага.

О да.

Это происходит.

Мне нужно, чтобы это произошло. Какая-то часть меня чувствовала, что самое неотложное дело, с которым Хавок должен разобраться прямо сейчас — это я и мои мальчики. Остался лишь один, и я должна была сделать его своим. Просто должна.

Ощущение пальцев Каллума, когда он надевал розовую обувь мне на ступню и осторожно завязывал ленточки, было восхитительным, как вступление в медленном, чувственном треке, предназначенное для танцев под дождем или для воссоединения после трагедии. То, как он касался меня, рассказывал историю, которую я никогда не хотела заканчивать.

— Эй, Кэл, — начала, взяв с пола выброшенные брюки и достав блеск для губ.

Я нанесла его, но только для того, чтобы притвориться, что не интригую. Вполне уверена, он знал, что так и было, что буквально нацелилась на его член, но, по крайней мере, можно было проявить немного хитрости, правда?

— Да? — проворчал он в ответ, поднимая свой лазурный взгляд на мое лицо.

На шее Каллума были шрамы, они светились серебро из-за падающего сверху света, этот эффект особенно усилился, когда он сел на корточки и посмотрел на меня.

— Прости, если заставила тебя чувствовать, что ты мелькаешь на заднем фоне или, если обидела тебя, позволив Оскару…

— Нет, — сказал он, голос был тверже обычного. Его отчетливый хриплый тон звучал еще сильнее, и я вздрогнула. — Я люблю быть на заднем фоне. Люблю быть в тени. Именно там мне комфортно, — он поднялся на ноги и протянул руку. Легкая ухмылка появилась на его милом розовом рту. — А Оскар…что ж, не могу сказать, что не завидую, но он нуждается в тебе, Берни, — Кэл замолчал, когда я подняла свою руку и вложила в его. Татуированные пальцы обвили мои и потянули, пока я не встала на ноги. — Мы все нуждаемся.

Какое-то мгновение Каллум держал меня, а потом отошел, чтобы включить плейлист. Подождал, пока я не встану в центр комнаты, а потом нажал «воспроизвести». Как только из колонок начала просачиваться музыка, я знала, что слушаю.

Besomorph, RIELL — Redemption.

— Просто следуй за мной, — скомандовал он, и здесь, в его королевстве, в его власти, я была бессильна сопротивляться.

Мы кружились, головы были опушены, взгляды устремлены друг на друга. Каллум так чертовски напряжен. Я пыталась, как могла, встретиться с ним лицом к лицу. Это было сложно. Парень слился с тенью, делая себя невидимым, и все же…он — извержение, ждущее своего часа.

Наши балетки порхали по полу, когда тела двигались почти в идеальном унисоне. Это не легко, но очень старалась соответствовать его шагам. Каллум мог чувствовать бит так, как я никогда не смогу. Он так много всего понимал о собственном теле.

Я чувствовала, что никогда на самом деле не знала себя. В конце концов было трудно вспомнить, что вообще-то хоть что-то принадлежало мне. Так много людей хотели отнять это у меня и использовать для себя. Думаю, я просто отсоединила мозг от остальной своей части.

Каллум сделал шаг ближе, я повторила за ним, поднимая ладони. Мы едва ли прижали наши руки друг к другу, прежде чем он повернулся и сделал маленькое вращение, протягивая мне руку. Я секунду смотрела на нее, а потом пробралась вперед на носочках и ухватилась за него. Каллум притянул меня ближе, пока не встали лицом к лицу, проводя своими пальцами по краю моей челюсти. По его лицу стекал пот. По моему тоже. Я вся им пропиталась.

Его руки обняли меня за талию, подняли меня лишь на пару сантиметров от земли, а затем закружили нас в очередном круге. Он опустил меня, но лишь не секунду, а затем поднял еще выше, ловя за таз и закручивая нас в очередном круге.

Когда Кэл позволил моему телу скользнуть вниз по его, я чувствовала твердость его члена под трениками. А еще его дух: словно наши души танцевали одновременно с нашими телами, соприкоснувшись друг с другом и рассыпаясь. Вот такими мы были годами. Вместе и в то же время разлучены, нежный танец чувств и обстоятельств, которые только сейчас приходят к развязке.

— Сосредоточься, — выдохнул он, когда мои пальцы скользили вниз по его обнаженной груди.

Почувствовала головокружение и странное ощущение, когда Каллум отпустил меня и выполнил серию впечатляющих прыжков и вращений, его ноги оказывались над моей головой. Он танцевал вокруг меня, когда я повернулась, все время пытаясь удержать на нем взгляд. Его тело двигалось так быстро, что казалось нереальным. Мое дыхание участилось, сердце колотилось, зрение сузилось до одного-единственного булавочного укола.

Совершенно понятно, что он выступает для меня и только для меня. Этот танец не предназначен ни одной другой женщине.

Каллум снова протянул руку, и на этот раз притянул меня ближе для нормального вальса. Его ноги встречались с моими, толкая назад, ведя вперед утонченно. Он отвернул свою голову от меня, заставляя нас кружится еще, еще и еще.

Когда он сжал мою правую руку своей, переплетая пальцы, а другой держал меня за бедро, я слышала, как в песне наступал проигрыш. Каллум вытянул руки, отталкивая меня назад, а затем притянул вперед. Опустил меня на спину, раскачивая влево-вправо, пока волосы рассыпались по полу, затем снова поднял меня и взял за обе руки.

Притянул меня вперед, ноги были между его, пока не оказалась почти под ним. Я смогла держать свои мышцы напряженными, чтобы двигаться так, как он хотел. Кэл снова поднял меня, притянул ближе, а затем опустился на колени, укладывая под себя, мои ноги оставались между его ногами.

Он потерся своим телом об мое несколько раз, моя правая рука все еще удерживалась его рукой, голубые глаза смотрели на меня.

Кэл скатился с меня, а потом сел на колени, теперь его тело было перпендикулярно моему. На этот раз, когда он предложил свою руку, я поползла к нему. Оставшийся путь он потащил меня по полу, и я обвила своими ногами его талию.

Упала назад и он последовал за мной, садясь на пол и глядя прямо в глаза. Немного пота стекало с него на меня, но мне было все равно. Просто хотела, чтобы он, блять, поцеловал меня.

Песня снова замедлилась, и Каллум отстранился назад, поднимаясь на ноги и танцуя вокруг меня, словно поклонялся на каком-то мрачном алтаре. Я просто не ожидала, что буду его злой богиней. Дыхание затуманило пол, когда повернулась на бок и наблюдала за ним. Он настолько мрачно прекрасен, настолько извращен и сложен. Почему я не знала большего? Это все, чего я хотела, знать все.

Он вернулся ко мне, затем потянул на ноги так же легко, как человек может вздохнуть, Кэл прижал мое тело к своему, подбадривая потереться об него, наши бедра двигались вместе, словно мы трахались. Я была более мокрой, чем обычно, соски затвердели, сердце бешено билось.

— Каллум, — пробормотала, потому что сейчас хотела только его. В любом случае нам не стоило так долго быть вместе. И я действительно, действительно должна была переспать с ним раньше, чем с Оскаром. — Пожалуйста.

Он не ответил, проведя руками вниз по моим бокам, а затем делая шаг вперед, из-за чего я по наитию сделала шаг назад. Каллум обнял меня за талию обеими руками, и я интуитивно наклонилась назад, позволяя себе стать невесомой. Он снова уложил меня, накрывая мое тело своим, снова потираясь об меня.

— Если это будет стоить моего тела, моего будущего в танцах, чтобы быть с тобой, тогда это стоит всего, — песня закончилась, когда Кэл прижался губами к моей ключице, пробуя пот на моей коже. Началась следующая — на этот раз это был ремикс песни Besomorph — «Sweet dreams» — и ее тональность была идеально мрачной и чувственной одновременно. — Стоит каждой сломанной кости, — снова прошептал Кэл, голос был хриплым и низким. Он поцеловал меня вниз по груди, пока не дошел до пропитавшейся потом майки, которую я носила.

Слишком много для урока танцев.

Видимо я получу немного другой урок.

Кэл очень аккуратно снял майку, оставляя меня в спортивном лифчике. Он отбросил майку и продолжил, его рот с поцелуями опускался вниз по моему животу.

— Стоит моего голоса, — продолжил он, целуя шов на моих леггинсах. Он начал посасывать и целовать мой клитор через ткань, доводя до полного изнеможения, пока покусывал и дразнил его своими зубами. — Стоит моей невинности.

— Прекрати, — простонала я, хватая его за светлые волосы.

Как только пальцы запутались в этих золотистых волосах, Кэл издал горловой стон, что заставило извиваться под ним. Это звук был похож на поцелуй ночи, на трюфель из темного шоколада, тающий на языке. Внезапно это было все, о чем я могла думать: как снова заставить его так простонать ради меня.

Дрожащими руками я расстегнула молнию его накидки и провела пальцами по груди, дразня его шрамы, а затем потирая его соски большими пальцами. Он снова застонал для меня, накрывая мои руки своими и подбадривая касаться его больше, проследить каждый шрам, понять каждое несовершенство.

Даже то, что мы делали вместе, ощущалось танцем. Каллум работал своим телом для меня, трясь об меня, заставляя мышцы пульсировать, когда с твердостью в трениках толкался и терся об меня во всех нужных местах.

— Коснись всего меня, Берни. Всего. Это твое. Ты можешь взять это.

Рот опустился на мою шею, целуя все воспаленные места, которые оставили Виктор и Аарон. Мои пальцы не могли престать трогать его милые, золотистые локоны, массируя череп, находя шрамы на его горле. Вот почему у него такой голос, мрачновато-прекрасный оттенок угрозы, который идеально созвучен жуткости его духа.

Кэл перекатил нас, и я оказалась сверху, он скользил руками вверх по моей талии. Я сняла для него спортивный лифчик, чтобы освободить грудь, и, будем честными, это было похоже на борьбу с двумя валунами. Один из минусов большой груди. Честно, я чувствовала, что преимущества явно того стоили, особенно, когда глаза Каллума зажглись и он вобрал их в свои руки.

— Я хочу увидеть, как ты двигаешься для меня, — сказал он, и мышцы моего живота сжались в ожидании. Чувствовала его твердость подо мной, его член напрягался в поисках того, что было так маняще недоступно. Поднимая мои руки наверх и запуская их в волосы, я начала объезжать его, двигая бедрами в такт музыке, пока он смотрел на меня. На этот раз выступала я, это шоу предназначалось только для этого мужчины. — Только посмотри, — прошептал он, его голос был напряжен. — Тебе вообще не нужны были уроки, не так ли? Ты двигаешься так, словно была рождена для этого.

Прижалась сильнее, задвигалась быстрее, опуская свои ладони на его грудь, впиваясь ногтями в серебристые шрамы. Ему лучше не произносить имена тех мальчиков, которые сделали это с ним, потому что я убью их. Он сказал, что они получили сполна, чтобы быть удовлетворенным, но я нет. Мне хочется обратить их в пыль под моими ногами.

— О, Берни, — простонал Каллум, и это звук был самым прекрасным из всех кошмаров.

Когда бы я не закрыла глаза, смогла бы услышать его. Он запечатлелся в моем мозгу. Сильнее, быстрее, больше. Я двигала бедрами, пока Каллум не закричал подо мной, руки удерживали мои бедра, когда он кончил в треники, таз толкался навстречу моему.

Задыхаясь, я посмотрела вниз на него, когда он ухмыльнулся мне.

— Прости за это, — пробормотал он, совсем не испытывая сожаления.

Это было чертовски горячо. В любое время довести парня до того, что он испортит свои штаны ради меня, считается победой. Только…так как он еще не закончил…