Бесстыжая

Глава 15

Я проснулась часа через два, чувствуя себя значительно лучше. В изголовье кровати находился пульт с кнопками. Я внимательно осмотрела его. Возле одной кнопки было написано «TV», хотя телевизора нигде не было видно. Я осторожно нажала кнопку.

Раздалось жужжание, и в изголовье кровати появился телевизор, очевидно, скрывавшийся в полу. Он крепился на металлических столбиках, которые продолжали подниматься до удобной высоты, а потом согнулись под углом, чтобы можно было смотреть на экран, лежа в постели. Я тронула другую кнопку, которая включила экран, и, откинувшись на подушки, с удовольствием посмотрела вечерний выпуск новостей, увидев себя на открытии универмага.

Я еще раз внимательно рассмотрела кнопки и нашла одну, обозначенную «потолок». Несколько озадаченная, я нажала на эту кнопку.

Вверху послышался легкий звук, и на моих глазах потолок раскололся на четвертушки, которые, очевидно, втянулись в стены. Под ними находилось огромное зеркало, закрывавшее весь потолок. Ага, значит, вот почему потолок показался мне несколько низковатым: паре, лежащей в постели, так было удобнее наблюдать за собственными действиями.

Я никогда не была любительницей наблюдать за этим, и мне не приходило в голову, что можно получить какое-то особое удовольствие от того, что видишь, как сама занимаешься любовью, однако должна признаться, что мне было любопытно попробовать.

Спальня была оборудована множеством всяких приспособлений. Нажатием еще одной кнопки в стене открывалась небольшая ниша, в которой находилась уже включенная кофеварка, и через несколько минут был готов горячий черный кофе, по желанию — с сахаром и сливками. Неплохо, наверное, жить с такими удобствами.

Я решила, что прогнать остатки сна и приготовиться к встрече с Пирсом мне поможет сауна. Как я и ожидала, личная сауна Пирса поражала роскошью. Сочетаясь по цвету с сосновой обшивкой стен, купальные простыни были золотистого цвета, причем на каждом полотенце была вышита сложная монограмма из переплетения инициалов П.Л., над которой красовалась корона. Я удивилась. Почему корона? Неужели он думает, что, получив право на титул, он получил право и на корону? Интересно, что сказал бы по этому поводу Майлс? Он-то покупал полотенца в обычном магазине «Маркс и Спенсер».

Я постелила купальную простыню на одну из лавок, включила сауну на слабый нагрев и легла. Почувствовав приятное тепло, я переключила на средний, потом на сильный нагрев. Несколько минут спустя я уже обливалась потом.

Такого, как здесь, я не испытывала даже от жары в Камаре. Кровь ритмично пульсировала в моем влажном, разгоряченном теле. Ощущение было чрезвычайно приятное. Жара вызвала нечто вроде галлюцинаций. Мне представились все пенисы, когда-либо побывавшие внутри меня — массивные и тяжелые, длинные и элегантные, различных форм, размеров и способностей, но все они были полны энергии, возбуждены и готовы к действию. Казалось, что воздух наполнился особым запахом сексуально возбужденного самца — самым умопомрачительным, самым стимулирующим запахом в мире. Сердце мое бешено колотилось, я изнывала от желания.

В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился Пирс. Я не заметила, как пролетело время. Он, должно быть, вернулся, сообразил, где я могу быть, и решил присоединиться ко мне. Он уже успел раздеться донага и был очень возбужден. Когда он увидел, в каком я состоянии, глаза у него заблестели. Он вошел в сауну, закрыл за собой дверь и остановился, глядя на меня так, словно я была его последним ценным приобретением.

Я не могла больше ждать. Со стоном протянув к нему руки, я так сильно вцепилась в него, что он упал на колени. Мои ноги моментально обвились вокруг него, и я, прижимаясь к нему все теснее, впустила его глубоко внутрь тела. У меня не было времени, чтобы как следует разглядеть его пенис, достаточно было удостовериться, что он в том состоянии, какое мне нужно, но я почувствовала, что это был массивный, длинный, великолепный инструмент, предназначенный для удовольствия. Я сжала внутренние мускулы, чтобы лучше ощутить его, и Пирс, застонав, прижался ко мне.

— Сделай это еще раз, — хрипло сказал он.

Я сделала, наслаждаясь его реакцией. Я еще никогда не чувствовала себя такой изголодавшейся по сексу, как в этот момент, я была ненасытна, словно первобытная женщина с первобытным мужчиной, потому что в Пирсе, несмотря на его дорогостоящее кожаное пальто, было нечто абсолютно первобытное. Он жил по закону коммерческих джунглей, который ничем не отличался от закона настоящих диких джунглей: убей или убьют тебя. И он убивал. Вся эта смехотворная помпезная сегодняшняя церемония была равносильна гордому рычанию льва, владеющего данной территорией. А я сейчас была львицей, спаривающейся с вожаком. Именно на таком примитивном уровне все и происходило.

Я запустила пальцы в его пружинистые волосы и принялась страстно целовать. Он немедленно отреагировал, запустив язык глубоко в мое горло. Я погрузилась в эротический транс, наслаждаясь возможностью использовать его для собственного удовольствия. Я была бы рада, если бы он получал такое же наслаждение, я даже надеялась на это. Но, откровенно говоря, прежде всего меня заботили не его, а мои собственные чувства и ощущения. Я занималась сексом, потому что сама испытывала в тот момент настоятельную потребность в сексе. И это было очень, очень приятно.

Я достигла оргазма и, судорожно ловя ртом воздух, сильно сжала его ногами, наслаждаясь каждым мгновением.

— А теперь позволь и мне получить свою долю, — проворчал он.

— Подожди, — сказала я ему. Мне хотелось еще разок одной достичь кульминации, и в такой позиции я была хозяйкой положения, потому что могла контролировать движения его бедер. Я достигла оргазма сразу же, не успев подготовиться, а уж потом позволила ему самому взять инициативу и вновь получила огромное удовольствие, когда он достиг оргазма. Я не пыталась властвовать над ним, как делала это с Леонардом. Я лишь хотела дать ему понять, что мы с ним равные партнеры, потому что в противном случае он подчинил бы меня себе, а я этого не хотела допустить.

— Что ты за женщина? — переводя дыхание, с удивлением произнес он.

— Я такая, как ты надеялся, когда из кожи вон лез, чтобы заполучить меня, — улыбнувшись, сказала я.

Он расхохотался.

— Ты меня доконала, тебе это известно?

— Только не тебя, — заверила я его. Я растянулась на лавке и подразнила его пенис кончиком большого пальца на ноге. Он снова подал признаки жизни.

— Ты права, — с торжеством в голосе сказал он, заметив это. — Но все равно ты значительно лучше, чем я надеялся.

— Конечно, некоторым мужчинам не под силу справиться с женщиной, которая берет инициативу на себя, — поддразнила я, снова пощекотав его пальцем.

— У меня сил хватит, — проворчал он.

— Это хорошо, потому что я намерена испытать твои способности на всю катушку.

Я спустила на пол обе ноги так, что его торс оказался у меня между ногами. Все еще стоя на коленях, он придвинулся ближе и принялся ласкать мои груди. На меня еще действовал жар сауны, и я отреагировала немедленно. Волна желания снова накрыла меня, как будто и не было страстного совокупления, которое произошло только что.

Он потирал мои соски большими пальцами обеих рук до тех пор, пока они не затвердели от желания. Я застонала и попыталась заставить его войти внутрь, но на сей раз он был хозяином положения и имел намерение не выпускать инициативу из своих рук. Он не хотел, чтобы я его торопила. Он взял в ладони обе мои груди и зарылся в них лицом, вдыхая мой запах и целуя по очереди каждую грудь. Его язык был таким же великолепным орудием, как и его пенис, и он умел им пользоваться. То наступая, то отступая, он обводил языком вокруг соска, пока я чуть не обезумела от мучительно сладкого ощущения.

Он довел меня до такого состояния, что, когда наконец дотронулся до верхушки соска кончиком языка, я, потеряв контроль над собой, беспомощно заерзала и, задыхаясь, прошептала:

— Да… да…

Он опустил голову между моими ногами и стал ритмично прикасаться языком к моей плоти. Я подчинилась этому ритму, и по всему моему телу прошел судорожный трепет. От жара в сауне с меня струилась вода. Казалось, весь мир превратился в раскаленную печь, и моя пульсирующая плоть была источником этого жара.

Заставив меня еще раз достичь оргазма, Пирс выключил сауну, и мы оба сидели не двигаясь, ожидая, когда охладятся тела и восстановятся силы. Мы улыбнулись друг другу, словно пара заговорщиков, и он сказал:

— Надеюсь, ты не устала, потому что я еще даже не начинал.

— На это я и надеюсь, — сказала я в ответ.

— Давай-ка выберемся отсюда.

Дверь сауны выходила в огромную ванную комнату, и теперь, рассмотрев ее как следует, я присвистнула. Комната была белая с золотом: белый ковер застилал пол, мягкие, пушистые купальные простыни тоже были белыми и на каждой золотыми нитками вышита его монограмма с короной. Ванна, встроенная ниже уровня пола, была, наверное, не менее двенадцати футов по диагонали.

— Она мраморная. Мне пришлось для нее укрепить полы, — с гордостью объяснил Пирс. — Все краны из чистого золота. Улавливаешь? Чистое золото. Не какое-нибудь накладное. И на умывальниках тоже. Неплохая идея иметь их сразу два, не так ли? Чтобы не возникало споров.

Я рассыпалась в похвалах, и он был очень доволен. Он был похож на парнишку, которому хочется, чтобы все знали, что у него самая большая плитка шоколада на всей улице. Это было даже трогательно.

Две стены занимали стенные шкафы, дверцы которых от пола до потолка были зеркальными. Наверное, если бы не моя хорошая фигура, было бы довольно страшно видеть так много себя сразу. Над серединой ванны с потолка свисало что-то похожее на золотую птичью клетку, но Пирс нажал на кнопку в стене ванны, и из «птичьей клетки» полилась вода. Оказалось, что это душ.

Мы стояли под струями прохладной воды, но, вместо того чтобы охладить наш пыл, она лишь освежила нас и восстановила силы. Теперь я смогла как следует рассмотреть тело Пирса, и мне понравилась его здоровая крепкая плоть, таящая скрытую силу.

Мы вытерли друг друга, и я уже хотела надеть на себя купальный халат, но он остановил меня.

— Подожди, — сказал он и, взяв меня за руку, повел в спальню.

Он выключил все лампы, и комната погрузилась в темноту. Одна стена была задернута шторами. Пирс нажал кнопку, и шторы раздвинулись. Всю стену занимало огромное окно, из которого открывался великолепный вид на Лондон.

Мы стояли бок о бок голые и смотрели на город, который не мог нас видеть. Сверкающие огни большого города были подобны драгоценным камням на черном бархате. Они были полны тайны и волновали. Лондон всегда возбуждал меня, но особенно сильно радостное волнение охватило меня сейчас, когда город лежал словно ковер под моими ногами.

— В детстве у меня из окна тоже был виден Лондон, — сказал Пирс, — но тогда все было по-другому. Нас было шестеро, и мы жили в трех комнатах под самой крышей одного многоквартирного дома. И я поклялся себе, что когда-нибудь у меня из окна будет самый лучший вид, который только можно купить за деньги. И теперь я его имею.

— Ты всегда получаешь то, чего хочешь, Пирс, не так ли? — тихо спросила я.

— Всегда, — просто ответил он. — Я хотел Лондон. Я хотел тебя. И теперь я заполучил тебя и хочу поделиться с тобой своим городом.

— Твоим городом? — недоверчиво переспросила я.

— Лучшая его часть принадлежит мне, — сказал он, либо не обратив внимания на иронию, либо не поняв ее. — Я могу купить все, что продается, и могу купить дешевле, чем любой другой человек. Позволь мне дать тебе все самое лучшее, Хани: лучшие наряды, лучшие драгоценности, все самое лучшее, что бы ты ни пожелала. Ты этого заслуживаешь.

Я почувствовала холод металла на шее, и Пирс застегнул замочек сзади.

— Это золото, — сказал он. — Золото с бриллиантами. Ты должна носить золото, потому что ты сама золотая девочка.

— Пирс…

Не дав мне продолжить, он застегнул на обеих руках такие же золотые браслеты. Даже в темноте я видела, как, отражаясь в зеркалах, поблескивают на них бриллианты. От их красоты дух захватывало.

Он нажал кнопку, и шторы задернулись. Потом он включил свет и высоко поднял меня на руках.

— Ни за что не догадаешься, что произойдет дальше, — сказал он, укладывая меня на кровать.

В зеркальном потолке отражалась девушка в золотых украшениях и с золотыми волосами. «Он прав, — подумала я, в изумлении глядя вверх. — Золото очень подходит мне». Но он еще не закончил. Высыпав на кровать кучу драгоценностей, он принялся украшать меня ими: серьги — в уши, кольца — на каждый палец рук и ног, браслеты — на щиколотки, нитку жемчуга — на талию. Мое отражение так и сверкало.

— Пирс, это слишком, — запротестовала я, смущенная его щедростью.

Он хохотнул.

— Должен признаться, что они достались мне по себестоимости через мой магазин, так что я не так уж щедр, как может показаться.

Он пытался приуменьшить стоимость, но меня трудно провести. Большую часть этих украшений я видела на витринах, когда он показывал мне магазин, и мне запомнились их баснословные цены. Даже по себестоимости они, должно быть, стоили несколько сотен тысяч, однако он украсил меня ими, как будто в этом не было ничего особенного. Я растерялась и не знала, что сказать. Увидев выражение моего лица, он рассмеялся.

— Не придавай слишком большого значения побрякушкам. Мы должны наслаждаться жизнью. Ты хочешь наслаждаться жизнью, Хани?

Наконец-то у меня появилась возможность показать, что я ценю его щедрость. Все-таки я, как никто другой, умела доставить мужчине незабываемое наслаждение, и если я не смогу сделать что-нибудь действительно особенное для этого щедрого человека, то должна сгореть от стыда. Я с готовностью кивнула и принялась снимать с пальцев кольца, однако он не позволил мне снять все остальное.

— Пусть они останутся на тебе, — со смехом приказал он. — Это мое клеймо. Они означают, что ты принадлежишь мне. Возможно, это вульгарно, но мне хочется заняться с тобой любовью, когда на тебе надеты драгоценности.

Почему бы и нет? Это будило мое творческое воображение.

— Ну что ж, давай, — сказала я.

Он опустился на колени между моими ногами и, приподняв мои ягодицы, подсунул под них подушку, подвинувшись ко мне так, что его напрягшийся пенис был готов войти в меня. Входя в мою плоть, он ласкал пальцами вагину, так что у меня от этой двойной стимуляции перехватило дыхание.

Он откинул назад голову, чтобы полюбоваться на отражение в зеркальном потолке. Заинтригованная, я тоже взглянула вверх и увидела девушку, все тело которой было украшено драгоценностями, и огромный пенис, входивший в нее и выходивший. Я никогда прежде не видела эту часть своего тела во время секса, и меня это зрелище заворожило.

— Когда привыкнешь, это выглядит великолепно, — рассмеявшись, сказал Пирс. — Смотришь на себя совсем другими глазами. — Он еще больше отклонился назад, чтобы я могла отчетливее видеть размер его энергично работающего пениса. — Ты только полюбуйся! — торжествующе воскликнул он.

Он был вульгарен и сам признавал это. Но его вульгарность казалась мне наивной, безвредной, так что я лишь рассмеялась, а когда он ответил на смех лучезарной улыбкой, я почувствовала к нему нежность.

Возможно, я уже говорила о том, что Пирс был убежденным сторонником экономии усилий. Позднее он говорил мне, что если тратил на что-то пять фунтов, то получал на шесть фунтов. В сексе тоже все должно было работать на него. Поэтому, пока одна его рука ласкала меня спереди, пальцы другой руки осторожно прокладывали путь к другому входу в мое тело. Меня всегда это очень стимулировало, особенно если мужчина был опытным любовником. А Пирс был настоящим экспертом в сексе.

Он ускорил темп, и я попробовала сдержать его, но не тут-то было! Взглянув наверх, я увидела свое отражение в момент оргазма и заметила, что Пирс тоже смотрит наверх. Меня удивило, что мужчина любуется отражением, когда перед ним оригинал, но подумала, что о вкусах не спорят.

Пока я с трудом переводила дыхание, Пирс схватил телефонную трубку.

— Ресторан? Пришлите ужин, — приказал он. Увидев мой удивленный взгляд, он объяснил: — Я заранее заказал для нас ужин. Я специально разместил ресторан на нижнем этаже, чтобы он не закрывался после закрытия магазина и чтобы там могли готовить для меня еду.

— Ты заказал для меня еду, даже не спросив, что я предпочитаю? — спросила я, слегка задетая его самоуверенностью.

Он рассмеялся мне в лицо и, указав на украшавшие меня драгоценности, заявил:

— Ну, конечно. Так же, как я заказал все это, не спросив тебя.

Трудно было спорить с таким человеком.

Как и коробочка с часами, ужин прибыл в лифте, и мы сами выкатили из него сервировочный стол на колесиках. Такой способ позволял Пирсу избегать ненужного общения. Он считал, что ненужные разговоры с ненужными людьми крадут у него драгоценное время.

Мы ужинали, не одеваясь, сидя на стульях, изготовленных, как он сказал, из армированного стекла. Он оказался прав, ужин пришелся мне по вкусу, особенно спаржа в сливочном соусе. Я никогда не пробовала ее раньше, но Пирс ее обожал. Он брал в рот кончик палочки и медленно втягивал ее, пока она не исчезала. Я попробовала сделать так же, а он внимательно наблюдал за моими губами и языком, которым я, справившись со спаржей, слизала с губ остатки соуса.

Потом, когда мы пили кофе, он неожиданно спросил:

— У тебя паспорт с собой?

— Конечно, нет. Разве мы куда-нибудь уезжаем?

— Завтра я улетаю в Нью-Йорк. Хочешь со мной?

— Еще бы! — радостно воскликнула я.

— Ладно. Сейчас я отправлю тебя на машине домой. Собери свои вещи и возвращайся.

— Может быть, мне лучше провести остаток ночи дома? — спросила я.

— Нет. Я люблю, чтобы перед отъездом у меня все было под рукой заблаговременно. — Он схватил телефонную трубку — они у него были в каждой комнате. — Фред, подай машину через десять минут.

Пожалуй, мне еще никогда не приходилось одеваться за столь короткое время, но ровно через десять минут Пирс проводил меня к лифту, сказав, что внизу меня ждет Фред. Я почувствовала себя чем-то вроде коробочки с часами или ужина.

Лифт спустился в подземный гараж. Возле лифта меня ждал Фред, держа открытой дверцу «роллс-ройса» с работающим мотором.

Оказавшись в своей квартире, я спрятала драгоценности, подумав, какой необыкновенный человек этот Пирс, потом торопливо собрала чемоданы и поспешила в машину. Когда я снова была у Пирса, он разговаривал по телефону. Я помахала ему рукой, но он не обратил на меня внимания, продолжая разговаривать, поэтому я легла в постель, подождала его еще немного, а затем заснула.

Как я поняла позднее, это было характерно для Пирса. Даже когда он был поглощен открытием магазина в Найтсбридже, половина его внимания была сосредоточена на Нью-Йорке, и его внутренние часы работали сразу в двух временных поясах. Пятичасовая разница во времени была для него подарком судьбы, потому что позволяла продлить рабочий день.

Он жил ради успеха в бизнесе, и временами мне казалось, что, с головой уйдя в дела, он окончательно перестал интересоваться всем остальным… Но нет. В нем срабатывал какой-то внутренний сигнал, и он, отодвинув работу на второй план, с той же энергией предавался развлечениям. Энергии Пирса мог позавидовать любой человек гораздо моложе его по возрасту. Мне иногда приходилось напрягаться, чтобы не отстать от него.

Он обожал ночные клубы. Иногда мы танцевали целую ночь напролет, а потом возвращались к нему, чтобы заняться физическими упражнениями другого рода. В некоторых ночных клубах устраивались весьма рискованные шоу.

Ночной клуб «У Энди» был особенно знаменит своими представлениями «только для взрослых», к участию в которых привлекались желающие из числа присутствующих. Пирс часто водил меня туда и всегда выбирал для нас столик возле самой сцены. Там иногда проделывали такое, что я даже вообразить себе не могла. А Пирс шептал мне на ухо:

— Надеюсь, ты кое-что запоминаешь?

Никогда не забуду одну ночь, примерно два месяца спустя после нашей встречи, накануне одной из наших частых поездок в Нью-Йорк. Мы заскочили на пару часиков в клуб «У Энди».

Пирс отошел на несколько минут, а я осталась за столиком, потягивая коктейль и наблюдая за окружающими. За соседним столиком я заметила пожилого мужчину, на коленях у которого сидела, лаская его, молодая девушка, в которой я узнала одну из участниц шоу. Но она не только ласкала его. Запустив одну руку в его шевелюру и отвлекая его внимание, она другой рукой выудила из его кармана бумажник.

Не раздумывая я бросилась к ним и схватила девицу за руку, в которой был зажат бумажник. Пожилой мужчина с удивлением уставился на него.

— Вам следует быть осторожнее, — с улыбкой посоветовала я. — Вы могли потерять бумажник.

— Я только что собиралась вернуть ему бумажник, — недовольным голосом произнесла девица.

— Не сомневаюсь, — сказал мужчина. — Лана — хорошая девочка, не так ли, крошка? — добавил он, однако решительно отобрал у нее бумажник и переложил в другой карман.

Все остальные мужчины за столиком проверили свои карманы.

Я не стала настаивать. Достаточно того, что я предупредила этого старикана. Однако Лана взглянула на меня с ненавистью.

Вернулся Пирс, и несколько минут спустя началось представление, которое называлось «Рабство». В нем участвовали Лана с еще одной девушкой, совершенно обнаженные, не считая набедренных повязок из бусинок, и мускулистый молодой блондин, тоже обнаженный, если не считать черного кожаного мешочка, едва вмещавшего все его хозяйство. У девушек были связаны руки, а в руках у юноши, которого изображал сам Энди, был кнут.

Девушки опустились перед ним на колени, в мольбе простирая к нему связанные руки, а голос за сценой объявил, что рабовладелец дает им задание, выполнив которое они могут быть освобождены. Задание заключалось в том, чтобы ублажить одного из присутствующих в зале мужчин.

Участвовать в представлении с готовностью вызвались около двадцати мужчин, но девушки уже выбрали Пирса и, не дослушав до конца голос за сценой, подхватили его под руки. Поймав на себе торжествующий взгляд Ланы, я поняла, что все это задумано, чтобы отомстить мне. Я была не так глупа, чтобы уговаривать Пирса не ходить с ними. Им бы, наверное, это очень понравилось. Но я просто откинулась на спинку стула, с любопытством наблюдая за происходящим.

Несмотря на то, что у них были связаны руки, они умудрились снять с него почти всю одежду, и я порадовалась, что Пирс не носил ни комичных боксерских трусов, ни резинок, поддерживающих носки. Они уложили его на низкую кушетку и принялись его обрабатывать по-настоящему. Лана приспустила его трусы, а другая девушка осыпала его страстными поцелуями. Пирс же тем временем потрясал в воздухе кулаками с отогнутыми большими пальцами, демонстрируя одобрение и заставляя присутствующих весело хохотать.

Я не могла винить его за то, что он испытывает удовольствие, однако и смириться с поражением мне не хотелось. Энди расхаживал между столами, демонстративно пощелкивая кнутом, и как только он оказался рядом с моим столиком, я подняла ногу, преградив ему путь. Он с интересом взглянул на меня. Я уже заметила, что он время от времени поглядывал на меня, и сейчас одарила его самой обольстительной медленной улыбкой, от которой так и подпрыгнул его кожаный мешочек.

— Не хотите ли присоединиться к шоу? — спросил он.

Я кивнула и поднялась на ноги. На мне был обтягивающий тело золотой комбинезон, и, естественно, чтобы не испортить линию, я не надела никакого нижнего белья. Комбинезон был из эластичной ткани и плотно обтягивал мои ягодицы, которыми я соблазнительно покачивала, идя впереди Энди на сцену и поглядывая через плечо, желая убедиться, что он следует за мной. Он не отставал.

Присутствующие завопили от восторга, и Пирс поднял голову, чтобы узнать, чем вызван такой ажиотаж. Увидев меня, он протестующе замахал руками, но не мог ничего сделать, потому что на нем верхом восседала Лана, готовая опуститься на его стоящий наготове пенис.

Энди обвил кончиком кнута мою талию, и я, крутясь, позволила кнуту обвиться вокруг талии несколько раз, пока не оказалась тесно прижатой к обнаженному телу Энди. Он уронил на пол кнутовище. Топ моего комбинезона имел глубокий вырез и застегивался спереди на пуговки. Одной рукой прижимая меня к себе, другой он принялся расстегивать пуговицы, пока комбинезон не раскрылся до талии. Энди, приподняв рукой одну грудь, начал дразнить пальцами сосок.

По моему телу пробежала дрожь удовольствия, но я держала себя в руках. Пирс в отчаянии наблюдал за нами, разрываясь между желанием немедленно утащить меня отсюда и состоянием экстаза, до которого довела его своими манипуляциями Лана. Я завела руки за спину, и мои пальцы скользнули вверх по ноге Энди. Он расстегнул еще несколько пуговиц на моем комбинезоне и запустил пальцы в мои брючки. Я улыбнулась ему.

Это переполнило чашу терпения Пирса. Не выдержав, он вскочил с кушетки так резко, что Лана вверх тормашками полетела на пол. Зал взревел от восторга. Мне потребовалось собраться с духом, чтобы оторваться от человека, который доставлял мне такие приятные ощущения, но я это сделала.

— Эй, постой… — запротестовал Энди.

— В другой раз, — сказала я. — Может быть.

Мы собрали одежду Пирса, и, затащив его за ширму за кулисами, я помогла ему одеться. Он отчаянно ругался.

— Прекрати, пожалуйста, — сказала я. — Это была всего лишь игра.

— Игра? Я в жизни своей не видывал, чтобы женщина вела себя столь аморально…

— Где твой бумажник? — спросила я.

Разумеется, бумажника не было. Произошел короткий, резкий разговор с Энди, который уверял, что уже предупреждал девушку на этот счет, потому что такое не должно происходить в его респектабельном клубе. Как оказалось, Лана исчезла, прихватив все деньги Пирса, но оставив в гримерке его бумажник с кредитными карточками.

В машине по дороге домой Пирс высказал мне свои претензии, главная из которых заключалась в том, что я не присмотрела за его одеждой и бумажником.

— Послушай, — сказала наконец я, разозлившись, — ты выставил меня дурочкой, и я выставила тебя дураком. Мы квиты. И запомни: никогда не снимай одежду в присутствии незнакомой женщины. — Потом я сказала шоферу в переговорную трубку: — Остановите машину, Фред.

Машина остановилась, и я открыла дверцу.

— Пока, Пирс. Позвони, когда будешь в более хорошем настроении.

— Куда ты?

— Домой.

— Но ты завтра утром летишь со мной в Нью-Йорк!

— К чертям Нью-Йорк!

— Мы полетим на «конкорде».

— К чертям «конкорд»!

— А как же я?

— К чертям тебя!

Я с силой захлопнула дверцу и зашагала по дороге, высматривая такси. Я пылала гневом.

Но на следующее утро мне принесли пакет, в котором находились золотые с бриллиантами серьги с гравировкой с обратной стороны. На одной серьге было написано: «В память о нашей первой», а на другой — «и последней ссоре. Пирс».

Ну что будешь делать с таким человеком? Я примчалась в аэропорт Хитроу за несколько минут до отлета. Он ждал меня, широко раскрыв объятия.