Бесстыжая

Глава 7

При расставании Майлс сказал мне:

— Хани, насчет этой квартиры… — Я подумала, что он собирался попросить меня вернуть ее, но он продолжал: —…Я хотел бы, чтобы ты продала ее и купила другую. Мне не хотелось бы, чтобы ты жила там с кем-то другим.

Я пообещала и сразу же дала объявление о продаже квартиры. Мне тоже не хотелось, чтобы там жил другой мужчина. Поскольку ипотечных выплат не предстояло, я использовала стоимость квартиры как взнос за новую. Я выбрала квартиру в самом центре, неподалеку от магазина «Харродз», где теперь делала свои покупки. Агент по продаже недвижимости уверял, что в квартире две спальни и огромная гостиная. На самом деле спальня была одна, а вместо второй — стенной шкаф. И гостиная не была огромной, но имела вполне приемлемые размеры. Однако к тому времени я уже знала кое-что о ценах на жилье в Лондоне и считала, что мне повезло.

На радостях я купила новые ковры и мебель, оставшись практически без гроша. К счастью, было много работы. В тот день, когда в квартире все было расставлено по местам, я угостила себя шампанским. Странно, но я осталась одна. А могла бы стать леди Дайсон. Однако, взглянув на фотографию Стива, которую я вырезала из газеты и вставила в рамочку, я поняла, что ни за что не смогла бы быть леди Дайсон.

Когда я наливала себе второй бокал, раздался звонок в дверь. Я открыла. На пороге стоял мой брат Рики. Мы обнялись. Я так ему обрадовалась, что даже забыла, какой занозой в одном месте он мог быть. Теперь ему было двадцать два года, и он был очень красив.

— Неплохо устроилась, Мел, — сказал он, когда я показала ему квартиру. — Видно, грех хорошо оплачивается. Может быть, мне тоже стоит попробовать пойти по этой дорожке?

— У тебя для этого нет нужных качеств, — сказала я, наливая ему шампанского. — Что привело тебя в Лондон?

— Мне надоело слушать, как папа без конца стонет по поводу того, что ему стыдно за собственную дочь и т. д. и т. п.

— Ах он старый лицемер! — воскликнула я. — Ему было не стыдно брать деньги, которые я присылала. Кто оплатил счета за газ? Кто заплатил за новое пальто для мамы?

— Ты, конечно, ты. Но ты посылала деньги не ему, а маме, — напомнил Рики.

— Конечно, — сказала я. — Иначе маме не досталось бы ни пенса. Я не дурочка и все понимаю.

— Да уж, ты неглупа, если сумела купить такую квартирку, — согласился Рики, оглядываясь вокруг. — Мы с папой решили, что пора мне отправиться в Лондон и взглянуть братским глазом, как ты тут поживаешь. К тому же он хотел узнать, не подкинешь ли ты ему несколько сотенок. Он немного проигрался на состязаниях борзых.

— Я дам ему денег, лишь бы он от меня отвязался, — сказала я.

— Возможно, мне следовало бы пожить здесь, чтобы убедиться, что у тебя все в порядке, — намекнул Рики.

— Если хочешь, можешь немного пожить у меня, но если впутаешься в какую-нибудь историю, я тебя немедленно выгоню, — решительно сказала я.

Рики изумленно взглянул на меня.

— Черт возьми, Мел, ты здорово изменилась. Я тебя не узнаю.

— Ладно, уймись. И не забудь, что меня зовут Хани.

Это был еще один поворотный пункт: я заставила человека, знавшего меня всю жизнь, признать, что я Хани. Рики больше ни разу не попытался назвать меня Мел.

Это была его первая поездка в Лондон, и ему не терпелось поскорее познать все удовольствия городской жизни. Хотя он был старше меня, я к этому времени гораздо лучше его знала жизнь. Мне приходилось много работать, чтобы выручать его, потому что он был большой мастер попадать в разные истории. У меня почти не оставалось времени для личной жизни в отличие от Рики, который вел весьма бурную жизнь. Иногда, вернувшись домой, я слышала бормотание и стоны, доносившиеся из-за закрытой двери его спальни. Я им не мешала и готовила себе на скорую руку чашку какао.

Нельзя сказать, что Рики был законченным эгоистом. В тот день, когда я прочла в газете о помолвке Майлса Серафиной, я расстроилась, и Рики, заметив это, предложил сходить вечером на концерт рок-группы. Я с радостью согласилась. Оказалось, правда, что он не купил билеты, рассчитывая, что я воспользуюсь своими чарами и нас пропустят в зал просто так. К счастью, я была знакома с администратором, и пройти на концерт оказалось не трудно. В тот вечер выступал Варвар.

Если на дисках слова песен Варвара звучали неразборчиво, то со сцены их вообще невозможно было понять. Оглушенная шумом, я пыталась разобрать отдельные слова по движению губ певца. Получалась какая-то галиматья вроде: «Я убийца… ты убийца… мы выпустим кровь из этого проклятого мира…»

Я едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться, но люди вокруг закрывали глаза в экстазе, поэтому я решила, что все это не так глупо, как звучит. На Варваре было его обычное одеяние с болтами и гайками, и в лучах красного и зеленого света у него был действительно зловещий вид, особенно когда он переходил на рычание.

Во время перерыва ко мне подошел администратор и сказал, что Варвар заметил меня в зале и хочет, чтобы я пришла за кулисы. Про Рики он ничего не сказал, но мой пронырливый братец тем не менее пошел со мной.

Мы нашли Варвара в его гримерной. Он был в своих черных кожаных брюках, но уже снял пиджак, и грудь его блестела от пота после напряженной работы на сцене. Пряди длинных черных волос падали ему на лицо. Прищурив глаза, он взглянул на меня.

— Почему ты надо мной смеялась? — спросил он.

— Я смеялась над тобой? — озадаченно переспросила я.

— Ты смеялась, когда мы встретились на премьере фильма «Раскаты грома». Что ты нашла во мне смешного?

— Неужели ты до сих пор помнишь? — удивилась я. — Ведь это было год назад.

— Да, но обычно люди надо мной не смеются. — В его голосе слышался не гнев, а скорее недоумение.

— Мне показалось, что ты немного перебрал с украшениями. Надо было выбрать что-нибудь одно: либо цепь, либо пилу-ножовку, но то и другое одновременно — это слишком! Послушай, я не хотела оскорбить тебя.

Он неожиданно усмехнулся:

— Я поругался со своим менеджером из-за этих цепей и ножовки. Нацепить и то, и другое была его идея. Теперь я смогу сказать ему, что ты согласна со мной.

Мне понравилась его улыбка. У него были красивые зубы. Наверное, я ожидала увидеть у него клыки Дракулы.

— Хочешь, я тебе устрою место поудобнее на второе отделение? — спросил Варвар. — Идем со мной.

Он взял меня за руку и повел из гримерной. В коридоре было полно народа. Я протиснулась мимо Рики, который стоял прижавшись к девице с розовыми волосами и густо накрашенными ресницами. Она была одной из трио девушек под названием «Порочные глазки», которое танцевало на сцене в первом отделении.

— Перестань совращать младенцев, Бебе, — сказал Варвар, проходя мимо, и я тут только поняла, что Рики занимался с ней сексом. Она в это время курила, и, судя по выражению физиономии, ей было ужасно скучно. Ее партнерши, отличавшиеся друг от друга только цветом волос — вторая была с зелеными, а третья с синими волосами, — стояли рядом и ждали своей очереди поразвлечься с Рики.

Варвар привел меня к краю сцены, где было вполне удобно сидеть.

— Отсюда тебе будет все хорошо видно, — сказал он и исчез.

Когда Варвар вновь появился на сцене в полном обмундировании, все девицы в аудитории дружно завизжали. Он что-то прорычал, и они завизжали еще громче. Он начал играть. Я сидела рядом с усилителями, и мне казалось, что звук, пульсируя, проходит сквозь мое тело. Я закрыла глаза, слившись с какофонией звуков.

Через некоторое время я поняла, что на меня влияют не только усилители. Я сидела рядом с барабанщиком, и мощная ритмичная барабанная дробь обрушивалась на сцену. Пол подо мной вздрагивал, вибрировал, грохотал. Это было великолепное ощущение, и вскоре я начала раскачиваться в такт этому ритму. Я ничего не могла поделать с собой.

Песня закончилась (если это можно было назвать песней), я открыла глаза и встретилась взглядом с барабанщиком, который смотрел на меня и улыбался. Казалось, он понимал, что со мной происходит.

Я знала, что его зовут Джек и что он почти так же знаменит, как Варвар. Они были соперниками, чуть ли не врагами, и их взаимная ненависть временами выплескивалась на сцену. Варвар орал зловещие слова своих песен, обращаясь к Джеку, а Джек с остервенением набрасывался на свои барабаны, словно стараясь размозжить голову Варвару. Аудитория ревела от восторга.

У Джека было красивое лицо с крупными чертами и большой чувственный рот. Играя, он втягивал губы, и казалось, что он насмешливо улыбается. Он подмигнул мне и разразился такой дробью, что пол задрожал еще сильнее. При этом он все время наблюдал за тем, как я реагирую на его проделки. У меня перехватило дыхание, я обхватила руками свое тело и принялась раскачиваться в мучительном экстазе. Я вспомнила, что уже очень давно не была с мужчиной, и мне захотелось этого немедленно, сию же минуту, но чтобы все происходило так, как сейчас.

Я пристально посмотрела на Варвара. На нем были очень тесно обтягивающие ноги кожаные брюки, под которыми обрисовывались аккуратные ягодицы. Мне захотелось протянуть руку и прикоснуться к ним. Заметив, что я смотрю на Варвара, Джек приналег на барабаны, чтобы снова привлечь к себе мое внимание.

Варвар повернулся и сразу же понял, что между нами происходит. Он зарычал и что-то крикнул Джеку, который в ответ разразился бешеной барабанной дробью. Варвар подпрыгнул и тяжело опустился на обе ноги. Сцена вздрогнула, и это еще больше усилило мое возбуждение. Они свирепствовали, мне казалось, что с минуты на минуту они убьют друг друга.

Я хотела их обоих. Я хотела шума и их горячего терпкого запаха, хотела почувствовать внутри себя их пенисы, их пальцы, хотела ощутить на себе тяжесть их тел. Я хотела бесконечно наслаждаться этой необузданной чувственной оргией и в то же время желала, чтобы концерт поскорее закончился, мы ушли отсюда и мое тело получило то, чего жаждало.

Когда концерт наконец закончился, я была словно выжатый лимон. Медленно поднявшись, я пошла искать Рики, но его и след простыл. Я заглянула в гримерную Варвара и с удивлением увидела, что он пьет молоко из большого стакана.

Заметив мое удивление, он усмехнулся.

— Входи.

Случайно посмотрев в зеркало, я пришла в ужас от своего растрепанного вида. Открыв сумочку, чтобы поправить макияж, я обнаружила там записку от Рики:

Я пригласил Бебе, Рокси и Сандру к нам домой. Нам придется воспользоваться твоей кроватью, потому что моя слишком мала для четверых. Мне пришлось взять твой ключ, чтобы нас никто не потревожил. Уверен, что ты меня простишь.

— Каков наглец! — возмущенно воскликнула я, показывая записку Варвару.

Он внимательно прочел записку.

— Я разрезал бы его на куски, но, к сожалению, у меня нет с собой ножовки, — сказал он извиняющимся тоном.

— Ха-ха! — с горечью произнесла я.

— Имея такого братца, тебе не следовало бы оставлять сумочку где попало, — сказал он тоном старого дядюшки, читающего нравоучения.

— Я и не оставляла. Должно быть, этот паршивец залез в сумочку, когда я сидела на сцене.

— И ты его не заметила?

Я многозначительно взглянула на Варвара.

— Я не замечала ничего, кроме того, что происходило на сцене.

Он встретился со мной взглядом.

— Ну что ж, если тебе негде спать, то как насчет того, чтобы поехать ко мне?

— С удовольствием, — сказала я.

Мы выскользнули из театра через боковую дверь. У парадного входа его ожидала беснующаяся толпа фанатов, но мне показалось, что он хочет избежать встречи не только с ними, но и с Джеком.

Я ожидала, что машина Варвара будет под стать его бунтарскому имиджу, однако это оказался новенький «роллс-ройс», при виде которого Рэнди лопнул бы от зависти. Мы уселись на заднем сиденье, шофер включил зажигание, а Варвар открыл встроенный бар, в котором, помимо самых разнообразных напитков, стояло несколько бутылок с молоком.

— Хочешь рюмочку шерри? — спросил он и, заметив мой удивленный взгляд, пояснил: — Мне же нужно выпить что-нибудь смягчающее горло после целого вечера напряженного крика.

Он налил мне хереса, включил магнитолу, и машина наполнилась тихой музыкой. Фортепиано с оркестром. Звучала мучительно сладкая мелодия, которая показалась мне знакомой.

— Вспомнила, — сказала я наконец, — это музыка Эльвиры Мэдиган.

Варвар выругался. В его реакции не было обычной для него ярости, и именно от этого она казалась более естественной.

— Это музыка не Эльвиры Мэдиган, — сердито сказал он.

— Ошибаешься. Вчера вечером по телевидению показывали фильм — про одного офицера-кавалериста, который влюбился в канатную плясунью. Все любовные сцены сопровождались этой мелодией.

— Возможно, но тем не менее это музыка не Эльвиры Мэдиган, — твердо заявил Варвар. — Это концерт для фортепиано с оркестром си мажор Моцарта.

— Ладно, поверю тебе на слово. Только не вздумай бросаться на меня с ножовкой.

Он усмехнулся:

— Пропади она пропадом! Ножовки мне надоели и на сцене. Я не хотел набрасываться на тебя, но я буквально зверею, когда обесценивают настоящую музыку.

— Настоящую музыку? — в недоумении переспросила я.

— Ведь ты не назовешь настоящей музыкой тот бред, который сегодня слышала со сцены?

— Разве ты исполняешь ее не потому, что она «с блеском демонстрирует отчаянную попытку анархии пронять до нутра жестокий мир»? — спросила я, процитировав один из самых претенциозных рок-журналов.

— Я исполняю ее, потому что надо зарабатывать на хлеб, — просто сказал Варвар.

Несколько минут спустя мы прибыли в его особняк в Белгрейвии. Полы во всем доме были застелены ковровым покрытием. Исключение составляла спальня, где пол был обычный, паркетный, стояла простая кровать и великолепное пианино.

— Деревянный пол лучше для акустики, — объяснил Варвар. Он включил музыкальный центр, и в комнате зазвучала та же музыка.

Я была разочарована. Я ожидала увидеть в домашней обстановке ту самую устрашающе великолепную рок-звезду, которая внушала благоговейный ужас на сцене, но этот образ исчезал на глазах. Варвар снял с себя кожаный пиджак. Он был очень высокого роста, с гибким, мускулистым телом. Я смотрела на его кожаные брюки, и у меня чесались пальцы от нетерпения. Мне хотелось немедленно стащить их с него. Огромное утолщение впереди выглядело особенно интригующе. Ничего подобного я еще не видела. Я хотела его. Сию же минуту. Я тяжело дышала. От одной мысли о том, что там, внутри брюк, мне стало жарко.

Варвар подошел совсем близко ко мне и провел руками по моему телу. Он тоже тяжело дышал. От него пахло горячим свежим потом, и запах этот приятно возбуждал меня. Я прикоснулась пальцами к утолщению под брюками. Я не могла больше ждать и принялась расстегивать молнию. Молния раскрылась, и я сразу же запустила руку внутрь, горя нетерпением прикоснуться к такому желанному массивному пенису.

И тут я оцепенела от неожиданности.

— Что, черт возьми, это такое? — возмущенно спросила я, вытаскивая что-то непонятное.

У меня на ладони лежал носок.

Варвар громко расхохотался.

— Мы все подкладываем это в брюки перед выступлением. Фанаты жаждут захватывающего зрелища.

— Очень забавно, — сказала я, сверля его испепеляющим взглядом. — Рада, что дала тебе повод посмеяться.

— Я забыл, что он там. Поверь, я не хотел над тобой посмеяться.

— Ври больше! — сердито буркнула я.

— Ну хватит тебе! Я ведь не нарочно. Извини.

Но я не желала слушать никаких оправданий. Я понимала, что попала в дурацкое положение, и мне хотелось поскорее уйти. Схватив сумочку, я направилась к двери.

— Подожди минутку, — взмолился Варвар. — Я же извинился.

— К черту твои извинения, — сказала я. — К черту тебя и… и к чертям твоего Моцарта!

Варвар в мгновение ока оказался рядом. Схватив за талию, он приподнял меня, крепко прижав к себе.

— Можешь что угодно говорить обо мне, — сказал он, — но неуважительно отзываться о Моцарте в моем доме я не позволю!

— Поставь меня на место!

— Только после того, как ты извинишься.

— Черта с два! — заорала я.

Платье у меня задралось выше бедер. Продолжая держать меня одной рукой, он протянул другую руку мне за спину и провел длинным пальцем по углублению между ягодицами. Я была все еще взбешена и яростно вырывалась, но остановить его не могла.

— Извинишься? — спросил он.

Я пнула его, но это движение позволило его пальцам скользнуть еще ниже, пока они не прикоснулись к самому чувствительному месту между ногами. К моему смятению, по телу пробежала дрожь удовольствия. Мы смотрели друг другу в глаза, и я возмущенным взглядом пыталась передать ему, что думаю о его возмутительном поведении. Но он снова шевельнул пальцами, и я, постанывая, прижалась к нему. Я хотела еще раз пнуть его, но вместо этого мои ноги обвились вокруг его тела.

Он несколько ослабил хватку, пальцы его исчезли из чувствительного места, а вместо них там появилось что-то округлое, гладкое, напористое. Само собой получилось так, что я чуть соскользнула вниз и впустила его в предназначенное ему место внутри меня. Скрестив ноги за его спиной, я прижалась к нему, и он глубоко проник внутрь.

Он умудрился, не отпуская меня, добраться до кровати и упал на нее, проникая в меня все глубже и глубже, пока мое желание не достигло апогея.

В самый последний момент он прорычал:

— Ты намерена извиниться?

— Так и быть. Прощу прощения, Моцарт.

Мы оба быстро достигли оргазма и лежали, несколько настороженно глядя в глаза друг другу.

— Надеюсь, подлинный инструмент не разочаровал тебя? — усмехнувшись, спросил он.

— Когда мне удалось добраться до него, он оказался великолепен, — сказала я, пытаясь казаться сердитой, хотя тело мое все еще вздрагивало от наслаждения. — Кто бы мог подумать, что ты устроишь такой скандал из-за Моцарта?

Варвар пожал плечами:

— Видишь ли, он для меня божество.

Я заметила, что голос у него тоже изменился. Исчезли хриплое рычание и грубый акцент.

— Ты настоящий мошенник, — сказала я.

— Само собой, — ничуть не смутившись, сказал он. — Я родился в районе Большого Лондона, и мой отец — полковник в отставке. — Он принялся снимать с меня платье.

— Ты не шутишь? — спросила я, спуская с него кожаные брюки.

— Не шучу. — Он приподнялся на локте и заговорил серьезно: — Я ведь должен был стать профессиональным пианистом, учился в Королевской академии музыки и все такое. Отец не желал помогать мне, потому что считал, что все музыканты — голубые, и мне всегда не хватало денег. Мы с приятелем попытались зарабатывать, играя в метро: он на гитаре, а я на электрооргане. Когда он потерял голос, я стал петь вместо него. Вот так я и стал «открытием». Компания обещала, что мы выпустим всего один диск. Я согласился, и это был конец карьеры классического музыканта. Я визжу и рычу на сцене, потому что этого хочет аудитория. Я сыт по горло тяжелым роком, но я словно попал на чертово колесо, с которого невозможно спрыгнуть. Вот если бы я смог хотя бы переключиться на лирические баллады или что-нибудь в этом роде…

— Но с таким репертуаром ты уже не будешь Варваром, — возразила я.

— Знаю. Я начинаю ненавидеть Варвара.

— А что теперь говорит твой отец? — с любопытством спросила я.

Варвар усмехнулся:

— Теперь, когда я изображаю воплощение грубой силы, он стал безумно гордиться мной. Он считает, что это делает меня настоящим мужчиной. Мама сначала была в шоке, но когда поняла, что я могу оплачивать ее карточные долги, перестала задавать лишние вопросы. Брат делает вид, что презирает меня, но это объясняется тем, что он банкир и завидует тому, чем занимаюсь я.

— Но теперь у тебя есть деньги, — сказала я. — Почему бы тебе не вернуться в Королевскую академию?

— Я всегда собирался это сделать, но уже не могу. Меня засосала эта жизнь, мое время расписано на два года вперед. Да и кто теперь будет воспринимать меня всерьез? Но поверь, я был хорошим пианистом.

Как будто желая рассеять мои сомнения, он включил ту же мелодию с самого начала и сел за пианино. Он начал играть партию фортепиано в сопровождении оркестра, записанную на диске, заглушая звук другого фортепиано. Он виртуозно изображал сложные пассажи, которыми изобиловал концерт, и даже я понимала, что он блестящий музыкант. Я подошла к нему сзади и стояла, положив руки ему на плечи.

Быстрая тема перешла в плавную мелодию Эльвиры Мэдиган (простите, Моцарта). На этот раз я почувствовала глубокую печаль, звучавшую в ней, и поняла, что она созвучна печали Варвара. Его длинные пальцы мягко прикасались к клавишам, вкладывая в мелодию щемящую боль несбывшейся мечты, от которой на глаза набегали слезы.

Мне захотелось утешить его. Я обняла его за шею и нежно поцеловала. Он продолжал играть, но я почувствовала, как напряглось его тело, и поняла, что он реагирует на мою близость. Зная, что у некоторых людей ложбинка вдоль позвоночника — очень чувствительное место, как, например, у меня самой, я провела кончиком языка вдоль его спины, опускаясь все ниже. Обняв его руками, я отыскала наконец то, что хотела. Он был в полной готовности к действиям, но продолжал играть, лишь усилив нажим на клавиши, но с тем же мастерством исполняя особенно сложные пассажи. Мне пришла в голову блестящая идея. Вращающийся табурет, на котором он сидел, располагался на некотором расстоянии от пианино, так что места мне было достаточно. Я опустилась на пол, осторожно пристроившись рядом с Варваром так, что голова моя оказалась у него между ногами, где передо мной предстал во всей красе его набухший, напряженный пенис. Я взяла его в рот, пожимая губами, чтобы возбудить еще сильнее. Варвар вздрогнул всем телом, едва сдерживая себя, но продолжал играть.

Я сосредоточила все внимание на том, что делаю. Жаркий, мускусный запах мужчины возбуждал меня невыносимо, но я пока не думала о себе. Я хотела, чтобы было хорошо ему.

Я ласкала его до тех пор, пока он не достиг оргазма. Потом мы вернулись в постель, и когда он вошел в меня, это было так нежно и так не похоже на Варвара, что я поняла: мне удалось пробиться сквозь варварское обличье и добраться до его сути. Потом мы лежали рядом, моя рука покоилась на его груди, и я подумала: «Не странно ли обнаружить такую нежность в человеке, от которого меньше всего ее ожидаешь?»

— Спасибо, — тихо сказал он. — Мне было нужно, чтобы кто-нибудь приласкал меня так, как это сделала ты.

— Ты был прав, — прошептала я, — музыка придала акту совершенство.

В этот момент я услышала какой-то шум внизу и насторожилась. Кто-то пришел.

— Не обращай внимания, — успокоил меня Варвар, — это мой приятель, который сейчас живет у меня.

Он вышел на лестничную площадку, и я, завернувшись в купальную простыню, вышла за ним следом, чтобы взглянуть на его приятеля.

Оказалось, что это Джек. От неожиданности я чуть не уронила простыню.

— Это Хани, — сказал Варвар, указывая на меня.

— Сам вижу, — буркнул Джек, окинув меня тем же взглядом, что и во время концерта.

— Мне показалось, что вы ненавидите друг друга, — сказала я.

— Это для зрителей, — сказал Джек. — Вне сцены мы живем душа в душу, и нам часто нравится одно и то же.

Его взгляд и тон не оставляли сомнения в том, что он имеет в виду, и меня вновь охватило желание, которое я только что полностью удовлетворила с Варваром. Я радостно улыбнулась. Джек улыбнулся в ответ.

— Я бы с удовольствием еще раз послушала Моцарта, — тихо проговорила я.

— Будьте как дома. — Варвар жестом указал на кровать.

Он включил музыкальный центр, я прислонилась к стене, купальная простыня упала к моим ногам. Мое тело еще не остыло от ласк Варвара, но мне уже хотелось попробовать Джека, хотелось узнать, чем он отличается от Варвара. Он был ниже ростом, крепкого телосложения, с мощной шеей, широкими плечами и мускулистыми бедрами. Глядя на его сильные ляжки, я едва сдерживала себя.

Джек медленно подошел ко мне, лаская взглядом, от которого даже без прикосновения у меня затвердели и напряглись соски. Он сбросил сорочку, и я увидела, что грудь его заросла густыми вьющимися волосами. Впереди, ниже пояса, завораживало взгляд весьма внушительное утолщение, к которому на сей раз я отнеслась с осторожностью.

— Пока дело не зашло слишком далеко, я хотела бы узнать, что у тебя там, — сказала я.

Джек в недоумении застыл на месте.

— Только то, что там бывает обычно. А ты что ожидала? Межконтинентальную ракету «Торнадо»?

— Лишь бы это был не носок, — решительно сказала я.

Поняв, в чем дело, он усмехнулся.

— Я не подкладываю носки, — сказал он; потом, повысив голос так, чтобы его услышал Варвар, добавил: — Некоторым из нас этого не нужно.

— Ишь, расхвастался, распутник! — добродушно заметил Варвар.

У меня разгорелось любопытство. Если это внушительное утолщение не подделка, то там, видимо, находится нечто действительно заслуживающее внимания.

— Ты мне не веришь? Неудивительно, если ты зря потратила время на этого слабака Варвара.

— Не слышал, чтобы она жаловалась! — крикнул из глубины комнаты Варвар.

— Это было до того, как она встретила настоящего мужчину. Позволь мне показать тебе разницу, Хани. — Говоря это, Джек положил мне руку на шею. Рука медленно скользнула вниз, оставляя за собой пылающий след. Для такой крупной руки прикосновение было невероятно нежным. Он ласково прикоснулся к моим соскам, и мое тело отреагировало на это легкое прикосновение, словно на электрический разряд.

— Именно этого мне и хотелось, — сказала ему я.

Он повел меня в спальню и усадил на край кровати так, что мои ноги свисали, не доставая до пола. Потом он опустился на колени и, наклонив голову, принялся ласкать меня между ног. Прикосновения языка были нежны и легки, они дразнили и возбуждали.

Глаза у меня были закрыты, тем не менее я почувствовала, как на меня упала тень. Открыв глаза, я увидела Варвара, сидевшего на кровати рядом со мной. Не сказав ни слова, он наклонился и стал целовать мои груди. У меня перехватило дыхание от наслаждения, которое доставляла мне такая двойная стимуляция. Мне еще никогда не приходилось заниматься любовью с двумя мужчинами сразу, и я была в восторге от новых ощущений. Оба мужчины ласкали меня губами, языками, руками, стараясь доставить мне удовольствие. Это давало мне приятное ощущение собственной власти.

Джек приподнял на ладонях мои ягодицы, и мгновение спустя я вновь ощутила прикосновения его языка, скользнувшего между ягодицами и внутрь моего тела. Таким путем в меня еще никогда не проникали, но язык действовал так ловко, что вскоре напряжение, вызванное новизной ощущения, прошло, уступив место наслаждению.

Варвар придвинулся ближе, его голова оказалась между моими ногами, а язык скользнул туда, где совсем недавно побывал его пенис. Одновременные манипуляции двух языков привели меня в такое возбуждение, что оргазм следовал за оргазмом.

Потом я услышала голос Джека:

— Мне кажется, меня обделили вниманием.

Я рассмеялась и притянула его к себе. Мне подумалось было, что традиционный способ после всех этих новых ощущений может показаться пресным, но хотелось быть справедливой к Джеку. Он был полон энергии, и сам акт отличался особой остротой, что мне очень понравилось. Несмотря на то что я начала уставать, его энергия заражала меня и вдохновляла на новые усилия.

Мы втроем проспали несколько часов, потом вместе приняли душ. Варвар стоял впереди меня, а Джек — сзади, и оба тщательно намыливали мое тело; их скользкие от мыла руки забирались повсюду. Я обняла Варвара за шею, и он вошел в меня спереди. Пенис Джека медленно и осторожно проник в меня сзади. Подготовленная к этому манипуляциями его языка, я знала, чего мне ждать, и могла наслаждаться новыми ощущениями. Руки Джека скользнули между мной и Варваром, и он принялся ласкать мои груди. Возбуждение, исходившее сразу из нескольких источников, вызвало у меня оргазм такой силы, что он был подобен взрыву вселенной.

Мне так понравилось экспериментировать, что, когда мы вернулись в постель, я решилась на новые подвиги. Заставив Джека лечь на спину, я уселась на него верхом и взяла губами его пенис. Варвар опустился на меня, и его язык оказался там, где несколько мгновений назад находился пенис Джека. Возможно, быть начинкой в такого рода сандвиче было не очень удобно, но мои партнеры вели себя по-джентльменски, поэтому у нас все это получилось легко и просто. В конце концов мы все свалились на постель и расхохотались. Потом еще немного поспали.

Меня разбудили звуки музыки. Варвар сидел за пианино и подбирал какую-то мелодию. Заметив, что я проснулась, он улыбнулся.

— У меня появилась идея новой песни, — сказал он. — Я собираюсь назвать ее «Мы втроем».

Он начал напевать:

— Нас трое… мы всегда втроем… не бываю наедине с тобой… он всегда рядом… никогда вдвоем… постоянно втроем…

Песня была об одном парне, который чувствует, что его девушка постоянно думает о своем бывшем любовнике, даже когда они в постели. Но если читать между строк, нетрудно было догадаться, что вдохновило Варвара на эту песню. Песня была в непривычном для Варвара стиле — лирическая и мелодичная.

— Я нашел нужный стиль, — сказал он. — Мне удалось соскочить с этого чертова колеса. Ты помогла мне в этом, Хани.

В течение нескольких последующих недель я проводила много времени с Варваром и Джеком. Когда они записывали «Мы втроем», я присутствовала в студии звукозаписи. Мы расстались, когда они отправились в зарубежное турне. Предполагалось, что они вернутся через шесть месяцев, но, хотя мы любили друг друга в этом своеобразном треугольнике, все мы понимали, что никто из нас не будет хранить верность в течение полугода.

Фанаты из кожи вон лезли, чтобы приобрести «Мы втроем». Музыкальные обозреватели превозносили новый, зрелый, стиль Варвара и мужество певца и композитора, не побоявшегося вырваться за ставшие тесными рамки привычного. «Мы втроем» удерживала первое место по популярности в течение десяти недель и принесла ему целое состояние. Джек тоже не был обойден вниманием: о нем упоминалось в хвалебных статьях, и он получал существенное процентное отчисление с каждого проданного диска.

Догадываетесь, кто единственный не получил ни малейшей выгоды от рождения на свет этой песни?

Вы догадались правильно.

Ах, пропади все пропадом!