Безжалостное королевство

25

Как только мы закончили есть, ужасное чувство, которое мы отталкивали с тех пор, как вернулись, снова появилось.

Вы не можете избежать плохих новостей, просто продлеваете их.

Чувство было, но не таким сильным, как раньше. То, что мы сделали сегодня, было приятно — нет, это было правильно. Это было то же самое теплое чувство, которое мы испытывали, когда старик был здесь. Было чувство принадлежности, которого не хватало в нашей жизни.

Обнаружение жучка в кольце Эверли вывело нас из себя, как никого другого. Если ее дядя захотел поиграть в игры, мы используем это против него.

Теперь мы вчетвером лежали на полу в комнате старика. Было странно продолжать называть это так. Его даже здесь не было, и не было уже давно. Он не просил нас хранить его комнату как какую-то святыню.

— Тебе нужно перестать хандрить, — сказал старик, входя в комнату Сэинта.

Это был первый год после смерти Эрика, и хотя мы были благодарны за то, что вышли из системы детского дома, мы все еще чувствовали вину за то, что мы вышли, а он нет.

У всех у нас были свои комнаты, но сегодня мы просто тусовались у Сэинта. Была необъяснимая потребность быть рядом друг с другом. Никто из нас не озвучил это, но мы это чувствовали. Смерть была забавной в этом смысле. Хотя это отняло у вас часть, это заставило тех, кто остался позади, хотеть держаться крепче.

Мы все смотрели на старика, не зная, что ему сказать.

— Лучший способ почтить память умершего человека — сохранить то, что он любил больше всего. Оплакивайте их, следуйте их наследию, но отпустите их.

Возможно, ни Эрик, ни старик не хотели бы, чтобы мы пошли по этому пути, потому что это не было их наследием. Они хотели уберечь нас от опасности, но я думал, что в глубине души они поймут, особенно если мы поможем другим.

— Мы должны очистить его комнату, — сказал я вслух, и три пары смущенных глаз посмотрели на меня.

— Выбросить все? — Сэинт спросил.

— Давно пора, — согласился Кэл.

— Я не говорю выбросить все, но мы не можем хранить это как святыню. Он бы этого не хотел.

Эверли протянула руку и коснулась руки Сэинта. Она сидела между мной и Кэлом, напротив него.

Сэинт вздохнул.

— Мне понадобится минута, чтобы заняться здесь сексом, не чувствуя, что старик наблюдает за мной.

Мы с Кэлом вопросительно посмотрели на него.

— Мы можем установить ту королевскую кровать здесь, которую мы заказали. Это самая большая комната. И приличный шкаф.

Это была неплохая идея.

— И у вас у всех будут свои комнаты, если вы меня разозлите. — Эверли ухмыльнулась.

Я не думал, что она поняла, что сказала или что это значило для нас, но тот факт, что она могла видеть себя в нашем доме — это обозначало для нас весь мир.

Судя по выражению лиц моих братьев, мы все были в одной лодке. Мы были влюблены в нее.

— Давай покончим с этим, — сумел сказать Кэл.

— Да, и тогда мы сможем здесь трахаться.

Мы все рассмеялись, когда Сэинт вскинул одну руку в воздух, другую заложил за спину для равновесия и начал трахать воздух.

— Хорошо, давайте покончим с этим, — сказал я, потянувшись за бумагами. Что бы ни было на них, все будет испорчено.

Эверли пользовалась нашим компьютером, пока мы перепроверяли документы.

— Эти адреса есть по всему штату, но некоторые из них есть и в соседних, — прошептала Эверли, и комок в моем горле стал больше.

Я просмотрел документы, которые мы получили от парня, описательную расшифровку без имен, но с характеристиками, а затем я просмотрел файл, который мы распечатали на странице информации об исчезновении. Основная информация о тех, кого так и не нашли. Конечно же, это совпало.

Это была идеальная обстановка. Люди, на которых некому было претендовать, которые были здоровы, и некоторые считали их пустой тратой места. Тогда богатые с глубокими карманами, готовые заплатить что угодно за шанс выжить, не заботясь о том, как этот шанс появился.

— Черт, — прошипел Сэинт, почти от боли. — Это здесь.

Кэл потянулся за газетой. Он прочитал это про себя, а затем посмотрел на нас с мрачным выражением лица.

— Мальчик. Кавказец. 11 лет. Группа крови 1. Здоровые почки, печень и легкие.

Мы все чувствовали, что нас сейчас стошнит.

Я протянул руку и взял листок у Кэла, потому что это мог быть кто угодно, но тогда на нем был почтовый индекс и номер. Воздух покинул мои легкие. Спасибо гребаному декану за то, что он так чертовски организован. Это было место расположения приемного дома.

— Мы свергнем его, несмотря ни на что, — выплюнул я, бросая бумаги в центр.

Настроение было мрачным, смешанным с гневом. Все, о чем я мог думать, это о том, как сильно Эрик, должно быть, страдал, прежде чем скончался. Он не заслужил этого дерьма. Ни один человек в этом списке этого не заслужил.

Мир был жестоким местом.