Безжалостное королевство

4

Я не знала, сколько времени прошло, когда мы, наконец, остановились. Я втиснулась в угол фургона, упираясь телом в две стороны, чтобы не потерять равновесие, после того, как мы слишком резко свернули за первый поворот, и я ударилась головой о металл.

Двери со скрежетом открылись, и чьи-то руки вытащили меня из фургона. Я слегка вздрогнула, когда прохладный ночной воздух коснулся моей кожи, хотя мое лицо было скрыто от непогоды, благодаря мешку, все еще покрывающему мою голову. С меня сняли наручники, и я отчаянно хотела потереть свои больные запястья. Но меня держали слишком крепко. Когда меня тащили от фургона, под ногами хрустело что-то похожее на мелкую гальку. Мне показалось, что я услышала карканье вороны, но, возможно, я ошиблась.

Раздался скрип дерева, и моя нога наткнулась на что-то. Я упала на четвереньки, прежде чем кто-нибудь смог меня поймать, скользя, мои ладони задели холодный, изношенный камень.

— Вставай, — прошипел голос. Он звучал, как у моего дяди, хотя мои чувства были притуплены, благодаря толстому материалу, покрывающему мою голову. Чья-то рука дернула меня вверх, и я сдержала крик боли. Несмотря ни на что, я бы не стала на них реагировать. Это был всего лишь крошечный акт восстания, но это был мой способ оставаться сильной, сохранить некоторый контроль, даже несмотря на то, что моя текущая ситуация выглядела не очень хорошо.

Меня немного протащили, а потом мы свернули. Внезапно остановившись, я снова споткнулась, но на этот раз чья-то рука обхватила меня за талию, пальцы впились в кожу.

— Не двигайся, — пригрозил тот же голос.

В следующую секунду в пространстве раздался шум. Скрежет камня о камень, громкий и резкий. Казалось, что это продолжалось вечно, пока внезапно не прекратилось, и звук все еще звенел у меня в ушах.

Чья-то рука опустилась мне на голову, а затем меня повели вперед.

Лестница.

Мы спускались ко дну.

Вниз.

Всего я насчитала семнадцать ступеней.

Даже сквозь мешок я могла сказать, что воздух здесь был другим. Затхлый и несвежий. В этом пространстве было гнетущее ощущение, и как только мешок сорвали с моей головы, я поняла почему.

Мы были в подполье. Меня окружали толстые каменные стены, а вокруг были огромные прямоугольные предметы, вырезанные из камня, освещенные дюжиной свечей, расставленных по всему пространству, воск стекал по бокам и скапливался внизу, предполагая, что они были зажжены за некоторое время до того, как мы сюда попали. Был ли здесь мой дядя до того, как он появился в полицейском участке? На чем именно мы остановились?

Я наконец поняла, что это были за прямоугольные предметы.

Гробы.

Я была в склепе.

Моя рука поднеслась ко рту, пока мой мозг пытался осознать то, что я увидела.

— Потеряли дар речи, мисс Уокер?

Мой взгляд метнулся к начальнику полиции, который одарил меня сардонической улыбкой со своего места перед лестницей. В мерцающем свете свечей вокруг него танцевали тени, придавая ему зловещий и смертоносный вид. Свет упал на блеск ствола пистолета, когда он небрежно полировал его о рукав своего пальто, не сводя с меня глаз.

— Где… — Мой голос прозвучал как надтреснутый скрежет, поэтому я прочистила горло и попыталась снова, сжав руки в кулаки, чтобы скрыть их дрожь. — Где мы? Чего ты хочешь от меня?

Я была так сосредоточена на комиссаре Питерсоне, что даже не заметила своего дядю, пока он не оказался прямо за мной, заламывая мне руки за спину. Прежде чем я смогла пошевелиться, он связал меня толстой, тяжелой веревкой, так туго, что я не могла пошевелиться.

Он тихо говорил мне на ухо.

— Прости, Эверли. Я бы хотел, чтобы мне не приходилось этого делать, но ты сама навлекла это на себя, когда предала меня.

— Я не предавала тебя. Я не понимаю, о чем ты говоришь. Пожалуйста, отпусти меня! — Я позволила страху снова всплыть на поверхность, и слезы без усилий наполнили мои глаза. Я была по-настоящему напугана, боялась того, что они могут со мной сделать. Но я сделаю все, что могу, чтобы заставить их поверить в мою невиновность.

— Мартин, может быть…

— Мы говорили об этом! — Резкий тон моего дяди не оставлял места для споров. К моему удивлению, я увидела, что комиссар Питерсон просто кивнул в знак согласия.

— Как пожелаете. — Он сделал шаг назад, на нижнюю ступеньку, которая вела обратно на поверхность. Повысив голос, он обратился ко мне. — Может быть, некоторое время, проведенное здесь в одиночестве, чтобы поразмыслить обо всем, поможет тебе вспомнить, что ты делала в кабинете.

— Пожалуйста, не оставляйте меня здесь, — шепотом умоляла я, бросаясь вперед. Я сразу поняла, что мне некуда идти. Я была привязана к чему-то позади меня, и не могла пошевелиться.

Мой дядя прошел мимо меня, присоединившись к начальнику полиции у подножия лестницы.

— Мы вернемся завтра, Эверли.

Затем они оба повернулись ко мне спиной и ушли. Я услышала тяжелый скребущий звук камня, возвращающегося на место, прежде чем погрузилась в тишину. Толстый камень не давал другим звукам проникать в мою тюрьму.

Я должна была освободиться. Я не собиралась сидеть здесь и ждать, пока они придут за мной. Кто знает, что они могут сделать, если я продолжу отказываться давать им ответы, которые они хотели услышать?

Я отчаянно боролась с веревками, услышав звон, когда мое кольцо упало на пол. У меня перехватило дыхание, глаза наполнились слезами. Это кольцо значило для меня все.

Извиваясь изо всех сил, я напрягла глаза в тусклом свете свечей, чтобы разглядеть, к чему я привязана. Казалось, что веревки были несколько раз обмотаны вокруг большой статуи мужчины, которая стояла рядом с огромным гробом, оба объекта занимали свое место в одном конце склепа. Медленными, осторожными движениями мне удалось повернуться ровно настолько, чтобы можно было как следует разглядеть гроб.

Потянувшись, насколько позволяли мне мои путы, я протянула руку, проводя связанными пальцами по углублениям в камне. Там было вырезано имя.

Чарльз Блэкстоун.

Основатель Блэкстоуна.

Мое прерывистое дыхание было громким в тишине.

Одна за другой свечи погасли, пока не осталась только темнота.