Безрассудная династия

11

ДЖОДИ

Я заглатываю Тоби так, как будто от этого зависит моя жизнь.

Сегодняшний день был долгим. С Сарой больше ничего не изменилось после хороших новостей в воскресенье. Я провела весь день, дорабатывая планы на свое будущее, планы, которые я еще не обсуждала с Тоби, и я отчаянно хотела, чтобы он вернулся домой и отвлек меня от всей серьезности жизни. К сожалению, нашему вечеру было суждено пройти не так, потому что, как только он переступил порог, он сказал мне, что ему нужно сразу же уйти, как только он переоденется.

У меня в животе поселился ужас при мысли о том, что его отправят в какую-нибудь опасную ситуацию, подобную той ночи в Ловелле, но он быстро заверил меня, что просто направляется в отель на встречу с боссом и смены охраны.

Итак, я провела ночь, готовя — результат моих кулинарных экспериментов все еще прячется в холодильнике. Я надеюсь, что это будет вторая вещь, которая поразит его воображение сегодня вечером.

— Джоди, — стонет он над столом, его соленая сперма покрывает мой язык, когда я отстраняюсь и дразню его головку.

Я просто опускаюсь обратно, когда где-то позади меня хлопает закрывающаяся дверь.

Мое сердце подскакивает к горлу — не то чтобы там было много места, когда член Тоби заполняет большую его часть, — когда шаги приближаются.

Я отстраняюсь, готовая выкарабкаться из-под стола, но Тоби быстрее. Он, наконец, отпускает стул, за который держался изо всех сил, в пользу того, чтобы запустить пальцы в мои волосы и не оставить мне выбора, кроме как оставаться там, где я есть.

— Это твое первое и единственное предупреждение, я собираюсь войти в комнату.

Я пытаюсь поднять голову при звуке голоса его сестры, но его хватка усиливается, заставляя мою кожу головы гореть.

Я чувствую момент, когда она присоединяется к нам в комнате, несмотря на то, что я не вижу ничего, кроме промежности Тоби, когда он снова кормит меня своим членом.

— Где Джоди? — спрашивает она, очевидно, способная увидеть доказательства того, что я должна была сидеть за столом и есть с ним.

Несмотря на то, что она стоит и смотрит на него, он не прекращает движения своей руки, заставляя меня продолжать покачиваться вверх-вниз на его твердом члене.

— Она… э-э… в ванной, — выдавливает он сквозь зубы. Для меня так чертовски очевидно, что происходит только по его голосу, но либо Стелла намного глупее, чем я о ней думала, либо она просто более чем счастлива играть в эту больную и извращенную игру, в которую они, похоже, играют, потому что она не двигается, и вместо того, чтобы извиниться, ее единственный ответ: — Не беспокойся, я могу подождать.

Если бы я уже не была чертовски близка к тому, чтобы подавиться членом Тоби, я бы отреагировала на ее понимающий комментарий.

— Чего ты хочешь, Стел? — рявкает Тоби.

— О, извини, разве я недостаточно ясно выразилась, когда вошла и спросила, где Джоди?

Я могу представить, как она в отчаянии закатывает глаза, а на ее губах играет понимающая ухмылка.

— Я передам, что ты была здесь.

— О, это так любезно с твоей стороны, брат. Но я бы действительно хотела увидеть ее сама.

Я почти слышу веселье в ее тоне, и от этого мне хочется умереть миллионом смертей. Я почти уверена, что было бы менее унизительно, если бы она вошла, и мы занимались этим открыто. По крайней мере, у меня был бы шанс, что Тоби меня отпустит.

Тоби насаживает меня глубже на свой член, и мне приходится бороться с собой, чтобы не подавиться им, выдавая себя.

К сожалению, однако, ему не удается сдержаться, и низкий стон вырывается из его горла. Это не слишком громко, но этого более чем достаточно, чтобы предупредить Стеллу о том, что происходит — при условии, конечно, что она не раскусила нас в тот момент, когда вошла.

— Убирайся, Стел, — ворчит он.

Наступает тишина, когда Тоби замедляет свои движения, удерживая меня на своем члене. Он дергается, его длина увеличивается из-за приближающегося освобождения.

— Прекрасно, — фыркает Стелла, — но только потому, что я люблю тебя. Скажи Джоди, чтобы она не строила никаких планов на завтра. Она моя. Это при условии, что она на самом деле не слышит меня прямо сейчас.

К счастью, черт возьми, ее шаги быстро становятся тише, и я жду, когда хлопнет входная дверь, чтобы я могла, наконец, подтолкнуть его к краю.

— О, Тобс? — зовет она из конца коридора.

Его ответ — не более чем страдальческий стон.

— Теперь ты можешь кончить. Увидимся завтра, Джоди. Постарайся не захлебнуться. — Ее смех быстро обрывается, когда входная дверь, наконец, захлопывается, и Тоби громко рычит, когда он толкает меня глубже, перекрывая мне дыхательные пути, когда он яростно кончает мне в горло.

В ту секунду, когда он заканчивает, он отодвигает свой стул с такой силой, что тот с грохотом падает на пол, и вытаскивает меня из-под стола за волосы.

Это больно, но только в лучшем смысле.

В ту секунду, когда я встаю, его губы обрушиваются на мои, и он стонет, когда, без сомнения, пробует себя на моем языке.

Не прерывая нашего грязного поцелуя, Тоби умудряется снять с меня джинсы и трусики, и, прежде чем я осознаю, что он тянет это вверх, он отрывает свои губы от моих и стаскивает с меня джемпер.

В ту секунду, когда я снимаю лифчик, мои ноги отрываются от пола, и я падаю спиной на стол.

— Тоби, — кричу я, когда его руки прижимаются к внутренней стороне моих бедер, обнажая меня перед ним.

— Отсасывая мой член, ты становишься такой влажной, — растягивает он, глядя на меня сверху вниз, как будто он голоден по мне больше, чем по обеду, который он только что проглотил.

— Пожалуйста, — хнычу я, более чем отчаянно желая почувствовать его рядом с собой.

— Чертовски нравится, когда ты умоляешь меня, демон.

— Да, — кричу я, когда он опускается на колени и немедленно засасывает мой клитор в рот.

— Ты это несерьезно, — стону я, переворачиваясь на другой бок и обнаруживая Тоби, возвращающегося в спальню. На нем нет ничего, кроме улыбки, и в руках у него две кружки и особое угощение, которое я приготовила для него вчера вечером, до которого у нас так и не дошли руки.

После того, как он довел меня до изнеможения на столе, он быстро склонил меня над ним и начал все сначала.

К тому времени, как мы закончили, мои колени ослабли, и я едва могла удерживать собственный вес. Кое-что, что, к счастью, не было проблемой, учитывая, что он настоял на том, чтобы отнести меня в душ, чтобы мы могли продолжить.

Мы провели остаток ночи за просмотром телевизора, свернувшись калачиком в его постели и заключив друг друга в объятия. Это было идеально. Я легко погружалась в рутину общения с Тоби, и как бы это ни было волнующе, это также пугало, потому что моя жизнь не всегда была такой… свободной и легкой. Я не могу оставаться без дела, кроме как навещать Сару и готовить ужин для Тоби каждый вечер. Это не я.

Мне нужно… что-нибудь. Работа, цель.

Мне просто нужно выяснить, как это будет выглядеть в течение следующих нескольких месяцев, прежде чем все снова изменится и я, наконец, начну студенческую жизнь.

— Не могу поверить, что ты отвлекла меня своей киской, — бормочет он, ставя кружки на прикроватный столик и забираясь обратно в кровать с тарелкой чизкейка и двумя ложками.

— Мы не можем есть это на завтрак, — выдыхаю я, моя улыбка угрожает выдать меня.

— Кто сказал? Здесь нет правил, детка. Хочешь чизкейк на завтрак и овсянку на ужин, будь моим гостем.

Одной рукой он держит тарелку между нами, пока ныряет за десертом ложкой, зачерпывая неприличное количество, прежде чем отправить все это в рот.

— Ты свинья, — усмехаюсь я. Протягивая руку, я провожу большим пальцем по уголку его рта, собирая все, что он не смог вместить внутрь, прежде чем взять себе.

— Хм, может, мне просто размазать это по всему телу и попросить тебя снова слизать это с меня.

— Может быть, в другой раз, плохой мальчик. У тебя есть школа.

— Черт возьми. До праздников осталось всего несколько недель. Тогда нам не придется вставать целых две недели. — Не обращая внимания на ложку, которую я держу, он снова наполняет свою и предлагает ее мне. — Я мог бы сводить тебя куда-нибудь. Частный остров с нашим собственным панорамным бассейном. Мы можем все время быть голыми, и я могу трахнуть тебя на улице, где смогут видеть только дельфины.

Мой разум блуждает, вызывая в воображении мою собственную маленькую фантазию из его слов.

Это звучит как рай, и я никогда не думала, что это вообще возможно в моей жизни.

Но я думаю, что все изменилось, теперь я здесь, в центре всего этого… безумия.

— Мне не нужно все это, Тоби. Пока мы вместе, мы могли бы разбивать лагерь посреди грязного поля, и только коровы наблюдали бы за нами.

— Как бы… чудесно это ни звучало, — говорит он, морща нос и демонстрируя мне лишь проблеск того маленького мальчика, которым он был раньше, — мы можем придумать что-нибудь получше, чем мерзнуть и мокнуть посреди вонючего поля.

— Может быть, и так, но мне нужно, чтобы ты знал, что я была бы так же счастлива, пока я с тобой.

Он улыбается мне. Вид его чистого счастья от моих слов заставляет мою грудь чувствовать себя слишком маленькой.

— Ты все еще готова к этим выходным? — спрашивает он, возвращая разговор к здесь и сейчас.

— До тех пор, пока с Сарой никаких изменений, да. Я готова на несколько дней забыть о реальной жизни.

Телефон Тоби вибрирует на прикроватном столике, и он оборачивается.

— Черт, я опять собираюсь опоздать.

— Нико? — спрашиваю я.

— Да. Я никогда не думала, что доживу до того дня, когда он будет единственным, кто будет ждать меня.

Он съедает последнюю ложку, прежде чем оставить меня с тарелкой, быстро обыскивает свою комнату и натягивает форму.

— Разве Стелла не должна быть сегодня в школе? — Спрашиваю я, мои глаза следят за ним по комнате, заходя в ванную и выходя из нее.

— Да, но я рассказал ей об этих выходных, и у нее явно есть планы.

— Господи, она собирается повести меня на очередной сеанс восковой эпиляции, не так ли? — Спрашиваю я, сжимая бедра вместе, когда думаю о своем последнем опыте в том салоне в Ловелле перед моей катастрофической сменой в «Лисах», о котором я никогда больше не хочу думать.

Его глаза скользят по моему телу, как будто он представляет, как я лежу обнаженная перед какой-то неумолимой женщиной, выдирающей все волосы с моей кожи.

— Возможно, но я думаю, тебе не придется долго ждать, чтобы узнать.

Я бросаю взгляд на свой телефон и понимаю, насколько уже поздно.

Бросив чизкейк посреди кровати, я абсолютно голая подхожу к Тоби, пока его глаза пожирают каждый дюйм моего тела.

— Хорошего дня, школьник, — выдыхаю я, поднимаясь на цыпочки, моя грудь касается его пиджака, и по моей спине пробегает дрожь. — Я буду здесь ждать, чтобы посмотреть, что у тебя припасено для меня в рукаве на этот раз.

— Сегодняшняя ночь не может наступить достаточно скоро, Демон. Постарайся не попасть в слишком большие неприятности с моей сестрой.

— Я не могу ничего обещать.

Я касаюсь своими губами его губ в самом дразнящем из поцелуев, прежде чем я вырываюсь из его объятий, прежде чем он может углубить его.

— Позже, плохой мальчик, — мурлыкаю я, пинком закрывая за собой дверь ванной.

— Дразнилка, — кричит он.

— Ты любишь это.

— Я люблю тебя. — Я все еще стою посреди ванной, когда его слова сотрясают почву, на которой я стою.

Он не произносил этих слов с той ночи, когда я умоляла его не делать этого, и они все равно вырвались. Возможно, я не была готова услышать их тогда. Но моя реакция прямо сейчас является доказательством того, что мне нужно было напомнить себе о том, насколько я выросла за последние несколько недель. Я побывала в аду и вернулась обратно, и я чувствую себя совершенно другим человеком.

Я сбросила свою наивную оболочку, я перестала смотреть на мир через розовые очки, и я не могла быть более счастливой в своей новой жизни, даже если она полна крови, боли и разрушений. Все в этом просто кажется правильным.

Где-то в квартире хлопает дверь, и я быстро понимаю, что так ничего и не сказала в ответ.

Я вздыхаю, пытаясь представить, с какими чувствами он ушел. Думаю, мне просто придется загладить свою вину перед ним в эти выходные.

К моему изумлению, Стелла решила не входить в дом этим утром, чтобы найти меня, и как только я оделась, я пересекаю коридор и стучу в ее дверь.

Часть меня задается вопросом, не было ли все вчерашнее чем-то вроде шутки, и что она на самом деле пошла в школу с остальными.

Но не прошло и двух секунд, как дверь открывается, и на пороге стоит очень счастливая Стелла.

Аромат бекона сразу же поражает меня, и мой желудок урчит от восторга, мой завтрак с чизкейком уже давно забыт.

— Ах, хорошо, ты вышла подышать свежим воздухом, — невозмутимо произносит она.

Мой подбородок опускается, когда она на мгновение сохраняет невозмутимое выражение лица, прежде чем расколоться и упасть от смеха.

— Знаешь, со всеми вами что-то действительно не так, — бормочу я, проскальзывая мимо нее вглубь ее квартиры.

Я впервые на самом деле оказалась внутри, и должна признать, что чувствую себя здесь почти так же дома, как и у Тоби.

— И все же ты добровольно стоишь посреди нас. Что это говорит о тебе? — язвит она. — В любом случае, ты, казалось, наслаждалась собой. Должна признать, если бы ситуация была обратной, я бы тоже осталась там, поклоняясь члену Себа.

Я смотрю на нее, чувствуя себя более комфортно, слушая ее мерзости, чем, вероятно, следовало бы. Но она напоминает мне Бри и ее отсутствие фильтра, когда дело доходит до… что ж… чего угодно.

— Ты бы видела его лицо. Это было бесценно. Он был так зол.

— Он был не единственным, — бормочу я, усаживаясь на табурет у их барной стойки для завтрака. — Так что же происходит? Разве ты не должна быть в школе?

— Я, — она отмахивается от меня. — Я беру выходной.

Мои брови приподнимаются от любопытства. — Я ходила только в обычную школу. Но если это в порядке вещей в твоем шикарном заведении, тогда, я думаю…

— О, это совершенно не так. Я просто прикинулась больной, чтобы провести день со своей сестрой. — Она подмигивает и продолжает, прежде чем я успеваю вставить хоть слово. — Итак, мы можем пойти навестить Сару сегодня утром. Потом я подумала, что мы могли бы пойти и немного пройтись по магазинам, купить тебе что-нибудь сексуальное на выходные, сделать маникюр. Знаешь, просто… потусоваться.

— Будут ли включены коктейли? — Спрашиваю я, слишком хорошо помня, сколько мы выпили за день, когда ходили в спа.

— О, черт возьми, да. И на самом деле, теперь, когда ты упомянула об этом…

Она разворачивается и открывает холодильник, достает бутылку шампанского и упаковку апельсинового сока.

— Давай начнем день так, как мы намерены продолжать.

— Не заставляй меня напиваться. Я хочу насладиться выходными с Тоби, а не бороться с похмельем.

— Я не имею никакого контроля над решениями, которые ты принимаешь, Джоди Уокер. Ты самостоятельная женщина, которая может сама принимать неверные решения, представь компании доказательства этого факта.

— Ты — нечто особенное, — бормочу я, наблюдая, как она смешивает нам, к счастью, довольно слабые напитки.

— Я приготовила по-американски, — говорит она несколько секунд спустя, когда я беру свой напиток, и достает тарелку со свежеприготовленными блинчиками из духовки.

— Боже мой, да. Дай мне. — Я протягиваю маленькие цепкие ручки, более чем готовая к аппетитному сочетанию сладкого и пышного с хрустящим и соленым беконом. — Ты знаешь, как сделать девушку счастливой.

— И ты знаешь, как заставить моего брата улыбаться так, как я никогда раньше не видела, так что я тоже счастлива.

— Ты никогда не позволишь мне забыть прошлую ночь, не так ли?

— Э-э… — Она притворяется, что на секунду задумалась. — Нет. Если серьезно, то никого из нас это дерьмо не волнует. Наслаждайся, веселись, и пока ты не разобьешь ему сердце, у нас никогда не будет проблем.

Ее тонко завуалированная угроза витает в воздухе, когда она придвигает тарелку ближе ко мне.

— Не смотри так обеспокоенно. Побудь здесь достаточно долго, и я обучу тебя так, чтобы ты могла хотя бы попытаться одолеть меня на ринге.

— Господи, — бормочу я, хотя напряжение быстро исчезает, когда я набиваю рот ее завтраком. — Ты готовила это для Тоби?

— Да. Как ты думаешь, почему он так легко позволяет мне выкручиваться со всем моим дерьмом? Я регулярно снабжаю его сладким.

— Так ты подкупила их всех блинчиками? — шучу я.

— Нет, в основном, только Тоби. Я зацепила Себа своей киской. остальным просто нравится моя яркая индивидуальность и теплое сердце.

Я смотрю на нее, не в силах решить, как поступить.

— Я шучу, — говорит она с улыбкой. — В основном. Когда я победила их всех на ринге, у них не было другого выбора, кроме как признать, кто на самом деле держал здесь всю власть.

— Я тебе завидую, — тихо признаюсь я.

— Мне? Почему? Ты чертовски крутая, Джоди.

Я пожимаю плечами. — Ты такая упрямая. Кажется, ты точно знаешь, чего хочешь от жизни, и берешь это за яйца. В случае Себа, вполне возможно, буквально.

— Хочешь, я открою тебе маленький секрет? — Она наклоняется над прилавком, как будто собирается прошептать что-то, что изменит мою жизнь.

— Конечно.

— Я ни хрена не понимаю, что я делаю. Я выдумываю дерьмо по ходу дела. Это все восприятие, Джоди.

— Что ж, считай, что ты меня убедила.

— А если серьезно, то, когда ты переезжаешь примерно столько же, сколько я, когда кажется, что твой мир меняется чуть ли не еженедельно, тогда у тебя нет другого выбора, кроме как научиться отбивать удары.

— Это место? На самом деле это всего лишь второе место, которое я когда-либо называла домом.

— Где было первое? — спрашиваю я, отчаянно желая узнать больше о ее нетрадиционном воспитании.

— Место во Флориде под названием Розвуд. Это был мой дом до того, как мы сюда переехали. Друзья, которых я там завел, были… невероятными.

— Ты скучаешь по ним? — спрашиваю я, когда ее печаль становится ощутимой.

— Да, — выдыхает она. — Но мы много разговариваем. И я надеюсь, что они приедут в гости, как только закончат учебу этим летом. Они познакомились с Себом, знают все о моей жизни здесь. Но я действительно хочу, чтобы они познакомились с остальными ребятами, увидели это место, понимаешь?

Я киваю. — Я рада, что все твои переезды были не такими уж плохими, — говорю я с улыбкой.

— Это многому меня научило. И это заставило меня оценить, насколько хорошими могут быть вещи, когда они правильные, даже если всем остальным они кажутся совершенно неправильными.

Ее слова поражают меня прямо в грудь, как будто она говорит о моей жизни, о моих отношениях с Тоби.

— К черту то, что думает остальной мир, Джоди. Все, что имеет значение, — это то, что в твоем сердце. Все остальные могут идти нахуй.