Безумные Мечты

14

Райленд

Ее Высочество вернулась в свою квартиру в 19:30 и обнаружила, что я лежу на диване животом вниз, а ее ребенок сидит на моей спине и делает печенье из моих волос. Где-то полчаса назад я понял, что Гравити не умеет заплетать косы, и стала плести их, превратив волосы в один огромный узел. После того как она с этим покончила, мне пришлось бы полностью обрить голову. Но быть лысым было небольшой платой за то, чтобы она оставалась спокойной и не двигалась с места более десяти секунд.

— Мамочка! — Ребенок вскочил, перешагнув через мою голову, и побежал к матери.

Дилан подхватила ее и подбросила в воздух, закружив и уткнувшись ей в шею. Они провели пятиминутный разговор на повышенных, смешных голосах, в ходе котрого Дилан выяснила, что Гравити провела день, поедая «Макдоналдс», делая временные татуировки, исписывая всю новую раму кровати и смотря «Гриффинов».

Дилан казалась странно покорной и незатронутой моей версией воспитания детей, даже когда ее ребенок пытался пернуть алфавит, используя руку и подмышку. Ее глаза также выглядели опухшими. Я бы подумал, что она плакала, но я знал Дилан, а эта вредная сучка даже не плакала, когда умер ее отец, когда Такер бросил ее или во время родов. Она не была плаксой.

— Дядя Райленд искупал тебя и приготовил ужин? — Дилан расчесала пальцами волосы ребенка.

— Жареный цыпленок из Кентукки! — промурлыкал ребенок. — Мамочка, мамочка, он разрешил мне макать цыпленка в фасоль, а потом в молочный коктейль, и мы его съели, потому что он сказал, что все равно все выходит из одного места!

— Угу.

— О, и я принимала ванну с моими Барби.

— Так здорово. Почему бы тебе не почистить зубы и не выбрать сказку на ночь? — тепло предложила Дилан. — Маме нужно немного поговорить с дядей Райлендом.

Гравити направилась в коридор, где скрылась в своей комнате.

— Где, черт возьми, ты... — Я повернулся к Дилан, полностью готовый высказать ей все, что думаю, но как только ее ребенка больше не было в комнате, ее плечи опустились, а лицо осунулось. Оставшиеся слова исчезли в моем горле. Ее оливковая кожа побледнела, глаза опустились в две темные впадины, а нос покраснел от слез, заливавших щеки.

Разве так ведут себя настоящие родители, овладевшие искусством отдавать предпочтение другому человеку даже тогда, когда он хочет развалиться на части? Я никогда не видел Дилан такой. Она всегда была самой упрямой, гордой и бесстрашной женщиной из всех, кого я знал. И, думаю, такой она и осталась. Но только ради своей дочери.

— Что случилось? — потребовал я, громом поразив свое самообладание. Еще секунду назад я испытывал неудобства. Теперь я был в ярости. Роу собирался разорвать меня на куски, если что-то случилось с его младшей сестрой под моим присмотром.

Вместо ответа Дилан бросилась ко мне, зарывшись лицом в мою шею и обхватив меня руками. Она начала безудержно рыдать - так, что сердце разрывалось на части, даже если его у меня не было. Моей рефлекторной реакцией было бросить ее на диван и убежать. Я заставил себя не двигаться. Ей кто-то был нужен. Видимо, этим кем-то был я. Вскоре моя шея была мокрой и теплой от ее слез, и я ничего не мог с этим поделать: я обхватил ее руками, прижимая к своей груди.

Я никогда так не обнимал женщину. Да и меня никогда так не обнимали.

Я был стоическим ребенком - независимым, грубым, соблюдающим правила и, прежде всего, эгоистичным ублюдком. Мои родители не были ласковы вне своего ослепительного брака, и лучшим уроком, который они мне преподали, было то, что любовь имеет свойство быстро превращаться во всепоглощающую одержимость, мутанта безумия, поэтому я держался от нее подальше.

В детстве у меня не было подруг, отношений или чего-то, напоминающего близость. У меня был секс. Много. Но я всегда открыто говорил о том, что предлагаю - хорошее времяпрепровождение, идеальное свидание (если вам по карману мои расценки) - и ничего больше, ничего меньше.

Между нами у нее заурчало в животе. Она не ела. Где, черт возьми, она была семь, почти восемь часов?

Я отцепился от нее и вальсирующей походкой направился на оборудованную по последнему слову техники кухню.

— Тебе нужен высокий бокал чего-нибудь такого, в чем больше всего алкоголя, и сытная еда. — Я попытался расслабить челюсть, пока она не отвисла и не вылетела из Млечного Пути. Я сразу же потянулся за хорошим виски в барной тележке Роу и налил щедрую порцию в два стакана.

— Я и не знала, что ты умеешь готовить, — фыркнула она, и я уловил, как она быстро вытирает глаза.

— Не умею, — заверил я ее, — но я чертовски хорошо управляюсь со своим телефоном и приложением DoorDash.

— Мне все еще нужно уложить Грав в постель и принять душ... — Она замялась.

Я повернулся и протянул ей напиток, который приготовил для нее.

— Выпей. Сейчас же.

Она сделала шаткий глоток, но на этот раз не стала дерзить.

— Ребенок может подождать.

— Перестань называть ее ребенком, как будто она что-то, что нужно вымогать, — насмешливо сказала она, и цвет вернулся на ее щеки. — И ей уже пора спать. Я обещала ей сказку.

— Я дам ей поиграть в игру на моем телефоне.

— Она не знает, как играть в мобильные игры.

— Теперь умеет, — признался я.

У Дилан отвисла челюсть. Она выглядела так, будто готова отщипнуть мои яйца пинцетом.

— Эй, я был в режиме выживания, ясно? — Я схватил ее за плечи и развернул в сторону коридора, физически сопровождая ее в главную спальню. — Иди прими ванну, я закажу нам еду. И я почитаю реб… Гравити сказку на ночь. — Какая разница? Я и так потратил на ребенка весь день.

Дилан неохотно отодвинулась, обняв себя за талию.

— А еще ей нужен поцелуй на ночь.

— Считай, что это сделано.

— И слова одобрения.

— Ага.

— И... и...

— Дилан. — Я сжал ее плечи, заставляя смотреть в глаза. — Иди.

Я прочитал ребенку Гравити удивительно занимательную книгу под названием «Мне нужна новая задница». На мой взгляд, это было вершиной литературы. Шутки про пердеж? Есть. Шутки про трещины? Есть. Глупые розыгрыши? Есть. Ребенок выматывал, но, по крайней мере, у нее был хороший вкус в книгах. Я накинул на нее одеяло, словно тушил пожар.

— Спокойной ночи.

— Дядя Райренд, ты забыл мой поцелуй на ночь.

Внутренне задыхаясь, как кошка, у которой в дыхательных путях застрял клубок шерсти, я наклонился и прижался губами к ее лбу. От нее исходил этот крошечный человеческий запах, что-то среднее между выпечкой и теплой пушистой подушкой. Я встал. Она моргнула мне в ответ в темноте. «Не забывай про слова одобрения, засранец». Слова Дилан эхом отдавались в моей голове. Даже там она меня доставала.

Тоже мне, дерьмо. Что я должен сказать? Я не знал этого ребенка, а то, что я знал, не произвело на меня особого впечатления.

— Давай посмотрим. Ты... не слишком назойлива для ребенка?

Она наклонила голову, изучая мое лицо сквозь тяжелые веки.

— Мне нравится, что ты приучена к горшку, — попробовал я. — Мне бы не хотелось менять тебе подгузник.

Она скривила губы.

— У мамы это получается лучше.

Я вздохнул, ища в своем мозгу хоть что-то искреннее и положительное в ней.

— Ты забавная, — вздохнул я. — Ты заставляешь меня смеяться. Ты обогнала эту борзую, что было чер… впечатляюще. Если бы я не был так измотан сегодняшним днем, я бы сказал, что он не был ужасным.

Она усмехнулась, в темноте сверкнули мелкие белые клыки.

— Ты хотел сказать плохое слово.

— Нет, не хотел. Теперь ты просто проецируешь. — Я что, запугивал трехлетнего ребенка?

— Что? — Она откинула голову на подушку. В комнате все еще пахло свежевыструганным деревом и карандашами.

— Ничего. Спокойной ночи, негодница. — Я потрепал ее по волосам.

Когда я обернулся, Дилан стояла в дверях и смотрела на нас, как зачарованная. Я прошел мимо нее, не обращая внимания на то, что застряло у меня в горле. Может, у меня аллергия на детей? Мне нужен «Зиртек», если я собираюсь еженедельно нянчиться с этим ребенком.

— Райленд... — Дилан последовала за мной, и я остановился у обеденного стола, открывая коричневый пакет с нашим заказом DoorDash: тройные бургеры с картошкой фри и два молочных коктейля «Клубничный Орео». — Спасибо за сегодняшний день.

— Не стоит благодарности. — Я запихнул в рот четыре картофелины фри и сделал глоток молочного коктейля. — Серьезно. Не надо. У меня тут чертова травма. Вот как люди живут с малышами? Изо дня в день? Как мы еще не вымерли?

Она тихонько рассмеялась, прихватив с кухни тарелки и посуду. Когда она открыла ящик, чтобы взять нож, чтобы потыкать им в запечатанные соусы, он уколол кончик ее пальца.

— Уф. К черту меня, — шипела она, высасывая кровь из пальца.

— Конечно. Твой ребенок наверняка нас услышит, но я с удовольствием оплачу лечение. — Я засунул в рот картошку. — Я рыцарь, и ты научишься это ценить по мере того, как будет развиваться наша фиктивная помолвка.

— Не позволяй своему рту выписывать чеки, которые не может оплатить твоя задница, — устало вздохнула она.

Если бы ты знала, на что способен мой рот, я бы съел не только бургер.

Но она была права. Нам нужно было быть хорошими и скучными, чтобы не расстроить ее медведя-гризли, брата. Или сорвать мою предстоящую сделку. Нельзя было рисковать сбежавшей невестой.

Мы чередовали виски, молочный коктейль и еду, пока она рассказывала мне о Таре и Стасии и о том, как они унижали ее в течение тридцати минут, прежде чем отправить в путь. Моя кровь закипела, а потом остыла до льда, когда она рассказала о том, как спасла жизнь барменше, у которой случился сердечный приступ, и каким-то образом заменила ее на оставшуюся часть смены.

Суть заключалась в том, что Такер был в городе и работал в «Алхимике».

— Ты знал, что он там работает? — Дилан смотрела на меня с подозрением, макая две картофелины в свой молочный коктейль и забрасывая их в рот - что, простите, было верхом вульгарности. Никто не был идеальным, я думаю. Хотя Дилан была близка к этому, с ее длинными ногами и персикообразной попкой. Нельзя было ожидать, что у нее не будет таких кулинарных причуд.

— Нет. — Я отпил виски. — Когда Роу в городе, мы ходим в гастропаб, расположенный в конце дороги.

— Почему Киран знал, что он будет там? Это не было совпадением. — Дилан нахмурилась.

— Должно быть, он видел его, когда заходил в последний раз. — Я проглотил половину бургера одним укусом. — Киран живет в «Плазе», недалеко отсюда. Засранец, наверное, думал, что делает тебе одолжение, возвращая отца Гравити в твою жизнь.

— Он знает, как сильно я его ненавижу. — Дилан фыркнула.

— Киран думает, что он умнее самого Бога, — напомнил я ей. — Просто притворись, что этого дерьма не было, и живи дальше. Из Такера никогда не выходило ничего хорошего.

— Кроме Гравити, — поправила Дилан, макая картошку в свой молочный коктейль.

Я заметно вздрогнул.

— Все в порядке? — Она нахмурилась.

— Это ты мне скажи. Ты макаешь картошку в свой молочный коктейль.

Она посмотрела на меня непоколебимым взглядом.

— В чем проблема? Разве не ты научил мою дочь, что все равно все выходит из одного места?

— Я сказал то, что нужно было сказать, чтобы заставить маленькую вонючку поесть. Не знаю, откуда у нее столько энергии. Она питается тем, что выводит меня из себя и яблочным соусом, — заметил я. — По этой логике, можно есть дерьмо, потому что именно в него превращается твоя еда.

Ее брови взлетели к линии роста волос.

— Я вижу, ты овладел искусством светской беседы. Неудивительно, что женщины платят целое состояние за то, чтобы ты с ними встречался.

Это вызвало у меня фырканье.

— Теперь я не на службе. Я могу быть самим собой.

— Они захотят кого-то другого? — Она устало посмотрела на меня.

У меня не было настроения копаться в собственном дерьме, но отвлечь ее от мыслей о ее никчемном бывшем было, вероятно, хорошей идеей.

Снисходительная улыбка растянула мои губы.

— Они заплатили по максимуму, милая. Они получили фантазию. Реальную сделку. Я был самым внимательным, сопливым, собственническим, галантным мужчиной на континенте.

— Ты спал со всеми из них? — Она облизала губы, проведя языком по пятнышку майонеза. Я представил, как делаю это сам, и подавил болезненный стон.

— Нет, не со всеми, — признался я. — С теми, кого я не хотел трахать, я был откровенен. Но чаще всего они не были заинтересованы в чем-то большем, чем просто фиктивные отношения, они были слишком измучены тем, что заставило их нанять меня, чтобы захотеть переспать с другим мужчиной. — Я фыркнул. — В остальном - да. Я занимался сексом со многими из них и получал за это деньги. Обычно низко висящие фрукты созревают, и их легко откусить. И у меня не было ни времени, ни желания искать себе пару после того, как я провел все свое время, притворяясь.

То есть до тех пор, пока кто-то не брал на себя вольности, которых я не предлагал.

— В любом случае, ты уже решила, чем хочешь заниматься в Нью-Йорке? — Мне нужно было подтолкнуть ее к поиску работы, потому что я брошу ее, как только Брюс поставит свою подпись на пунктирной линии.

— Пока нет, но я согласилась поработать в «Алхимике» некоторое время.

— Какого хрена? — Я поперхнулся своим бургером, выкашляв кусок огурца. — Там работает Такер.

— Да, я в курсе. — Она села прямее, в ее темные глаза вернулся вызывающий блеск. — Я не собираюсь отказываться от отличной работы из-за этого ублюдка. Я уже столько потеряла из-за него. Упустить эту возможность - значит позволить ему снова выиграть.

— Дилан. — Я наклонился вперед и положил руку ей на плечо, чтобы привлечь ее внимание. Я не ожидал, что между нами проскочит электрический разряд, и не ожидал дрожи, которая пробежала по ее коже и заставила ее отступить от моего прикосновения. — Я не могу позволить себе субсидировать твою задницу сверх условий нашей сделки, — честно объяснил я. — У меня нет таких средств.

— А я и не жду. — На ее щеках появились розовые пятна, а правая бровь изогнулась дугой. — Именно поэтому я и заняла эту должность.

— Твой бывший в стороне? Тебе нужно что-то стабильное, с постоянным графиком работы. Настоящая профессия. Займись чем-нибудь. Погоня за мечтой.

— Бессмысленно. Я никогда не смогу ее обогнать. — Она схватила пустой бумажный пакет и бросила в него наши остатки. — У меня был шанс, и я его упустила. Я могла выбрать любой колледж. А я предпочла подавать солнечные булочки и оттирать кофейные пятна с липкого пола. Что тут непонятного?

— Ты умная. У тебя есть потенциал...

— Пожалуйста. — Она закатила глаза, поднялась на ноги и подошла, чтобы выбросить пакет в мусорное ведро. — Пощади меня. Учеба требует денег и ухода за детьми. У меня нет ни того, ни другого. Быть матерью-одиночкой - все равно что идти в бой с одной рукой, связанной за спиной. Я навсегда останусь в режиме выживания. — Она обняла себя за плечи, в ее тоне появились хрупкие нотки. — Ты не представляешь, каково это - тосковать по месту, которое еще не создал. Наблюдать за влюбленностью людей со стороны и знать, что эта часть жизни для тебя недоступна. Дважды и трижды сомневаться в себе, потому что каждое твое решение влияет и на твоего ребенка. Я просто пытаюсь выжить. Барменство поможет мне в этом. Я не могу позволить себе бросить эту работу, потому что никто не может обещать мне, что у меня будет еще один шанс устроиться сюда.

Именно тогда, когда она обнимала себя, я заметил это. Сиренево-фиолетовое кольцо вмятин от пальцев, опоясывающее ее маленькое запястье. Казалось, это место тоже должно было опухнуть.

Ее глаза проследили за моим взглядом, и она спрятала руку за спину.

— Кто это с тобой сделал? — Мой тон был смертельно опасным, даже для моих собственных ушей.

— О, это? — Она фыркнула, нежно помассировала место, затем поморщилась от боли и опустила руку. — Ничего страшного. Я торопилась и... — Остальные слова заглохли в горле.

— И? — Я подначивал ее, мой тон был таким холодным, что она задрожала.

— Я упала...

— Никогда не лги мне, Дилан, — предупредил я. — Я могу вытерпеть многое, но с лжецами у меня не складывается. Почему у тебя на коже отпечатки пальцев?

— Это была ошибка, ясно? — зашипела она. — Такер никогда раньше не причинял мне вреда. Физически, я имею в виду. Психологически он убивал меня около сотни раз. — Она невесело усмехнулась.

— Это сделал Такер?

— Случайно.

— Ты, блядь, не можешь быть серьезной. — Я не узнал свой собственный голос, он был таким густым и продрогшим. — Он трогал тебя? Этот ублюдок...

— Оставь это. — Она потянулась, чтобы сжать мою руку. Наши глаза встретились. Это был первый раз, когда я позволил себе увидеть ее - по-настоящему увидеть - с тех пор, как она приехала в Нью-Йорк. Обычно, когда мы смотрели на людей, мы смотрели и сквозь них. Но не сейчас. Все мое внимание было приковано к ней.

Дилан, бунтарка. Мечтательница. Горластая пацанка, которая выросла и стала самой сексуальной секс-бомбой Стэйндропа. Дилан, умная. Дилан, импульсивная. Дилан, мать. Дочь.

Сестра, напомнил я себе. Твоего лучшего друга.

Но было уже слишком поздно. Ее волосы были настолько темными, что при поверхностном освещении становились красными, ее красота была настолько неистовой, что грозила взорваться, как сверхновая, оставив повсюду звездную пыль. Я ничего не мог с собой поделать. Я хотел ее так же, как голодный мужчина хочет свою следующую порцию еды. Некоторым мужчинам нравились задницы, сиськи или ноги. А я? Я любил позвоночник. А у нее его было предостаточно.

— Такер может трахаться хоть миллион раз, — прошептала она, сузив глаза. — Если работа в этом заведении означает, что я смогу позволить себе хорошую няню, сытную еду, книги для моей дочери, лучшее будущее для нее, я сделаю это. Никто - ни Такер, ни Роу, ни моя мать, ни ты - не встанет у меня на пути. Нет ничего, чего бы я не сделала для своей дочери. Тебе лучше запомнить это.

15

Райленд

Роу: Ты хорошо заботишься о моей сестре?

Райленд: Настолько хорошо, что я требую повышения зарплаты.

Роу: Во что она ввязалась?

Райленд: Это ее история.

Роу: Ты уже настолько предан ей?

Райленд: Нет, ублюдок, мне просто лень/не хочется печатать все это дерьмо.

Я позвонил Тейту, как только вышел из квартиры Дилан. Он ответил на третьем звонке.

— У тебя есть минутка? — пробурчал я.

— Нет, — категорично ответил Тейт, — хотя я уверен, что это тебя не остановит. В прошлом это никогда не мешало. Чего ты хочешь?

— Ты все еще владеешь большинством акций «Бофорта»? — Я сразу перешел к делу, войдя в лифт и стараясь держать себя в руках. Такер обидел Дилан. И хотя она не была моей женщиной, она все еще была женщиной, а он все еще был мужчиной, и все это все еще было очень хреново.

— Кто хочет знать? — молчаливо поинтересовался Тейт.

— Я, ублюдок. Кто еще?

Он издал недовольное ворчание.

— Как - или, что еще важнее, почему - я должен тебе в этом помочь?

— Мне нужно, чтобы ты уволил двух человек. Стассия и Тара из отдела маркетинга. Люди низкого уровня. Легко заменяемые. — Я нажал на кнопку, уводящую лифт вниз, а не вверх. Мое подсознание уже приняло решение, которое, скорее всего, приведет меня на ночь в камеру хранения. Ну и ладно. Живешь только раз, и этот опыт можно было вычеркнуть из моего списка.

— Понятно. — От его ледяного тона у меня заложило уши. Лифт опустился вниз. — Не то чтобы я упускал шанс испортить кому-то день, но могу я спросить, что они сделали, чтобы заслужить такую бурную реакцию от самого ленивого мужлана, которого я знаю?

— По сути, они пригласили Дилан на собеседование только для того, чтобы поиздеваться и принизить ее, — пробурчал я, прежде чем подумал, что Дилан, возможно, не захочет, чтобы я выкладывал ее дерьмо публично. Обычно я все обдумывал, прежде чем говорить. Это было не в моем характере. Впрочем, как и провести десять гребаных часов подряд с трехлетним ребенком. Если это то, что они подразумевали под «развитием», то нет, спасибо. Я хотел оставаться умственно пятнадцатилетним.

— И тебе не все равно, потому что... — Тейт зевнул.

— Роу, — насмешливо ответил я. — Мне не все равно, потому что она сестра моего лучшего друга, и он наезжает на меня, чтобы я позаботился о ней, пока она обустраивается.

— Она уже большая девочка.

— Разве я просил тебя о наблюдении? — поинтересовался я.

— И как бы нам ни нравился Роу - а это не очень много в моем случае и прилично много в твоем - ты не должен так сильно заботиться о его взрослой сестре.

Я понимал, что он прав, но отказывался это замечать. В отличие от него, я был эгоистом, но не социопатом. Я все еще мог переживать за других людей.

— Ты собираешься это сделать или нет? — огрызнулся я.

— Я прослежу за этим, но ты будешь мне должен, а я всегда собираю долги, — резко ответил Тейт.

— Да, я помню. Сорок два процента, верно?

— В твоем случае пятьдесят процентов, поскольку мне не нравится твое лицо.

Я повесил трубку, прежде чем он успел сказать что-то еще. Я заключил сделку с дьяволом только для того, чтобы насолить двум бессмысленным сучкам, которых я даже не знал.

И ничуть об этом не жалею.

Я рос единственным ребенком. Мои родители слишком любили друг друга, чтобы жалеть остатки любви для кого-то еще, поэтому мне никогда не доставляло удовольствия вывихнуть кому-нибудь челюсть или нос за плохое обращение с моей сестрой. Я всегда завидовал Роу, когда он защищал честь Дилан. Ничто так не успокаивает, как несколько заслуженных ударов после долгого, тяжелого дня.

Еще одна вещь, которая сейчас была длинной и твердой: мой член после близости с сестрой моего лучшего друга.

Насилие было уродливым двоюродным братом секса, сладостью по сравнению с его чистым, незапятнанным сахаром. Но на данный момент это должно было сработать.

Я толкнул дверь «Алхимика» и проскользнул в шумное, затемненное помещение. Я заметил Такера за барной стойкой. Он почти не изменился, разве что стал более подтянутым и отрастил щетину. Он смешивал напитки неонового цвета и бурно флиртовал с несколькими длинноногими посетительницами. Я нашел место в углу зала, заказал «Перони» и стал ждать, внимательно наблюдая за ним. Терпение, внезапно появившееся у меня. И жажда крови тоже.

В ожидании я взял телефон и пролистал несколько электронных писем. Между нежелательной почтой, мольбами бывших клиенток, умоляющих меня не уходить на пенсию, чтобы они могли похвастаться фальшивым бойфрендом на свадьбе или похоронах, и письмами от потенциальных инвесторов было письмо от секретаря Брюса. Я щелкнул по нему, и сердце заколотилось в горле.

Уважаемый мистер Колтридж,

Согласно вашей встрече с Брюсом в начале этой недели, мистер Маршалл выразил заинтересованность принять вас и вашу невесту в своем фермерском доме на окраине Далласа через три недели после сегодняшнего дня.

Мистер и миссис Маршалл будут рады видеть вашу невесту и ее дочь в качестве гостей, продемонстрировать всем южное гостеприимство и обсудить деловые вопросы, а также выяснить, насколько вы подходите семье Marshall Corp и ее бескомпромиссным ценностям.

В случае вашего согласия вам будет предоставлено отдельное жилье в фермерском доме мистера Маршалла.

Пожалуйста, дайте мне знать, устраивает ли вас время и дата. Если да, мистер Маршалл позаботится о вашем транспорте.

Не стесняйтесь обращаться ко мне, если у вас возникнут вопросы.

С уважением,

Порция

Оргазмический триумф захлестнул меня. Наконец-то.

Маршалл хотел завершить сделку и хотел провести больше времени вместе. Мне не хотелось платить Дилан еще три недели, но я был чертовски рад, что конец близок, причем для нас обоих. Я быстро напечатал свое согласие на приглашение и открыл текстовое поле с Дилан. У нее был дерьмовый день, но не по моей вине, поэтому я не хотел ждать до завтра, чтобы сообщить ей эту неприятную новость.

Кроме того, я уже выполнил свою квоту на роль отличного фальшивого жениха на этот год.

Райленд: Только что получил весточку от Брюса. Он пригласил нас к себе домой на выходные через три недели. Запомни дату.

Дилан: Серьезно?

Райленд: Я никогда не шучу о перспективе стать богаче на четыреста миллионов долларов.

Дилан: Мне здесь не нравится.

Райленд: Не повезло, Космос. За те деньги, что я тебе плачу, ты должна появляться в платье из гингема, с домашним вишневым пирогом, косами, двумя именами и коленями, готовыми в любой момент заскрежетать.

У меня перехватило дыхание. Было ли это последнее описание действительно необходимым? Нет.

Мог ли я думать о чем-то другом, а не о своем члене в ее умном ротике? Тоже нет.

Это шокирующе подробный перегиб.

Дилан: С радостью сообщаю, что у меня действительно есть платье цвета гингем, я умею печь вишневый пирог и делаю лучший оральный секс.

Дилан: Что касается косичек, то за это придется брать дополнительную плату. С ними я выгляжу чертовски молодо.

Мои глаза закатились внутрь, а твердый как камень член пробивался сквозь молнию, умоляя вырваться на свободу. Я думал, что восемь лет изгладят тот случай, когда я чуть не взял ее на ее крошечной кухне, но нет.

Райленд: Забудь о косах. Твои волосы будут в моем кулаке.

Я стер все сообщения. О чем я только думал? Этого не могло случиться.

Дилан: Ага. Ты набрал текст, а потом удалил. Сразу видно, что ты сломался.

Не помогло и то, что Дилан обладала инстинктами пантеры и жаждой крови пираньи. Я уставился на экран и ухмыльнулся, как идиот.

Дилан: Предложение остается в силе.

Дилан: Как и твой член, готова поспорить.

Дилан: Конечно, без обязательств.

Райленд: Для разнообразия я пытаюсь поступать правильно.

Дилан: Почему? Неправильные поступки всегда веселее.

Я поднес кулак ко рту и прикусил его, чтобы подавить стон. Сверился с часами. Десять минут до закрытия бара и выхода Такера. Хорошо. Мне нужно было отвлечься.

Райленд: Я думал, ты меня ненавидишь.

Дилан: Ненавижу. А еще я возбуждена и одинока. И я слышала, что «враги-любовники» - это лучший троп для секса.

Райленд: Не знаю. Никогда ничего не чувствовал ни к кому из тех, с кем спал.

Дилан: Это очень грустно.

Нет. Грустно было то, что мы не разговаривали лицом к лицу, и я мог видеть, как багровеет ее оливковая кожа, как тяжелые ресницы прикрывают щеки, а грудь поднимается и опускается в такт пульсу.

Райленд: Ты тоже.

Дилан: Прости?

Райленд: Ты тоже никогда не спала с любимым человеком, Космос. Я знаю, потому что ты сказала мне, что трахалась с Такером в тот день, когда я вел себя с тобой как задница (кстати, извини за это. А что мне оставалось делать? Сказать Роу, что мой член превзошел мой разум и я решил отхватить кусочек его сестры?). И я точно знаю, что после этого засранца у тебя больше никого не было.

Райленд: И ты не любила Такера. Все это знали. Даже ты. Он был просто способом скоротать время, которое осложнилось, когда ты залетела.

Я несколько минут смотрел на экран. Ответа не было. Я задел какой-то нерв. Я решил копнуть немного глубже.

Райленд: Он хотя бы был хорош в постели?

Без сомнения, я заслужил побои, которые Роу суждено было мне устроить. Я только что заработал первые несколько ударов, и я с радостью приму их, если это позволит немного продлить разговор. Это была моя версия «только чаевые».

Формально мы просто разговаривали. Никаких прикосновений не было. Пунктирная линия заплясала на моем экране, и я на мгновение забыл как дышать и моргать.

Дилан: На самом деле он оказался на удивление порядочным, поэтому я и оставалась с ним так долго.

Дилан: Дал БОЛЬШУЮ голову.

Мой взгляд остановился на мужчине за барной стойкой, и я представил, как он ест ее. Внезапно мне захотелось не просто немного поиздеваться над ним, а расчленить его на трехдюймовые куски и скормить животным из зоопарка.

Дилан: А что насчет тебя? Кто был твоей лучшей спутницей?

Райленд: Не думаю, что у меня когда-либо была лучшая. Все мои спутницы были одинаково адекватны.

Дилан: А говорят, что романтика умерла.

Райленд: Но это так, Космос. Подумай об этом. Все, что символизирует любовь - цветы, сердца, лебеди, голуби, - в конце концов умирает.

Дилан: Космос - это такое ужасное прозвище. Я понимаю, что тебе приходится это делать из-за фиктивной помолвки, но неужели нельзя найти что-то более милое?

Райленд: Например?

Дилан: Котенок? Малыш? Сладкий пирожок?

Райленд: Ты не котенок и не малыш (спасибо, блин). А еще я встречал лаймы слаще тебя.

Дилан: Что случилось с попыткой притвориться, что мы нравимся друг другу?

Райленд: На меня правила не распространяются.

Дилан: Почему?

Райленд: ПОТОМУ ЧТО ЭТО Я ЗДЕСЬ ПЛАЧУ ЗА РУКУ И НОГУ, КАСАБЛАНКАС.

Такер позвонил в подвесной колокольчик, сигнализируя об окончании службы, и я выскользнул со своего места наружу, чтобы подождать его. Прошло еще двадцать минут, прежде чем он появился из входа в бар с рюкзаком за плечами и кепкой, закрывающей глаза. Я без труда схватил его за воротник и потащил в переулок между «Алхимиком» и зданием бутика недвижимости. Я врезался в стену неподалеку с достаточной силой, чтобы создать удар. Его череп стукнулся о камень, и он изверг из себя удивленное:

— Черт, чувак, какого хрена?

— А то, что ты долбаный урод. — Одной рукой я схватил его за отвороты рубашки, а другой нанес удар в правый глаз. Я пропустил кулак через себя, прямо к его носу, услышав небольшой, но заметный треск. Ему придется вправлять его.

У Роу не было возможности сделать это, когда Такер сбежал из Стейндропа, так что я считал это личным одолжением. Я также хотел дать понять, что на Дилан больше не будет отпечатков пальцев и синих отметин.

— Это от Роу, — весело объявил я, наблюдая, как Такер застонал, потянувшись, чтобы зажать кровоточащий нос - следствие синяка под глазом, который я ему поставил. — А это от Дилан. — Я ударил его коленом в живот, не забыв при этом потоптаться по яйцам в надежде, что он больше не сможет размножаться. Это я считал государственной службой.

Такер перевернулся на спину, с его губ сорвался писк.

— Хватит! — Из его носа хлынула кровь, которая стекала по шее и рубашке. Он попытался оттолкнуть меня, но я только еще больше придавил его.

— Хватит, пожалуйста.

— И наконец, это от меня. — Мой кулак ударил его по щеке, отчего его голова откинулась назад и ударилась о стену.

Он рухнул на землю, как башня из LEGO, и схватился руками за лицо, чтобы защитить его. Он корчился на земле, как рыба в воде, жалко пытаясь подняться на ноги и убежать. Я подумывал пнуть его по ребрам, чтобы донести до него суть, но он выглядел таким жалким, съежившимся и хнычущим, что я решил не переусердствовать.

— Слушай, парень. — Он сплюнул грязь в гравий, зажмурив глаза, и в этот момент я понял, что он трус насквозь. Трус, который не вмешался, когда в нем нуждалась девушка, которую он оплодотворил. Трус, который даже не смог посмотреть мне в лицо. — Я понял. Вы помолвлены. Я видел кольцо. Она мне сказала. Но ты не можешь держать меня вдали от моего ребенка. Я знаю свои права.

Это заставило меня задуматься. Но, конечно, на Дилан было мое обручальное кольцо - почему бы ему не сделать такой вывод? И почему она должна была его поправлять? Я платил ей за то, чтобы она играла послушную невесту. К тому же новые отношения, брошенные ему в лицо, должны были доставить ему удовольствие. Это помогло нам обоим сохранить обман.

Я зацепился пальцем за рубашку Такера и поднял его на ноги. Он, пошатываясь, добрался до стены и прижался к ней, все еще вздрагивая.

— Расслабься. — Я поправил воротник его рубашки, который теперь был красным, а не синим, благодаря нанесенным мною повреждениям. — Я закончил излагать свои мысли. Хочу сказать, что я искренне не люблю, когда люди лезут в мое дерьмо. Дилан вернулась домой с синяками на запястье. Надеюсь, это первый и последний раз, когда ты запятнаешь то, что принадлежит мне.

Я намеренно использовал уничижительные слова. Такие мужчины, как Такер, отвечали только на токсичную мужественность.

Он резко дернул подбородком.

— Я никогда не хотел причинить ей боль.

— Хорошо. Отлично. — Я похлопал его по плечу, слишком настойчиво, и на моем лице расплылась безмятежная улыбка. — Случайности случаются. Я понимаю. Например, если кто-то снова посягнет на то, что принадлежит мне, даже если я их предупредил, я тоже могу сделать «упс», знаешь ли. Отрубить им пальцы, чтобы убедиться, что это был последний раз, когда они обидели женщину или проявили неуважение ко мне. Разумеется, теоретически.

Такер с досадой потер челюсть. К сожалению, он все еще был красив. К счастью, никакое красивое лицо не могло исправить уродство внутри.

— Чувак, я понял. Ты хочешь, чтобы я не приставал к твоей девушке, не обижал ее, не подводил. — Он изучал меня с молчаливой яростью.

Я бодро кивнул.

— Роу всегда говорил, что ты настолько туп, что не сможешь вылить мочу из ботинка, если инструкция напечатана на каблуке. Я не согласен. Не думаю, что ты тупее обычного, просто ты более злобный. Именно поэтому я посчитал нужным устроить тебе этот маленький прием, несмотря на то что Дилан умоляла меня забыть об этом.

— Значит... Дилан не посылала тебя бить меня? — Он пошевелил челюстью взад-вперед, зажав ее в кулаке, чтобы она не отвалилась.

— Конечно, нет. Сомневаюсь, что она вообще помнит, что видела тебя сегодня. — Я фыркнул, преуменьшая то, как меня разозлила перспектива того, что это дало ему надежду. — Я сам решил прийти.

— Ну, ты не можешь держать меня вдали от моей дочери. Я хочу ее видеть. — Такер вздернул подбородок.

— Да? Что же тебя останавливало до сих пор? — Я приложил руку к его уху, прислонив к стене, и он инстинктивно вздрогнул. Я хихикнул.

— Я собирался. На эту Пасху. Вернуться в Стейндроп. Мне уже лучше.

— Вряд ли это впечатляет, если учесть, что хуже уже некуда, — пробормотал я, потирая подбородок и раздумывая, что с ним делать. Пора было закругляться. — Где ты был до сих пор?

Он пожал плечами, выглядя по-детски. И, к моему ужасу, немного похож на Гравити. У них одинаково выпячивались нижние губы, когда они собирались заплакать. Только Гравити была чертовски очаровательна, когда так делала.

Ты не находишь ее очаровательной. Она тебя раздражает. О чем, черт возьми, ты думаешь, Колтридж?

— После того как Эллисон бросили в консервную банку, я задержался в Мэне ненадолго, чтобы увидеть ее, — объяснил он.

Эллисон была той женщиной, с которой он изменял Дилан. Это было равносильно тому, что нарушить диету, чтобы глотнуть машинного масла.

Лицо Такера омрачилось.

— Но потом она становилась такой сложной и раздражительной, когда я забывал пополнить ее карточку заключенного или купить ей книги и журналы, поэтому я решил немного попутешествовать. Накопил денег, съездил в Австралию, Новую Зеландию, немного попутешествовал по Дальнему Востоку в одиночку...

— Одинокая жизнь - это здорово, не так ли? — протянул я.

Он снова отшатнулся.

— Я был ребенком.

— Как и Дилан. Но она все равно была на высоте.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал, чувак? — ныл он. — Я облажался. Я готов на все, чтобы исправить это.

Я покачал головой, понимая, что не мне он должен отвечать на эти вопросы. Отступив назад, я поднял палец между нами.

— Еще раз расстроишь мою невесту, Такер, — сказал я. — Я закончу работу, не моргнув глазом. Слышишь меня?

С этими словами я развернулся и исчез в ночи.

16

Дилан

Дилан: Привет. Тейт?

Тейт: Кто там?

Дилан: Дилан Касабланкас.

Тейт: Как тебе удалось пройти коды безопасности, чтобы написать мне?

Дилан: Роу дал их мне. Надеюсь, ты не против.

Тейт: Не против.

Дилан: Я не предлагаю, ты... ты...

Тейт: Засранец? Ублюдок? Пустая трата кислорода?

Дилан: Все три.

Тейт: Рад, что мы это уладили. Счастливой жизни.

Дилан: Мне нужна твоя помощь.

Тейт: Я не имею привычки давать ее бесплатно, и ты не можешь предложить мне ничего такого, чего бы у меня еще не было.

Дилан: Если дело пойдет наперекосяк, Роу бросит все, включая ваш общий бизнес, чтобы прийти мне на помощь. Так что, технически, в твоих интересах помочь мне.

Тейт: Чего ты хочешь?

Дилан: Совет.

Тейт: Ты видела мою жизнь?

Тейт: Я могу назвать 7,9 миллиарда человек, которые лучше знают, как дать тебе дельный совет.

Дилан: Юридический совет.

Тейт: Стреляй.

Дилан: Мой бывший Такер в городе. Мы собираемся работать друг с другом. Он хочет увидеть нашего общего ребенка, хотя никогда не встречался с ней и ушел от нас. Имеет ли он право видеться с ней?

Тейт сдал экзамен на адвоката в Нью-Йорке где-то в прошлом десятилетии. Он не был практикующим юристом, но казался человеком, который знает все обо всем.

Тейт: Это сложный вопрос. Он когда-нибудь издевался над тобой? Бил тебя? Делал тебе больно?

Я подумала о своем ушибленном запястье. Я была уверена, что если обращусь в полицию, Такер сможет убедить их, что все это было большой, жирной ошибкой. Что он был взволнован, рад видеть меня, мать своего ребенка, и хотел поговорить. И, возможно, это было правдой. Эмоции были на высоте. Он никогда раньше не причинял мне физическую боль.

Дилан: Нет.

Тейт: У него есть судимость?

Дилан: Насколько я знаю, нет.

Тейт: Короткий ответ - нет, и ты ничего не сможешь с этим поделать. Он все равно будет видеться с твоим ребенком, даже под присмотром. Длинный ответ: возможно, ты сможешь выбить его из колеи, заставив нанять адвоката и прыгать через обручи. Но это будет стоить тебе времени, денег и ресурсов.

Я положила телефон на диван и закрыла глаза. Я была в ужасном положении. Хотела ли я дать своей дочери шанс наладить отношения с биологическим отцом и поверить, что они перерастут в здоровые отношения, или же я подвергала ее опасности с человеком, который насильно схватил меня и бросил в самых худших обстоятельствах?

Тейт: Где моя благодарность?

Дилан: Там же, где я храню все, на что мне наплевать, включая то, что ты обо мне думаешь. Удачи в поисках.