Безумные Мечты

17

Дилан

На следующий день я пообщалась с Кэл и Кираном по FaceTime, пока Грав ложилась на полуденный сон. Они оба сидели в милой эклектичной кофейне в Челси, потягивая макиато из крошечных расписанных вручную чашечек в пышном заднем саду, чтобы избежать папарацци.

— Я тебя убью. — Я указала на Кирана. Во мне бушевала настоящая ярость. Видимо, это было в порядке вещей. — А потом я собираюсь удобрить почву моих предков твоей кровью.

— Я вижу, ты потратила немало времени на размышления. — Киран поднял руки, изображая искреннее сожаление. — Послушай, я обещал ему, что постараюсь подтолкнуть тебя к мысли о встрече с ним. Он умирает от желания воссоединиться. До страшной степени.

— Перемотай назад, — прошептала я. — Как ты вообще с ним познакомился? Как дошло до того, что вы стали общаться?

— В последний раз, когда я был в Нью-Йорке, я зашел в «Алхимик», и там был он. Сначала я высказал ему все, что думаю, обругал его и устроил скандал из-за того, что он сделал с тобой. Но он не сопротивлялся. Он как бы просто... принял это. А потом он навалился на меня всем телом, умоляя поговорить с тобой о том, чтобы дать ему еще один шанс с ребенком.

— Действительно? — Я задохнулась.

— Подруга, он был в полном дерьме. Когда я говорю, что он умолял, я имею в виду, что он умолял. — Киран провел рукой по своей подстриженной щетине, слегка нахмурившись. — Он также попросил меня подписать его кепку, а потом продал ее на eBay за четырехзначную сумму, но это просто деньги на полу. Суть в том, что он выглядит искренним, Дил.

— О чем мы говорим? — Кэл посмотрела между нами, на лице была маска замешательства. Она была одета в восхитительную одежду в стиле девяностых - белая футболка и черная кофточка. — Кто с кем хочет попробовать? И ты хочешь сказать, что я могу заработать тысячу баксов за твою подпись? Черт. Это же стартап.

— Такер. — Киран смахнул невидимые ворсинки со своего поло, сшитого на заказ в Монтауке, и выглядел на триллион баксов с мелочью. Я действительно могла бы убить его прямо сейчас. И с радостью - за такую хитроумную подставу. — Такер работает в «Алхимике», где Дил временно подрабатывает, — сообщил он.

Кэл затаила дыхание и впилась ногтями в руку Кирана.

— Ты шутишь. Ты видела Такера? — пискнула она. — Прошлой ночью?

— Благодаря нашему приятелю. — Я протянула руку Кирану, скрывая свой ужас и страх перед таким развитием событий. Запястье все еще болело. — Да, было большое воссоединение. Прости, Дот, не могла бы ты ударить Кирана за меня? Я еще не перестала злиться на него.

— Конечно. — Кэл впечатала кулак в бицепс Кирана, вложив в него всю свою силу.

Он застонал, потирая руку.

— Тебе повезло, что ты не целилась в мои ноги. Они застрахованы на двадцать миллионов долларов.

— Я буду целиться в яйца, когда мы встретимся, — объявила я. — Ты сильно перегнул палку.

— Я знал, что ты никогда не подумаешь о встрече с ним, и... ну, дело не только в тебе, Дил, — защищаясь, сказал Киран. — Хотя я согласен, что то, как я это сделал, было полным дерьмом, и я беру на себя всю ответственность за такой неприятный исход.

— Как все прошло? — Кэл проигнорировала нашу перепалку.

Я немного успокоилась. Кэл не знала, что Киран - гей. Никто, кроме меня, не знал. И тот факт, что он доверил мне свой самый деликатный секрет, заставил меня инстинктивно почувствовать себя ближе к нему.

Я сказала ей, что Такер выглядел очень придурковатым и агрессивным, с оттенком сожаления. Мне было трудно понять его настроение из-за адреналина, бурлящего в моих венах. Я призналась, что сказала ему, что мы с Райлендом помолвлены. Это вызвало усмешку у моей лучшей подруги.

— Что ты будешь делать, если он действительно станет частью жизни Гравити? Рано или поздно он узнает правду.

Я отмахнулась от нее.

— Я что-нибудь придумаю. — Но на самом деле подсознательно я не верила, что Такер будет присутствовать в жизни Грав. Он всегда был невероятно эгоистичным, вплоть до нарциссизма. — Все еще злюсь на тебя, Кир.

Он сложил руки на груди.

— Если бы я сказал тебе, что он в Нью-Йорке и хочет увидеть своего ребенка, что бы ты сделала?

— Посмеялась бы и сказала, чтобы ты отвалил, — естественно предложила я.

— Я остаюсь при своем мнении. — Он раскрыл объятия.

— Киран, он изменил и бросил меня...

— Я знаю. — Киран прервал меня. — Я не отбрасываю все это. Он упырь, который заслужил все плохое, что с ним случилось, и уверен, что худшее еще впереди. Я не защищаю его задницу. Лишь хочу сказать, что это не только твоя вина. Ты должна подумать о Гравити, если вдруг он мог измениться. Вы обязаны хотя бы попытаться. Она не может за себя постоять.

Кэл молчала рядом с ним. Я знала, что она с ним согласна. И мне было неприятно, что я тоже. Я никогда не прощу Такера за то, что он сделал со мной, но я не могла отказать Гравити в полноценном отце, если он хотел быть частью ее жизни. Конечно, при условии, что он будет вести себя как взрослый, а не как маленькая сучка, как в прошлый раз.

— Могу я напомнить, что он также должен тебе триллион долларов алиментов? — справедливо заметила Кэл. — Ты можешь покалечить его каким-нибудь юридическим дерьмом, пока он воссоединяется с Грав. Это будет очень приятно, я уверена.

— Меня не интересуют его деньги. — Я перевернулась на диван и схватила пульт. После того как меня осуждали, обсуждали и высмеивали в маленьком городке Стейндроп за то, что я родила внебрачного ребенка от мудака, который крутил роман у меня за спиной, я хотела доказать людям и себе, что могу сделать это сама. — И не похоже, что у него много чего есть. Я просто хочу, чтобы он был хорошим отцом или снова исчез.

Не то чтобы я знала, как может выглядеть хороший отец. Мой был просто пустой тратой ресурсов окружающей среды.

Я закончила разговор с Кэл и Кираном и посмотрела еще несколько серий «Анатомии Страсти». Что-то в этом сериале успокаивало мою душу, и у меня было подозрение, что это никак не связано с горячими докторами и нескончаемыми драмами.

Когда Грав проснулась, я решила заняться с ней чем-нибудь веселым перед сменой в «Алхимике». Утомить ее, чтобы Райленду не пришлось разряжать батарею прогулками, занятиями и упражнениями. Я отвела ее на детскую площадку через дорогу, и мы вместе приготовили домашнюю пиццу. Грав хотела поэкспериментировать, поэтому мы набросали тонну начинки - пепперони, болгарский перец, лук, оливки и ананас.

— Что-то вкусно пахнет. — После обеда Райленд ввалился в мою квартиру без стука, снова воспользовавшись запасным ключом, который дал ему Роу. Я даже не могла разозлиться. Ри ежедневно спасал мою задницу и нянчился с Грав, хотя я знала, что он не любит детей и у него есть дела поважнее.

— Мы готовим пиццу! — очаровательно объявила Грав со своего табурета, ее лицо украшали пятна томатного соуса и муки. — Я хочу добавить огу-огу-рец.

— Что? — спросил он, встревоженный.

— Огурец, — поправила я.

— Нет, куколка. Эта пицца прекрасно пахнет так, как она... — Он подошел к нам, глядя на пиццу, которую я сейчас нарезала. — Что это за хрень?

— Плохое слово! — объявила Гравити.

— К черту все это. — Он нащупал в переднем кармане бумажник и бросил в ее сторону пятидолларовую купюру. — На этот раз я взял с собой наличные. Я знал, что у меня нет шансов.

Я подавила смех.

— Послушай, маленькая вонючка, ты не можешь вот так запросто класть ананас на пиццу. — Он пригнулся к ее глазам. — Если ты психопатка, это прекрасно, но ты должна это скрывать.

Гравити захлопала ресницами и ухмыльнулась, явно обрадованная его появлением.

Фу, девочка, то же самое.

У меня свело живот, когда его плечо коснулось моего, и он встал между нами, пристально разглядывая наше блюдо.

— Слушай, ребенок, ананас годится только для одного. Хочешь знать, для чего?

Моя дочь смотрела на него, мягкая, любопытная и доверчивая, и я поклялась, что никогда не испорчу в ней эту способность - доверять людям и верить, что они тебя поймают.

— Чтобы выбросить в мусор, — закончил Райленд, отщипывая от пиццы горячие кусочки ананаса и бросая их в раковину.

Стремясь угодить, Грав делала то же самое, кривя нос и произнося «фу» каждый раз, когда бросала ананас.

— Эй, дети, — укоряла я. — Не надо есть чужие вкусняшки.

— Этому чужому нужно сама-знаешь-что, сама-знаешь-где. — Он многозначительно посмотрел на меня. — Я бы сказал все слова, но полиция грязных слов уже рядом. — Он дернул головой в сторону Гравити.

Когда они закончили очищать пиццу от ананасов, Райленд положил два огромных куска на тарелки и налил себе чашку «взрослого сока» (пива) и яблочного сока для Грав.

— А какой на вкус взрослый сок? — спросила Гравити.

— Эмоциональное онемение.

— А мне понравится вкус эмона-онимиисса? — пискнула она.

— Нам всем нравится, милая. — Он задумчиво пожевал. — Когда тебе будет лет семнадцать, спроси у дяди Райленда, и я дам тебе попробовать свое собственное пиво.

Я завороженно наблюдала, как они оба игнорировали меня в течение десяти минут подряд, вели беседу и ели свою пиццу, не предлагая мне ничего. Было очевидно, что мужчина не прилагает никаких усилий, чтобы измениться или заговорить на языке малышей для моей дочери. Также было ясно, что она влюблена в него по уши. Черт. Это было очень плохо.

Наконец Райленд перевел взгляд на меня.

— Есть причина, по которой ты все еще здесь?

Черт. Мне ведь нужно было идти на смену, не так ли? Я потерялась, наблюдая за тем, как мужчина очаровательно возится с моим ребенком. Это было более возбуждающе, чем шоу «Волшебный Майк».

— Эм, ей пора спать...

— В семь сорок пять вечера, я знаю. — Он отщипнул от пиццы маслину, бросил ее в рот и прожевал. — Я читал инструкцию. Я знаю ее лучше, чем Папа Римский знает Библию.

Гравити попыталась повторить бросок оливки в рот, но та попала ей в глаз, и она вскрикнула.

— Что за отношение? — Я опустила глаза.

— Не знаю. Что за прикид? — Жар, сочащийся из его светлых, игривых глаз, грозил сжечь все здание.

Мой взгляд в замешательстве скользнул вниз. На мне была черная кожаная юбка и сапоги, а также цветочный топ.

— Я ловлю чаевые. — Я выпятила бедро, вызывающе откинув волосы назад.

— Полиция Нью-Йорка, возможно, будет искать трупы в Гудзоне, если посетители не будут следить за собой сегодня вечером, — пробормотал он себе под нос, отводя от меня взгляд.

— Это звучит по-собственнически. — Я изогнула бровь.

— Не «собственнически», а «защитно», — поправил он, вставая и пробираясь ко мне. Он остановился, когда мы были на расстоянии вдоха друг от друга, и наклонился, чтобы прошептать мне на ухо так, чтобы слышала только я. — Поверь мне, Космос, если бы я хотел чего-то другого, я бы окрестил кровать своего лучшего друга, прибив тебя к ней. Ты дала мне все основания полагать, что будешь играть, добровольная жертва, которой ты являешься.

Гнев и стыд захлестнули меня. Я уклонилась от него, но не успела топнуть ногой.

— Постарайся не погубить ее, — сказала я, мой голос был тверд.

К его чести, он даже не вздрогнул от моего топота.

— Ты склонна делать это со всем, к чему прикасаешься.

— Не волнуйся. Я не трогаю маленьких девочек. — Он подмигнул мне. — Вот почему я пощадил тебя.

Боже, как же он бесил. Я хотела бы, чтобы он не был мне так нужен.

Для няньки.

Я попыталась избавиться от странной задумчивости, в которой оказалась по дороге в «Алхимик». Я действительно собирала наряд для советов или для Ри? Может, и то, и другое. Наблюдение за лицом Райленда, когда он рассматривал меня, почти развязало мне руки. Это напомнило мне, что я женщина - условно красивая, и это само по себе улучшило мое настроение.

Я приехала за пять минут до начала своей смены, и меня встретил Макс, который показал мне заднюю часть бара. Офис примыкал к кухне, в нем находился ряд шкафчиков, стол с компьютером и единственный металлический шкаф. На стене висело расписание на неделю. Я проверила расписание на пинборде, радуясь, что сегодня мне не придется работать с Такером. Он как раз заканчивал смену. Может быть, мне удастся избежать его вообще...

— О, отлично. — Его знакомый голос скользнул по моей спине, как холодное, мокрое полотенце. — Это ты.

А может, и нет.

Я обернулась. Как только увидела его лицо, я подавилась слюной и неконтролируемо закашлялась.

— О Боже! — Мои глаза хаотично блуждали по его лицу.

У него было два черных глаза, сломанный нос, который выглядел криво и не на своем месте, трещина на лбу и разбитая губа. Он выглядел так, будто решил побороться со стаей медведей.

— Ты попал в аварию? Что, черт возьми, с тобой случилось?

— Со мной случился твой жених, — горько усмехнулся он, открывая шкафчик и прижимая к верхней части щеки пакет со льдом. — Не прикидывайся невинной.

— Что... — Это сделал Райленд? Но когда? И почему? И почему он об этом не говорил?

Он мог бы упомянуть.

Темный, ядовитый восторг наполнил мои вены, густой и липкий. Получать удовольствие от того, что сделал Райленд, было неправильно, но это не делало меня менее головокружительной. Он причинил боль тому, кто причинил боль мне, причем в десятикратном размере. И я чувствовала, что Райленд, несмотря на все свои недостатки, был предан до глубины души.

Такер покачал головой, достал рюкзак и куртку и бросил пакет со льдом в шкафчик. Я наблюдала за ним, не зная, что сказать. Не мне было извиняться. Я не портила его лицо. К тому же он это заслужил.

— Я уже говорил тебе, что твое запястье было ошибкой. Не надо было быть таким ребенком, — ворчал Такер.

— Он сам заметил мое запястье. Я ему не говорила. — Почему я объясняюсь с этим придурком?

— Да, но он поднял из-за этого шум.

— Тот факт, что ты бросил меня умирать три года назад, не помог, я уверена, — умно заметила я.

Такер сдержал смешок, похоже, желая сменить тему.

— Я сказал Райленду, что переехал после того, как покинул Мэн. — Он вернулся к своему шкафчику и заговорил, стоя ко мне спиной. Он надел куртку-бомбер, а затем свою JanSport. — У меня было ужасное, блядь, время, ясно? Я не мог вернуться в Стэйндроп из-за Эллисон и ее проклятого бардака. Все меня осуждали. Мне приходилось браться за случайные подработки везде, куда бы я ни поехал. Австралия. Новая Зеландия. Япония. Работал без разрешения. Я спал в общежитиях. Моим родителям пришлось переехать, чтобы спастись от предрассудков людей. Не то чтобы мне было весело.

— Вау, мне так жаль, что побег от семьи доставил тебе неудобства. — Я приложила руку к груди и расширила глаза.

— Это всегда было твоей проблемой, Дилан. Ты думаешь только о себе. Тебе нет дела до чужих страданий, — обвинил он, его глаза сузились до щелей - или пытались сузиться сквозь набухшую кожу вокруг них.

— Святая газовая фаза, Бэтмен. — Я рассмеялась. — Ты не просто так придумал историю о моем эгоизме.

— Я и забыл, какая ты язвительная. — Он нахмурился. — Очень непривлекательная.

— Хорошо. — Я ярко улыбнулась. — Только дерьмо привлекает мух.

— Я готов увидеть свою дочь.

— О, это из-за твоего расписания, да? — Я не могла не огрызнуться. Киран был прав. Я не была готова к мысли о том, что Такер и Гравити могут находиться в одной комнате. — Я сообщу Гравити. Уверена, она поймет, почему ты отсутствовал «всю свою гребаную жизнь», — я сверилась с воображаемыми часами.

— Я хочу видеть своего ребенка, Дилан. — Он нахлобучил на голову кепку, пригнув голову. Это прозвучало как угроза, что я не оценила, но в самих словах не было ничего пугающего. Мне не понравился его тон.

Он указал на меня.

— И передай своему будущему мужу, чтобы он держался на расстоянии, если не хочет сидеть за решеткой.

Смена была долгой и напряженной, но удивительно полезной. Я чувствовала себя хорошо, делая что-то, выходящее за рамки материнства. Мой наряд оказался успешным в отделе чаевых, но на мою задницу смотрело столько глаз, что у меня возникло искушение проверить, не попала ли она в список блокбастеров Page Six.

Когда часы пробили полночь и я выскользнула из бара, раздался телефонный звонок. На меня смотрело имя Райленда. Я вздохнула и ответила.

— Что случилось? Она в порядке?

— Господи, расслабься. — В его голосе звучали усталость, раздражение и пресыщение нашим соглашением. А ведь прошло всего несколько дней. — Твой ребенок крепко спит. — Он не называл ее по имени - все еще отказывался полностью признать, что она человек. — Я просто знал, что ты уходишь в полночь, и хотел, чтобы тебе было с кем поговорить по дороге домой.

Я успокоилась, зная, что с моим ребенком все в порядке.

— Это буквально в шести минутах ходьбы, — запротестовала я.

— В Нью-Йорке небезопасно.

— Благодаря таким людям, как ты, — пробормотала я, стараясь не обращать внимания на отчетливое ощущение, что мое сердце превращается в липкое теплое масло и оседает между ног, делая меня мокрой. Внимательный Райленд был просто находкой для трусиков. — Я видела лицо Такера.

— Мои соболезнования, — проворчал он.

— Серьезно, Рай, о чем ты думал?

В воздухе повисла тишина, прежде чем он ответил.

— Я был в долгу перед Роу. Ты тут ни при чем. Он хотел изменить лицо этого человека уже четыре года, почти пять.

Мое маслянистое сердце снова превратилось в камень. Конечно, это было связано с моим братом. Все дело было в нем.

— Ты мог навлечь на себя кучу неприятностей.

— Он бы никому не сказал, — утверждал Райленд.

— Почему ты так уверен?

— Он знал, что заслужил это.

Я не была уверена, что Райленд был прав. Вместо этого я предположила, что Такер не хотел начинать войну с таким человеком, как Рай, который был связан с леденящими душу безжалостными миллиардерами, имеющими в своем распоряжении стада адвокатов. Райленд был, безусловно, самым приятным парнем из его команды, наряду с Кираном, но от него также исходили сильные флюиды «не связывайся со мной».

— Хорошо ли она провела вечер? — Я сменила тему.

— Да.

— Она…

— Знаешь, Космос, мы можем поговорить о чем-то, что не касается твоей дочери.

— Конечно, можем, но это будет бессмысленно, потому что я не хочу иметь ничего общего с твоей задницей, — сказала я певучим голосом.

— Ты все еще Свифти? — Он проигнорировал мое отношение.

— Да, — нехотя признала я. — Ты не перерастаешь Тейлор Свифт - ты растешь вместе с ней. В этом и заключается суть эпох.

Это была одна из тех вещей, которые мне так нравились в ней. Ни один альбом не был одинаковым. Она развивалась вместе со своей музыкой. Помимо учебы в медицинском колледже, моей мечтой было попасть на турне «Эпохи».

Было много «почти». Однажды, пару лет назад, Роу купил билеты для меня, но Грав подхватила неприятную ушную инфекцию, и ее пришлось выхаживать двадцать четыре на семь.

Год назад я решила раскошелиться и купила два билета - для себя и друга. Но в тот же день мать подруги попала в больницу. Мне не с кем было пойти, так что в итоге мы их продали.

— Ты все еще большой осел? — ответила я. В этот момент я была груба с ним только для того, чтобы напомнить себе, что он вне зоны доступа, потому что эта красная линия? Она размывалась с каждой минутой, проведенной вместе.

— Огромный, как и все остальное во мне. — Райленд поцокал языком. — Уход из бизнеса фальшивых парней и отказ от травки определенно дали мне меньше возможностей для плохого поведения, хотя. Я все еще люблю выходить в свет, пить, делать покупки. Я никогда не понимал, почему мужчины так страдают от похода по магазинам - я люблю новые вещи. Но я больше не занимаюсь бессовестным самолюбованием. Наверное, я нахожусь в той фазе, когда пытаюсь доказать себе и другим, что в моем существовании есть нечто большее, чем быть горячим как дерьмо и трахаться как рок-звезда.

— Не забывай о скромности, — фыркнула я, набирая код, чтобы отпереть входную дверь нашего здания. — Кстати, я всегда подозревала, что рок-звезды - дерьмо в постели, если учесть, что в их жилах течет кокаин и алкоголь.

— Однажды я переспал с участницей конкурса «Американский идол». Она была довольно хороша. Правда, украла мои анальные бусы, — с горечью пробормотал Райленд.

— Вряд ли это рок-звезда, Рай. — Я подавила улыбку, толкнула дверь лифта и вошла внутрь.

Я уже смирилась с тем, что мы никогда не сможем провести полноценный пятиминутный разговор, не затронув тему секса.

— Эй, хочешь посмотреть на макет App-date? — Впервые за все время он звучал по-мальчишески неуверенно. — Это довольно круто. Ты можешь просматривать профили вымышленных пользователей ИИ.

— А разве ИИ не очень неэтичен?

— Да, но... я тоже.

На этот раз я рассмеялась.

— Честно. — Он огрызнулся. — Будь благодарна, что это ИИ, а не торговая сеть или еще какое-нибудь дерьмо.

— Конечно. Можешь показать мне. — Как бы мне не было неприятно это признавать, я наслаждалась нашим перемирием. Было утомительно пытаться ненавидеть этого человека только за то, что он отверг меня восемь лет назад.

Дверь лифта открылась. Он стоял и ждал меня в коридоре на другой стороне, выглядя на пятьдесят оттенков идеальнее. Серые, низко висящие треники и белая футболка свободно болтались на его V-образной фигуре и широких плечах. И когда его рот расплылся в улыбке, я поняла, что это не единственное, что должно было расплыться.

Он был закатом, ярко горящим на пороге чего-то темного и запретного. Если бы он был песней, с тоской подумала я, он был бы балладой. Сладкой, тоскливой и полной скрытых смыслов. Может быть, «Безумные мечты».

Я так долго приучала себя не мечтать, не смела надеяться на что-то лучшее, что Райленд представлял угрозу самому моему существованию. Он напомнил мне, что в этой жизни может быть что-то большее. А надежда была как крэк. Рискованно, но вызывает привыкание.

— Привет, — сказал он, задыхаясь.

— Привет. — Я заправила прядь волос за ухо и выскочила из лифта в квартиру.

Он закрыл за нами дверь.

— Хочешь посмотреть? — Он поднял телефон на ладони.

— Эм, можно я сначала пописаю?

Он закатил глаза, преуменьшая свое волнение.

— В смысле, если тебе нужно.

Я пошла в ванную, думая, что он выглядит слишком взволнованным, чтобы я, объективно плохо осведомленная о мобильных приложениях, смотрела его работу.

Неужели Роу, Тейт и Киран уделили ему время и восприняли его идею всерьез? Я сомневалась в этом. Друзья всегда отмечали, что у Райленда подвешенный язык и хорошая внешность, но люди, естественно, полагали, что все, что он может предложить, - это его обаяние. Внешне он ни в чем не был талантлив, как Роу - в еде, Киран - в футболе, а Тейт - в выведении людей из себя.

Вымыв руки, я пробралась в комнату, чтобы проведать Грав. Она крепко спала. Я присоединилась к Райленду за столом и опустилась на табурет рядом с ним. На экране iPad, который он, должно быть, принес с собой, уже красовалось макетное приложение.

— Я думала, что увижу это на твоем телефоне. — Я выхватила у него iPad.

— Это даст тебе полную картину. Я немного подправил его после сказки на ночь для маленького вонючки.

— Что ты читал?

— «Очень голодную гусеницу», уже в четвертый раз. — Пауза. — В четвертый раз подряд. — Пауза. — У этой гусеницы не вылеченные проблемы с перееданием. Книга романтизирует расстройства пищевого поведения. Родители должны навести шум по этому поводу.

Он болтал, потому что нервничал из-за приложения. Которое, на первый взгляд, выглядело чертовски элегантным.

— Чувак, ты, типа, трудолюбивый и все такое? — Я наклонила голову, ухмыляясь.

Он надулся, его лицо исказилось от отвращения.

— Да ладно. Я сделал это с помощью Paint, пока бросал двойку.

Он взял с собой iPad, чтобы работать здесь после того, как Гравити ляжет спать. Не знаю почему, но у меня от этого сжалось сердце. Я пролистала App-date. Он выглядел так, будто у элегантности X и эстетики Instagram родился ребенок, но при этом был совершенно собственным уникальным брендом.

Логотипом было название приложения, написанное строчными буквами, а также обручальное кольцо, бриллиант которого разлетался на крошечные, разорванные полароидные фотографии влюбленных пар. Слоган гласил: «Боль вашего бывшего - наша выгода».

— Ты немного переборщил с этим слоганом. — Я прочистила горло.

— Мир держится на чувствах, Космос. Каждый хороший маркетолог знает, что для того, чтобы задействовать эмоции людей, нужно заставить их сначала почувствовать себя дерьмово.

— Ты буквально настолько токсичен, что я боюсь дышать в твою сторону, — пробормотал я.

— Ш-ш-ш. — Он толкнул меня локтем. — Сконцентрируйся на впечатлениях.

Фон был, пожалуй, одной из самых крутых функций приложения. Нужно было выбрать, откуда ты, и фон тут же превращался в фон твоего местоположения, будь то горизонт Нью-Йорка, Лондонский глаз или открытое кукурузное поле. Поисковая система была на удивление специфичной. Местоположение, возраст, пол, профессия, доход и точные цели. Приложение было ориентировано на поиск свиданий, которыми можно похвастаться или поиграть в притворство, а не на поиск любви. Но были и более широкие поиски для тех, кто хотел путешествовать с единомышленниками, подружиться с людьми с определенными чертами, которых им не хватало в бывших, и так далее.

— Это отличается от Tinder и Bumble, — объяснил Райленд, облизывая губы. — Цель здесь не в том, чтобы найти себе пару или партнера. Это сугубо профессиональные отношения с человеком, готовым помочь тебе притвориться, что ты уже переехал. Или, что еще интересно, найти кого-то с теми же чертами характера, что и у тебя, чтобы сделать то, что ты уже планировал сделать со своим бывшим до того, как расстались. Например, отправиться в поход, собрать рюкзак и так далее.

— Неужели на свете так много людей, которые хотят притвориться, что у них кто-то есть? — Я повернулась к нему, завороженная.

Он провел рукой между нами. Справедливое замечание.

— К тому же, — размышлял он. — Это приложение не только для фальшивых свиданий и партнеров. Это приложение для подмены. Место, где ты находишь замену, чтобы заполнить зияющую дыру, которую оставил человек, с которым ты расстался.

В приложении можно найти что угодно. Разовое свидание для какого-то мероприятия. Целые фальшивые отношения. Дружбу между двумя людьми с разбитым сердцем. По сути, это приложение обещало стать твоим лучшим другом после расставания. Что было иронично, ведь у создателя приложения Райленда никогда не было девушки.

— Слушай, не буду врать, оно умное, изящное и чертовски сложное. — Я подтолкнула iPad по поверхности обратно к нему. — Но я понимаю, почему Брюс «Семьянин» Маршалл сомневается. Ты, по сути, продвигаешь ложь.

— Продвигаю? — Он взял iPad и положил его в свою сумку. — Кто знает, чем обернутся эти отношения? Если два человека чертовски хотят свести с ума своих бывших и нравятся друг другу настолько, что, общаясь в Интернете, выставляют друг друга напоказ, разве ты не считаешь, что у них есть реальный шанс влюбиться по-настоящему?

— Нет, потому что у нас ненастоящие отношения, и единственное, что я чувствую по-настоящему, - это необходимость выковыривать ложкой твои глазные яблоки каждый раз, когда ты меня провоцируешь.

Он фыркнул.

— Ты хочешь сказать мне с честным лицом, что ненавидишь меня так же, как и тогда, когда мы встретились на тротуаре несколько дней назад?

— Это не считается. Ты буквально помогаешь мне с Грав, деньгами и... — Оставшаяся часть моей речи пропала на языке. Хм. Он был прав.

— И вот, пожалуйста. — Он подмигнул. — Не думаю, что Брюс ненавидит идею приложения. Если уж на то пошло, то думаю оно способствует осознанному согласию в платонических отношениях. — Он заметно вздрогнул от этого богохульства. — Его проблема во мне. С тем, кто я есть. Моя репутация. Вот почему нам не нужно провалить это задание с фальшивыми любовниками, Касабланкас.

Я прикусила губу, снова взглянув на приложение.

— Отлично. Это хорошее приложение. Если уж на то пошло, а это, скорее всего, ничто, то я думаю, что Брюс был бы безумцем, если бы не вложил в него деньги. В нем нет ничего захудалого или аморального. Было бы здорово иметь что-то подобное, когда Так меня бросил. На самом деле, ты мог бы монетизировать это дерьмо, потому что тогда я бы легко потратила сотню баксов на регистрацию.

— Мы рассчитываем на пятьдесят баксов в год. — Он щелкнул меня по носу, словно я была очаровательным щенком, встал и собрал свои вещи. — Кроме того, я был бы твоим фальшивым парнем бесплатно. Ты будешь моей условно бесплатной.

Когда он направился к двери, у меня упало сердце, и не в хорошем смысле. Я не хотела, чтобы он уходил, поняла я. Но просто сидела и смотрела. Что еще могла сделать? С тех пор как я приехала сюда, я и так уже монополизировала столько его времени. Не хотела переусердствовать.

Когда он подошел к двери, то положил руку на ручку и повернул голову, чтобы взглянуть на меня.

— Дил?

— Да, Рай?

С каких это пор мы стали Дил и Рай? Это изменение в динамике символизировало крах моего механизма самозащиты.

— Я нашел отличный детский сад для маленькой вонючки. — Он засунул руку в передний карман. — Очень рекомендую. Метод Монтессори, с учителями, специализирующимися на умственном развитии и всякой хрени. Лист ожидания на три года вперед, но жена Брюса...

Его слова окатили меня ледяной водой.

— Как ты смеешь? — Я зарычала.

Неужели ему так не нравится проводить время с Гравити? Неужели он думал, что я буду отдавать ее под присмотр пять раз в неделю, пока я работаю в основном в ночную смену и вообще не смогу с ней видеться?

— Никто не просил тебя помогать мне искать детский сад. Мне он не нужен.

— Няни ненадежны. — На его челюсти дрогнул мускул. Он не стал уклоняться от темы. — И как только это приложение начнет работать, у меня не будет времени сидеть с ней. В любом случае, она чертовски умна. Даже я могу сказать, она - единственный трехлетний ребенок, которого я знаю. — Его взгляд остановился на моем, суровый и непоколебимый. — Ей нужно общаться с другими детьми. Заводить друзей. Подумай о ней.

— Я и думаю о ней. — Я встала. Паника и агония пронеслись сквозь меня. — Я думаю о том, что у нее нет отца, так что, по крайней мере, у нее может быть настоящая мама.

Я ненавидела, что мой гнев, мой жар, мое отчаяние не пронзают его насквозь. Что он не уклоняется от конфронтации, когда я выражаю сильные чувства. Что он достаточно заботлив, чтобы вступить в бой, а не уйти, как это сделал Такер.

— В любом случае, я познакомился с твоим ребенком и думаю, что вам обеим будет полезно, если она пойдет в сад хотя бы на неполный день, — невозмутимо продолжал Райленд. — Когда-нибудь она пойдет в школу. Эта работа в баре не вечна. А Гравити заслуживает большего, чем фальшивый дядя, который учит ее отрыгивать алфавит и бросать кусочки ананаса в окно, чтобы скоротать время.

— Для меня не будет никакой школы, — рассмеялась я. — Нью-Йорк - это мой единственный шанс избежать вечной жизни с матерью. Я не собираюсь упускать его, поступая в колледж и рискуя финансовым крахом. Как ты думаешь, что я буду делать с твоими деньгами? Я экономлю каждый пенни. — Я подошла к двери, дрожа от ярости.

Неужели он думал, что я плохо занимаюсь с собственной дочерью? Что ей не хватает стимула?

— Это не… — начал он.

— Убирайся.

Он дернул за ручку, открывая дверь, и эти светлые, спокойные глаза все еще смотрели на меня. Но вместо того, чтобы выйти, он резко повернулся от двери, сделав один шаг и съев все пространство между нами. Внезапно он оказался у меня перед лицом. Его тепло отражалось от моего тела. Его пульс бился о мой собственный. Он наклонился так, что мы оказались лицом к лицу. Я чувствовала, что вот-вот взорвусь, и не знала, от чего: от желания, нужды или гнева.

— Завтра. В десять тридцать утра я буду за рулем. — Его дыхание скользило по моей шее, голос был низким и угрожающим. — Я не Такер, Дилан. Ты не сможешь управлять мной. Ты не можешь заставить меня бежать. Ты не сможешь заставить меня согласиться с тобой. Не опаздывай.

— Я же говорила тебе...

— Маршалл за все договорился, — огрызнулся он. — Если это тест, я хочу его пройти. Мы пройдем.

— Я ненавижу тебя. — Я вела себя по-детски, я знала, но, возможно, это было именно то, что мне было нужно. Кто-то, кому я могла бы показать свое самое худшее, зная, что он все равно не уйдет.

К моему ужасу, одинокая слеза вытекла из моего правого глаза.

Вот почему я вела себя с ним ужасно. Инстинкт заставлял меня отталкивать мужчин и смотреть, как они уходят. Только Райленд не ушел за те шесть дней, что прошли с момента нашего воссоединения. Пока.

Но я уже знала, что он встретит этот вызов на ура. Таким уж он был. Он никогда не уклонялся от тяжелой работы.

Большим пальцем он смахнул мою слезу.

— Кто-то сказал мне, что в сериалах про врагов и любовников самый лучший секс. — Он сунул большой палец в рот, пробуя на вкус мою слезу.

— Этот кто-то кажется умным, — пробормотала я.

Он кивнул.

— И горячим.

С этими словами он проскользнул мимо меня, эротично прошептав, его рука задевает мою, и он уходит, оставив меня в луже желания и гнева.

Что, черт возьми, только что произошло?

18

Райленд

Дилан_любит_Райленда_навсегда понравился ваш ролик.

Дилан_любит_Райленда_навсегда прокомментировала: омг ты выглядишь намного лучше моя любовь! Зеленый оттенок почти исчез. Доксициклин работает!!!

Райленд Колтридж прокомментировал: Не могу поверить, что ты проснулась, детка. Думал, ты проспишь похмелье после последней попойки.

Дилан_любит_Райленда_навсегда прокомментировал: Гори в аду <3 <3 <3

Райленд Колтридж прокомментировал: Дамы вперед <3 <3 <3

Дилан_любит_Райленда_навсегда комментирует: Я так тебя люблю, что могу задушить.

Райленд Колтридж прокомментировал: Я хочу тебя так сильно, что могу задушить.

Тейт Блэкторн прокомментировал: Желаю обеим сторонам успеха.

У меня всегда были проблемы с мамой.

Однажды психотерапевт подтвердил это. Проблемы с брошенностью были вторичны по отношению к моим испорченным отношениям с женщинами, особенно с матерями.

Дилан затронула мои мамочкины проблемы, как эрегированный член на идеальной персиковой попке. Все, что касалось ее, приводило меня в движение. Она была практичной, любящей, яростно защищающей матерью. Постоянное напоминание о том, чего у меня не было в детстве.

У меня всегда был фантастический талант разрушать любые конструктивные отношения с женщинами. Тот психотерапевт, например? В итоге я трахнул ее и ушел - в наказание за то, что она заставила меня открыться ей в своих уязвимых местах. И я чувствовал, что нахожусь на грани того, чтобы сделать что-то чертовски глупое с Дилан. Мне не нужен был ее брат-повар, чтобы понять, что это рецепт катастрофы. Достаточно было почувствовать, что мне грозит опасность раскрыться, разрушить стену или две, и я переходил в режим полного разрушения.

А Дилан вытаскивала меня из зоны комфорта пинками и криками. Метафорически выражаясь, конечно.

И вот теперь я сидел в своем «Макларене», прикрыв глаза очками от «Том Форд», и ждал, когда Дилан и Гравити спустятся вниз. Я взглянул на свой «Ролекс». Тот самый, который я точно заложу на этой неделе, чтобы найти деньги на нашу сделку. 10:45 утра. Она опаздывала.

К черту. Пусть добирается на Джимми.

Я перевел машину в движущийся режим собираясь выскользнуть с места двойной парковки. Как раз в тот момент, когда «Макларен» начал движение, из дверей здания появились Дилан и ее дочь.

И все мое гребаное существование пошатнулось при виде ее.

Она выглядела так хорошо, что я поперхнулся языком. Я всегда знал, что она - секс-бомба, но сейчас, средь бела дня, когда солнце играло на ее темных волосах и гладкой загорелой коже, когда медовый отблеск горел по краям ее фигуры, я понял, что у меня проблема.

Проблема в десять с половиной дюймов.

Проблема, которая грозила воткнуться в руль и включить клаксон.

На ней было желтое шифоновое платье с цветочным узором и большой белый бант в длинных волосах. На Гравити была крошечная, идентичная версия платья, и обе они были обуты в туфли Mary Janes. Боже, я не мог отвести взгляд. Вес моего желания к Дилан давил на грудину, угрожая сломать мне ребра.

Она открыла заднюю дверь, где уже стояло кресло Гравити, и пристегнула ее. Я смотрел на декольте Дилан через зеркало заднего вида, чувствуя, как мой член упирается в бедро.

Затем она села на пассажирское сиденье рядом со мной, и улыбка, которой она одарила свою дочь, превратилась в хмурый взгляд.

— Я бы сказала, что извиняюсь за опоздание, но это не так. Как действует лекарство от хламидиоза?

— Фантастически. А твои проблемы с алкоголем?

— Под контролем.

У нас было много возможностей для развития в области «игры в притворство». Я никогда не был идеальным фальшивым парнем. Но потом появилась она и разрушила десятилетнюю полосу.

— Тебе придется вести себя там хорошо, — предупредил я. — Менеджер знает Маршалла.

— О, я буду просто мечтой.

Я был потрясен. От этого вновь обретенного откровения, что ее красота затронула меня глубже, чем «я сильно хочу ее трахнуть», у меня забурчало в животе. На секунду меня охватила дрожь. Надеюсь, это был всего лишь новый протеиновый коктейль, который я попробовал тем утром. Киран предупреждал меня, что это дерьмо сильнодействующее.

— Привет, дядя Райренд, — сонно поприветствовала Гравити.

— Привет, маленькая вонючка.

— Она ужасно спала прошлой ночью. Скучает по бабушке. — Дилан вздохнула, откинув верхнюю часть туловища назад, чтобы проверить ее. — Моя мама приедет на следующей неделе, чтобы немного приласкать ее. Милая, почему бы тебе не вздремнуть, пока мы едем?

— Я не устала... — начала Гравити, но на середине пути протест перешел в храп. Через секунду ее голова откинулась на сиденье, рот приоткрылся, и она задремала.

Дилан ритмично постукивала по ее колену, поглядывая на меня.

— Чего ты хочешь? — проворчал я.

— Более милого фальшивого жениха, — ответила она.

— Скачай App-date. Тебе понравится разнообразие.

— Чего? ИИ несуществующих людей? — насмехалась она.

— Отношения с чем-то нереальным должны быть тебе знакомы, судя по твоей коллекции вибраторов, — огрызнулся я.

— Ты рылся в моих вещах? — возмутилась она.

— Я искал пинцет, чтобы вытащить колючку из ладони Гравити. Большинство женщин, которых я знаю, хранят вибраторы в ящике тумбочки, а не в ванной.

Это заставило ее замолчать. На целых пять секунд.

— Вообще-то я планирую подписаться на твой сайт, как только ты его запустишь, - снова заговорила она, устроившись на своем месте, как царственная кошка. — Я буду твоим первым клиентом.

Я собираюсь запретить всем мужчинам пользоваться приложением, чтобы ты ни с кем не встречалась.

Видите ли, именно таких рискованных мыслей мне следовало избегать, особенно после моего вмешательства в отношения с Такером.

Может, если я не буду ей отвечать, она поймет намек.

— Я сделала что-то, что тебя расстроило? — Она посмотрела на меня в замешательстве.

Ты существуешь. Этого достаточно, чтобы вывести меня из себя.

— Кроме того, что заставила меня продать часы, чтобы я мог заплатить тебе за удовольствие нянчиться с твоим отродьем всю неделю? — Я продемонстрировал ей свой «Ролекс». — Не-а. Ты просто охренительно восхитительна.

Ее глаза расширились от удивления. Я тут же пожалел, что повел себя как мудак и сказал, что не могу позволить себе наше соглашение. Она уже собиралась что-то сказать, когда мой телефон начал плясать на центральной консоли между нами, сообщая о входящем звонке. На экране было написано «Мама».

Она взяла трубку.

— Мне ответить за тебя?

— Нет! — Я зарычал, так громко, что Гравити покачнулась позади нас, прежде чем снова заснуть. Черт. Что со мной не так? — Я свяжусь с ней позже.

Она положила мой телефон на место, прикусив нижнюю губу.

— Слушай, я просто выдумала число. Если десять тысяч - это слишком много...

— Нет.

Она нуждалась в деньгах больше, чем я в пятнадцати дизайнерских часах. А потом, потому что по какой-то причине я ненавидел быть мудаком по отношению к ней, я добавил.

— Слушай, просто выполни свою часть сделки в меру своих возможностей. Если наша с Брюсом затея взлетит, я за одну ночь заработаю четыреста миллионов баксов и быстро стану миллиардером. Он лучший предприниматель в области технологий. Его корпорация - это материнская компания всех крупных приложений. Angry Turds, Verified Villains, Music Play, Telefind.

— И поэтому ты позволяешь ему играть с тобой, как с хоккейной шайбой?

— Я не... — Я захлопнул рот, сердито двигая челюстью вперед-назад. — Иногда нужно быть умным, а не правильным. Найти людей, которые бросят деньги на хорошую идею - легко. А найти людей, которые помогут тебе вывести эту идею на новый уровень? Вот это уже сложно. Продвижение, которое Брюс сделает только на своих каналах, принесет десятки миллионов скачиваний.

— Как скоро тебе нужна эта первоначальная сумма на банковском счете? — Она с любопытством посмотрела на меня.

— Вчера, — признался я, чувствуя, как розовеют мои уши. — Я потратил все деньги, которые заработал за последние несколько лет, но я могу продать немного дерьма и какое-то время продержаться на плаву.

Мой телефон снова ожил. На этот раз на экране высветилось имя моего отца. В какое же дерьмо ввязались мои никчемные родители? Финансовая пирамида? Страховое мошенничество? Их арестовали за непристойное обнажение? Я не собирался снова брать их на поруки - не после того, как в последний раз их застукали на общественном пляже.

Дилан бросила на меня неуверенный взгляд.

— Это может быть чрезвычайная ситуация.

— Для этого существует служба 911. — Я провел рукой по волосам.

Она ошеломленно смотрела на меня. Насколько она знала, мои родители были замечательными. Мой отец прилично зарабатывал. Мама была домохозяйкой. По правде говоря, она ни черта не зарабатывала, если не считать ее возмутительных требований. Тем не менее, мои родители были видными жителями Стэйндропа. Они появлялись на каждом мероприятии, участвовали в конкурсе пирогов на Четвертое июля. Они были той влюбленной парочкой, которая, как вы знали, будет держаться за руки до восьмидесяти лет.

Жаль, что они так и не удосужились взять меня за руку.

Или, знаете, прийти на мой выпускной. Кто из них, спросите вы? Ну, все они.

— Ладно. Нам нужно будет распаковать все это, как переполненный чемодан после поездки в Таиланд, где ты купил все подделки. — Она обвела пальцем мое лицо.

— Богохульство, — запротестовал я. — Мою фальшивую невесту не застали бы врасплох с поддельной сумкой.

— Да, потому что она будет жить долго и счастливо со своим полным банковским счетом и сумкой Louis Vuitton за пятьдесят баксов. А теперь скажи мне, что не так с твоими родителями?

— Лучше спросить, что так? — Я надулся. — Но тебя это не касается.

— Меня касается все, — возразила она. — Чем больше мы знаем друг о друге, тем лучше мы можем притворяться парой в Техасе.

Она не ошиблась. Если подумать, она вообще редко ошибалась. Меня не устраивало, что она одновременно сексуальная и умная. Опасное сочетание.

— В двух словах, они были слишком заняты, трахаясь и ухаживая друг за другом, чтобы заботиться обо мне. Я говорю о полноценных совместных уикендах, когда мне было девять или десять лет. Я играл в «Home Alone» как профессионал, притворяясь, что в доме есть другие люди, потому что я до усрачки боялся, что в дом войдут воображаемые грабители. Ночи свиданий без надлежащего ухода, пока я не был полностью приучен к горшку. Когда мне было четырнадцать, отец решил научить меня своему ремеслу - не потому, что проявлял ко мне какой-то интерес, а потому, что хотел, чтобы я выполнял его работу, пока они с мамой вместе берут выходные. Я был их маленьким слугой. — Мои губы скривились в усмешке при этом воспоминании. Стакан наполовину полон? Путешествие по дорожке воспоминаний уменьшило мой член до приемлемого полумачта. К тому же это напомнило мне, почему я никогда, никогда не мог приударить за младшей сестрой Роу. Да и вообще к кому бы то ни было. Почему любовь была не просто отвлекающим маневром, а самовзрывающимся устройством, используемым для того, чтобы забыть себя и окружающих тебя людей.

Так называемая любовь моих родителей стала моей гибелью.

Дилан в шоке уставилась на меня.

— Ты серьезно?

— Как сердечный приступ. — Я сильнее сжал руль. — Твоя мама отправляла меня домой с бутербродами, потому что ей надоедало видеть, как я колюсь в ребра.

Мои щеки раскраснелись, когда я вспомнил тот день, когда Зета увидела, как я без рубашки играю с Роу на заднем дворе, и мои ребра торчат наружу, и решила взять на себя обязанность накормить меня.

— Первая домашняя еда, которую мне не пришлось готовить самому, была у тебя дома. Да и последняя тоже, если подумать. — Я взял зеленую палочку из кофе «Старбакс» и провел ею по рту, как зубочисткой.

— Ого. Я и понятия не имела, Рай.

— О моем дерьмовом детстве? Да, я не особо афишировал это дерьмо.

— Мое тоже было не самым лучшим. — Она рассеянно почесала старый рубец на коленке. — Мой отец был буйным алкоголиком, который вымещал свою злость на маме и Роу.

— Я так и думал, — тихо сказал я. Мы с Роу никогда не говорили об этом. Я не хотел смущать его, поднимая эту тему, а он никогда не чувствовал необходимости обсуждать ее, но я видел шрамы. Синяки. — И все же. Лучше пьяный отец и отличная мама, чем два мудака, которым наплевать на твое существование, — заметил я.

— Я имею в виду, если мы собираемся устроить соревнование... — Она очаровательно скривила рот набок. — Мой папа назвал меня Дилан, чтобы насолить маме.

— И даже теперь? — Я рассмеялся.

— Ага. Он знал, что она любит классические, гендерно подходящие имена, такие как Эмброуз. Она назвала Роу, не посоветовавшись с ним, потому что он хотел называть Роу «Слейтер». Заполнила бумаги до того, как он успел высказаться. Поэтому он выбрал самое мстительное имя, которое только мог придумать для девочки. — Ее брови взлетели к линии роста волос. — Дилан - едва ли классическое имя для девочки. Если подумать, все мое существование - это «пошла ты» для моей мамы.

— Это впечатляющий уровень мелочности. — Я повернул направо, в сторону лиственного района Карнеги-Хилл, где находился детский сад. — Моя мама однажды забыла забрать меня из больницы.

Она вздохнула.

— Нет!

— Ага. Мне делали операцию на ноге. Я получил прямой удар в колено во время футбола от Кирана. Когда она наконец появилась - мне пришлось одолжить телефон у медсестры, чтобы позвонить ей, - она забыла дату моего рождения, когда пыталась выписать меня, и у нее не было никаких документов, подтверждающих, что она моя мама. В дело вмешалась полиция. Персонал был в смятении из-за меня. Тогда я впервые осознал, что в моей семье творится что-то неладное. В дело вступила служба защиты детей. Это был полный бардак.

— Ладно, хорошо. Ты выиграл.

Я торжественно склонил голову.

— Спасибо.

— Так вот почему ты не хочешь детей? — Она приподняла бровь. — Потому что ты на собственном опыте убедился, что не каждый способен стать родителем.

— Помимо всего прочего. — Я открывался ей больше, чем собирался, но это не казалось странным или вынужденным. Конечно, всегда оставался шанс, что я все испорчу, как это случилось с моим бывшим терапевтом. — Я также знаю, что я, вероятно, такой же эгоист, как и они, и не хочу разрушать чью-то жизнь. Мне сделали вазэктомию, когда мне было восемнадцать.

Она схватилась за сердце.

— Ты издеваешься надо мной.

Я пожал плечами.

— Презервативы рвутся. А моя решимость - нет. Я не хочу детей.

— То, что ты их не хочешь, я понимаю, но почему они тебя так отталкивают? — настаивала она. — Грав - объективно симпатичный ребенок. Скажешь иначе, и я снова отправлю тебя в больницу. И на этот раз твоя мама не поможет.

Снисходительно ухмыльнувшись, я объяснил:

— Нет смысла тосковать по тому, чего у тебя никогда не будет. Будет лучше, если я вообще буду держаться подальше от детей. — Меня это вполне устраивало. Дети казались мне огромным трудом, не приносящим никакой отдачи.

— Могу я задать тебе вопрос?

— Конечно, но в духе полной прозрачности я склонен врать, — признался я.

— Ты буквально сказал мне, что ложь - это твой жесткий предел. — Дилан выглядела потрясенной.

— Эй, я никогда не утверждал, что не лицемерю, — безапелляционно заявил я. — Ложь - это реакция, вызванная работой в службе поддержки с очень чувствительными клиентами.

Я слишком привык говорить некрасивым женщинам, что они красивые, бездарным наследницам, что они талантливые, и нелюдимым соплякам, что любовь не за горами.

— Неужели ты никогда не испытывал ко мне симпатии? — Она прочистила горло. — Потому что я была неравнодушна к тебе. Очень.

— Я не был влюблен, — сказал я ей.

Но теперь да, подумал я. И хотя с этим можно справиться, это крайне неудобно.

Но даже это не было полной правдой. Она всегда была моим самым большим искушением. Иногда мне казалось, что Бог создал ее только для того, чтобы усложнить единственные здоровые отношения в моей жизни - мою дружбу с Роу, - просто чтобы досадить мне.

Я нашел место для парковки прямо перед детским садом и проскользнул в него. Здание на Бродвее украшали белые колонны, большие арочные окна и два комплекта дверей из пуленепробиваемого стекла.

Грав еще спала, поэтому я отстегнул ее и перекинул себе на грудь, прижимая к себе, пока мы входили внутрь.

Дилан покраснела.

— Я могу это сделать.

— И закроешь вид на свою стойку? — усмехнулся я. — Да, не думаю. Это единственное, что удерживает меня на данный момент.

Мы вошли внутрь, где нас встретила самая кипучая женщина на свете - рыжеволосая пятидесятилетняя женщина в пастельном кардигане, представившаяся как Черри.

— На I-Е, а не на Y! (прим. в оригинале Cherrie.) — Она рассмеялась над своей спецификой.

Не волнуйся. Я не собираюсь писать тебе никаких писем.

Она была менеджером и хорошо дружила с женой Брюса еще в колледже, так что я должен был играть вежливо.

— Мне очень приятно быть здесь. — Я тепло сжал ее руку. — Спасибо, что устроила нам этот тур. Мы слышали много хорошего об этой школе.

— О, спасибо. И посмотрите на папу, который держит на руках свою сонную девочку. — Черри хлопнула в ладоши, мечтательно прислонившись к ним щекой.

Дилан выглядела ошарашенной словами Черри.

— О, он не отец...

Я протянул руку, переплел пальцы с ее пальцами и предупреждающе сжал.

— Простите, моя невеста немного опьянела.

Эй, я мог бы продолжить эту ложь, раз уж я уже распространил ее в Интернете.

Черри быстро моргнула.

— Сейчас... одиннадцать тридцать утра?

— Бранч с мимозой. Ты не выбираешь, в кого влюбляться. — Я вздохнул.

Я огляделся. Это место напоминало рай для малышей: деревянные полки, игрушки и блоки, соломенные корзины с сенсорными игрушками, множество рисунков и художественных проектов, а также гигантская игровая площадка.

— Он просто шутит, — успокоила Дилан в своей лучшей манере: «Я? Я вовсе не злюсь», впиваясь ногтями в мою кожу. — Правда в том, что мой жених - не настоящий отец Гравити. — Пауза. — Я изменила ему с его лучшим другом. — Она одарила меня довольной ухмылкой.

— Это правда, — ровно сказал я. — Кстати, мой лучший друг - ее старший брат.

Шах. Мат.

Дилан побледнела. Как и Черри. Я не знал, когда именно моя потребность свести с ума Дилан превзошла потребность обеспечить инвестиции Маршалла, но мне нужно было быстро развернуть этот корабль.

— Очевидно, — я прочистил горло, — мы просто шутим. Грав биологически не моя, но она моя дочь во всех смыслах этого слова. И мы оба на взводе, потому что решение отдать ее в детский сад далось нам нелегко. До сих пор за ней присматривали бабушка и мама, так что для нас это все в новинку.

На лице Черри сразу же отразилось облегчение.

— Это совершенно понятно. Период адаптации будет тяжелым для всех членов семьи. Ну... почему бы мне не показать вам все вокруг? — Она хлопнула в ладоши, нацепив на себя смешное счастливое лицо.

Гравити выбрала этот момент, чтобы очнуться в моих объятиях. Она моргнула, сонными глазами изучая окружающую обстановку, а затем поняла, что находится в веселом месте, и вывернулась из моих объятий.

— Горки! — воскликнула она, забравшись на деревянную лестницу и скатившись с нее на животе.

Черри подперла подбородок кулачками и ухмыльнулась еще шире.

— О, как здорово.

Целиком и полностью. Она не знала той стороны Гравити, которая была мне известна - той, которая могла съесть семь огромных блинчиков и спеть «Firework» целиком через отрыжку.

Черри провела для нас экскурсию по зданию, а Гравити шла позади, время от времени останавливаясь, чтобы воспользоваться игрушками и крытой игровой площадкой. Я продолжал держать руку Дилан в своей. Наши ладони слегка вспотели, но никто из нас не отстранился. Это была битва воли, кто моргнет первым, и я был полон решимости умереть, приклеившись к руке этой женщины, чтобы доказать свою правоту.

— Вот наша комната для рисования, а здесь есть площадка для игр и гимнастики. Мы предлагаем танцы, карате, йогу, испанский и художественные классы, которые включены в стоимость.

— Это здорово. Она немного говорит по-итальянски, и мы занимаемся искусством. — У Дилан перехватило дыхание.

— Похоже, вашей дочери понравился наш детский сад, мисс Касабланкас, — заметила Черри, когда Гравити решила продемонстрировать свои умения держаться на перекладине. — Обычно это хороший признак того, что ребенок готов к школе.

— Милая, разве это не замечательно? — Я провел губами по виску Дилан. Подтекст был таким: «Я выиграл. Я был прав. Ей это нужно. Съешь член. Предпочтительно мой». Я почувствовал, как она напряглась от этого жеста, но потом заставила себя расслабиься.

— Да, — пробормотала она. — Лучшие новости.

Чем больше Черри показывала нам окрестности, тем очевиднее становилось, что по сравнению с Диснейлендом это место выглядит как остров Райкерс.

Школа была чертовым парком развлечений. Сотрудники были полны энтузиазма и доброты. Гравити безропотно прыгнула в объятия одной из помощниц учителя, когда та предложила ей пакетик с яблочным пюре и наклейку.

Я заметил, что Дилан начала проникаться этой идеей, когда она спросила Черри:

— Мы можем заниматься этим неполный день? Для начала, может быть, три раза в неделю, чтобы не перегружать ее?

И тебя.

Мне было интересно наблюдать, как родители хотят проводить время со своим ребенком. Мой отправлял меня пешком стучаться в чужие двери для спонтанных свиданий, когда мне было всего пять лет, просто чтобы избавиться от меня.

— Конечно, можете. — Черри кивнула, нахмурившись, глядя на iPad в своей руке. — Или, уточню, обычно мы не можем, так как у нас полная загруженность и мы привержены нашим нынешним клиентам, которые всегда набираются заново, но Джолин Маршалл - моя подруга по сестринству, и она попросила об этом одолжении. Как я понимаю, папаша Райленд говорил с Брюсом о том, что вы хотите вернуться в школу? — Черри улыбнулась.

Дилан бросила на меня смертельный взгляд. Совершенно не по теме, но я готов был заложить свой второй «Ролекс» и почку, лишь бы услышать, как она называет меня папой Райлендом.

— Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя обманутой, — ответила Дилан Черри, ее глаза все еще стреляли в меня ядовитыми лезвиями, — поэтому, думаю, вам стоит знать, что я не планирую поступать в колледж в ближайшем будущем. Это просто мысль.

— Ничего страшного. — Черри похлопала Дилан по рукам, и тут я понял, что мы все еще держимся за руки уже тридцать минут и что мне это совсем не противно. — Я буду рада принять вас в любом случае. Любой друг Маршаллов - мой друг.

Дилан повернулась к Черри.

— Хорошо. Какова цена?

Черри провела ручкой iPad по экрану.

— За три раза в неделю, с девяти утра и до двух тридцати, вы заплатите двадцать две сотни долларов в месяц. Сюда входит горячий обед, закуски и три комплекта школьной формы в год.

Дилан побледнела, и у нее отвисла челюсть. Да. Это было... очень серьезно. Добро пожаловать в Верхний Ист-Сайд.

Я понял, что она не хотела, чтобы Роу платил за нее. Я тоже. Я даже оценил это. Но разве она не могла смириться с этим и попросить его забрать чек, пока она училась для своего будущего? Для Роу такие деньги не имели никакого значения. Он, наверное, платил больше в месяц за свой гребаный мед с белыми трюфелями.

— Это не будет проблемой, — пробурчал я.

— Это может стать проблемой. — Дилан стряхнула мое прикосновение, окончательно разорвав наш контакт, и я возненавидел то, что уже скучал по ней - и еще больше возненавидел то, что она вытерла наш пот со своей ладони на платье. — Мне нужно будет изучить свои финансы. Могу я взять день или два?

— Можете даже неделю или три. — Черри улыбнулась ей с бесконечной теплотой матери, знающей все трудности дорогостоящего ухода за ребенком. — Но мне нужно знать это к концу следующего месяца. До начала летнего лагеря.

— Этого времени достаточно, — сказала Дилан. — Спасибо.

Поездка обратно к нашему дому прошла в задумчивом молчании. Гравити снова задремала, как только мы усадили ее в кресло. Я слышал, как в голове Дилан крутятся колесики.

Наконец, когда мы уже почти свернули к гаражу, я сказал:

— Тебе нужно прикусить язык и попросить Роу о займе. Если ты сейчас не найдешь себе хорошую работу, то потом будешь жалеть об этом.

— Ты понятия не имеешь, каково это - быть сестрой-неудачницей.

— Я очень хорошо представляю, каково это - быть другом-неудачником, — сухо возразил я. — Подумай об этом. Мои лучшие друзья - Роу, мультимиллионер, знаменитый шеф-повар; Киран, второе пришествие Иисуса в футбольном мире, о котором снимают буквально гребаные фильмы; и Тейт, который чуть ли не могущественнее самого Бога. И вот я здесь, закладываю свои чертовы часы, чтобы позволить себе фальшивую подружку.

— Невесту, — поправила она. — И это не одно и то же.

— Это абсолютно одно и то же. Мы оба - дикие карты. Те, кто не смог выжить. Но не стоит удваивать свой выбор из-за одной ошибки.

Мне не нравилось, что я говорю как неодобрительная тетушка, но я не понаслышке знал, как опасно плыть по течению, куда тебя занесла жизнь. Я прикусил язык.

Не открывайся больше, чем нужно, идиот.

Ну и черт с ним.

— Послушай, три месяца назад клиент подверг меня сексуальному нападению. — Горечь взорвалась у меня во рту. Впервые я признался в этом вслух. Впервые я кому-то об этом рассказал. Мои друзья думали, что я уволился, потому что меня больше не беспокоили.

Дилан шумно вдохнула и повернулась, чтобы посмотреть на меня. Машина скользила по дороге к парковке.

— Мы были на вечеринке по случаю помолвки в Хэмптоне. У ее бывшего. Она хотела притвориться, что уже отошла от дел. Она напилась. Я тоже. Мы жили в одной комнате... — Я почувствовал, как раздуваются мои ноздри и как я крепче сжимаю руль. На лбу выступили капельки пота. Что, черт возьми, со мной происходит? Я не мог перестать излишне откровенничать с этой женщиной.

— Рай... — мягко сказала Дилан, ее рука сжала мое плечо.

— Я принимал душ после целого дня игры в пиклбол и мини-гольф с ее претенциозными друзьями и ужасным бывшим. Я был в тумане от алкоголя и травки, которую я тайком выкурил, когда никто не смотрел. Она проскользнула в душ.

Когда машина заехала на отведенное мне место на парковке, у меня перехватило горло от очередного признания. Я заглушил двигатель.

— Как только я увидел ее в душе, голую, я сказал ей, чтобы она вышла. Я был спокоен, но тверд. Я объяснил, что не хочу ее в таком виде. Что секс не является частью нашего контракта, и я не готов его пересматривать. Но она настаивала, что ее подруга, которая наняла меня за год до этого, получила так называемое полное обслуживание. Я пояснил, что некоторые дополнительные услуги предоставляются в каждом конкретном случае. Но она толпилась вокруг меня, обнимая мой член, целуя грудь...

Я закрыл глаза. Черт. Я всегда злился, когда слышал о сексуальных нападениях на женщин, потому что, как правило, им было практически невозможно отбиться от нападавших, учитывая их размеры и силу.

Но поскольку я был громоздким, мускулистым парнем, я не мог перестать думать, что мог бы как-то предотвратить нападение. Оттолкнуть ее. Чувство вины жертвы грызло меня, подтачивая мою самооценку и гордость.

— Самое страшное, что я позволил этому случиться, — задыхался я, снова переносясь в тот момент.

К тому времени, как она опустилась на колени, мой глупый член уже был твердым, а спина прижалась к гранитной стене. Я просто стоял и смотрел, как она отсасывает мне.

— Все это время я чувствовал себя как в ловушке в собственной голове, отчаянно желая вырваться на свободу и разорвать цепи. Это были самые долгие десять минут в моей жизни. И в них я понял, что во многом это было связано с решениями, которые я принимал на протяжении многих лет. Я бы не сказал, что это была моя вина, но...

— Нет. — Дилан покачала головой, и когда я повернулся, чтобы посмотреть на нее, то с удивлением увидел, что в ее глазах блестят расстроенные, сердитые слезы. У нее был тот же взгляд, что и вчера, когда я сказал ей, что Грав должна пойти в детский сад. Взгляд львицы, готовой сражаться до смерти. — Не надо винить себя. Ты ни в чем не виноват.

— Я и не говорю, что это так. Но я выбрал пить на службе. Я выбрал курить травку и кайфовать. Я решил предложить себя в качестве парня по найму. Я решил переспать с девяноста процентами моих клиентов. Я втянул себя во взрывоопасную ситуацию. Я мог бы применить свою степень по бизнесу и работать на Уолл-стрит. Черт, я мог бы и сейчас работать с твоим братом. Он предложил нам стать совладельцами «La Vie en Rogue» до того, как он откроет его. Я отказался. Мне не хотелось долгих часов, гор бумажной работы, бесконечных жертв. Я понял, что все это время обманывал себя, говоря, что мне нравится то, что я делаю. — Мой рот сжался в тонкую линию. — Когда все закончилось, в душе я схватил чемодан и ушел. Уехал из Хэмптона обратно в Манхэттен. В тот день я выбросил свою травку. Взял за правило пить только раз в неделю. Завязал с фальшивыми девушками. Я начал следить за своими финансами и понял, что топлю себя не только в наркотиках и алкоголе, но и в больших тратах, которые не соответствовали моим доходам. Я решил повернуть за угол. Сделать что-то с собой. Предоставить людям возможность устроить фальшивое свидание, не ставя никого из участников в компрометирующее положение.

— Тебе следовало обратиться в полицию после нападения. — Ее губы искривились от ярости. — Это просто смешно. То, что она сделала, было незаконно. Она...

Я покачал головой.

— Она была пьяна в стельку и эмоционально разбита. Я не оправдываю ее - просто не вижу в этом смысла. Что я могу сказать? Я испытал на себе последствия собственных решений, и мне это не понравилось. Все это говорит о том, что ты не сможешь вернуться к работе в баре или ресторане в Нью-Йорке, как это было дома. И поверь, я понимаю, что привычка к этому заманчива. Не потому, что в этом есть что-то плохое. Нет. Некоторые люди преуспевают в таких карьерах. Но ты – нет.

Она вздрогнула, и тогда я понял, что задел за живое.

Я копнул глубже.

— Ты всегда хотела стать врачом. Ты все еще можешь. Путь, который заслуживает внимания, обычно идет в гору. Если жизнь трудна, значит, ты все делаешь правильно. Не отказывайся от этого детского сада. Ты обязана сделать это для себя и для Гравити. Если твой ребенок не видит, как ты гонишься за своей мечтой, как ты можешь ожидать, что он будет стремиться к своей?

— Рай... — Она зажмурилась и закрыла рот. Открыла снова. — Мне очень жаль...

— Не стоит. — Я положил руку ей на колено, заметив, что ее платье задралось по дороге сюда. От прикосновения шершавых подушечек пальцев к ее гладкой летней коже у меня по позвоночнику пробежала волна энергии. Что-то напряглось в мышцах пресса, словно ключ, поворачивающийся в отверстии, отпирал что-то дикое, и теперь я знал, что дело не в поздних ночных бургерах.

Я был для нее жесток.

Я небрежно убрал руку, не обращая внимания на свой учащенный пульс.

— Вместо того чтобы сожалеть, позаботься о своем будущем, — жестко сказал я.

— Хорошо, папочка. — Дилан закатила глаза.

— Повтори это еще раз, — простонал я.

— Нет. Я говорила с сарказмом. Я лучше останусь сиротой.

Я рассмеялся.

— Тебе помочь поднять Гравити?

— Нет, спасибо. Увидимся через три дня. — Она открыла пассажирскую дверь и обогнула машину, чтобы забрать свою дочь.

Черт. Ее следующая смена была через три дня? Почему мне стало грустно?

И почему я не могу дождаться, пока дни пролетят мимо?

19

Дилан

Кэл: Как поживает твой фальшивый жених?

Дилан: Как заноза в заднице.

Кэл: А Такер?

Дилан: Пока все хорошо. Правда, я не видела его уже несколько дней.

Кэл: Будь осторожна, Дилан, хорошо? Это тот же парень, который издевался над нами в школе.

Дилан: Поверь мне, Дот, нет ничего, чего бы я хотела больше, чем вычеркнуть Такера из своей жизни.

— Вместо того чтобы тратить время на исследования в области кибербезопасности и штаммов гриппа, университеты должны начать выяснять, не являются ли Нина Добрев и Виктория Джастис одним и тем же человеком, — пробормотал Макс, сидя над стойкой с алкоголем за барной стойкой и просматривая «Дневники вампира» на своем телефоне.

Я впервые вернулась после четырехдневного перерыва, и мне наконец-то довелось поработать в «Алхимике». Официально наступило лето, и Нью-Йорк решил начать его с огромного мероприятия в Центральном парке, насыщенного многочисленными живыми выступлениями. Если не считать случайных туристов, заглядывающих в бар, чтобы купить воду по завышенной цене, мы были практически одни.

— Это не один и тот же человек, Макс, — усмехнулась я, просматривая свою страницу в Instagram, приклеивая глаза к роликам людей, путешествующим по миру. Особенно мне нравились те, кто жил в своих фургонах. А тут я была соленой стервой из-за того, что мой свитер зацепился за дверную ручку, в то время как людям приходилось ездить в спортзал, чтобы принять душ.

— Как дела у Фэй? — спросила я.

— Лучше. Но все еще не выписана. Они хотят, чтобы она восстановилась. Четыре, может быть, пять недель, прежде чем она сможет вернуться к работе. Ты все еще не против подменить ее?

— Пока у меня есть возможность присматривать за ребенком, — подтвердила я.

— Дай мне знать, если что-то изменится. Ладно. — Макс вытащил свои AirPods и сунул телефон в задний карман. — Я ухожу. Такер будет здесь с минуты на минуту, чтобы подменить меня, так что не волнуйся. Ты в порядке?

Нет. Мне было совсем не хорошо. Я не хотела видеть Такера. Особенно не хотелось оставаться с ним один на один. Но у меня не было выбора.

Я показала Максу большой палец вверх.

— Конечно.

— Ты можешь уйти, когда он приедет. Место все равно пустое.

— Поняла. Наслаждайся остатком дня.

— И ты.

После того как Макс ушел, я решила заняться делом и почистить несколько липких столов и нижнюю часть барной стойки, чтобы скоротать время. Я переключилась с роликов «Инстаграма» на «Анатомию Страсти» в качестве фонового шума. Какая-то часть меня хотела погуглить программы подготовки к поступлению в вузы Нью-Йорка, но я вовремя остановила себя. Мне лучше продержаться на этой работе еще несколько недель - месяцев, если понадобится, - прежде чем найти что-то подходящее.

Наконец в пустой бар вошел Такер. На нем были джинсы и черная рубашка на пуговицах. В руке он держал коробку с пончиками, а его рот кривила приветливая улыбка.

Я скользнула по нему неуверенным взглядом.

— Эм, привет.

— Привет, Дил! Как дела? — Он поставил коробку с пончиками между нами на барную стойку и открыл ее, жестом указав на ряд пончиков в оранжевой глазури.

Я мысленно сверилась с календарем. Нет. Осень была не за горами. Запах был ошеломляющим. Как будто я заблудилась в предпраздничном Bed Bath & Beyond.

— Что это? — Я заглянула в коробку.

— Пончики с тыквенной глазурью. Я помню, что они твои любимые. — Он нахмурил брови.

— Ты неправильно помнишь. — Я сложила руки на груди. Почему он был так тошнотворно мил?

Его луч рухнул.

— Но когда ты была беременна, ты сказала...

— Когда я была беременна, я макала огурцы в арахисовое масло. Пристрастия беременных не имеют ничего общего с нормальным вкусом.

Его плечи ссутулились, вся осанка сбилась в горб. Его лицо выглядело лучше, почти исцеленным. Затем его разочарование быстро переросло в ярость, как это бывало, когда мы были вместе.

— В чем твоя проблема? — Он надул грудь, хищно огибая бар, и я едва не отшатнулась назад от силы его внезапного гнева.

Раньше Такер либо соглашался делать то, что я хочу, чтобы заставить меня замолчать, либо выходил из себя, хлопал дверьми и орал. В моей искаженной вселенной хлопанье дверьми и крики тогда не были такой уж большой проблемой. Я была родом из семьи, где мой отец буквально бил моего брата и мою мать за то, что они не отвечали на его звонки достаточно быстро. Но, оглядываясь назад, я не могла представить, что буду терпеть такое обращение с Гравити в доме. Она не заслуживала того, чтобы расти с мыслью, что это норма. Она не заслуживала синего браслета боли на запястье.

Я взяла с прилавка открывалку и направила ее в его сторону.

— Сделай шаг назад, пока я не выпотрошила тебя без анестезии, — приказала я с напускным спокойствием.

Такер остановился в нескольких футах от меня, положив одну руку на талию, а другой массируя виски.

— Черт. Ты права. Я просто... возьми пончики, ладно? Мне пришлось ехать через весь город, чтобы купить их. В Krispy Kreme не делают такой вкус.

— Мне все равно. — Я направила открывалку к его лицу, готовая проделать в нем дырку. — Мне не нужны твои пончики.

— Я пытаюсь сделать над собой усилие, — сказал он сквозь стиснутые зубы, его плоский рот едва двигался.

— Миссия провалена, — объявила я.

— Видишь, вот почему я ушел от тебя. У тебя всегда есть раздражающий ответ, который портит настроение.

Не обращая внимания на то, как его слова прорезали мышечную ткань моего сердца, я взяла мочалку с ручки холодильника и демонстративно протерла открывалку.

— Я здесь не для того, чтобы стать твоим другом. Я здесь, чтобы зарабатывать деньги и обеспечивать нашу дочь.

— Да. Хорошо. Давай поговорим о ней. — Он натянул легкую улыбку, а у меня от резкой перемены в его поведении с каждой минутой все сильнее болела голова. Раньше я говорила себе, что то, что Такер хорош в постели, доказывает, что он не совсем эгоист. Теперь я знала, что ошибалась. Доводить меня до оргазма снова и снова было способом погладить собственное эго, доказать себе, что он может. Мое тело было его игрушкой. Средством достижения цели. Я никогда не была ему нужна.

— Да? — Я отложила открывалку и тут же схватила нож, методично вытирая его.

— Мне придется привлекать адвокатов или ты поступишь правильно и позволишь мне увидеться с ней?

Я осмотрела нож, который держала в руках, и неохотно положила его обратно на разделочную доску.

— Мы должны сделать это постепенно, — услышала я свои слова. — Я не хочу навязывать ей тебя ни с того ни с сего. Сначала мы будем наносить короткие визиты. Мы представим тебя как друга семьи. Потом, если все пойдет хорошо, мы сможем рассказать ей.

— Кто это «мы»? Ты и этот придурок?

Я медленно моргнула. Я имела в виду себя и его, но мне не понравилось такое отношение.

— Райленд делает для Гравити больше, чем ты. — Это была правда.

— Он мне не нравится.

— Хорошо, что это я его трахаю, а не ты. — Если бы.

— Как скоро? — потребовал он, его левое веко пульсировало, дергалось-дергалось-дергалось.

— Я не собираюсь засекать время. Когда это будет правильно.

— Это нечестно, — проворчал он, бросив на меня недоверчивый взгляд. — Я знаю свои права, Дилан. Если ты начнешь создавать слишком много трудностей, я привлеку юристов.

— Круто. Я бы с удовольствием сказала судье, что ты оставил меня воспитывать ее на три с половиной года, чтобы ты мог позагорать на пляже Бонди. — Я повернулась к нему лицом. — О, и я сделала много фотографий нового браслета, который ты мне подарил. — Я подняла руку между нами. — Отличный подарок, кстати.

— Слушай, я не хочу никаких проблем, — быстро сказал он, облизывая губы. — Я просто хочу быть частью вашей с Гравити жизни. Я думаю, то, что вы приехали сюда, в этот город, в этот бар, - это судьба. Ты не можешь сказать мне, что это ничего не значит. Я имею в виду, каковы шансы?

— Довольно хорошие, учитывая, что Киран послал меня сюда.

— А каковы шансы, что я увижу здесь Кирана? — настаивал он. — Что он узнает меня. Что я скажу ему, что возвращаюсь в Стейндроп, чтобы позаботиться о тебе и Гравити.

— Стоп. — Я попятилась назад, ударившись задницей о стойку. — Мне не нужно, чтобы ты обо мне заботился. Речь идет исключительно о Гравити. Я…

— Давай, Дилан. — Он фыркнул и шагнул вперед, не обращая внимания на мой дискомфорт. — Ты не можешь сказать мне, что действительно рассматриваешь возможность выйти замуж за этого придурка Райленда. Он в буквальном смысле бабник. О нем говорят во всем городе.

Вызывающе зевнув, я собрала волосы и завязала их в беспорядочный пучок.

— Сейчас он на пенсии. И вся эта практика сделала его особенно восхитительным. Я так благодарна ему за то, что он познакомил меня с хорошим членом. — Я подмигнула.

Внутри меня все клокотало. Слова Такера обрушились на меня как удар грома. Я не могла перестать думать о женщине, которая издевалась над Райлендом, представляла, как сама задушу до смерти безликую, правомочную особу, которая решила, что может заполучить его только потому, что заплатила ему за сопровождение. Я не ожидала, что все будет так плохо.

— Дилан. Дилан. Милая. — Такер бросился ко мне, и я постаралась не вздрогнуть, когда он взял мои руки в свои и заглянул мне в глаза.

К своему ужасу, я поняла, что никогда не смогу ненавидеть его до конца, потому что у него глаза, улыбка и ямочки моей дочери.

— Это твой гнев, и я его понимаю. Я все испортил. Позволь мне все исправить. Нам было так хорошо вместе. Не позволяй одному маленькому казусу разрушить все это для нас.

— Эллисон не была казусом. — Я выдернула руки, увернулась от него и быстро направилась в дальний конец бара. Он последовал за мной. — И последние три, почти четыре, года тоже. Я не могу с чистой совестью держать тебя вдали от твоей дочери, если ты планируешь поступить с ней правильно. Лучше поздно, чем никогда. Но мы с тобой расстались с того момента, как ты причалил в Стэйндропе в то Рождество и отправился к любовнице, а не в больницу к дочери. Это еще не конец, Такер.

С этими словами я схватила свое дерьмо из шкафчика и убежала.

20

Райленд

Брюс: Где ты?

Райленд: Дома?

Брюс: Почему здесь знак вопроса? Ты не уверен, где находится твоя шикарная задница, парень?

Чертовы бумеры и их неспособность расшифровать интонацию. Я был близок к тому, чтобы потерять терпение с этим парнем. Он издевался надо мной, заставляя ждать нашей техасской встречи, прежде чем принять решение. Я знал, что деловые сделки требуют времени - Тейт предупреждал меня, - но Брюс знал, что я сижу на золотой жиле, и вел жесткую игру, потому что... что, он знал, что я встречался с женщинами ради денег?

Райленд: Я дома, почему ты спрашиваешь?

Брюс: Я приеду, чтобы вручить тебе и твоей невесте приглашение в мой дом.

Райленд: Мы уже ответили на приглашение.

Брюс: И что?

Мое укоренившееся желание вцепиться зубами Брюсу в горло переросло в панику. Правда заключалась в том, что мы с Дилан не живем вместе, и один взгляд на мою холостяцкую квартиру мог бы это подтвердить. Приходилось думать на ходу.

Я знал, что Дилан дома, и по чисто случайному совпадению ее мама и будущий отчим тоже были в городе, так что у нее фактически была няня.

Мы с Дилан держались на расстоянии еще со времен экскурсии в детский сад, но пришло время ей заработать эту жирную зарплату. Я открыл окно чата.

Райленд: Брюс придет, чтобы вручить нам приглашение. Давай встретимся с ним внизу, в кафе «Европа». Устроим для него шоу - это поможет мне.

Дилан: Что ты имеешь в виду?

Райленд: Можно тебя поцеловать?

Дилан: Я бы скорее съела собственные глазные яблоки, чем притворилась, что мне это нравится, но конечно. Как скажешь.

Райленд: Прости. Это больше не работает. Я знаю, что тебе нелегко со мной.

Дилан: Тяжело.

Райленд: А теперь ты меня просто достала.

Дилан: Мы всегда можем что-нибудь с этим сделать.

Райленд: Видишь? Ты такая же последовательная, как и полуфабрикатный кекс.

Дилан: Меня действительно отталкивает то, как сильно ты меня привлекаешь. Но будь уверен, ты мне не нравишься

Райленд: Ты меня привлекаешь И ты мне нравишься. А вот с тем, что ты мне нравишься, проблема. Я не люблю отношения.

Дилан: Оу. Ты боишься поймать чувства?

Райленд: Не будь такой самодовольной, Космос. Это дерьмо заразно.

Я отправил Брюсу сообщение, чтобы он встретил нас внизу, потому что мы собирались на свидание с мамой и папой. Затем я залез в свою гардеробную и, черт возьми, с трудом решил, что надеть. Вариантов с каждым днем становилось все меньше, учитывая, что я начал продавать всякое дерьмо через Интернет, чтобы продержаться на плаву. Я остановился на бежевой рубашке на пуговицах с коротким рукавом, оливковых чиносах и теннисных туфлях в стиле preppy. Затем я набрызгался одеколоном «Валентино», чтобы утопить небольшое стадо котят.

Разве кошки живут в прайдах? Вряд ли - они были одиночными животными. В общем, я излишне волновался, потому что знал, что сегодня буду целоваться с Дилан Касабланкас.

И я также знал, что мне это чертовски понравится.

Все стало еще более жалким, когда я спустился на лифте и случайно нажал на кнопку этажа Дилан, а не первого этажа. Я списал это на то, что провел кучу времени, играя в няньку с Гравити. Сила привычки. Ни больше, ни меньше. Тем не менее, я уже был здесь, так что вполне мог поздороваться с Зетой.

Я вышел и постучал в дверь. Зета распахнула ее. На ней было красное приталенное платье, помада в тон и фартук. Это была настоящая женщина. Зрелая версия Дилан. Те же высокие скулы, царственный нос, густые, пушистые брови и бесконечный поток густых черных волос, которые стекали по ее талии, как река.

— Райленд! Mio figlio! (пер. мальчик мой) — Она закинула руки мне на плечи, обняла меня и потащила за порог в квартиру. Она расцеловала меня в обе щеки, а затем взяла меня за голову и осмотрела. — Ты хорошо выглядишь. Твои мама и папа в порядке?

— Конечно. — Кто, черт возьми, знает? — Вы с Марти развлекаетесь в Большом Яблоке?

— Да. Я только что вернулась с бродвейского шоу. Сейчас Марти пошел играть в гольф со старыми друзьями по колледжу, а я пеку торт с Гравити. — Она облизала большой палец, чтобы стереть остатки помады с моих щек.

— Дядя Райренд! — высокий голос Гравити разнесся по всей квартире. Маленький человечек спрыгнул с кухонного табурета, на котором стоял, и вскарабкался по моей ноге, словно я был деревом. Я корчился, пока ее маленькие пальчики копались в моей талии, прессе и торсе. Ей удалось добраться до моей талии, прежде чем я подхватил ее и подбросил в воздух, пока она не ударилась о потолок. С каждым броском ее хихиканье становилось все более визгливым и восторженным.

— Я же говорил тебе, — сказал я.

Бросок.

— Дядя Райленд.

Бросок.

— Боится щекотки.

Бросок.

— Ре... — Я вспомнил, что Зета здесь. — Человек.

Бросок..

Когда я положил ее на землю, Гравити обняла мою ногу и уставилась на меня своими огромными темно-синими глазами, ее нижняя губа скривилась, чтобы не заплакать.

— Что происходит? — Я взъерошил ее волосы.

Где, черт возьми, была Дилан? Почему она не выходит? Должно быть, она услышала, как я вошел.

— Дядя Райренд, я получила бо-бо при разделке сахарного теста. — Она протянула ко мне руку.

— Давай посмотрим. — Я опустился на одно колено и осмотрел ее руку. Она меня обманывала. Ее пухлое предплечье было девственно чистым, без единой царапины.

Зета хихикнула над головой Гравити.

— Где именно? — Я сжал ее маленькое запястье, поворачивая его из стороны в сторону.

— Вот здесь. — Пухлый пальчик указал на крошечную отметину красоты.

— Понятно. — Я серьезно кивнул. — Выглядит довольно плохо.

— Больно. — Снова надулась.

— Честно говоря, я не знаю, выкарабкаешься ли ты.

За это Зета шлепнула меня кухонным полотенцем по шее. Я подавил смех.

— Сходи за пластырем. Мы тебя вылечим.

Гравити кивнула и убежала в свою комнату.

Я встал и увидел, что Зета широко улыбается мне. Я поднял руку.

— Поверь, я ненавижу каждую минуту.

— Mio caro, ты растешь. Когда-нибудь ты станешь отличным отцом.

— Твоя дочь идет или как? Мы опоздаем на встречу внизу. — Я проигнорировал ее замечание. Я полагал, что Зета не знает о наших фиктивных отношениях, так что не было смысла объяснять, что мое существование в жизни Гравити будет временным.

— О да. Она прыгнула в душ. Она должна выйти с минуты на минуту.

— Можешь пойти и сказать ей, чтобы она поторопилась?

— Нет. И ты тоже не можешь. Она леди. Ей нужно время, чтобы подготовиться перед выходом.

Я провел языком по внутренней стороне щеки. Гравити вернулась, сжимая в руках маленькую баночку с пластырем и коробку с маркерами. Я опустился на одно колено, выхватывая и то, и другое.

— Где это?

Ребенок указал на след от косметики на совершенно другой руке. Я оценил, насколько она была предана лжи. Адвокат на подходе.

— Вот.

Я открыл банку и взял пластырь. Я расправил его на неповрежденном месте и разгладил по коже.

— Рисунок?

— Жираф, поедающий пончик.

— Бред, но я разрешаю. — Я взял маркеры и начал рисовать на ее пластыре.

Все началось с того, что однажды Гравити порезалась бумагой, когда я сидел с ней. Она настояла на том, чтобы я приклеил пластырь, но когда понял, что у них закончились разноцветные тематические пластыри, она разбушевалась. В результате я прочитал ей лекцию TED Talk о разложении нравственного общества через потребительство и розовый налог, а потом пришел к выводу, что в любом случае лучше купить обычные пластыри и просто нарисовать на них то, что хочешь. С тех пор мы латали ее совершенно безупречное тело. Я сомневался, что Микеланджело когда-нибудь был так занят, как я в эти дни.

— Готово. — Я опустил коричневый, желтый и розовый маркеры обратно в коробку. — Ты как новенькая.

— Спасибо. Я обниму тебя. — Гравити обняла меня.

Что это было с семьей Касабланкас, которая была очень ласковой? И почему Дилан не может прикоснуться ко мне? Она была единственной, чьи руки я хотел видеть на себе.

Я неловко похлопал Гравити по спине. Я все еще был не в восторге от того, что подружился с малышом.

— Это ты... нарисовал смайлики на ее пластыре? — Голос, доносящийся из коридора, заставил меня вскинуть голову.

Черт. Это было зрелище, достойное быть нарисованным в Сикстинской капелле.

Дилан, вся накрашенная, в коричнево-белом летнем платье в горошек с глубоким разрезом, открывающим вид на ее длинные стройные ноги. Она уложила волосы крупными пушистыми волнами и нанесла блеск на скулы, а на губы и внутренние уголки глаз нанесла блеск, от которого они выглядели как роса.

— Это жираф и пончик, — подтвердил я. — Я не позволю, чтобы мою работу бездумно унижал дилетант.

— Я не знала, что мы... заказывали твою работу. — Дилан проглотила смех.

— У вас закончились модные пластыри. — Я медленно встал, так как вся кровь прилила к моему члену.

Дилан просто смотрела на меня со смесью благоговения и нежности. Впервые эта сварливая женщина источала теплоту по отношению ко мне, а не желание поджечь меня.

— Готова отправиться в путь? — Я взглянул на свой скромный Cartier.

Наконец Дилан покачала головой, выходя из своей странной задумчивости.

— Конечно. Мама, ты не против? Это в пяти минутах отсюда и не займет много времени.

— Tesoro mia, конечно (пер. Сокровище мое). Иди и развлекайся. Не забудь выпить бокал вина. Ты его заслужила.