Беззвучный крик

Глава 28

Эззи поливал густолиственное растение, стоявшее на окне в гостиной. На африканские фиалки он уже махнул рукой. Им все равно конец. Про это раскидистое деревце он не знал ровным счетом ничего: ни названия, ни того, стоит ли его вообще поливать. Может быть, он его уже полил слишком обильно. Но когда Кора вернется, то гибель африканских фиалок она наверняка воспримет легче, если хоть одно из ее растений выживет.

Эззи всегда употреблял выражение «когда она вернется», а не «если она вернется». Он не разрешал себе думать, что она может не вернуться.

Также он не позволял себе и чрезмерно переживать по поводу вчерашнего бесплодного путешествия к Паркеру Дж". По крайней мере он убил время.

Но этот визит утвердил Эззи в окончательном решении: он бросает дело Маккоркл.

Все кончено. Последние двадцать два года он бегал за собственной тенью. Он устал. Хватит. Довольно. Он хочет вернуться к жизни. Он хочет, чтобы вернулась жена. Пора забыть об этом деле.

Сегодня утром он проснулся преисполненный решимости изгнать его из своего сознания. Конечно, Эззи понимал, что это будет не так просто сделать. С двадцатидвухлетней привычкой порвать нелегко. Для этого надо заняться чем-нибудь другим.

И теперь он ходил по дому из комнаты в комнату, пытаясь вспомнить тысячу и один проект из заветного списка Коры, который он до сих так и не удосужился претворить в жизнь.

Он уже починил лампу в кабинете, смазал петли на задней двери, заменил колесики на ножках дивана и убедился, что сам не сможет исправить потолочный вентилятор в спальне. Придется вызвать электрика.

Беда заключалась в том, что Кора неплохо вела хозяйство, так что запас подобных проектов скоро истощился.

Полив неизвестное растение, Эззи заскучал. Пожалуй, он проголодался. Может, пойти пообедать в «Трудолюбивую пчелу»? Но там будет все та же толпа. Те же назойливые вопросы. Нет, не стоит.

Поэтому Эззи разогрел себе банку фасоли, взял тарелку и пачку крекеров и отнес все это в кабинет. Желая услышать хоть какой-нибудь человеческий голос, он включил телевизор — просто ради фона. Вспомнив о том, что давно не читал, он взял старый номер «Ридерз дайджест» и принялся просматривать содержание в поисках чего-нибудь интересного,

Он как раз изучал историю о человеке, которого проглотил кит, когда начались местные двенадцатичасовые новости. Главной новостью было ограбление банка, стоившее жизни двум полицейским, банковскому охраннику и одному из клиентов. Грабители скрылись вместе с неустановленной суммой денег. Хотя город был маленьким, банк оказался богатым из-за расположенного неподалеку шинного завода.

Камеры слежения помогли установить личности нападавших.

Ими оказались беглые заключенные Майрон Хаттс и Карл Херболд, а также брат Херболда Сесил, условно освобожденный заключенный, который жил и работал в этом городе.

Что удивительно, в ограблении также участвовала банковская служащая Конни Скэггс. Эта тридцатидвухлетняя женщина, разведенная, без детей, которую коллеги называли «вполне нормальной личностью», застрелила из пистолета одного из полицейских.

— Мы уверены в том, что поймаем этих убийц и передадим их в руки правосудия, — заявил взволнованный начальник полиции, потерявший при налете половину своих подчиненных — двух из четырех полицейских. — В этом городе нельзя безнаказанно стрелять в копов.

Херболды и их сообщники были признаны вооруженными и чрезвычайно опасными. Фасоль стыла на столе, в то время как Эззи слушал сообщения о поисках преступников в Арканзасе, северо-западной части Луизианы и северо-восточном Техасе.

Репортаж с места события сменился передачей из студии, где ведущий предоставил слово психологу. Доктор Как-бишь-его начал монотонно читать лекцию о том, какой травматический эффект оказывают подобные происшествия на психику свидетелей и членов семей пострадавших.

Эззи выключил звук. Механически поглощая остывшую фасоль, он смотрел на молчащий телевизор.

Выступление психолога сменила реклама подгузников. Затем какая-то женщина демонстрировала озабоченной соседке свой сияющий чистотой туалет.

Подобно старой кавалерийской лошади, заслышавшей звук боевой трубы, Эззи был готов мчаться вперед. Его недавняя решимость поставить крест на деле Пэтси Маккоркл вмиг исчезла. Еще несколько минут назад он был вял и безволен. Теперь он был полон энергии.

Он был первым представителем закона, который вступил в борьбу с братьями Херболд. Он был первым, кто отправил их в тюрьму. Теперь они совершили в соседнем штате тяжелое преступление и спешно удирали.

Карл и Сесил были испорченными мальчиками. Психологи, вероятно, объяснили бы это тем, что в годы формирования личности братья росли без отца, со слабохарактерной и инертной матерью, с суровым отчимом, который пытался приучить их к дисциплине и которого они не любили. Дескать, ничего удивительного в том, что они стали такими.

Но теперь они вполне самостоятельные мужчины. А стало быть, им нравится быть изгоями. После сегодняшнего налета и нескольких убийств им уже нечего терять. Люди, которые готовы на все, — самые опасные.

Херболдов нужно поймать до того, как они убьют кого-нибудь еще.

Эззи вскочил на ноги. Отнеся тарелку на кухню, он ополоснул ее холодной водой. Жир моментально застыл в виде оранжевой корки, но Эззи так и оставил все в раковине.

Схватив шляпу, он выскочил в дверь и спустя несколько секунд был уже в машине. Впервые после отставки он знал, что надо делать.

В дежурной комнате управления шерифа находился только один диспетчер. Увидев Эззи, он заулыбался.

— Привет, Эззи! Что привело тебя сюда?

— Привет, Саудер. Как идут дела?

— Хорошо на пенсии?

— Замечательно.

— Наверно, все же нужно привыкнуть.

— Ну да. Ваш новый босс здесь?

— Да-да! — ответил дежурный. — Только что вернулся из кафе, с обеда. Принес от Люси кусок пирога с кокосовым кремом.

— Он не будет возражать, если я к нему заскочу?

— Ты знаешь, где дверь.

Подойдя к двери, Эззи вежливо постучал. Оторвавшись от пирога, шериф Рональд Фостер махнул рукой Эззи, чтобы тот входил. Выпускник техасского «Эй энд Эм», он с большим преимуществом выиграл выборы на должность шерифа — за счет того, что был сложен как борец и вел себя чрезвычайно уверенно. Солидный семейный человек, он имел красивую жену и троих детей и был дьяконом баптистской церкви. Пронзительные голубые глаза, казалось, говорили «Я люблю Иисуса» и «Не шути со мной». Шериф был коротко подстрижен по образцу морских пехотинцев и, как представлялось Эззи, считал себя человеком жестким.

Если необъявленный визит Эззи его и раздражал, шериф этого не показал. Его рукопожатие было крепким и сердечным.

— Садись, Эззи. Садись. Хочешь пирога?

— Нет, спасибо. Хотя на вид он очень аппетитный.

— Люси плохих не делает.

Сев на предложенный.стул, Эззи поинтересовался, как Фостеру нравится работа, и тот сказал: «Не могу пожаловаться».

Когда же он спросил Эззи о жизни на пенсии, тот солгал и повторил его ответ слово в слово.

— Я думаю, ты слышал о сегодняшнем ограблении банка в Кларедоне, штат Арканзас, — начал Эззи.

— Еще бы. Идет большая охота, даже здесь.

— Вот почему я пришел сюда, Рон. Я подумал, что тебе может понадобиться еще один помощник.

Молодой человек, занимавший кресло, которое Эззи все еще считал своим, не мигая уставился на него.

— Для чего?

Это был опасный трюк: пытаться договориться с шерифом, не ставя под сомнение его способности.

— Просто на тот случай, если ребята вновь сюда явятся.

— Так ты уже слышал насчет вчерашнего? Вчерашнего? Какого еще вчерашнего?

— Ну да, — солгав, сказал Эззи. — В «Трудолюбивой пчеле». Сегодня утром ребята об этом говорили.

Новый шериф покачал своей коротко остриженной головой.

— Все еще не могу понять, зачем Сесил сюда явился. По-моему, он просто хотел сбить всех со следа. Они с Карлом планировали это ограбление несколько месяцев, а то и лет. Оно слишком хорошо организовано. Я думаю, Сесил посчитал, что посещение отчима — это хороший отвлекающий маневр.

— Никто не держит этих ребят за дураков. — Сесил приезжал вчера к Делрею? Как только он отсюда уйдет, надо будет позвонить Делрею — может быть, удастся получить от него побольше информации. Следующая фраза шерифа разбила этот план вдребезги.

— Сесил сначала приехал к нему домой, а затем устроил сцену в больнице. Поставил там всех на уши.

Эззи кивнул, хотя не имел представления о том, с чем соглашается.

— Я слышал.

— Этого только и не хватало глухой леди, пока Делрей в критическом состоянии.

— Да, просто ужас. — Слушая Фостера, где-то в глубине души Эззи думал: «И с каких это пор я стал таким прирожденным лжецом?»

— Ну, так или иначе это теперь проблема Арканзаса. Сесила сейчас не интересует Блюэр и его жители. У меня нет никаких сведений, что они с Карлом сюда направляются.

— Ты не знал заранее и о вчерашнем визите Сесила.

— Федералы держат с нами постоянную связь, Эззи. При малейших подозрениях у нас тут будет полно федеральных агентов.

— Значит, необходимо привлечь как можно больше местных ребят.

— Но пока нет…

— Нельзя сказать загодя, что могут сделать эти сумасшедшие сукины дети. — Увидев, что Фостер становится нетерпеливым, и услышав в собственном голосе нотки отчаяния, Эззи негромко засмеялся и с деланной беспечностью пожал плечами. — Разве повредит лишняя пара глаз, которые станут их выискивать?

— Нет, конечно, не повредит. Просто я не думаю, что это необходимо. — Фостер изобразил на лице приятную улыбку, такую же фальшивую, как недавний смех Эззи. — Ты лучше всех знаешь, какие у нас сейчас трудности с финансированием.

— Мне не надо платить.

«Господи, не заставляй меня умолять этого молокососа. Хотя, пожалуй, раз он так много врет, Иисус к нему вряд ли прислушается».

Старясь выглядеть не таким настойчивым, Эззи откинулся на спинку стула, закинул ногу за ногу и повесил шляпу на носок туфли.

— Понимаешь, это только идея. Просто я хотел дать тебе знать, что если понадобятся лишние люди — я в твоем распоряжении.

Молодой шериф встал и вышел из-за стола, показывая тем самым Эззи, что визит окончен. Его. снова послали, как это сделал прокурор в Арканзасе много лет назад. Мир принадлежит более молодым, более сильным.

— Не могу передать, как я ценю твое предложение, Эззи. Но я даже и не мечтаю о том, чтобы вновь привлечь тебя на службу. Ты заслужил свою пенсию. Наслаждайся каждой минутой отдыха. Кроме того, — засмеявшись, добавил он, — мисс Кора не станет со мной разговаривать, если я вновь привлеку тебя к активной деятельности. — Он похлопал Эззи по плечу, как будто подталкивая его к открытой двери. — Рад был тебя видеть. Спасибо, что зашел.

Дверь со стуком закрылась за спиной Эззи. Тот посмотрел на диспетчера, который тут же уткнулся в бумаги. Ему было неловко за старика, который никак не мог угомониться.

Стараясь сохранить достоинство, Эззи надел шляпу.

— Пока, Саудер.

— Прощай, Эззи. Будь осторожнее.

Эззи вышел на тротуар, сожалея о том, что нельзя повернуть время вспять и изменить свое решение прийти сюда и проситься на работу.

Конечно, было бы прекрасно вновь вспомнить молодость.

Сидеть с ребятами в засаде, пытаясь убить время, болтать ни о чем и пить скверный кофе — это все просто замечательно.

Но дело не только в этой атмосфере товарищества. Все гораздо серьезнее. В глубине души Эззи считал, что если бы он сейчас помог справиться с Херболдами — пусть даже его вклад был бы крайне незначительным, — совесть перестала бы его мучить за то, что он не посадил их в первый раз.

Нечего было на это надеяться. Жизнь складывается по-другому. Если ты пропустил плевый мяч, который не дал твоей команде выйти в финал, то уж что бы ты потом ни делал, а тебя будут помнить именно за этот промах.

Визит к Фостеру принес ему только унижение. Эззи не винил Фостера за то, что тот не воспринял его идею. Она была не очень практичной. Нынешний шериф был с ним вежлив. Но как бы учтиво он себя ни вел, суть того, что он сказал, можно передать фразой: «Никому ты не нужен, Эззи».

И как это ни грустно, он был прав.