Блокшот

Глава восьмая

Вид сломленной Монтаны сделал со мной практически то же самое. Я, блядь, не могу дождаться, когда доберусь до ублюдка, который сделал это с ней. Звуки ее горьких рыданий разрывали мне сердце. Я должен найти способ достучаться до нее. Ей нужна помощь. Но прежде чем это произойдет, она должна быть готова признать, что проблема существует.

Почему она отказывается признать то, что мы оба знаем?

Черт, ее тело покрыто синяками. Я знал, что ее сильно избили ― я понял это по ее лицу. Но я понятия не имел, насколько все плохо, пока она не вышла из ванны и я не увидел все следы на ее теле. У меня было немало синяков. Я чертов хоккеист, но то дерьмо, что с ней сделали… Я не понимаю, как она вообще передвигается.

Переодевшись, я спускаюсь вниз. Прохожу через гостиную, и мне в голову приходит идея.

Крепость из одеял защитит наши секреты, Люк. Никто не сможет к ним прикоснуться, если они будут заперты здесь.

В моей голове снова звучат ее невинные детские слова. Стоит попробовать.

Я бегу наверх, хватаю стопку одеял из бельевого шкафа, бросаю их в гостиной и расставляю мебель. Затем я приступаю к сооружению идеальной крепости из одеял. Удовлетворившись своими ограниченными архитектурными успехами, я перетаскиваю меховой ковер от камина к центру своего сооружения. Разбросав подушки, я беру с дивана один из пледов и расстилаю его. Я отхожу назад и любуюсь своей работой.

Неплохо, но нужно что-то еще…

Я отправляюсь в гараж и роюсь в коробке с рождественскими украшениями, которые Алия заставила меня повесить в тот год, когда я переехал. Нахожу несколько гирлянд, возвращаюсь в дом и развешиваю их по верху своей импровизированной крепости, а затем подключаю к сети и включаю.

Довольный результатом, я выключаю остальное освещение в комнате, закрываю жалюзи и любуюсь тем, как мерцают маленькие лампочки. Затем я иду на кухню и быстро готовлю закуски. Я знаю, что Монтана не будет есть полноценный обед, но, может быть, она захочет перекусить. Я беру две бутылки воды и деревянную доску, на которой теперь полно мяса, сыров, крекеров и фруктов. И ставлю все в центре крепости. Теперь мне не хватает только девушки.

Я нахожу Монтану в гостевой комнате. Она складывает одежду, которая свалена на кровати рядом с пустыми пакетами. Алия любит ходить по магазинам.

― Эй, пойдем со мной на секунду. Я хочу тебе кое-что показать. ― Я стою у двери и смотрю, как Монтана, прихрамывая, идет от кровати к одному из комодов.

― Мне следовало убрать это. Такой беспорядок. Мне очень жаль, ― говорит она.

― Это не беспорядок, и ты можешь разложить все позже, Танна. Пойдем, это не займет много времени. ― Я протягиваю ей руку, надеясь, что она возьмет ее.

― Ты уверен? ― спрашивает она, нахмурив брови и глядя на кучу перед собой.

― Однозначно. Пойдем. Потом я помогу тебе.

Монтана подходит ко мне, ее шаги неуверенные и явно болезненные. Она переоделась в шорты и футболку, а ее волосы собраны на затылке. Даже покрытая синяками, она все равно самая красивая из всех девушек, которых я когда-либо видел. Она вкладывает свою руку в мою и идет за мной вниз по лестнице. Я останавливаюсь на пороге гостиной, и Монтана ахает.

― Что ты сделал? ― спрашивает она.

― Я построил нам крепость. Пойдем. ― Я завожу ее внутрь и сажусь в центре. Монтана опускается напротив меня, ее глаза широко раскрыты и смотрят испытующе. За болью и грустью, которые я вижу в них, скрывается намек на прежнюю Монтану.

― Когда мы были детьми, ты доставала нас с Шоном, чтобы мы строили такие крепости для тебя. Ты их любила, ― напоминаю я ей.

― Я помню, ― говорит она.

― Крепость из одеял защитит наши секреты, Люк. Никто не сможет к ним прикоснуться, если они будут заперты здесь, ― я повторяю ее собственные слова.

― Слова ребенка, который хотел в это верить.

― Нет. Это правда. Эта крепость защитит наши секреты, Танна. И мы собираемся раскрыть их все. Единственные, кто может их услышать, ― это ты, я… и крепость.

― Я не знаю… ― начинает она, уже качая головой.

Я беру одну из бутылок с водой, откручиваю крышку и протягиваю ей.

― Я буду первым. ― Я стягиваю футболку и указываю на ее имя на груди. ― В ночь похорон Шона я отправилась в тату-салон с намерением сделать что-нибудь в память о нем. Но, когда сел в кресло, я попросил не об этом. Я попросил набить твое имя. Я хотел, чтобы ты была со мной хотя бы так. В тот день я потерял не только Шона. Я потерял и тебя, и, как бы мне ни было неприятно признавать это, думаю, что в конце концов потерять тебя было больнее.

Монтана смотрит на меня, на свое имя на моей коже.

― Я… я не умерла, Люк. Я была рядом. Ты предпочел уйти.

― Ты права. Я принял это решение. И я ошибся. Мне не следовало уходить от тебя. Я думал, что поступаю правильно. По отношению к тебе и к Шону.

Монтана отпивает глоток воды и ставит бутылку на ковер. Она закрывает глаза и начинает говорить.

― Я… я встретила Эндрю три года назад…

Я протягиваю руку и накрываю ее дрожащие ладони. Я ничего не говорю. Я просто жду, когда она продолжит.

― Первые несколько месяцев все было хорошо. Я думала, что нашла человека, который любит меня. Кто не уйдет просто так. Меня всегда все бросают.

Она делает паузу, и нож вонзается мне прямо в грудь. Я, блядь, ушел. Я часть этих всех.

― И Эндрю не ушел. Он… Я не знаю, что произошло, но изменения были постепенными. Со временем, понимаешь. У него случались внезапные вспышки гнева, если я делала что-то не так или нарушала одно из его правил. Я старалась быть такой, как он хотел. Я действительно старалась. Но я такая же, как они, моя мама, Шон… Я слишком эгоистична, чтобы быть полезной для кого-то еще.

Я хочу прервать ее. Сказать ей, что это полная чушь. Что она не эгоистка. Она идеальна такая, какая есть. Но я прикусываю язык, боясь, что, если перебью ее сейчас, она снова замкнется.

― Когда он ударил меня в первый раз, все было не так страшно. Он клялся, что это была случайность, и я хотела ему верить. Я действительно думала, что он изменится. Потом я стала думать про себя: «По крайней мере, он меня не бросил». Если он остается со мной, значит, я обязана стараться изо всех сил.

― Что случилось той ночью?

― Я должна была бросить колледж. Я сказала ему, что уже сделала это, но я все еще училась по интернету, когда его не было дома. Потом я слишком увлеклась одним из тестов и забыла приготовить ужин… А он нашел мои учебники.

Этот ублюдок отправил ее в больницу, потому что она, блядь, училась. Зрение застилает красная пелена, и мне требуется вся моя выдержка, чтобы не сжать кулаки. И продолжать слушать ее.

― Ты ведь знаешь, что это не любовь? ― спрашиваю я, вместо того чтобы продемонстрировать свою ярость.

― Знаю. Но он остался, Люк. Больше никто этого не сделал, ― шепчет она.

― Мне жаль, что я ушел, Танна. Ты даже не представляешь, как мне жаль, ― говорю я ей. ― Но я обещаю тебе, что больше никогда не уйду. Я всегда буду рядом с тобой.

Она улыбается, но я вижу, что она мне не верит. И это нормально. Я не виню ее. Просто это дает мне больше причин доказать это.

― Где он сейчас? Думаешь, он ищет тебя?

Монтана качает головой.

― Думаю, пока нет. Он не будет искать меня, пока не убедится, что я поправилась. Он всегда держится на расстоянии после…

Ее слова обрываются, и мне хочется заорать: «После того как он, блядь, избивает тебя до полусмерти?»

― Ты не можешь вернуться туда, Танна. Я могу забрать твои вещи. Я могу помочь тебе перевестись в другой колледж, но ты останешься в Ванкувере. Если ты не хочешь жить здесь, со мной, я найду тебе собственное жилье. Но ты не можешь вернуться.

― Я не могу просить тебя об этом, Люк. Может, сейчас он и не ищет, но если меня не будет дома, когда он вернется, он начнет искать, и станет только хуже.

― Никто не войдет в этот дом. Здесь ты в безопасности. И если он захочет снова добраться до тебя, ему придется сначала встретиться со мной.

― Именно этого я и боюсь. Я не хочу, чтобы ты пострадал. Я не хочу, чтобы это повлияло на тебя, на твою карьеру…

― Уже слишком поздно для всего этого. Мне безумно больно видеть тебя такой. Ничего подобного я никогда раньше не испытывал. Но осознание того, что я мог предотвратить все это, разрывает меня на части, Танна.

― Это не твоя вина, ― отвечает она.

Я знаю, что не делал этого с ней, не напрямую, но то, что я ее оставил, что-то сломало в ней. Это на моей совести.

Я ложусь на ковер и опускаю голову на одну из подушек.

― Давай вместе посмотрим на звезды.

Монтана сворачивается калачиком у меня под боком, ее рука тянется к моей.

― Раз уж мы раскрываем секреты, я сказала девочкам в выпускном классе, что у тебя вши.

― Это была ты? ― Я смеюсь при воспоминании о том, как мне было восемнадцать, и я пытался понять, почему девушки стали избегать меня. ― Почему?

― Потому что я ревновала. Я была влюблена в тебя по уши, а ты видел во мне только младшую сестру своего друга.

― Ты ошибаешься. Я никогда не смотрел на тебя так. Я всегда был влюблен в тебя, Танна. Ты всегда была для меня самой красивой. ― Я поворачиваюсь к ней лицом.

― Сейчас я не такая красивая, ― шепчет она.

― Ничто не может отнять у тебя красоту.

Мы лежим и молча смотрим друг на друга. Мне хочется потянуться и поцеловать ее, но я не делаю этого.

― Когда ты училась в девятом классе, и тот парень, как его звали…? Хантер Как-его-там пригласил тебя на выпускной, я пригрозил сломать ему ноги, если он не откажется, ― впервые признаюсь я кому-то вслух.

― Почему?

― Потому что я хотел быть твоей парой. ― Я пожимаю плечами.

― И я отказалась идти, потому что это было унизительно после того, как меня бросили. ― Она вздыхает.

Монтана заснула в крепости около часа назад. Я собрал остатки еды и выбросил, прежде чем взять пиво из холодильника. У меня чертова куча сообщений от парней, на которые нужно ответить.

Теперь я сижу на заднем крыльце и думаю, как, черт возьми, мне помочь этой девушке и что делать, когда на следующей неделе мне придется уехать из города. Я не могу оставить Монтану здесь одну. Особенно зная, что какой-то псих ищет ее. Или скоро начнет.

Я решаю отправить Алие сообщение.

Я: На следующей неделе у нас выездная игра. Есть шанс, что ты найдешь возможность пожить у меня? Я не хочу оставлять Монтану одну.

Она отвечает сразу же.

Лия: Конечно. Я приеду.

Я: Спасибо.

Задняя дверь открывается, и я убираю телефон в карман, когда Монтана появляется передо мной.

― Эй, ты заснула, ― констатирую я очевидное.

― Ты должен был меня разбудить. ― Она делает шаг вперед и потирает руки. ― Здесь холодно. Почему ты на улице?

― Не так уж и холодно. ― Я смеюсь. Но встаю, беру ее за руку и завожу в дом, закрывая за нами дверь. ― Пора ужинать. Что бы ты хотела?

― Я не очень-то голодна.

― Хорошо, тогда я ем, а ты мне помогаешь. ― Я веду Монтану на кухню и усаживаю ее на один из табуретов. ― Смотри. Думаю, ты будешь поражена моими кулинарными способностями.