Блокшот

Глава тридцать первая

Я замерзаю. Сколько бы слоев я ни надела, мне не удается согреться. Но я не двигаюсь. Я остаюсь на своем месте, наблюдая за тренировкой Люка. Алия и Кэтрин только что ушли, упомянув о том, что собираются отправиться с Грейси за покупками.

Мы дома уже три дня. Вчера я перебрала все вещи Шона из его комнаты в общежитии. Я не нашла ничего, что могло бы навести меня на мысль, где находится моя мать. Я не знаю, как он нашел ее. Или зачем. Я помню записку, которую она оставила нам, когда мы были детьми, в которой просила не искать ее. Что она не любит нас настолько, чтобы остаться. Она не написала этих слов, но суть была очевидна. Если бы у меня были деньги, я бы наняла частного детектива, чтобы найти ее. Мне нужно узнать, что выяснил Шон, и, если он не совершал самоубийства, ― кто заставил его это сделать. Почему он считал, что должен сделать это, чтобы защитить меня.

Кто-то опускается на сидение рядом, а затем передо мной появляется одеяло.

― Похоже, ты замерзла, ― говорит Лилиана.

― Точно. А ты разве нет? ― спрашиваю я, разглядывая ее платье.

― Мне нравится холод. К тому же, стоит мне только взглянуть на Трэвиса на льду, как его мышцы напрягаются и выпирают… ― она ухмыляется, ― …и все мое тело нагревается.

― Мерзость. Никогда больше не произноси это вслух, ― раздается голос позади нас. Я оборачиваюсь, ожидая увидеть кузена Лилианы, Энцо. Это не он, но точно кто-то из ее семьи. Сходство слишком очевидное, чтобы было иначе. Но этот парень выглядит так, будто должен учиться в колледже. Он молод.

― Привет, я Данте. Парень протягивает мне ладонь.

― Монтана. ― Я улыбаюсь, глядя на его руку, прежде чем пожать ее.

― Я ее кузен, самый лучший, ― говорит он, опуская руку, поворачивается к Лилиане и корчит рожицу. ― Скажи мне еще раз, почему мы морозим свои задницы и смотрим, как эти парни тренируются?

― Потому что мне это нравится, а папа говорит, что ты должен следовать за мной повсюду. ― Лилиана пожимает плечами.

― Ты правда никогда никуда не ходишь одна? ― спрашиваю я.

― Хожу. Но мой папа сейчас проявляет излишнюю осторожность. Он становится таким после стрельбы. Его паранойя пройдет через несколько месяцев.

― Но это здорово. Что он любит тебя настолько, что беспокоится, ― говорю я ей. Не у всех родители такие заботливые.

― Я знаю, ― говорит Лилиана.

― Лил, у тебя есть жвачка? ― спрашивает Данте, наклоняясь вперед и обхватывая руками спинку ее сидения.

― Здесь. ― Лилиана передает ему свою сумочку, не отрывая взгляда от льда. ― Не отвлекай меня. Это самая интересная часть.

Она не ошибается. Смотреть, как эти парни разминаются, ― это нечто особенное.

― Опять гадость, ― ворчит Данте, роясь в ее сумке. Через пару секунд он спрашивает. ― Что это за хрень, Лил?

Мы оборачиваемся, чтобы посмотреть на него, а потом на розовый пистолет, который он сжимает между пальцами так, как будто он может быть заразным. Он… усыпан драгоценными камнями.

― Правда, красиво? ― Лилиана улыбается. ― Трэвис купил его мне в Вегасе.

― Он не мог купить тебе «Rolex» или что-нибудь подобное? Тебе не нужен пистолет, Лилиана. ― Данте хмурится.

― Вообще-то, нужен. У всех в семье есть, и не то чтобы я не умела им пользоваться. ― Она выхватывает оружие из его рук и засовывает обратно в сумку.

― Я скажу дяде Тео, ― говорит он.

― Давай. Мой отец не будет возражать, ― отрезает Лилиана. Даже я вижу, что она сама не верит в то, что говорит, а я знаю ее не так давно.

Я возвращаю свое внимание на лёд. Я не хочу принимать участие в этой семейной драме. Мне также кажется, что чем меньше я знаю о семье Лилианы, тем лучше.

― Как ты себя чувствуешь? На самом деле? ― спрашивает она меня.

― Нормально, ― отвечаю я ей. ― С каждым днем все лучше. ― Я скрываю, насколько мне больно. Снова. Делаю то, что я хорошо умею.

― Как док с тобой обращается?

― Как будто я королевская особа. ― Я смеюсь. Семейный врач Валентино ежедневно навещает меня. Не знаю почему, но он относится ко мне так, будто его жизнь зависит от того, как быстро я поправлюсь.

― Хорошо. Я рада, что могу чем-то помочь. Знаешь, если тебе понадобится что-то еще, тебе нужно только сказать об этом.

― Я знаю, и я ценю это. Правда, ― говорю я. И тут мне в голову приходит мысль. ― Вообще-то, раз уж ты об этом заговорила… Если бы я искала кого-то, кто пропал очень давно, как его можно найти?

― У нас есть люди для этого. Сыщики, ― вклинивается Данте, явно прислушивавшийся к нашему разговору.

― И где можно найти таких сыщиков? ― спрашиваю я, оглядываясь через плечо. ― Если бы кому-то понадобилось их нанять, я имею в виду…

― Кто-то не сможет. Этот кто-то назовет мне имя, и я передам им, ― говорит он.

― Вот так просто? Только имя?

― Да, именно так. Кого ты ищешь?

― Это настолько очевидно, да? ― Я прикусываю нижнюю губу, и Данте приподнимает бровь, как бы говоря ― ты серьезно? ― Мою маму, но я даже не знаю, с чего начать поиски, ― признаюсь я. Затем продолжаю объяснять, что она ушла, когда я была маленькой, и что, как мне кажется, мой брат мог найти ее перед смертью.

― Как ее зовут? ― спрашивает Данте.

― Кристи Бейкер, ― говорю я, а потом быстро добавляю: ― Но я не хочу, чтобы ты звонил своему сыщику. Не стоит.

― Я дам тебе знать, когда они что-нибудь выяснят, ― говорит он, игнорируя мою попытку отступить. Я не должна была просить его о помощи.

Стоп… Я просила его о помощи? Не думаю, что просила.

Я достаю свой дневник, пока жду, когда Люк выйдет из раздевалки. Можно сказать, что я одна в этом коридоре, если проигнорировать то, что в каждом его конце стоят двое крепких мужчин в черных костюмах. Они повсюду следуют за мной. Честно говоря, я благодарна им за это.

Я бы соврала, если бы сказала, что не была напугана после того, как в меня стреляли. Кто-то действительно пытался меня убить. Скорее всего, это был Эндрю. Тоненький голосок в моей голове говорит мне, что это был не он, хотя я видела его своими глазами. Мужчина на видеозаписи выглядит как он.

Наверное, какая-то часть моего мозга хочет верить, что он никогда бы не зашел так далеко. Я знаю, что это глупо, и уверена, что это часть причины, по которой я оставалась с ним так долго. Мне всегда хотелось верить, что он исправится. Я не могу сказать, что любила его. Но он был мне небезразличен. По крайней мере, в самом начале.

Но любовь? Я не могла никого полюбить, потому что мое сердце всегда принадлежало Люку Джеймсону.

Дорогой Шон,

Мне страшно. Я понятия не имею, действительно ли я видела тебя или нет, но я рада, что это произошло, что бы это ни было. Я нуждалась в тебе.

И все еще нуждаюсь, но я перестала злиться на тебя. Я очень стараюсь разгадать головоломку, которую ты мне оставил. Кстати, было бы здорово, если бы ты подсказал с чего начать!

Мне хочется верить, что ты где-то там, наверху. Не знаю, почему ты не смог помочь мне, когда я просила тебя много лет назад, но, если ты хоть как-то дергаешь за небесные струны, я прошу тебя об услуге.

Мне нужно знать. Я не могу вечно жить в страхе. Мне нужно знать, что Эндрю не будет преследовать меня до тех пор, пока не достигнет совей цели. В меня стреляли, но ты уже это знаешь.

Я не готова умереть, Шон. Мне так много нужно сделать. Я хочу ту жизнь, о которой мечтала. Жизнь с Люком.

Кошмары прекратились. Странно. После того как я вышла замуж за Люка, они просто закончились. Я все жду, что они вернутся. Но каждое утро, проснувшись, я удивляюсь, что их нет.

В общем, как я уже сказала, пожалуйста, пришли мне какие-нибудь подсказки.

Целую, Монтана