Бог Гнева (Рина Кент) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 22

Сесилия

Две недели прошли как в тумане.

Сумасшедшее, извращенное пятно, за которым я не могу угнаться. Как только я начинаю привыкать, Джереми вырывает ковер у меня из-под ног, и мы возвращаемся к началу. Каждый вечер я должна появляться в коттедже. Если этого не сделаю, его тень будет маячить везде, где бы я ни находилась. Будь я в приюте, библиотеке или на прогулке с друзьями.

Где угодно.

Он стал опытным преследователем, который преследует везде. Ему не нужно ничего говорить, чтобы доказать свое существование — его действия говорят громче слов.

Нет ничего более пугающего или угрожающего, чем просто его присутствие, которое он тщательно использует для запугивания людей — в том числе и меня. Мысль о том, что он может выполнить свои угрозы и действительно рассказать всем о том, что мне нравится делать в темноте, пугает меня больше, чем мне хотелось бы признать. Поэтому каждую ночь, после того как девочки засыпают, я, как вор, выкрадываюсь из квартиры и еду в готическое место в глуши. Там я скрываюсь от посторонних глаз. Никто не видит, когда я иду предаваться своим развратным наклонностям, и никто не слышит, когда я кричу, когда он трахает меня до беспамятства. Потому что он делает это, и часто, иногда несколько раз за одну ночь. Он преследует меня в доме или по всему участку. Чем сильнее я бегу и борюсь с ним, тем более звериным он становится, как первобытное существо, которое предъявляет свои права. Чем громче я кричу, тем глубже он проникает в меня, обнажая и провоцируя самые темные мои части. Иногда он заставляет меня умолять, и всегда говорит, чтобы я выкрикивала его имя, когда он трахает меня, разбивая мой мир на куски и разрывая его на части.

Джереми — дикий дьявол и неапологетичный социопат. Я знаю, потому что была рядом с ним достаточно долго, чтобы навесить на него соответствующий ярлык. Хотя он может быть и психопатом, учитывая отсутствие у него импульсивных действий. Он всегда кажется контролирующим, командующим своим существом и планирующим. Но он каким-то образом заботится о тех, кто ему ближе всего, а именно об Аннике и Язычниках. Его родители тоже, если верить тому, что говорит нам его сестра. Но я не уверена, является ли это искренней заботой или чувством ответственности, которое было заложено в нем с самого детства. В любом случае, Джереми не хватает человечности и сочувствия. Он без колебаний уничтожает любого, кто встает на его пути, и, конечно, не испытывает угрызений совести за свои поступки. В своем сознании он считает, что произошедшие события должны были произойти именно таким образом, и никакие силы природы не смогут убедить его в обратном.

Из-за его негибких ценностей, мнений и поступков с ним трудно договориться. Еще труднее заставить его внять голосу разума — не тогда, когда он считает, что его путь — самый логичный. Еще труднее заставить его отпустить меня.

Вначале я думала, что его привязанность ко мне — фаза, которая со временем притупится. Навязчивая идея, которая в конце концов выветрится из его системы. В конце концов, независимо от того, социопат он или психопат, Джереми имеет высокие баллы в антисоциальном спектре, а у его типа непостоянное настроение и еще более короткий период внимания. К моему ужасу, все произошло с точностью до наоборот.

Я ему не только не надоедаю, но и увеличиваю количество времени, которое провожу в его обществе. Теперь он трахает меня дольше и не отпускает до раннего утра, так что я стала возвращаться в квартиру почти на рассвете. Но он никогда не просит меня остаться на ночь. Он никогда не трахает меня без одежды и не ходит со мной в душ. Это его способ создать дистанцию между нами и дать мне понять, что я не более чем его игрушка. За которой ему нравится гоняться и трахать, но никогда не держать в объятиях и не проявлять к ней ласку.

Он готовит для меня, убирает за мной, даже носит меня на руках, но на этом его привязанность исчерпывается. Или её отсутствие. Вначале я отказывалась признать, что его отношение ко мне после секса — причина тех всплесков пустоты, которые я иногда ощущаю. Мне даже не нравится Джереми.

Не нравится.

Даже если он покупает мне специальные издания моих любимых манг, позволяет мне говорить о том, что я изучаю, и готовит мне вкусные блюда. Я точно не стану испытывать к нему симпатию, потому что он воплощает в жизнь все мои сексуальные фантазии. Или признать, что он медленно позволяет мне расти в этой части себя и принимать ее как часть меня. Хотя я наслаждаюсь сексуальной частью и тем, как он нажимает на каждую кнопку внутри меня, я хорошо знаю, кем на самом деле является Джереми Волков. Я знаю о его мафиозном наследии. Пока я мечтаю помогать другим, как это делает мама, он собирается стать лидером кровавых праздников.

Мы не говорим и не думаем об одном и том же. Он слишком безэмоционален, а я слишком заботлива. Ему не хватает сочувствия, в то время как я чувствую это больше, чем нужно. Мы с Джереми обречены на катастрофу, но разве не говорят, что в токсичных отношениях самый лучший секс? Хотя умы не в отношениях. Я даже не знаю, как назвать то, что у нас есть. Это что-то, но я не уверена, что именно.

И поскольку мы не вместе, я не должна был позволять Аве тащить меня в бойцовский клуб, чтобы посмотреть на него. Или, скорее, чтобы посмотреть полуфинал. Между Джереми и Лэндоном.

Я была на взводе с тех пор, как узнала, что эти двое будут драться, но никогда не думала, что это будет так нервировать меня. Толпа из нашего университета и КУ не помогает. Шум, разговоры и ставки, сделанные под столом, смешиваются в симфонию хаоса. Мне никогда не нравились такие сцены, но Аве нравится наблюдать за столкновениями мужчин. И у меня не хватает духу позволить Аве ходить сюда одной. Глин ненавидит насилие и никогда не приходит сюда, если это может помочь, не говоря уже о том, что она наверняка занята со своим парнем, Киллианом. Что касается Анники, то она тоже занята своим романом. Кроме того, ей запрещено здесь появляться по приказу ее брата-тирана. Клянусь, ему нравится приказывать людям. Всякий раз, когда я пытаюсь бросить ему вызов, он увеличивает градус безумия, чтобы вернуть меня туда, где, по его мнению, мне самое место.

Ава ударяет ладонью, поворачивая голову в направлении боевого ринга. Мы сидим во втором ряду сбоку, так что у нас отличный вид, все благодаря ее талантам в покупке билетов.

— Пусть Лэн изобьет этого засранца до полусмерти и освободит Аннику от его диктаторского правления. Аминь.

Я подхожу ближе к ней, когда какой-то парень натыкается на меня. Ава отпихивает его и занимает мое место, так что я оказываюсь у стены. Моя подруга прекрасно знает, что я не люблю, когда меня трогают, особенно неожиданно или незнакомые люди. Ты же не против того, чтобы Джереми оттрахал тебя по полной программе.

— Я не слышу твоего «аминь», Сеси, — Ава задыхается. — Или ты хочешь, чтобы Джереми победил?

— Что? Конечно, нет.

Я даже не знаю, что делаю, наблюдая за этим матчем. Между мной и Лэном все мутно с тех пор, как он злоупотребил моим доверием. Я удалила папку с его фотографиями и перестала испытывать к нему глупые чувства. Что касается Джереми и меня, то мы... приятели, которые разделяют одну и ту же изюминку, но больше у нас нет ничего общего. Не знаю, почему эта мысль наполняет меня чувством подавленности.

Как по команде, Лэндон выходит на середину ринга под одобрительные крики студентов КЭУ.

На нем только синие атласные шорты и куски ткани, закрывающие его руки и запястья. Толпа сходит с ума и начинает аплодировать, кричать и повторять его имя. Волчья ухмылка приподнимает его губы, когда он широко раскидывает руки и запрокидывает голову назад, выглядя в полной эйфории.

— Кинг! Кинг! Кинг!

Лэн был создан для шоу и не упускает случая продемонстрировать свою превосходную внешность, крепкое телосложение и гениальные навыки. В то время как у большинства студентов-художников аллергия на насилие и даже спорт, чтобы защитить свои руки, Лэндон наносит удары теми же руками, которые создают шедевры. Он участвовал в подпольных боях с тех пор, как мы учились в средней школе, и не бросил это хобби и в университете. Мало того, он еще и лидер Элиты и самый лучший студент по успеваемости во всем КЭУ и КУ вместе взятых. Конкуренцию ему составляет девушка из американского университета, но ей пока не удается вытеснить его с первого места.

Лэн всегда стремится выйти на первое место, требуя, чтобы ему поклонялись, как богу, которым он себя считает. И хотя раньше я не обращала внимания на эти самовлюбленные черты, сейчас мне не по себе. Особенно когда я наблюдаю, как он кусает губы, наслаждаясь каждым песнопением, каждым восхищением. И тут меня осеняет. Лэн никогда не принадлежал никому, кроме себя.

— Уху! Вперед, Лэн! Кинг! Кинг! Кинг! — Ава кричит во всю мощь своих легких, а я качаю головой.

Она слишком увлечена этим. Суматоха наших студентов частично стихает, когда толпа КУ оживает. Джереми выходит на ринг в сопровождении Николая и блондина — охранника, который рассказал мне о его состоянии в тот день, когда я пришла в особняк Язычников.

Джереми трахал меня непрерывно последние две недели и несколько раз до этого, но это первый раз, когда я вижу его полуголым. Учитывая то, как его мышцы проступают сквозь рубашки и кожаные куртки и всякий раз, когда прижималась к нему, догадывалась, что у него хорошее телосложение, но ничто из того, что я могла себе представить, не могло соперничать со сценой, разыгравшейся передо мной.

Джереми — крупный мужчина с широкими плечами и впечатляющим телосложением, даже по сравнению с другими из его окружения. У него блестящий пресс и четкая V-линия, которая исчезает под черными шортами, низко висящими на бедрах. Я знала, что у него есть татуировки, по небольшим линиям, которое я видела на его руках, но теперь получила полную картину. Художественные черепа, пронзенные ножами и пистолетами, тянутся от его полных рукавов до части груди и пресса, создавая поразительный, пугающий образ. В верхней части груди у него есть татуировка в виде скорописи, которая гласит: Veni, Vidi, Vici.

Пришел. Увидел. Победил.

Так выглядит наследник мафии. Зверь в процессе становления. Зверь с самого рождения. Даже если бы его отец не был частью Братвы, я не сомневаюсь, что Джереми пошел бы по тому же пути. Он определенно не создан для того, чтобы быть обычным гражданином.

С каждым его мощным шагом зрители приходят в восторг. Ему не нужно выставлять себя напоказ или менять выражение лица, чтобы привлечь всеобщее внимание. Это происходит естественно и без усилий. Например то, как он заманил меня в ловушку. Я внутренне вытряхиваю эту мысль из головы.

Николай бьет его по плечу и остается позади, пока Джереми проскальзывает на ринг. Его внимание сосредоточено на Лэне, который ухмыляется в своей обычной провокационной манере. В тот момент, когда рефери объявляет о начале боя, кажется, что все затаили дыхание. Все с нетерпением ждали столкновения двух титанов, лидеров Язычников и Элиты, пожизненных соперников из КЭУ и КУ. Это борьба за чемпионство. Возможно, финал перед финалом. Джереми и Лэн несколько секунд кружат вокруг друг друга, прежде чем Джереми бросается на него. Он успешно наносит первый удар, вызывая рев толпы. Но он даже не успевает отстраниться, когда Лэн наносит удар кулаком в боковую часть его лица с такой силой, что на губах Джереми появляется кровь. Я задыхаюсь вместе со многими другими. Ава прыгает вверх-вниз и поднимает кулак в воздух.

— Да! Это мой мальчик. Держи его, Лэн!

Я дрожу всем телом и даже не могу нормально дышать, так как повторяется тот же сценарий. Каждый раз, когда один из них наносит удар, другой отпрыгивает назад и наносит более сильный удар. Толпа попеременно задерживает дыхание, задыхается и аплодирует так громко, что у меня чуть не лопаются барабанные перепонки. Я никогда не видела более жестокого проявления насилия и тестостерона, чем сейчас. Они как будто хотят убить друг друга у всех на глазах.

Я знала о вражде, которая была между ними, но не думала, что она настолько дикая. Или неконтролируемая. Чем больше я смотрю, тем сильнее сжимается мой желудок. Не думаю, что смогу остаться до конца. Уверена, что Ава сможет добраться до дома сама...

Мои мысли обрываются, когда Джереми вытирает кровь с уголка рта и смотрит прямо на меня. Как будто он знал, что я была там все это время. Как, черт возьми, он нашел меня среди всех этих людей? Мой желудок вздрагивает, когда он смотрит на меня своим ледяным взглядом. Только сейчас в их серых глубинах вспыхивает огонь. Нет, это лесной пожар, который не остановить, пока он не пожрет все на своем пути. Он смотрит на меня, как будто я первая, кого он поглотит. Как будто я единственная, кого он видит в толпе. И это не имеет смысла. Джереми никогда не смотрел на меня так. Или смотрел?

В ту ночь, первую ночь на палубе, после того, как он затащил меня внутрь и опустился на меня во время моего дурацкого сонного паралича, думаю, у него был такой взгляд, прежде чем он попытался задушить меня.

Я задыхаюсь, когда Лэндон, воспользовавшись моментом, валит его на землю. Он наклоняется, чтобы прошептать ему что-то на ухо, затем встает во весь рост, широко раскрывает руки и ухмыляется, показывая окровавленные зубы, пока наши студенты повторяют.

— Кинг! Кинг! Кинг!

Но их праздничные крики заканчиваются коллективным «Аахх», когда Джереми вскакивает и бьет Лэна в лицо. Он бьет его кулаками по лицу снова и снова. Жестокость на уровне криминала, и она усиливается с каждой секундой. Наши студенты замолкают, в то время как студенты КУ сходят с ума. Их аплодисменты усиливаются вместе с безумием Джереми. Рефери вскакивает, чтобы объявить, что он победил по очкам, но вместо того, чтобы отойти, Джереми бьет Лэна еще раз. А когда он пытается встать? Джереми снова бросает его на землю, как бы доказывая свою правоту.

Я глуха ко всему этому шуму, к болтовне студентов, к ворчанию Авы из-за потери денег, которые она поставила на Лэна. Мой взгляд остается прикованным к Джереми, который смотрит на Лэндона так, словно у него на него личная обида. Может ли он знать о причастности Лэндона к пожару? Может быть, о моем участии? Я никогда не переставала чувствовать себя виноватой за это, даже после того, как Джереми угрожал мне и превратил меня в свою секс-игрушку. Его мораль не должна отражать мою, и я не хочу причинять людям боль. Однако я не настолько идиотка, чтобы рассказать ему об этом. Это только создаст проблемы.

Я была уверена, что Лэндон тоже этого не сделает, но он был явно недоволен тем, что я отказалась быть его шпионкой, так что, возможно, он предал меня. Нет. Он бы этого не сделал. По крайней мере, я надеюсь, что нет. В любом случае, не хочу здесь оставаться. Мне удается утащить за собой Аву. Учитывая ее подавленное состояние, она не слишком возражает и не называет меня дурой.

Мы едим мороженое по дороге в общежитие, а потом я говорю ей, что собираюсь заниматься. Она говорит, что будет заниматься на виолончели. Обычно я жду, когда она уснет, чтобы улизнуть, но сегодня мне неспокойно. Через пятнадцать минут после того, как звук ее виолончели заполняет пространство, я накидываю толстовку и выскальзываю из квартиры. кажется, что дорога до коттеджа занимает целую вечность. Я открываю ворота ключом, который Джереми дал мне вскоре после того, как я стала постоянной гостьей в его доме. Весь дом окутан темнотой, но готическая атмосфера не беспокоит меня сегодня. Меня беспокоит что-то другое. Инстинктивно я останавливаюсь у двери коттеджа. Обычно в это время он устраивает засаду, а затем преследует меня по всему дому. Однако, когда я открываю дверь, ничего не происходит. Хотя уверена, что видела его мотоцикл снаружи. Может быть, он принимает душ?

Я обхожу весь коттедж, но его и след простыл. Однако через кухонное окно, которое он починил после того, как я разбила его вдребезги, я вижу массу мышц. Мои шаги осторожны, когда я направляюсь в его сторону. Джереми сидит на палубе, опершись ладонями о дерево, и смотрит на мрачное озеро, которое, я уверена, наполнено водяными призраками.

Я останавливаюсь прямо за ним, а затем вскрикиваю, когда он хватает меня за лодыжку и бросает вперед. Но прежде чем я падаю в воду, он усаживает меня к себе на колени так, что я оказываюсь на нем, и обхватывает большой рукой мою талию. Он смотрит на меня темными глазами, такими темными, что они практически сливаются с ночью.

Однако на его лице затаилась другая эмоция, которую я никогда не видела.

Что-то похожее на... облегчение. Удивление?

— Ты пришла.

Я позволяю своим ладоням упасть на его плечи.

— Ты сказал мне приходить каждую ночь, помнишь?

Его хватка крепче обхватывает мою талию.

— Ты рано.

— Ава рано легла спать, — ложь.

— Понятно, — что-то странное в его тоне и выражении лица сегодня. Оно... мягче. Больше человеческого, чем звериного.

А Джереми никогда не бывает мягким, так что это сбивает меня с толку, но я также хватаюсь за это, желая, нет, нуждаясь, чтобы как-то проникнуть в его броню. Несправедливо, что только он имеет такую привилегию.

Я прикасаюсь к порезу у его губ, медленно, неуверенно.

— Тебе, наверное, стоит их обработать.

Он издает странный звук, но в остальном молчит.

— Тогда, — я прочищаю горло. — Как ты узнал, что я была там?

— Я знаю о тебе всё, lisichka.

— Но я не знаю.

— Ты не знаешь о себе всё?

— Я ничего не знаю о тебе, Джереми.

— Тебе и не нужно.

— Но я хочу.

Его выражение лица напрягается, но он говорит спокойно.

— Почему?

— Чтобы все было справедливо.

— Я несправедливый человек.

— Я прекрасно знаю это, — я позволяю своим пальцам задержаться на его твердой челюсти. — Но я все равно хочу узнать тебя.

— Удачи. Попытка бесплатна, успех — нет.

— Очень удобно.

— Не за что.

— Я не поблагодарила тебя.

— Все равно не за что.

Я вздыхаю, и он слегка улыбается — настолько, насколько Джереми может улыбнуться. И святое дерьмо. Почему он выглядит в десять раз привлекательнее, когда делает это? Это нездорово для моего учащенного сердцебиения.

Постепенно мои сомнения исчезают. Лэн не мог рассказать ему о моем участии в пожаре. Джереми ни за что не остался бы собранным, если бы это было так. Он бы уже утопил меня в озере.

Я все еще не чувствую никакого облегчения.

— Ты разочарована?

Его вопрос застает меня врасплох.

— Ч-что?

— Из-за того, что я победил твоего драгоценного Лэндона и испортил его прекрасное лицо.

— Не совсем. То есть, я бы предпочела, чтобы вы не дрались, но победитель должен быть. Я уверена, что Лэн сделал бы то же самое, если бы был на твоем месте.

Он делает паузу, наблюдая за мной со странным намерением.

— Разве ты не болела за него?

— Ава болела. Она проклинала тебя всю ночь напролет за потерянные деньги.

— А как насчет тебя? Ты проклинала меня?

— Нет, и я не болела за Лэна.

— Тогда ты болела за меня?

— Я так не думаю.

— Значит, это возможно. Я верю в то, что ты болела за меня.

— Почему это важно? — он поднимает плечо, но его рука крепко обхватывает мою талию. — Не понимаю.

Мы остаемся так на некоторое время. Секунды. Минуты. За это время его взгляд теряется в озере, а я наблюдаю за его лицом.

Это первый раз, когда он как бы обнимает меня вне секса, и я хочу продлить этот момент как можно дольше.

— Я собираюсь остаться на ночь, — объявляю я ни с того ни с сего.