Богиня охоты

Глава 12

Люси приотворила дверь и выглянула в коридор. Напротив комнаты тети Матильды, прислонившись к стене, стоял лакей. Его свесившаяся на грудь голова в напудренном парике свидетельствовала о том, что он спал.

Люси негромко кашлянула. Слуга не пошевелился. До слуха Люси доносилось лишь тихое ритмичное похрапывание.

Выйдя в коридор, она осторожно закрыла дверь, за которой спала захмелевшая София, и двинулась вперед, держа перед собой зажженную свечу. Через несколько секунд Люси оказалась на лестничной площадке.

Стараясь шагать бесшумно, Люси спустилась по старым истертым ступеням. Она хорошо знала, какие ступени скрипят, и потому ловко переступала через них.

У подножия лестницы Люси на мгновение остановилась. Снаружи дождь прекратился, но поднялся сильный ветер. Люси зябко передернула плечами. Зажав письмо в зубах, она плотнее закуталась в теплую шаль. Порой ей казалось, что усадебный дом в Уолтем-Мэноре был построен из бумаги, а не из камня.

Люси юркнула в кабинет Генри. Огонь в камине погас, но раскаленные красноватые угли еще не остыли и тускло освещали помещение.

Люси поставила подсвечник на письменный стол из орехового дерева и осмотрелась вокруг. Ее взгляд упал на стопку запечатанных конвертов, ожидавших отправки.

Открыв выдвижной ящик стола, она порылась в нем, достала красный сургуч, подержала его над пламенем свечи и накапала на край клапана конверта, в котором находилось письмо Софии.

Люси возлагала большие надежды на это письмо. От него зависело все ее будущее. Дождавшись, когда сургуч застынет, Люси уже хотела всунуть конверт в середину стопки другой корреспонденции, но что-то ее остановило.

Она задумалась. А что, если Жерве не приедет? Люси встрепенулась и прижала письмо к груди. Что, если в любовнике Софии снова взыграет благородство? Или окажется, что он уже разлюбил леди Хатауэй? Возможно, Жерве сменил адрес… Как только письмо будет отправлено, судьба Люси окажется в руках французского художника, любителя молодой капусты. Судя по отзывам Софии, это были искусные руки. И все-таки Люси не любила зависеть от других…

Нет, ей не следует посылать это письмо по почте. Люси решила поступить иначе. Чтобы расстроить свадьбу, нужно было всего лишь показать письмо Тоби. Прочитав его, он немедленно прогонит Софию прочь. И ее не спасут ни двадцать тысяч фунтов приданого, ни искусно расписанный поднос для чая.

Но если это произойдет, София будет навеки опозорена.

При мысли об этом Люси бросило в жар, несмотря на то, что в комнате было прохладно. Она покраснела, ее чувства пришли в смятение. С ней происходило что-то странное. Люси прижала холодную ладонь к своему пылающему лбу. Может быть, она заболела? У Люси было такое чувство, словно у нее началась горячка. Она не могла ясно мыслить и не знала, что ей делать. Однако обстоятельства требовали, чтобы она что-то предпринимала.

Но что?

Люси пришла в полное смятение, ее раздирали противоречивые чувства и желания. Подобное состояние было ново для нее и вызывало тревогу. Нет, поразившая ее болезнь была хуже горячки! Она сковывала волю Люси. Девушка не привыкла к этому. Она была человеком действия и редко сомневалась в собственной правоте. Нерешительность была несвойственна ей.

Люси всегда точно знала, чего хочет и как добиться желаемого. Она не терпела колебаний. И тем не менее сейчас Люси стояла посреди холодной комнаты в ночной тишине, вместо того чтобы нежиться в этот час в теплой, уютной постели.

Люси попыталась сосредоточиться и еще раз проанализировать ситуацию, чтобы принять правильное решение. Она могла отправить письмо по почте, могла подсунуть его под дверь Тоби, могла бросить его в огонь. Все эти варианты Люси тщательно взвесила, однако в конце концов отказалась от них.

Еще неделю назад Люси не стала бы колебаться. Тогда она была уверена в каждом своем шаге, в правильности каждого своего действия. Да, неделю назад сомнения были столь же чужды Люси, как чувство дружбы или желание слиться в поцелуе. Прежде она всем своим существом стремилась к одной цели, к завоеванию одного человека. Но потом в ее жизни произошли большие перемены. Сначала она попала в объятия Джереми, а потом незаметно для себя сблизилась с Софией.

Теперь одного только желания выйти замуж за Тоби ей показалось мало для того, чтобы стать счастливой.

Стоя в полутьме пустой комнаты, Люси сделала открытие, потрясшее ее до глубины души. Она призналась себе в том, что не любит Тоби. Осознав это, Люси ощутила, как сильно бьется у нее сердце.

Однако мир не рухнул, несмотря на ее опасения. В комнате так же тускло горела свеча. В доме стояла тишина.

Сначала робко и еле слышно, а потом все более отчетливо Люси стала повторять одну и ту же фразу, изумляясь ее простоте:

— Я не люблю Тоби… Я не люблю Тоби…

Люси едва не рассмеялась, испытывая облегчение и радость от того, что отважилась произнести эти слова. Ей казалось, что все это время она висела над землей, уцепившись за веревку, которую раскачивали порывы ветра, а вот теперь вдруг отпустила ее и оказалась на твердой почве.

Люси бросила взгляд через дверной проем на стоявший в коридоре напротив библиотеки массивный шкаф. Раньше она часто пряталась в нем и считала его своим. Однако отныне шкаф принадлежал не ей одной, а им с Джереми.

Люси больше негде было скрываться от мира.

И когда в дверном проеме неожиданно появился Джереми, Люси, казалось, ничуть не удивилась этому. Она как будто в глубине души ждала его. Тем не менее, увидев Джереми, Люси почувствовала, как у нее перехватило дыхание и подкосились колени. Если бы она знала, какое впечатление на нее произведет появление Джереми, то непременно заранее оперлась бы на письменный стол, чтобы не упасть.

Но сейчас Люси оцепенела, не в силах пошевелиться. Джереми выглядел великолепно. На нем была расстегнутая на груди белая рубашка, поверх небрежно накинут черный сюртук. Темные волосы Джереми были взъерошены.

Если бы Люси знала, что этот человек перевернет всю ее жизнь, изменит ее планы на будущее, полностью подавит ее волю, то не стала бы так безрассудно вести себя неделю назад той роковой ночью, когда она прокралась к нему в комнату и стала целовать его. Нет, она, пожалуй, сделала бы это намного раньше…

Когда шаль с плеч Люси соскользнула на пол, у Джереми затрепетало сердце. Он увидел, что на ней было то же самое платье из светло-зеленого муслина, которое он срывал с нее в платяном шкафу. Он узнал бы его и в темноте. При воспоминании о жарких объятиях Джереми почувствовал возбуждение. У него пересохло во рту, в груди чувствовалось стеснение. В паху тоже.

Если на Люси было то же самое платье, значит, она сегодня не принимала ванну. На ее теле сохранились следы его жадных губ, его рук. Люси не смывала их.

Девушка была, как никогда, прекрасна. Мерцающее пламя свечи озаряло ее нежные щеки, глаза, губы. Ее роскошные каштановые волосы струились по спине и плечам.

— А-а, это ты… — наконец промолвила Люси.

— Ты ожидала увидеть кого-то другого?

— Нет. — Она на мгновение отвела взгляд в сторону, но затем снова устремила его на Джереми. — Правда, нет!

Джереми хотелось подойти ближе к ней, но ноги не слушались его. Он не мог ни приблизиться к Люси, ни уйти из комнаты. Казалось, он прирос к одному месту. По-видимому, ему придется стоять здесь до утра, а быть может, и до скончания века.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Люси.

Она говорила с придыханием, и это удивило Джереми. Он не сразу ответил, так как не мог сказать ей правду. Джереми пришел сюда, потому что его, как магнитом, тянуло к шкафу, в котором совсем недавно он жарко ласкал Люси. Однако если он расскажет об этом Люси, то она вряд ли благосклонно отнесется к его словам.

— Я собирался написать Генри записку.

— А потом передумал?

Джереми кивнул:

— Да.

— Что заставило тебя изменить планы?

— Ты… Я увидел тебя.

Выражение лица Люси изменилось. Она напряглась.

— Ну что ж, не буду тебе мешать. Я ухожу, ты можешь спокойно написать Генри записку.

Люси подняла шаль с пола и закуталась в нее, держа письмо в руках.

Джереми быстро подошел к ней.

— Нет, не уходи!

Люси вытащила волосы из-под шерстяной жемчужно-серой шали и расправила их. Джереми почувствовал исходивший от нее запах вина.

— Не надо кричать на меня! — сказала Люси. — Мне пора.

Она повернулась, чтобы уйти, но Джереми схватил ее за запястье.

— Я не пущу тебя.

Выражение ее лица смягчилось. Она взглянула на его пальцы, вцепившиеся в ее запястье, и Джереми выпустил ее руку. Он не хотел, чтобы она уходила.

— Ты ведь, наверное, тоже пришла сюда по делу, — сказал он, поправляя накинутый на плечи сюртук.

— Да, я собиралась отправить письмо.

— Но, я вижу, ты передумала, — промолвил Джереми, глядя на письмо в ее руке.

Люси задумчиво похлопала уголком письма по нижней губе.

— Я еще не решила, отправлять его или нет.

Не долго думая Джереми взял у нее письмо. Ее жест был столь провокационным, что он боялся сорваться и прильнуть к ее губам. О, с каким наслаждением он запечатал бы этот рот поцелуем! Люси стояла так близко от него, что у Джереми свело все мышцы от напряжения. Он из последних сил сдерживал себя. Ему следовало бы отойти от Люси хотя бы на шаг, но не было сил сделать это.

— Но ведь ты никогда прежде не писала писем, — пробурчал Джереми, проводя пальцем по неровной сургучной печати.

На ощупь сургуч напоминал ему упругий сосок Люси. При мысли об этом у Джереми перехватило дыхание.

— Я и сейчас их не пишу. Это письмо Софии. Она влюблена и хочет тайно сбежать.

— С Тоби?

Люси закусила нижнюю губу.

— Нет, — помолчав, ответила она.

Джереми сломал печать и развернул листок бумаги. Люси не пыталась остановить его. Пробежав глазами письмо, Джереми снова сложил его и сунул во внутренний карман сюртука.

— Ты не можешь так поступить с Софией, Люси. Я не позволю тебе этого.

— Но почему? София любит другого мужчину и достойна счастья, разве не так? А Тоби имеет право знать, что она отдала свое сердце другому.

Люси с невинным видом смотрела на Джереми, но он понимал, что она хитрит.

— Не притворяйся, ты заботишься не о них. Тебе по большому счету наплевать на права Тоби или счастье Софии. Ты печешься только о себе. Тебе кажется, что если София уедет, Тоби станет ухаживать за тобой. Но этого не будет!

Люси, вскинув голову, с вызовом взглянула на Джереми.

— Почему ты так думаешь? Ты считаешь, что я недостаточно красива или плохо воспитана? Или, по-твоему, все дело в том, что я бесприданница?

— Нет, — заявил Джереми, грубо схватив Люси за плечи, — этого не произойдет, потому что я не подпущу Тоби близко к тебе!

Джереми замер, ожидая, что Люси оттолкнет его, но этого не произошло, и тогда он смело обнял Люси. Положив ладонь на ее затылок, он погладил большим пальцем шелковистую кожу за ее ушком. Люси глубоко вздохнула и замерла. Ее пахнущие вином губы разомкнулись, и она провела по ним кончиком языка.

Джереми склонился к ней, чтобы поцеловать. Зрачки Люси расширились.

— Не надо… — прошептала она.

Джереми отпрянул от нее как ужаленный. Но Люси обвила его шею руками, не отпуская от себя

— Не подпускай его близко ко мне, — закончила она.

Люси притянула голову Джереми и припала к его губам. Неужели они обнимались всего лишь несколько часов назад? Ей казалось, что с тех пор прошли долгие месяцы. Или даже годы.

Люси было невероятно хорошо с Джереми… Она чувствовала, что сейчас поступает абсолютно правильно, и была готова послать к черту письмо Софии и всех окружающих!

Но теплые губы Джереми были неподвижны и плотно сомкнуты. Одна его рука едва касалась плеча Люси, а другая была где-то возле ее затылка. Люси не ощущала его невесомых прикосновений. Он едва дотрагивался до нее. Люси знала, что Джереми застыл в нерешительности. Он колебался, не зная, как поступить — бороться со своим искушением или уступить ему? Джереми тяжело, натужно дышал, и Люси физически ощущала его внутреннюю борьбу.

Она стала слегка посасывать нижнюю губу Джереми, и из его груди вырвался приглушенный стон. Эта реакция придала ей смелости, и она начала покусывать губу Джереми.

И вот губы Джереми наконец разомкнулись. Язык Люси тут же проник в его рот, пахнущий виски. Она прижалась к нему грудью, а потом вдруг запрыгнула к нему на руки. Люси сделала это внезапно, но Джереми ловко подхватил ее так, словно только этого и ждал.

Наконец-то Люси оказалась в его крепких объятиях. О, как долго она мечтала об этом! Когда его поцелуй сделался страстным, Люси почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Ей казалось, что она плывет среди белоснежных пушистых облаков по голубым, как глаза Джереми, небесам. О, если бы ее ноги больше никогда не касались земли!

Люси была согласна провести всю жизнь — да что там жизнь, всю вечность! — в объятиях Джереми. Придя в экстаз, она обхватила ногами его талию. Руки Джереми поддерживали ее бедра.

Люси казалось, что еще секунда, и она увидит небо в алмазах, достигнув вершины наслаждения. Но пока она саму себя ощущала звездой, падающей с ночного неба и оставляющей яркий след на нем

Джереми посадил ее на край письменного стола. Люси все еще не разжимала ног, сомкнутых вокруг его талии. Джереми страстно целовал ее шею, поигрывая языком с мочками ушей

Затем Джереми повалил ее на спину и склонился над ней. Пламя свечи озаряло его искаженное страстью лицо. Казалось, эта гримаса должна была испугать Люси. Но вместо страха она ощущала жгучее желание близости с этим мужчиной.

— Ласкай меня, — прошептала она, чувствуя, что погружается в полузабытье.

Но Джереми неожиданно вздрогнул.

— Ты ничего не слышишь? — спросил он.

Люси уловила, как билось ее сердце, как шумела кровь в ушах. Она слышала прерывистое дыхание Джереми. Но среди этих звуков был один тревожный

В конце концов Люси различила его. Это были шаги в коридоре. Они приближались.

Люси застонала.

— Опять! — воскликнула она, закрыв лицо руками. — Это уже напоминает комедию. Сколько можно нам мешать?

Она выпустила Джереми из кольца своих ног и села на столе.

— Что нам делать? — деловито спросила Люси. Джереми пожал плечами и провел рукой по волосам, приглаживая их.

— Если хочешь, можешь спрятаться под стол.

— Ты с ума сошел? Это мой дом. Я не собираюсь прятаться под столом. Сам прячься, если ты такой осторожный!

Он зажал ей рот рукой.

— Тише… Это твое дело — прятаться или нет. Но не надо шуметь.

Он убрал руку. Люси тут же открыла рот, собираясь что-то возразить, но Джереми на этот раз запечатал ей рот быстрым поцелуем.

— Молчи… — прошептал он.