Богиня охоты

Глава 5

— Я хочу спросить тебя кое о чем, Джем, — промолвил Генри, шагая рядом с Джереми по лесной тропинке, усыпанной опавшей листвой. — Мне давно не дает покоя один вопрос. Ты знаешь, как высоко я ценю твое мнение, поэтому, прошу тебя, разреши мои сомнения.

Генри поправил шляпу на голове и с серьезным выражением лица взглянул на приятеля.

— Скажи, не кажется ли тебе мое лицо в этой шляпе слишком круглым? — спросил он.

Шедшие следом за ними Феликс и Тоби покатились со смеху.

— Джем, ответь, — захихикал Феликс, — какие ленты мне больше идут — розовые или сиреневые?

— Конечно, сиреневые, — ответил за Джереми Тоби. — У Джема хороший вкус. Он понимает, что рыжие волосы плохо сочетаются с розовым цветом.

На скулах Джереми заиграли желваки.

— Хочу напомнить вам, что у меня заряженное ружье, — процедил он сквозь зубы.

— Ну и что из этого, Джем? Мы все прекрасно знаем, что ты мочишься более метко, чем стреляешь, — сказал Тоби и, поравнявшись с Джереми, ткнул его локтем в бок. — Ты плохой стрелок, но зато прекрасный знаток дамских шляпок.

— Неужели я должен напоминать вам, — произнес Джереми, сжимая в руках ружье, — что идея ухаживать за Люси принадлежит не мне? Помнится, кто-то умолял меня сделать одолжение и пофлиртовать с ней.

— Но мы и не подозревали, что ты обладаешь ангельским терпением, Джем, — заметил Генри, хлопнув Джереми по спине. — Ты просто святой! Ничто не могло бы заставить меня ездить по шляпным мастерским с тремя капризными дамами.

Джереми поморщился. Хорошо еще, что приятели многого не видели. Их насмешкам не было бы конца, если бы они застали его сидящим вместе с дамами в маленькой кофейне за столиком, уставленным тарелочками с пирожными и слоеными пирожками. Или, того хуже, примеряющим дамскую шляпку по просьбе Люси, которая пожелала взглянуть на нее со стороны и сравнить с другими.

За последние три дня он сильно деградировал. С каждым часом Люси предъявляла к нему все больше претензий. Она требовала, чтобы Джереми вел себя, как положено влюбленному мужчине.

А влюбленный мужчина, согласно представлениям Люси, собирает ягоды с колючих кустов терновника, с радостью посвящая этому занятию пару часов своей жизни и жертвуя новым сюртуком ради баночки кислого джема с множеством крохотных зернышек.

Влюбленный мужчина часами сидит рядом со своей избранницей за фортепиано и терпеливо переворачивает страницы нот, пусть даже единственной мелодией, которую умеет играть его девушка, является простенькая застольная песенка. Да и ту она исполняет по памяти.

Кроме того, влюбленный мужчина всегда делится с избранницей своим бренди.

Влюбленный мужчина гладит кошек.

Влюбленный мужчина улыбается, что бы ни сказала его избранница.

И конечно же, влюбленный мужчина, не раздумывая, откажется от охоты с друзьями, предпочтя отправиться вместе с дамами по магазинам.

Джереми сам не понимал, почему он позволяет вить из себя веревки. В конце концов, он был графом Кендаллом! В Лондоне его обслуживали двадцать шесть лакеев. И вот теперь он вынужден был исполнять прихоти какой-то девчонки, деспота в юбке! Джереми чувствовал себя униженным, истерзанным, загнанным в угол!

Сто раз на дню Джереми собирался покончить с этим фарсом, но так и не решался осуществить свое намерение. Самолюбие не позволяло ему отступиться от плана, так и не достигнув намеченной цели. Джереми не хотел выглядеть слабаком в глазах друзей.

Слава Богу, Люси больше не предпринимала попыток проникнуть в спальню Тоби. Если бы она это сделала, Джереми вряд ли смог бы остановить ее. По ночам его мучили эротические сны. Ему снилась атласная кожа Люси, набухшие от страстных поцелуев, пахнущие спелыми ягодами губы. Джереми сильно возбуждался, ему необходима была разрядка.

Ему было стыдно за то, что он, взрослый двадцатидевятилетний мужчина, задыхается от похоти, словно юнец. Джереми думал, что подобные сны остались в далеком прошлом. В юности он обычно искал утешения в объятиях деревенских девушек и горничных. А во время учебы в Кембридже Джереми в полной мере вкусил студенческой свободы. Он с друзьями больше занимался азартными играми и распутством, нежели философией и физикой. После университета Джереми провел целый год на Средиземном море, продолжая кутить и предаваться плотским утехам. И только после этого он вернулся в Лондон, в великосветское общество.

Отец велел Джереми остепениться и выбрать себе невесту. Ему нужен был наследник, продолжатель рода, которому должен был перейти аристократический титул и огромное состояние, одно из самых больших в Англии. По мнению отца, подходящей для Джереми парой была бы красивая девушка благородного происхождения с большим приданым.

Однако Джереми, как обычно, разочаровал отца. Он ездил на балы, музыкальные вечера и званые обеды, ухаживал за женщинами. Но все они, по мнению отца, были неподходящими партиями для его сына, В основном выбор Джереми падал на хорошеньких молодых вдов, не желавших снова выходить замуж, талантливых актрис и известных куртизанок. Эти романы доставляли Джереми удовольствие еще и тем, что выводили из себя его отца.

И вот два года назад Джереми вернулся в Лондон уже в качестве графа Кендалла. Отец умер, и Джереми больше некого было дразнить своим «неподобающим» поведением. Романы теперь уже не доставляли ему удовольствия, Джереми не получал от них острых ощущений, как раньше, когда был жив отец. Вокруг него начали виться сводни и мамаши, у которых дочери были на выданье. Еще бы! Граф Кендалл был завидным женихом!

Отныне Джереми разочаровывал лишь самого себя.

Теперь у него было поместье, требующее внимания и заботы. Джереми учился управлять большим хозяйством. Ему было не до романов. Казалось бы, забавы юности остались в прошлом. Джереми запрещал себе тратить время на поиски острых наслаждений.

Но стоило Люси поцеловать его, как волна вожделения снова накрыла Джереми. Всего было три поцелуя. Первый — неудачный, второй — улучшенный вариант первого, а вот третий… При воспоминании о нем Джереми охватило возбуждение. Он пытался обмануть себя, придумывал благородные причины, которые якобы заставляли его следить за Люси, удерживать ее от необдуманных поступков. Возможно, в глубине души Джереми действительно был джентльменом, но владевшую им похоть тоже нельзя было сбрасывать со счетов.

В Джереми просыпался бешеный зверь при мысли о том, что Люси может оказаться в постели другого мужчины.

Вскинув ружье, Джереми прицелился в стоявшее вдалеке дерево и выстрелил. От древесного ствола в разные стороны полетели щепки и куски коры. Генри, Тоби и Феликс замерли и удивленно взглянули на своего приятеля.

— Я заметил фазана, — коротко объяснил Джереми.

Его друзья тут же снова повернулись к дереву. Генри открыл рот, собираясь что-то сказать, но Джереми заставил его замолчать властным взглядом.

Он старался ни в чем не походить на своего отца, но этот суровый взор исподлобья он перенял именно у него. Джереми унаследовал от отца холодные голубые глаза и массивный лоб, поэтому у него хорошо получался ледяной властный взгляд.

Его истолкование зависело от ситуации. Порой он означал: «Попридержи свой язык», а порой: «Снимай юбку». А один раз Джереми с его помощью даже пытался сказать следующее: «Погаси наконец свечи, они смущают нас обоих!»

Но что бы ни означал этот взгляд, он всегда имел огромную власть над окружающими. Над всеми, кроме одной девушки. Той, которая с недавних пор водила его на атласном поводке.

— Он снова на вас странно смотрит, — прошептала София.

Люси оторвала глаза от книги.

— Кто?

— Лорд Кендалл, конечно, — ответила София, обмакивая кончик пера в чернильницу. — Он серьезно увлечен вами.

— Вы так считаете? — промолвила Люси и, устремив взгляд на сидевшего на диване Джереми, улыбнулась и помахала ему рукой.

Он отвел глаза в сторону. Судя по всему, он все еще дулся на нее из-за лент. Или из-за кошачьей шерсти, прилипшей к его сюртуку. Или, может быть, из-за бренди.

Марианна села за фортепиано, но Джереми не обратил на это никакого внимания.

— Вообще-то да, Джемми действительно сильно увлечен мной, — заявила Люси. — Более того, он совсем потерял голову.

Наконец-то хоть кто-то обратил внимание, что Джереми ухаживает за ней! Хотя, конечно, Люси предпочла бы, чтобы на месте Джереми был другой мужчина. Вот уже три дня Джереми увивался вокруг нее, но это, видимо, никого не трогало. Похоже, никому не было никакого дела до отношений Джереми и Люси. И это бесило ее. Люси казалось, что даже если бы она убежала из дома с одним из садовников, этого никто бы не заметил.

— Вы называете его по имени? — подняв бровь, удивилась София. — Это довольно смело, я бы даже сказала, дерзко.

На ее губах заиграла странная улыбка.

Дерзко? Люси вздохнула. Она совсем забыла, что разговаривает с ангелом. И зачем только она села рядом с секретером? Ведь Люси знала, что София Хатауэй собирается писать письма. Люси очень хотелось пересесть с книгой к окну и закрыться ото всех тяжелой, сливового цвета шторой.

— Я знаю его уже тысячу лет, — сказала Люси. — С детства. Тогда он еще не был графом Кендаллом. Он был виконтом… не помню как дальше.

— Виконтом Уоррингтоном, — подсказала София, и ее перо заскользило по бумаге.

Люси с черной завистью следила за грациозным движением ее руки. У Софии был великолепный почерк. Эта юная леди была само совершенство.

— Да, да, вы правы, — быстро согласилась она.

София отложила перо в сторону.

— Писать письма — так утомительно, — сказала идеальная девушка. — Впечатления, которые десять раз излагаешь на бумаге, постепенно теряют свою прелесть. Вы согласны?

— Понятия не имею, — промолвила Люси, снова склоняясь над книгой. — Я не пишу писем.

— Никогда? Но почему?

Люси пожала плечами:

— Мне некому их писать.

— Но как же так? — изумилась София. — А ваши школьные подруги?

— Я не ходила в школу. Меня обучали гувернантки.

— И вы с ними не переписываетесь?

Люси усмехнулась:

— Нет. Ни с одной из них я так и не сблизилась.

— Ну хорошо, теперь у вас будет по крайней мере один адресат.

— Правда? И кто же это?

— Я. — ответила София. — Я страшно огорчусь, если вы не будете мне писать после того, как мы расстанемся.

— Да, конечно, — пробормотала Люси.

Перевернув страницу, она отодвинула стул подальше от Софии так, словно та страдала заразным недугом. И имя этому недугу было неискренность. Сама идея переписываться с Софией Хатауэй казалась Люси абсурдной. С какой стати она станет писать ей письма? София не была подругой Люси.

— Надеюсь, вы не забудете меня, — с хитрой улыбкой продолжала София. — Хотя, когда вы станете графиней, у вас появится множество новых друзей.

Люси вздрогнула.

— Графиней?

— Приезжайте в Лондон. Вас примут с распростертыми объятиями в великосветском обществе. Всем будет ужасно интересно познакомиться с женщиной, которой удалось заманить в свои сети чрезвычайно разборчивого графа Кендалла.

— Вряд ли я вызову интерес в свете, — возразила Люси. — Джемми не женится на мне.

— Почему же? — удивилась София. — Ведь вы сами сказали, что он потерял голову от любви к вам. У Джереми есть все — титул, состояние. К тому же он друг вашего брата.

— Он холоден, строг, слишком сдержан, отчужден.

— Да, но именно это делает его таким привлекательным, — понизив голос, промолвила София. — Посмотрите, какой он сильный и мужественный! Я уверена, что он скрывает от всех какую-то волнующую тайну.

Люси не понравились последние слова Софии. Она была уверена, что у Джереми нет никаких секретов. Они были знакомы уже восемь лет. Люси знала о Джереми Трескотте все, что нужно было знать. Ничего загадочного и волнующего в этом человеке не было.

Кроме, может быть, поцелуев. Люси скрепя сердце вынуждена была признать, что поцелуи Джереми действительно волновали ее. При воспоминании о них ее до сих пор охватывал трепет. И еще ее повергал в дрожь его взгляд исподлобья. Казалось, что он проникал в сокровенные уголки души Люси.

— Богатый, красивый, знатный… — София считала по пальцам достоинства Джереми. — Граф Кендалл завидный жених, как ни крути.

— Кто? Джемми? Ну, если он действительно такая хорошая партия, то почему вы не выйдете за него замуж?

Это было бы отличным выходом из создавшегося положения.

— Я бы вышла, если бы он смотрел на меня так же, как на вас, — шепнула София.

Захлопнув книгу, Люси устремила взор на Джереми и увидела, что он действительно смотрит на нее своим особенным властным взглядом. На этот раз он не отвел глаз в сторону. Их взгляды встретились.

Люси попыталась взглянуть на Джереми глазами Софии и чуть не рассмеялась. Она не ощущала в нем никакой таинственности, загадочности… То, что говорила София, было полным абсурдом.

Но тут Джереми медленно окинул фигуру Люси пристальным взглядом, и девушка затрепетала. Только сейчас она осознала, что Джереми видел ее полуодетой, прикасался к ней, ощущал вкус ее губ… О Боже, что она наделала!

Голос Софии вернул Люси к реальности.

— Но ведь у вас наверняка есть родственники. Вы могли бы переписываться с ними.

— Со стороны матери у нас не осталось родных. А со стороны отца есть тетя Матильда… — проговорила Люси, кивнув в сторону тетушки, которая, сидя в уголке, открывала перламутровую табакерку с нюхательным табаком. — Она никогда не была замужем. Мой дедушка владел плантациями на Тортоле. Возможно, там у нас есть родственники, но я их никогда не видела. Во всяком случае, они намного старше меня.

— Тортола! — мечтательно воскликнула София. — Как это романтично. Если бы у меня были родственники на Тортоле, я бы каждую неделю писала им письма и представляла, как листки с моими каракулями, описывающими события каждодневной жизни, плывут на корабле по бескрайнему океану к далекому острову. — Она вдруг выпрямилась в кресле, и ее рука с глухим стуком упала на стол. — А если бы на судно напали пираты?! — София зябко передернула плечами. — Вы представьте только: мое письмо попадает в руки пиратов!

Люси насмешливо взглянула на Софию:

— У вас живое воображение.

— Да, это правда, — согласилась София и, снова взявшись за перо, с задумчивым видом обмакнула его в чернила. — Порой мне это мешает в жизни. Рисовать в мечтах яркие замечательные картины и знать, что твои мечты никогда не сбудутся, — это сущее наказание!

Некоторое время они молчали. Грусть на лице мисс Хатауэй сменилась мрачным выражением. Люси почему-то вдруг почувствовала к ней жалость.

Но ведь София была ее врагом, а врагам не сочувствуют!

— Не думаю, что пираты сумели бы прочесть ваши послания, — промолвила Люси, стараясь ободрить собеседницу. — Но если у вас есть желание переписываться с моими дальними родственниками, то можете написать им от моего имени.

— Правда? — обрадовалась София и быстро достала чистый лист почтовой бумаги. — Как их зовут?

Люси на мгновение задумалась

— Не помню.

— Как звали брата вашею отца?

— Вроде бы Джордж. Его назвали в честь дедушки.

— Тогда и сына вашего дяди тоже наверняка зовут Джордж! — воскликнула София и заскрипела перышком. — «Дорогой Джордж, у нас стоит отличная погода, — прочитала она вслух то, что написала, и сделала паузу. — Ежегодный охотничий сезон в поместье моего брата сейчас в самом разгаре. Нынче в Уолтеме гостит большая компания. С приездом миссис Кроули-Камбербатч и ее сестры, мисс Хатауэй, все ожило!»

Искоса взглянув на Люси, София снова обмакнула кончик пера в чернила.

— «Мисс Хатауэй — восхитительная, очаровательная юная леди, — продолжала она и, шевеля губами, быстро написала эту фразу. — Мы уже успели стать лучшими подругами. Недавно она попросила меня называть ее по имени — Софией».

София широко улыбнулась Люси, и та невольно ответила ей тем же. В глазах Софии вспыхнула радость, и она увереннее заводила пером по бумаге.

— «Я пишу вам, дорогой дядюшка, с тем, чтобы пригласить вас на свадьбу, которая состоится в скором будущем. И хотя ее дата еще не назначена, я думаю, что к тому времени, когда вы получите это письмо, я, вероятнее всего, уже стану леди Люси Трескотт, графиней Кендалл».

— Нет! — воскликнула Люси и с опаской обвела глазами комнату.

Ей бы не хотелось, чтобы кто-нибудь слышал слова Софии. К счастью, как раз в это время Марианна исполняла для гостей динамичную часть фортепианной сонаты.

— Почему же нет?

Люси быстро прикусила язык, боясь сболтнуть лишнее. События принимали неожиданный поворот. Люси хотела всего лишь немного поиграть, сделать вид, что флиртует с Джереми, но обстоятельства требовали от нее большего. Она не могла сказать Софии, что не собирается выходить замуж за графа Кендалла.

— Мое полное имя Люсинда, — промолвила она. — Леди Люсинда Трескотт звучит намного лучше, не правда ли?

— Леди Люсинда Трескотт, графиня Кендалл, — кивнув, сказала София и вновь склонилась над письмом. — «Я приглашаю вас на мою свадьбу. Но так как это письмо придет слишком поздно, то я заранее принимаю ваши извинения и выражаю искреннее желание видеть вас в своем доме. Я уверена, что вам представится случай нанести нам визит».

Люси невольно рассмеялась. Эта ситуация забавляла ее. Тем не менее ей хотелось сменить тему разговора.

— А как же пираты? — спросила она.

София, наморщив лоб, снова окунула перо в чернильницу.

— Я сделаю приписку для пиратов, — с серьезным видом заявила она. — «Предостережение. Мой муж является одним из самых богатых и влиятельных людей в Англии. Одно его имя наводит ужас на окружающих. Если вам в голову пришла опрометчивая идея каким-нибудь образом попытаться похитить автора этого письма с целью получения выкупа, то советую вам отказаться от нее. Даже у Блэкбирда подгибаются колени от страха при одном упоминании…» — София вдруг замолчала и вопросительно взглянула на Люси. — Колени или колено? Я что-то запуталась… У Блэкбирда одна или две ноги?

— По-моему, две, — ответила Люси.

— Тогда все правильно! — сказала София и продолжала: — «…при одном упоминании о Злобном Джеме, графе Разбойнике».

Люси зажала рот ладошкой, чтобы не расхохотаться.

— Граф Насилия и Разбоя? Его действительно так называют?

— Нет, это я только что придумала. Но у лорда Кендалла действительно скандальная репутация. Мама запретила мне вальсировать с ним. Правда, он и не собирался приглашать меня. — София ближе придвинулась к Люси и, понизив голос, спросила: — Он пытался подвергнуть вас насилию?

В ответ Люси едва не выпалила, что у них все обстоит как раз наоборот. Однако в этот момент Софию позвала Марианна. К ним подошел Тоби и с улыбкой протянул руку Софии.

— На вашем месте я бы не сопротивлялась, — шепнула София на ухо Люси, прежде чем встать и отправиться вместе с Тоби к фортепиано.