Большой оххх

Глава 26

Возьмите с собой набор для быстрого секса: презервативы, шарфы или наручники и смазку — возможно, не стоит включать в него изоленту, на случай если вас остановит полиция и решит, что вы собираетесь кого-то похитить.

Уиллоу

Вторая пара туфель была с проклятием брошена через всю комнату, едва не выбив часы Хедвиг. Я была в дурном настроении и решила выместить его на гардеробе, и на данный момент счёт был таков: «Уиллоу» — 0, «Гардероб» — 2; где два — это коробки, которые упали мне на голову, и пряжка кожаного ремня, которая ударила меня по уху, заставив его пульсировать.

Причиной того, что я стала настоящей стервой, были месячные и мой парень. Одни присутствовали в моей жизни, а другой — нет, и, поскольку мой парень на самом деле не успел кончить никуда, кроме как в штаны, было нетрудно догадаться, кто из них околачивался поблизости.

Я проснулась с обычной тупой болью в спине и спазмами в животе, и к тому времени, когда практически доползла до ванной, я была в агонии. К счастью, в операционной у нас был спокойный день, и я могла стонать сколько душе угодно и глотать обезболивающие, как будто это были арахисовые конфеты M&M's. В какой-то момент Джеймс даже заорал на меня, чтобы я прекратила стонать или шла домой, но, когда я разрыдалась, он не смог достаточно быстро взять свои слова обратно, поэтому, когда время подошло к половине четвертого, я попросила Зои, одну из медсестер, подменить меня на последние пару часов. Я знаю, что часами слышала, как он вздыхал и бормотал «слава гребаному Господу».

Излишне говорить, что, вернувшись домой, я была не в восторге, услышав музыку, доносившуюся из окна гостиной. Все, чего я хотела, — это свернуться калачиком в своей постели и уснуть, забыть о месячных и о том, что Чарли не звонил уже два дня, а все, что я получила, — это дурацкое сообщение, в котором говорилось: «Джонни все еще не очень. Надеюсь, с тобой все в порядке» с одним чертовым поцелуем в конце. Что же, если так он «держал меня в курсе», то у него это здорово получалось. В конце концов, музыка Тоби была такой громкой, что я решила заняться своим гардеробом вместо того, чтобы лечь в постель и жалеть себя.

— Фу, — выдохнула я, пытаясь снять со сломанной вешалки платье с замысловатыми ремешками. — Отвали.

Платье и вешалка присоединились к туфлям в куче «о чем, черт возьми, я только думала».

— В чем, черт возьми, твоя проблема? — Рубен появился в дверях моей спальни, протирая глаза. — Я пытался уснуть, этот олух выключил свою музыку, и все, что я слышу, это как ты ругаешься и швыряешь вещи, так что заткнись на хрен.

— Чем ты занимался, что тебе нужно спать в пять часов дня? — спросила я, сразу подумав, что он принимает какие-то лекарства, чтобы не заснуть ночью.

— Я почти не спал прошлой ночью, и мы допоздна засиделись у тети Розмари. В любом случае, какое это имеет отношение к тебе?

— Большое, если ты делаешь глупости.

Рубен скривил верхнюю губу.

— Что это значит? Я пытаюсь уснуть, что в этом глупого?

— Глупо то, что тебе нужно спать сейчас, — ответила я, встав с колен, держась за свой шкаф. — Расскажи, чем ты занимался.

— Я же сказал. Мы засиделись допоздна, и я почти не спал прошлой ночью.

— Чем ты занимался допоздна? — я подошла к нему на шаг ближе и заглянула ему в глаза.

— Ты какая-то странная, и почему ты продолжаешь пялиться на меня? Тебе нужны очки?

— Нет. Просто ответь на вопрос, Рубен.

— Играли в карты и болтали, если тебе так хочется знать. А ты что думала, я тусовался по клубам с Морин и чертовым Иваном Грозным?

— Я тебе не верю, — огрызнулась я, уперев руки в бока.

— Что я не ходил в клуб с мамой и папой? Черт, за кого ты меня принимаешь?

— Нет, Рубен, я не это имела в виду. Я хочу знать, почему ты был таким скрытным, когда я увидела тебя возле туалета в «Кэррингтонз».

Он нахмурился, а затем покачал головой.

— Ты действительно не можешь не вмешиваться в мои дела, да?

— Скажи мне.

— Это не имеет к тебе никакого отношения, Уиллоу, так что перестань, блядь, совать нос не в свое дело. — Рубен наклонился ближе ко мне, тыча пальцем мне в лицо. — Я устал, потому что допоздна играл в карты со своей семьей и не мог уснуть, поскольку вчера выпил слишком много кофе и съел слишком много чертовой китайской еды, так что, если я захочу поспать в пять часов вечера, я так и сделаю.

— Значит, ты не принимал ничего, что могло бы помешать тебе заснуть? — спросила я, вызывающе вздернув подбородок.

— Что кроме кофе?

Рубен опустил руки и уставился на меня. Я зашла так далеко, что поняла, что могла уже прямо спросить его.

— Ты принимаешь наркотики? Тот парень — твой дилер?

У Рубена отвисла челюсть, и он недоверчиво покачал головой.

— Я думаю, это ты принимаешь наркотики. Думаешь, что я настолько глуп, чтобы принимать наркотики? Ты вообще меня знаешь? — он почесал затылок и повернулся к двери. Рубен сделал всего два шага, прежде чем снова обернулся. — Я не могу поверить, что ты могла такое подумать обо мне, Уиллоу.

Должна признать, что он выглядел обиженным, и если бы на кону не стояла его безопасность, я бы чувствовала себя ужасно из-за того, что вообще спросила.

— Я просто думаю…

— Подожди, — закричал он. — Вот почему мама и папа заставили меня пойти с ними, да? Ты сказала им, что считаешь меня наркоманом, не так ли?

Я почувствовала, как вспыхнуло мое лицо от того, что меня застукали, но все равно не пожалела.

— Они должны были знать. Мы любим тебя, Рубен, и не хотим, чтобы ты ввязался во что-то, из чего не сможешь выбраться.

— Я не принимаю чертовы наркотики, — закричал он. — Ты не имела права говорить им это. У тебя нет доказательств, и я не принимаю ничего такого, чего не следовало бы.

— Но ты выглядел скрытным и нервным, и дело было не только в том, что я вмешивалась в твои дела. Ты хотел, чтобы я был подальше от тебя, а он выглядел чертовски сомнительным.

— Это не делает из нас кокаинщиков.

— Ах! — я заплакала. — Я никогда не говорила «кокаин», так вот что ты принимаешь.

— Нет! — Рубен топнул ногой и посмотрел в потолок. — Я не принимаю наркотики, почему ты не можешь вбить это себе в голову.

— Тогда что, Рубен? Почему ты выглядишь так подозрительно, слоняясь по коридору с сомнительного вида парнем?

— Потому что он, черт возьми, мой парень, Уиллоу, — прокричал он в нескольких дюймах от моего лица. — Я — гей, понятно?

Он словно выплюнул эти слова в мой адрес, его грудь вздымалась, когда на лице отразилась целая гамма эмоций — гнев, страх и, возможно, облегчение.

— Гей? — спросила я. Мой голос был тихим, когда это слово прозвучало как вопрос.

Рубен глубоко вздохнул.

— Да, Уиллоу. Я — гей. Теперь ты довольна?

Он плюхнулся на край моей кровати и положил руки на колени, опустив взгляд на разбросанную по полу одежду.

— Почему ты нам ничего не сказал? — спросила я, сев рядом с ним и положив руку ему на спину. — Ты же не думаешь, что нам было бы стыдно или хотя бы небезразлично, не так ли?

Он вскинул голову и уставился на меня прищуренными глазами.

— Нет, я знаю, что вы все были бы не против.

— Так в чем дело? — я притянула его ближе, почувствовав себя разбитой из-за того, что он считал необходимым скрывать от нас свою сексуальную ориентацию. — Тебе ведь не стыдно, правда?

— Нет, — ответил он, но голос его звучал немного неуверенно.

— Рубен, не стоит. — Я почувствовала, как напряглись его плечи, и крепче прижала его к себе.

— Нет, не совсем. Это не так, просто у всех парней репутация людей, которые отлично ладят с женщинами, и мы все должны быть красивыми и способными заполучить любую девушку, которую захотим, но…

— Ты можешь заполучить любого парня, которого захочешь, и что?

Он посмотрел на меня и одарил первой настоящей улыбкой, которую я увидела от него за много лет. Это заставило мое сердце сжаться, а грудь пронзила боль. Я скучала по блеску в его глазах и ощущению его любви. Я скучала по своему младшему брату.

— Клянусь, мне не стыдно, — сказал он и положил свою темную взъерошенную голову мне на плечо.

— Тогда зачем скрывать это от нас? — спросила я, взяв его за руку обеими руками.

— Ты ведь часть этой семьи, не так ли? — ответил он, смеясь. — Ты же знаешь, как это работает?

— Да, такое бывает.

Мы оба тихо рассмеялись и вздохнули одновременно.

— А если серьезно, — сказал Рубен. — Какое-то время я хотел, чтобы у меня было что-то для себя. Что-то, чем я не должен был делиться, или что Морин и Иван Грозный, мать их, почувствовали бы необходимость обсудить или поделиться своей мудростью.

И тут меня осенило.

— Так, а что насчет девушек в комнате? Все эти разы, когда я возвращалась домой, либо у тебя, либо у Тоби кто-то был.

Он пожал плечами.

— Одно время я действительно думал, что являюсь бисексуалом, но, думаю, это было из-за того, что я отрицал сей факт, поэтому и привел пару девушек. На самом деле, однажды у меня там был парень. — Он ухмыльнулся и подмигнул мне, и я вдруг увидела прежнего Рубена, дерзкого, веселого и счастливого.

— Нет.

Он кивнул.

— О, да, но было слишком страшно вытаскивать его тайком по утрам.

— Ты ведь осторожен, не так ли?

— Да, конечно. — Он закатил глаза и прижался ко мне еще теснее. — Так что не нужно раздавать презервативы, Морин.

— Эй, ты. — Я шлепнула его по руке. — Я совсем не похожа на Морин. Так вот почему ты ушел от меня, потому что я похожа на нашу маму?

— Боже, нет, — ответил он, сморщив нос. — Обычно ты действуешь мне на нервы. — Он снова ухмыльнулся и обнял меня за плечи. — Честно говоря, я завидовал тебе. Я знал, что на моем месте ты бы всем рассказала, а потом отпустила бы какое-нибудь язвительное замечание и продолжила бы в том же духе. Тебя бы не разозлили эти вопросы, а если бы и разозлили, ты бы просто послала их подальше.

— О, а ты бы этого не сделал? — рассмеялась я. — Мы с тобой очень похожи, Рубен, оба можем быть саркастичными и злыми, когда захотим.

— Наверное, — ответил он и приподнял бровь. — Ты — та, к кому я был ближе всего, по крайней мере раньше, и это правда, что ты всегда причиняешь боль тому, кого любишь больше всего. Я также знал, что, если мы с тобой снова будем близки, ты поймешь это, и тогда вся чертова семья узнает, а я не был готов к этому, поэтому подумал, что лучше держать тебя на расстоянии вытянутой руки.

Я вздохнула с облегчением.

— Это не потому, что я сказала твоим приятелям, что ты мочился в постель, пока тебе не исполнилось восемь, или что я перестала повсюду брать тебя с собой, когда тебе исполнилось десять?

— Нет, хотя я все равно собираюсь отомстить тебе за ночное недержание мочи. Подожди, пока ты не выйдешь замуж, я собираюсь произнести речь на твоей свадьбе. — Он злобно ухмыльнулся и рассмеялся. — Полагаю, мне следует рассказать об этом всем остальным.

Я пожала плечами.

— Тебе решать. Я только за, но это твое решение. Ты знаешь, что они поддержат тебя, и ты также знаешь, что они зададут кучу вопросов, а Морин постарается дать тебе сотни презервативов в то время, как чертов Иван Грозный даст тебе совет, как сделать твою сексуальную жизнь интересной.

Рубен закатил глаза.

— Да, не могу дождаться. Так, значит, ты считаешь, что мой парень хитрый?

— Не совсем, — ответила я с гримасой. — Я думаю, это скорее из-за ситуации. Кстати, он очень симпатичный.

— Это так. Я — красавец, и не собираюсь привлекать никого, кроме симпатичного парня.

— Ну, у тебя все еще огромное самомнение, это точно. — Я поцеловала его в щеку и крепко обняла. — Я буду с тобой, когда ты всем расскажешь.

— Это было бы здорово. Я напишу всем в WhatsApp, соберу их сегодня вечером и покончу с этим.

— Наверное, так будет лучше.

— Да. — Рубен высвободился из моих объятий и встал, чтобы уйти, но, дойдя до двери спальни, остановился и обернулся. — О, и Уилл.

— Да? — спросила я, широко улыбнувшись.

— Твой парень тоже очень привлекательный.

Я схватила шлепанец и кинула в него, но он был слишком быстрым.

Через пять минут в семейную группу WhatsApp пришло сообщение.

Рубен

Эй, простофили, сбор в столовой сегодня в 8 вечера. Мне нужно кое-что рассказать.

Морин

Нужно ли мне принести торт и презервативы?