Большой рождественский бал

Глава 13

Когда Кетти вновь взялась за свой перевод, совсем не дебри философии мистера Шиллера поглотили ее, а вероломство лорда Костейна. Ближе к четырем часам – обычному времени ухода дяди Родни – к грузу ее забот добавилась еще одна неприятность. Дядя Родни не ушел, а угнездился со своей трубкой, чтобы еще раз пожаловаться, что Шиллер сошел с пути философии Гете ради создания того, что серые, необразованные массы назвали шедеврами немецкой драматургии. Распинался он четверть часа.

– Очень жаль, но так оно и есть. Драматург перестает быть философом. Вдохновенный характер, как у Гете или нашего собственного лорда Байрона, может повлиять на количество зла в мире. Всегда найдется кто-то, кто попытается увести тебя с пути долга, Кетти. Я вовсе не имею в виду твой случай, – добавил он, заметив ее удрученный взгляд.

– Еще не пора пить чай, дядя? – спросила она.

– Ты иди. Я останусь, чтобы отдать мистеру Калпепперу его письмо. Я выпью чай здесь и продолжу свою работу, она сегодня идет необычайно хорошо.

– Мне кажется, я чувствую запах горячих лепешек, – искушала его Кетти.

– Вот как? Горячие лепешки? Ладно, пожалуй, я смогу оторваться часика на полтора от своей работы. Питать нужно не только дух, но и тело. – Кетти была уверена, что он не вернется. Его, как и Шиллера, легко было увести с пути долга.

Мистер Калпеппер появился в половине пятого и без особой радости прочитал перевод своего письма. Кетти, желая подбодрить его, подчеркнула, что грамотность в семнадцатом веке свидетельствовала о высоком положении в обществе.

– Это правда, – сказал он, набрасываясь на эту мысль, как гончая на зайца.

Калпеппер определенно происходил из мелкопоместного дворянства, не говоря уже о том, что он не был аристократом.

Ему явно хотелось остаться и обсудить свою родословную, но Кетти довольно решительно выпроводила его за дверь. Было без десяти пять. Кетти постаралась успокоиться до прихода Костейна. Бьюрек подчеркнул, что она должна вести себя как можно естественней, но как она могла дружелюбно приветствовать предателя?

В пять часов прибыл Гордон, разбитый и жалующийся, что король и страна должны за все его муки пожаловать ему медаль, поскольку мерзкий ветер вдруг опять задул со страшной силой и он настрадался хуже, чем солдаты в Испании.

– В конце концов, они сражаются под солнцем. А я промерз до костей. Мы должны заказать более теплые накидки для наших лакеев. В этих просто невыносимо стоять на ледяном ветру. – Он подошел к камину, чтобы отогреть окоченевшие пальцы.

– Но лакеи же обычно не стоят весь день на холоде, – сказала Кетти и перешла к рассказу о визите мистера Бьюрека.

– Бьюрек? – спросил Гордон, прищуривая глаза. – Значит, Косгрейв поручил ему в этом разобраться?

– Значит, да. Как ты угадал?

– Угадал? – воскликнул он оскорбленно. – Я не гадал. Я обнаружил любовника миссис Леонард. Это не кто иной, как сам лорд Косгрейв. Ему не хочется, чтобы такой молодцеватый парень, как Костейн, крутился рядом с ней. Он лезет вон из кожи, чтобы испортить карьеру Костейна. Косгрейв навещал миссис Леонард сегодня в обед.

– Лорд Косгрейв? Должно быть, ты ошибаешься, Гордон.

– Черта с два. Я узнал бы его свиную тушу где угодно, хотя он и закутался до ушей и надвинул шапку на глаза. Если бы он не был толстым, я бы сказал, что это наш налетчик. Как ты понимаешь, он боится разоблачения и валит все на Льва, как на козла отпущения. Это объясняет, почему он использовал наемный кэб в тот день у Дютро. Его собственный экипаж преспокойно стоял на панели.

– Гордон, но если Костейн виновен, мы ничего не должны говорить ему о визите Бьюрека или подозрениях Косгрейва.

– У меня такое чувство, что Костейн невинен, как младенец. Я должен доложить ему, что Косгрейв был с миссис Леонард. Это главная новость. Зло идет с самых верхов. Неужели ты сомневаешься, что здесь чувствуется благородная рука герцога Йорка? Помнишь дело миссис Кларк? Мы-то знаем, что он собой представляет, позволяя chere amie ^[12] продавать офицерские звания в армии.

– А что толкнуло на это лорда Косгрейва?

– Деньги, сестричка. При продаже государственных секретов, так же как и офицерских званий, появляются деньги. Косгрейва и Йорка водой не разольешь.

– Ладно, но, наверное, не стоит рассказывать Костейну о визите Бьюрека, – сказала Кетти, спешно обдумав новый поворот дела.

– Предоставь это мне, – сказал Гордон, выпятив грудь и глядя важно, именно так, как делал обычно отец.

Пока Кетти панически пыталась разобраться в ситуации, послышался стук и вошел лорд Костейн. В суматохе она вспомнила предупреждение дяди Родни о чувстве долга и приказ мистера Бьюрека вести себя естественно. «Может ли этот человек быть изменником?» – спрашивала она себя и в конце концов решила, что он-то смог бы увести ее с пути долга.

Беззаботная манера Костейна укрепила ее решение вести себя естественно. Если он мог войти, улыбаясь и отпуская комплименты ее платью, она тоже могла играть свою роль.

– Были ли сегодня какие-нибудь интересные посетители? – спросил он, удивляясь, почему она так испуганно таращится на него и ведет себя так неестественно? На столе стоит шерри. Удивительно, что она не предложит его.

Кетти нервно забубнила о письме мистера Калпеппера, надеясь, что Гордон не заговорит о других посетителях. Напряженное лицо Гордона ясно говорило, что он плетет сложные интриги.

– Что нового в Генеральном штабе? – спросил Гордон, прищурив глаза и тоже пытаясь вести себя естественно.

– Все как обычно. Лорд Косгрейв ушел рано, а после его ухода не происходило интересных событий.

– Возможно, вам хотелось бы узнать, куда пошел Косгрейв? – прищуренные глаза Гордона возбужденно сверкали.

– Вы обнаружили его? – поинтересовался Костейн, но без особого интереса.

– Трудно было потерять его из вида, если он пошел прямо к парадному подъезду миссис Леонард, неся с собой папку, а вышел через полчаса с пустыми руками. Она не выходила из дома весь день, и у нее было очень мало посетителей. Только лорд Косгрейв, а сразу после него заходила мадам Дютро со шляпной коробкой. Она оставалась там почти час. Мыслящему разведчику ясно, что в этой самой коробке она унесла копии бумаг, которые Косгрейв передал миссис Леонард.

Брови Костейна изогнулись, демонстрируя легкий интерес:

– Мистер Леонард сегодня болен и остался дома. Приступ подагры. Я полагаю, что Косгрейв отнес ему какую-то срочную работу.

– Когда он заболел? – с недоверием спросил Гордон.

– Он не прикован к постели. Больные ноги не дают человеку ходить. Читать и писать он может.

Костейн посмотрел на каминную решетку, а затем задумчиво сказал:

– Мистер Леонард довольно часто болеет. Если Косгрейв завел обычай приносить или посылать ему работу на дом, тогда, вероятно, для умной жены есть возможность все подсмотреть.

– Очень может быть, – сказал Гордон, радуясь тому, что удалось отвести подозрение от кузена мисс Стэнфилд, не подвергая подозрениям лорда Косгрейва. Они оба были невиновны, а виновницей оказалась одна миссис Леонард.

– Расскажи нам, Кетти, что у нас скопилась целая куча чепухи.

Она бросила хмурый взгляд на брата, который неестественно захихикал и сказал:

– Не обращайте внимания на ее хмурый вид, Костейн. Я ни секунды не подозревал вас.

Темные глаза Костейна медленно повернулись к Кетти:

– Умоляю, скажите, в чем вы подозревали меня?

Она чувствовала, что его глаза словно буравят дырку в ее мозгу.

– Ни в чем, – сказала она, но румянец, заливший ее лицо и шею, говорил об обратном.

– Девушки не краснеют так привлекательно, не имея на то причины. Вы с Гордоном решили, что я сообщник миссис Леонард?

– Конечно, нет, – сказала Кетти, покраснев еще сильнее.

– Мы просто подумали, что вы простофиля, – заверил его Гордон. – И не нужно пронзать нас взглядом, Костейн, потому что это Бьюрек заморочил голову Кетти во время своего визита.

– Это не так! – возразила Кетти. Но теперь было поздно скрывать, что Бьюрек приходил на самом деле. – Он уверен, что миссис Леонард ни при чем, – добавила она.

– Ты никогда мне этого не рассказывала, – подчеркнул Гордон.

– Но мы же обсуждали это за минуту до того, как пришел лорд Костейн. Мистера Бьюрека очень занимала эта мысль.

– Почему он затеял разговор о миссис Леонард – вот что мне хотелось бы знать, – сказал Гордон.

– Я могла случайно упомянуть о ней, – сказала Кетти неопределенно.

– В связи с чем?

Кетти старалась не смотреть на Костейна, когда отвечала:

– Он сказал, что ваша слабость – женщины.

Костейн слушал с насмешливым видом, переводя взгляд с брата на сестру, словно наблюдая за плохой игрой в бадминтон.

Кетти перехватила его взгляд и села, тщательно оправив платье.

– Он очень просил нас ничего не говорить Костейну, – напомнила она Гордону.

Костейн прокашлялся и только потом заговорил.

– Что еще говорил обо мне мой коллега? – спросил он.

– Ничего! Больше ничего, – сказала Кетти и плотно сжала губы.

– Он просто заскочил, чтобы сказать, что подозревает меня в измене и не объяснил причину?

– Он спросил у меня о вечере у леди Мартин, надеясь туда прийти, – сказала Кетти.

– Ну конечно, он просил позволения навестить вас в салоне вашей матушки, – подчеркнул Костейн.

– Причина, по которой он зашел, было письмо, которое вы приносили Кетти для перевода, – вмешался Гордон.

– Позвольте узнать, мисс Лайман, как мистер Бьюрек узнал об этом, если вы ему ничего не говорили?

– Я не говорила ему!

– Тогда он уже знал. Он обнаружил, что я взял это письмо и догадался, что я обратился к знакомому переводчику – к вам. И вы были настолько любезны, что подтвердили эти подозрения.

– Я не подтверждала, сначала… Я сказала, что вы не способны на такие вещи. И тогда он рассказал мне о вашей слабости к женщинам, – сказала она, глядя в окно на поникшие лапы ели.

– Я удивляюсь, где мистер Бьюрек берет подобную дезинформацию. Мы вращаемся в разных кругах, – произнес Костейн надменно.

– Это не повод причинять страдания Кетти… – сказал Гордон. – Она всего-навсего дама. Мы никогда не позволим втянуть ее в это дело. Намерения Бьюрека дурно пахнут. Почему он кинулся защищать миссис Леонард, когда ясно, как день, что она себя полностью скомпрометировала?

– Хороший вопрос, сэр Гордон, – сказал Костейн. – В самом деле, почему, помимо того, чтобы заставить вас подозревать меня.

– Как раз об этом я и подумал. Он использует вас как приманку, пытаясь отвлечь наше внимание от главного. Я начинаю думать, что именно за Бьюреком мне и следовало присмотреть. Кетти, ты случайно не обратила внимание на его пальцы?

– Нет.

– Скорее всего, вы абсолютно правы относительно Бьюрека, – серьезно сказал Костейн.

Вспомнив о предстоящем свидании с ним, Кетти впала в оцепенение.

Гордон согласно кивнул:

– Разумеется, и миссис Леонард замешана в этом. Я имею в виду это подозрительное дело в Амьене.

– Амьен? – спросил Костейн, и его изогнутые брови почти исчезли под челкой.

– А разве мы вам не говорили? Она и раньше была шпионкой, если вернуться назад, в прошлое, к Амьенскому миру, в 1802 год, или когда, черт возьми, он был подписан. Естественно, я возобновил слежку за ней, когда узнал об этом.

– Мистера Фотерингтона подозревали в шпионаже, но, возможно, это только слухи, – подчеркнула Кетти.

– Нет дыма без огня, – настаивал Гордон. – Почему же он тогда застрелился? Скажи мне!

– Может быть, кто-нибудь соизволит рассказать мне эту историю с самого начала, – сказал Костейн и в конце концов был введен в курс дела.

Выслушав, он повернулся к Кетти:

– Я полагаю, мисс Лайман, вы не поставили об этом в известность вашего друга Бьюрека.

– У меня не было повода. Кроме того, когда я упомянула миссис Леонард как возможную подозреваемую, он вряд ли обратил на это внимание. Он полагал, знаете ли, что ваша подруга должна быть француженкой.

Ей вдруг пришло в голову, что со стороны Бьюрека крайне подозрительно было защищать миссис Леонард, не зная, виновна ли она.

– Если Елена была во Франции во время Амьенского мира, следует предположить, что у нее есть друзья французы, – задумчиво сказал Костейн.

– У нее все друзья французы, если хотите знать мое мнение, – заявил Гордон. – Это Дютро и миссис Маршан, и я не убежден, что и Уайтфилд не разделяет их взглядов на вещи.

Костейн произнес:

– Миссис Леонард и Бьюрек, возможно…

– Кетти сказала, что в карманах Бьюрека ветер гуляет, – проинформировал его Гордон. – Он глуп и хитер и пытается спихнуть свою вину на вас.

Кетти слушала, мысленно воспроизводя свой разговор с Бьюреком. Он показался очень трезвым и искренним, и ее подкупило его требование соблюдать тайну и заверение, что благополучие Англии в ее руках. Именно это произвело на нее впечатление, а не беззаботный флирт Костейна.

– Лев, что мне делать завтра? – нетерпеливо спросил Гордон. – Бьюрек будет весь день на работе. Нет смысла слоняться весь день перед Генеральным штабом. Может, мне снова последить за миссис Леонард?

– Это было бы лучше всего.

– Я сбегаю наверх и переоденусь, пока мама меня не увидела. Завтра мне придется использовать новую маскировку. В этом одеянии я весь промерз. Не уходите, пока я не вернусь. Мы должны условиться насчет наблюдений сегодня вечером.

Он ушел, а Костейн повернулся к Кетти с саркастической улыбкой на губах и огнем в глазах.