Большой рождественский бал

Глава 15

– Что это за мерзкий запах? – спросила леди Лайман, когда сэр Гордон, благоухающий лавандовой водой «Стикс» и уже с другим экстравагантно повязанным галстуком на шее, занял свое место за обеденным столом. – Хочется думать, Гордон, что ты не обрызгался духами. Джентльменам не нужны духи.

– Только потыкал за ушами, – ответил Гордон. – Все это глупости, мама. Ты на миллион лет отстала от жизни. Сейчас ими пользуются все.

– В мои дни духи предназначались исключительно для дам, – сообщил Родни.

– Сейчас девятнадцатый век, дядя, – парировал Гордон.

– Я не замечала, чтобы лорд Костейн пользовался духами, – сказала леди Лайман, улыбнувшись дочери. – Как мило с его стороны отдать Кетти лишние билеты даже после того, как она отказалась поехать с ним на бал. Было очень умно с твоей стороны, дорогая, пригласить мистера Бьюрека. Это заставит лорда Костейна открыть глаза пошире и посмотреть на тебя повнимательней. Ничто так не ускоряет венчание, как небольшое состязание.

Тут ей подали блюдо с палтусом в белом соусе, и она взяла себе кусок филе. Изредка на Кинг-Чарльз-стрит лакомились изысканными блюдами. Леди Лайман наслаждалась, глядя на своих отпрысков. Кетти выглядела очень хорошенькой в своем темно-синем муаровом платье. Темный цвет, строгий вырез, элегантный фасон придавали ее красоте оттенок утонченности. Леди Лайман знала, что и сама она выглядит элегантно в платье нежного розовато-лилового цвета, которое хорошо подходило к ее увядающей комплекции. Ей было бы приятнее провести вечер со старыми подругами. Это освежило бы ее воспоминания о том, как правильно проводились вечерние приемы в былые годы. Рождественский прием в их доме был возвращением в прошлое.

Это было основной темой беседы за обедом. Гордон определял задачи нанятых музыкантов. Леди Лайман не выразила никакого интереса к мистеру Бьюреку. Он был не чем иным, как средством для достижения цели. Когда он пришел в восемь часов, она увидела, что он выглядит как джентльмен. Этого было достаточно, чтобы наградить его улыбкой.

Леди Лайман и мистер Рейнольдс сопровождали Бьюрека и Кетти, что не дало им возможности побеседовать во время пути. Кетти точно знала, что экипаж, едущий следом за ними, везет компанию лорда Костейна. Когда экипажи остановились перед величавым особняком на Керзон-стрит, леди Лайман заметила Костейна и оперлась на его руку, поднимаясь по лестнице и рассыпаясь в благодарностях за билеты.

Она предполагала назначить свой прием на десятое. Это дало бы Костейну время связаться со своей матерью и обсудить возможность приглашения Кетти в Норсланд на Рождество.

– Я запланировала небольшой вечер за две недели до Рождества. Надеюсь, вы сможете присоединиться к нам, лорд Костейн, – сказала она.

– Я был бы очень польщен, мадам, – ответил он, даже не спрашивая дату. Его внимание было приковано к Кетти и Бьюреку, шествующим к парадной двери.

Леди Лайман считала себя победительницей.

Трепетное возбуждение охватило Кетти, когда на балу возвестили о ее появлении.

Она здесь, на Большом зимнем балу. За ее плечом, как приклеенный лорд Костейн, не спускающий глаз с ее спутника. Она посмотрела вниз на элегантных гостей, леди, сверкающих бриллиантами, и джентльменов, сопровождающих их, как стая покорных пингвинов. Стены были отделаны еловыми лапами, красные и золотые ленты обвивали колонны. Огромная елка стояла в одном из углов. Вата, уложенная между ветвями, давала ощущение снега, а с ветвей свисали маленькие позолоченные коробочки. Возможно, в них были безделушки для дам. Глаза Кетти следили за Костейном, пока они все спускались в танцевальный зал. Позолоченные буквы не меньше фута высотой, укрепленные напротив двери, гласили: «Счастливого Рождества».

– Что это за крошка, с которой он стоит? – спросила леди Лайман.

– Мисс Стэнфилд, мама, девушка, которая нравится Гордону.

Мисс Стэнфилд, еще не осведомленная о том, что ей следует влюбиться в сэра Гордона, выбрала первым партнером своего кузена.

– У крошки заурядная внешность, – постановила леди Лайман, когда ее буравящие глаза оценили Несравненную. – Ей не нужны эти блестки, и шнурочки, и банты.

Ветеран своего первого сезона, мисс Стэнфилд надела зелено-голубое платье, в избытке украшенное фестонами.

– И флиртует в придачу. Посмотри, как она поглядывает на холостяков.

– Она – кузина лорда Костейна, – сказала Кетти.

Это близкое родство устранило мисс Стэнфилд как возможную конкурентку и прибавило ей очарования.

– Необыкновенно хорошенькая, – решила леди Лайман. – Я замечаю, что теперь стали больше использовать отделку. Ты тоже могла бы прикрепить несколько бантов на свою юбку.

Кетти сошла на паркет, поддерживаемая мистером Бьюреком. Пока они выполняли сложные па вступительного менуэта, она обнаружила, что ее партнера трудно вообразить опасным шпионом. Он был робким и восхищенным. Она чувствовала, что его суровость сегодня днем была результатом преодоления робости чувством долга.

– С вашей стороны было очень мило пригласить меня, мисс Лайман, – сказал он два или три раза. – Ваша матушка тоже очень приятная. Не такая заносчивая, как я боялся.

Кетти поразило то, что мистер Бьюрек еще совсем молод.

– Вы давно работаете в Генеральном штабе? – спросила она.

– Всего несколько месяцев, после окончания Оксфорда.

Боже мой! Он, оказывается, ненамного старше Гордона. Было смешно думать о нем как о жестоком злодее.

– Вы ничего больше не обнаружили в своей конторе? – спросила она, чтобы напомнить ему, почему они находятся на этом балу вместе, так как он, казалось, забыл об этом.

– Ничего заслуживающего внимания после обеда не произошло. Смотрите, прибыла миссис Леонард, – сказал он, взглянув на дверь, куда она входила со своей пожилой компаньонкой. – Ее муж дома с подагрой.

Кетти повернулась, чтобы посмотреть на миссис Леонард. Леди явно приложила массу усилий, чтобы подчеркнуть свою естественную красоту. Она выглядела поразительной и загадочной в платье из переливчатого шелка с бриллиантами на шее цвета слоновой кости. Платье выглядело на первый взгляд черным, но, когда Елена двигалась, отсвечивало темно-красным. Не успела она пройти и двух шагов, как к ней обратился джентльмен.

– Она очень привлекательна, – сказала Кетти.

– Вы так думаете? Возможно, так можно сказать о ее спутнице. Эта же просто восхитительна. Хотел бы я знать, кто это мог быть.

– Дама, что помоложе, – это миссис Леонард, мистер Бьюрек, – сказала Кетти, удивленная, что он этого не знал.

– Вы хотите сказать, что эта ослепительная особа замужем за мистером Леонардом? Великий Боже! Неудивительно, что он все время ею хвастается. Я думал, что его женой должна быть старая кляча. Теперь я понимаю, почему вы думали, что лорд Костейн – ее любовник.

Эти слова убедили Кетти, что Бьюрек слишком мало информирован, чтобы быть шпионом.

– А что это за мужчина рядом с ней? – спросила она.

– Это мистер Фортескью из Генерального штаба.

– Не может ли он быть ее соучастником? – спросила Кетти. Ей не хотелось, чтобы эту роль играли как Костейн, так и Бьюрек. Должен быть кто-нибудь еще. – Я имею в виду, если она шпионка.

Бьюрек ответил:

– Он всего-навсего один из людей для связи с правительством. Его работа состоит в том, чтобы выкачать из них как можно больше денег, но не он их тратит.

В конце менуэта лорда Костейна так и подмывало броситься и вырвать Кетти из рук Бьюрека. Они улыбались намного больше, чем ему бы хотелось. Однако он знал, что его долг вручить Лиз Стэнфилд Гордону. До того, как он смог это сделать, Гордон сам появился рядом с ним в компании с дамой, именуемой мисс Свенсон.

– Я думаю, это наш танец, мисс Стэнфилд, – сказал Гордон и взял ее за руку.

Костейн волей-неволей должен был улыбнуться и пригласить мисс Свенсон на следующий тур. Ни леди Лайман, ни ее дочери это не понравилось, но так как чрезвычайно подходящий граф попросил позволения быть представленным Кетти, они побороли свою досаду. В конце второго тура Костейн кинул злой взгляд на Кетти прежде чем пересечь комнату и попросить миссис Леонард встать с ним в пару. После окончания этого тура Кетти вернулась к матери, которая лишила себя удовольствия карточной комнаты, чтобы наблюдать за успехом своей дочери и давать всяческие советы, продиктованные ее огромным опытом давнего знания мира.

– Я могу поклясться, что с Костейном именно Елена Фотерингтон, – сказала леди Лайман. – Вспомни, Кетти, ты как-то спрашивала о ней. Она не изменилась ни на йоту. И как это ей удается? Я должна поздороваться с ней. Это даст Костейну шанс встать с тобой. Пойдем, Кетти.

Кетти испытывала простительное возбуждение, стоя рядом с Костейном и выслушивая описание себя самой типа: «моя маленькая девочка Кетти. Она так выросла».

Миссис Леонард натянуто улыбнулась:

– Я уже знакома с вашей дочерью, леди Лайман, – сказала она, но ее вопросительный взгляд ясно говорил, что о матери она не сохранила даже слабого воспоминания.

– Мы встречались во Франции, в Амьене, – сказала леди Лайман, чтобы подстегнуть ее память. – Вы, может, помните моего мужа, сэра Обри Лаймана.

– Конечно, я с сожалением узнала, что он нас покинул. У вас есть еще дети, леди Лайман?

– Один сын. Гордон. Он тоже где-то здесь.

– Ах, вы счастливая. У меня нет детей, только моя маленькая собачка – мопс. Она составляет компанию моему мужу сегодня вечером. Харольд мученик подагры. Он настоял, чтобы я пошла, так как леди Косгрейв одна из устроительниц. Мы с ней провели здесь всю вторую половину дня, наблюдая за приготовлениями. Я с трудом нашла время, чтобы съездить домой, немножко перекусить и переодеться.

Пока она говорила все это, ее глаза, пользующиеся дурной славой, рыскали по комнате в поисках следующего партнера. Довольно скоро ее внимание было приковано к хорошо известному повесе, и он увел ее.

– Мисс Лайман, не окажете ли вы мне честь на следующий танец?

Так как распорядитель не расставлял пары, Кетти поняла, что сейчас начнутся вальсы. Она почувствовала нервную дрожь, когда Костейн коснулся ее.

– Что вы об этом думаете? – спросил он со значительным взглядом. – Миссис Леонард провела здесь всю вторую половину дня, если верить ей. Значит, Харольд сам развлекал мадемуазель целый час? А как же Гордон не заметил, что Елена вышла из дома?

– Я думаю, что он побежал перекусить, и как раз в это время она пришла сюда – если вообще приходила.

– Я не понимаю, зачем ей врать, – сказал он.

Кетти только пожала плечами и сказала, что, возможно, мадемуазель Дютро пила чай со слугами. Это объяснило бы ее долгий визит. Он заметил, что настроение Кетти было более приподнятым, когда она танцевала с Бьюреком.

– Мистер Бьюрек будет сожалеть, что лишился возможности танцевать с вами вальс, – сказал он довольно холодным тоном.

– Он очень приятный. Я все-таки не думаю, что он может быть шпионом.

– Вас легко убедить! Миссис Леонард тоже «приятная», что бы это ни означало. Получается, ее приятность оправдывает любую вину?

– Мистер Бьюрек даже не узнал ее. Он принял за миссис Леонард компаньонку.

– Это он вам сказал? Интересно, – заметил Костейн.

– Но разве вы не говорили, что он знал ее раньше?

– Я не помню, – смутился Костейн, чувствуя себя глупо. – Но он мог знать ее.

– Она говорила что-нибудь интересное? – Она ощущала враждебность Костейна и чувствовала, как в ответ на эту враждебность в ней растет гнев.

– Нет.

– Возможно, поэтому вы так спешили, чтобы встать с ней. Она необычайно хороша.

– Надеюсь, я не настолько зелен, чтобы поверить, что хорошенькое личико служит гарантией ее невиновности. Бьюрек говорил что-нибудь интересное?

– Он служит в Генеральном штабе всего несколько месяцев. Сразу после Оксфорда. Как он может быть в чем-нибудь замешан? Нужно время, чтобы установить необходимые контакты.

Костейн совсем не так хотел провести несколько уединенных минут с Кетти. Он стремился остаться с ней наедине, чтобы лучше узнать ее. И вот он здесь, и ведет себя как слепой щенок.

– Возможно, вы и правы, – согласился он и после недолгого молчания заговорил в более дружелюбном тоне: – Ваша матушка пригласила меня на прием на следующей неделе.

– Вы придете? – спросила она с оттенком крайнего безразличия.

– Конечно. Я предвкушаю это. Я приведу Лиз, если хотите. Это моя кузина, мисс Стэнфилд.

– Я знаю.

Безразличие Кетти подействовало на Костейна как кнут. Что-то в ней изменилось, и он быстро вычислил Бьюрека как основного виновника этого. Многозначительный разговор было трудно сочетать с музыкой и общим движением.

– Пойдемте в буфетную, – предложил он и, ожидая ответа, вывел ее с паркета.

В дверях танцевального зала они встретили Гордона, хмурящегося и надутого.

– Я надеюсь, вы обнаружили какие-нибудь интересные секреты, Костейн, – сказал он. – Иначе вечер безнадежно потерян.

– Ты же остался с мисс Стэнфилд, – напомнила ему Кетти.

– Да, на быстрый танец. В нем невозможно продвинуться вперед. Она отказалась танцевать со мной вальсы.

– Она не могла встать с тобой дважды, Гордон, – заметила ему Кетти. – Вы едва знакомы.

– Но зато она приняла приглашение Эдисона. Посмотри на него, усмехающегося и ухмыляющегося.

Они посмотрели на танцевальную площадку, где Эдисон разделял свои ухмылки поровну между Гордоном и мисс Стэнфилд.

– Я бы с удовольствием набил ему морду, – сердито заявил Гордон.

– Пойдемте вместо этого с нами в буфетную и выпейте бокал вина, – предложил Костейн. – Мы обсудим ситуацию. Похоже, намечается новый поворот, – добавил он, желая заинтриговать Гордона.

– Что там обсуждать? Я проверил пальцы Косгрейва. Он не налетчик, хотя определенно ухаживает за миссис Леонард. Я видел их вместе, шепчущихся под пальмами. Женщины! – сказал он, цинично прищелкнув языком. – Я собираюсь выйти подышать воздухом. Если мисс Стэнфилд вдруг заметит, что меня нет, скажите, что я вышел разогнать тучи. Но я не думаю, что ее это озаботит. – Не то, чтобы он курил сигары, но при данных обстоятельствах подумал, что это будет очень кстати. Он ринулся к выходу.

– Надень плащ, Гордон, ты умрешь от холода, – крикнула ему вслед Кетти.

– Вот и хорошо, – сказал он и шагнул за дверь.

– Должно быть, что-то носится в воздухе, – сказал Костейн с добродушной улыбкой. – Этот вечер явно не подходит для удачных романов.

– Если вам хочется присоединиться к Гордону…

– У меня этого и в мыслях не было, мисс Лайман, – сказал он. Крепко сжав ее руку, он повел девушку в буфетную.