Большой рождественский бал

Глава 3

– Войдите, – предложил внушительный голос. Его голос.

Улыбка Кетти сказала Гордону, что все в порядке. Он открыл дверь и ввел сестру в кабинет.

– Я сэр Гордон Лайман, – сказал он, шагнув вперед и отвесив церемониальный поклон. – Могу ли я иметь честь обратиться к лорду Костейну?

Лорд Костейн метнул через его плечо быстрый взгляд на Кетти. Она прочитала в нем смесь изумления, гнева и осуждения, и прежде чем он смог что-то сказать, бросилась вперед.

– Случилось самое ужасное, мистер Лавл. Ой, лорд Костейн.

– Как вы узнали мое имя?

– Часовой внизу сказал нам, что здесь нет мистера Лавла, а есть лорд Костейн.

– Вы могли бы придумать что-нибудь получше, мисс Лайман, – сказал он, закрывая дверь и пронзая девушку угрожающим взглядом. – Гвардеец никак не мог назвать мистера Лавла лордом Костейном без дополнительных подсказок.

– Человек с пистолетом называл вас Костейном, – ответила Кетти.

– Что за человек с пистолетом?

– Он пришел в нашу контору и потребовал письмо, которое вы принесли мне для перевода. Он, наверное, подумал, что это длинное письмо, перевод которого потребует много времени, и поэтому оно все еще у меня.

– Боже мой! С вами все в порядке? Он не обидел вас?

– Со мной все в порядке, – сказала она, тронутая его заботой.

– Я искренне сожалею, что пришлось втянуть вас в это дело, мисс Лайман. Вы можете описать того человека?

– Очень точно вряд ли – он был закутан, но он высокий, с близко посаженными глазами.

– Невысокий, а глаза у него обычные, только они косят, – вмешался Гордон. – И пальцы у него плоские, как будто обрубленные.

– Мне он показался высоким, – настаивала Кетти.

– Это потому, что ты маленькая и толстая, – заверил ее брат.

Костейн переводил взгляд с одного на другого с простительным в данном случае замешательством.

– Вам лучше сесть, – сказал он. Его наихудшие опасения оправдались. Своенравный молодой братец теперь тоже в курсе дела. Но примерно через четверть часа ситуация полностью прояснилась.

– Мне пришлось все рассказать Гордону, потому что было необходимо срочно сообщить вам, что за вами следят, а я не могла идти ночью одна, – оправдывалась Кетти.

Костейн расхаживал взад и вперед, потирая рукой лоб и пытаясь сосредоточиться.

– Кто бы это мог быть? – Их описание оказалось совершенно невнятным. Неизвестный был высоким и низким, с близко посаженными, косящими, обычными глазами и короткими пальцами.

– Очевидно, он следил за мной от этого здания. Вот будет сюрприз, если это окажется Косгрейв.

– Лорд Косгрейв? – недоуменно воскликнул Гордон, меняясь в лице.

– Да, он мой непосредственный начальник.

Гордон резко поднялся.

– Простите, но нам надо идти. Ты все выяснила, Кетти?

Костейн понял, что потерял доверие молодого человека. Здравый смысл подсказал ему, что теперь они могут рассказать обо всем Косгрейву. Он должен вновь расположить их к себе, а уж когда лорд Костейн решал кого-нибудь очаровать, он бывал неотразим.

– Уделите мне еще несколько минут, и мы проясним ситуацию, – сказал он. – Сейчас, когда у меня появились такие старательные и способные помощники, я чувствую, что должен рассказать им все – отдавая себе отчет, что передаю строго секретную информацию. Может, по бокалу шерри? Его милость прислал мне несколько ящиков из аббатства Норсланд. Вам доводилось слышать о герцоге Халфорде, моем отце?

Не переставая говорить, он подошел к шкафу и достал из него серебряный поднос с хрустальными бокалами и графином шерри. Гордон смутился. Слова «старательные и способные помощники» и «секретная информация» крутились в его голове. Кетти мысленно вытаращила глаза при упоминании имени герцога Халфорда и сказочного Норсланда, одного из прелестнейших уголков графства Кент. Даже мама не смогла бы возразить, когда узнала бы, что мистер Лавл – сын герцога.

– Если только по бокалу, – сказал Гордон и вновь сел. – Мы пропустили чай. Нет, я вовсе не жалуюсь! Хотя там были горячие лепешки и малиновый джем.

– Мне всегда нравился чай, но, когда я был на Пиренеях, у меня проснулся вкус к шерри, – сказал Костейн. Он собирался хвататься за все, что может поразить этого малого.

– Вы бывали на Пиренеях? – спросил Гордон.

Кетти слегка разочаровалась в своем герое. Он начал говорить, как заурядный сноб.

– Третий сын Халфордов по традиции поступает в армию. Я был комиссован после ранения в битве при Бадахосе, – сказал он сдержанно.

– Боже милостивый! Чем мы можем помочь вам, лорд Костейн?

Костейн ступил на скользкий путь. В течение четверти часа он убеждал юнцов, что они не должны говорить никому ни слова, пытаясь при этом избежать даже намека на то, что Косгрейв – изменник, так как не мог быть совершенно уверен, что Гордон сумеет удержаться в рамках приличий. Еще раз сделав упор на соблюдение полной секретности, он настоятельно просил их консультироваться с ним прежде, чем что-либо предпринять.

– Даже у стен есть уши, – сказал он, взглянув на закрытую дверь. – Когда мне понадобится помощь, я сам зайду и дам вам поручения.

– Может, мне пойти с вами сегодня вечером? – спросил Гордон.

Костейн изумленно моргнул:

– Пойти куда?

– Как? На свидание. Автор письма, которое Кетти отдала налетчику, назначает свидание в полночь, на южном углу парка Сент-Джеймс. Поскольку незнакомец думает, что это шифр или нечто подобное, он придет туда, разве не так?

– Но если это шифр, то парк Сент-Джеймс означает отнюдь не парк Сент-Джеймс, а полночь не означает полночь.

– Ну, я думаю, он скоро вычислит, что это не совсем шифр, и тогда подумает, что это секретная встреча. Скорее всего, он придет туда.

– Возможно, вы и правы, – сказал Костейн с оттенком уважения в голосе. – Но мне не понадобится сегодня вечером ваша помощь, сэр Гордон.

– А у вас будет какое-нибудь задание для меня на сегодняшний вечер? – спросил Гордон нетерпеливо.

– Было бы очень хорошо, если бы вы проехались по светским салонам Лондона, стараясь посетить как можно большее их количество, и посмотрели, не удастся ли вам узнать в одном из посетителей своего налетчика. А вдруг вы опознаете его по глазам или пальцам.

– Но я могу сделать это когда угодно.

– Чем раньше вы начнете, тем лучше.

– Да, но в такую метель на вечерах вряд ли соберется много гостей.

– Погода не должна нам помешать задержать французского шпиона. Это важнее, чем метель. Мы англичане, и долг обязывает нас выследить негодяя.

– Нет, конечно, я пойду, даже если придется взять лопату, чтобы расчищать путь.

Тут Костейн заметил, что мисс Лайман смотрит на него вопросительно. С ней тоже надо было считаться.

– Я надеюсь, мадемуазель, вы не забыли, что сегодня вечером я буду у вас?

– Нет, я помню.

– В девять удобно? Я обещаю, что визит будет кратким.

– Оставайтесь столько, сколько захотите, лорд Костейн, – сказал Гордон. – Я побегу в свой клуб пообедать и посмотрю, нет ли там француза. – Гордону очень не хотелось покидать кабинет, но пора было идти. Во-первых, следовало извиниться перед матерью за то, что он покидает дом в такую ночь, а потом он собирался заставить своего камердинера, чтобы тот завязал на его галстуке такой же щегольский узел, как у лорда Костейна. Гордон залпом допил свой бокал и поднялся.

– Ну, ты закончила, Кетти?

– Да. – Сестра присоединилась к нему. – Я надеюсь увидеть вас сегодня вечером за нашим столом, милорд.

Костейн взял ее руку и улыбнулся, глядя ей в глаза.

– Мои часы будут безрадостны, пока мы не встретимся снова.

Они ушли, и по дороге домой почти не разговаривали. Однако совсем не ветер, треплющий их одежду и завывающий в ушах, был помехой разговору. Каждый был погружен в свои грезы.

Костейн уселся в кресло и мрачно уставился на их пустые стаканы. Что он наделал? Позволил оседлать себя паре юнцов, которые могут возомнить о себе невесть что и поведать всему миру о своей великой миссии, если он не будет держать их в узде.

Лорд Костейн честно признавал, что полностью повинен в случившемся. Именно он втянул их в эту историю, и именно он теперь отвечает за их безопасность и за их порядочность. Он допустил, что они стали слишком полезны ему. Только благодаря доброте мисс Лайман он узнал, что за ним следили. Кто это мог быть? Бьюрек, скрытный человек, который занимал соседний кабинет и устраивал настоящие парады, чтобы доказать мнимую эффективность своей работы? Или Харольд Леонард, правая рука Косгрейва, нанятый им самим? Или настоящий французский шпион, как думают Лайманы? Француз мог проследить за Джонсом, увидеть, как тот идет в отдел корреспонденции, и последовать за тем, кто покинул здание Генерального штаба сразу после этого. Он побродит вокруг парка Сент-Джеймс в полночь, чтобы посмотреть, не покажется ли кто-нибудь, хотя вряд ли что-то может произойти.

На Кинг-Чарльз-стрит леди Лайман пребывала в нешуточном гневе. Отсутствие ее отпрысков было обнаружено, и она ждала их возвращения, сидя в удобном кресле у каминной решетки. Чашка кофе с коньяком в ее руке нервно подрагивала, лицо выражало нетерпение, смешанное с раздражением. Стоило детям появиться, как на них обрушились упреки:

– Умчались, ни слова мне не сказав, ветер воет, снег валит стеной. Ты совсем потеряла голову, Кетти, раз убежала, не сказав ничего, даже не выпив чай. Неужели это было настолько важно, что не могло подождать?

– Ну, я же тебе говорю, – сказал Гордон. – На углу перевернулась фура. Я и представить не мог, что ты не слышала. Должно быть, мама, ты глуха, как пень. Я не понимаю, как та упряжка осталась цела.

– Я знала, что рано или поздно это случится, – удовлетворенно произнесла леди Лайман. – Просто ужас, что эти возницы позволяют себе на улицах. А сейчас бегите и переоденьтесь к обеду.

– Я сегодня обедаю не дома, мама, – сказал Гордон. – Я там встретил школьного товарища, он тоже смотрел на происшествие. Сбежался весь город – отвратительное зрелище.

– А еще мы встретили лорда Костейна, – сказала Кетти. – Он просил нас принять его сегодня вечером.

Слово «лорд» оказало благотворное влияние на настроение леди Лайман.

– Ах! Кто? Нет, действительно лорд Костейн? Имя мне незнакомо. Граф или маркиз? – Она взглянула на сына.

– Барон. Третий сын герцога Халфорда. Он был на Пиренеях.

– Сын герцога Халфорда? – От восторга леди Лайман чуть не выпрыгнула из кресла. – Почему же ты сразу не сказал? Во сколько он придет? Кетти, беги наверх и прикажи Марго сделать что-нибудь с твоими волосами. Ты выглядишь, как матрос на корабле. Гордон, я не знала, что ты знаком с лордом Костейном. Как ты с ним познакомился?

– Но ведь с ним можно познакомиться где угодно.

– Да, но где?

Кетти благодарно ускользнула наверх, предоставив Гордону изобретать ответ. Она весьма тщательно продумала свой туалет. Совсем не для домашних она выбрала очень шедшее ей платье зеленого шелка с отделанной рюшем юбкой и надела маленькое изумрудное ожерелье, которое обычно носила только на балах. Она прекрасно понимала, что вряд ли заинтересует такого блистательного человека, как лорд Костейн, и твердо решила, что не влюбится в него. Он был слишком чванлив, чтобы понравиться ей, но в то же время представлял собой значительную, подходящую партию, и она собиралась произвести благоприятное впечатление. Марго, их горничная, расчесала ее кудряшки и подхватила зеленой лентой, чтобы подчеркнуть их каштановый блеск. Кетти взяла пеструю шаль с каймой и спустилась вниз.

– Замечательно, дорогая, – одобрительно сказала мать, окинув наметанным глазом туалет дочери. – Не правда ли, она прекрасно выглядит, Родни?

Дядя поднял седую голову от свежего журнала и зажмурился, что должно было означать согласие. В действительности же его интересовал только обед. Запах жареной баранины наполнял дом. Еда и напитки были его единственной отрадой. Ведь даже ученому человеку не чужды маленькие слабости.

– Стейнем забрал свое письмо? – спросил он Кетти.

– Да, дядя. – Письма действительно не было на двери, когда они с Гордоном вернулись. Так как на пороге лежали полкроны, она решила, что мистер Стейнем оставил их в качестве оплаты.

«Сословие пэров» Дебретта занимало во время обеда почетное место по правую руку от леди Лайман. В нем она пыталась обнаружить все, что только возможно о Халфордах. Ей польстило, что лорд Костейн упомянул о знакомстве с их семьей, и заключила, что ему об этом говорила его мать, которую в девичестве звали леди Мери Спенсер. Леди Лайман раскланивалась с леди Маргарет Спенсер, которая, похоже, была ее сестрой.

Лорд Костейн прибыл в половине десятого, а перед этим леди Лайман строила планы относительно того, как бы организовать небольшой прием под предлогом празднования Рождества и заманить на него лорда Костейна, а мисс Лайман сидела как на иголках. Тело Кетти было натянуто, как пружина, когда раздался стук в дверь. И когда показался лорд Костейн, она раз и навсегда признала, что никого красивее еще не видела. Кетти не могла себе представить, что он может выглядеть лучше, чем сегодня в своем кабинете, но поняла, что здорово ошибалась. Белоснежная рубашка подчеркивала его загар, лицо разрумянилось от мороза, а великолепно пошитый черный костюм делал Костейна еще выше.

Он обвел взглядом присутствующих, послал Кетти быструю улыбку и склонился в грациозном поклоне перед леди Лайман и ее братом, Родни Рейнольдсом.

– Прошу вас присесть, лорд Костейн, – сказала леди Лайман. – Какой ужасный вечер для выездов. Погода совсем не та, к которой вы привыкли на Пиренеях.

– Но изменение приятное. В Испании мне не хватало снега. Кстати, он сейчас прекратится. Показалась луна, а значит, метель проходит.

Леди Лайман погода волновала не больше, чем геометрия.

– Как поживает ваша дорогая матушка? – спросила она.

Пока он рассказывал, ее рука нащупала колокольчик, и на его звон явился лакей, которому было велено принести наконец чай, потому что лорд Костейн умирает от холода.

Пляшущее в камине пламя скорее плавило, чем замораживало его, но Костейну нравилась эта легкая беседа. Он, разумеется, понимал, чем продиктован интерес леди Лайман к его персоне.

Когда она сказала, что ей надо перекинуться словечком с Родни, Костейн прочитал ее хитрость, как открытую книгу. Она хотела оставить его наедине с мисс Лайман. Так как это было полезно во всех отношениях, он поднялся, чтобы подать ей шаль.

Когда он снова садился, то пересел в кресло поближе к мисс Лайман. Она склонилась вперед и сказала заговорщически:

– Гордон в городе, как вы приказали. Вам удалось выяснить что-нибудь о загадочном налетчике?

– Нет еще, но в полночь я поеду на свидание. Вы никому ничего не рассказывали?

– Конечно нет! Вы можете рассчитывать на мое молчание.

– Я знал это, – сказал он, вложив в голос оттенок восхищения. Ему не хотелось обсуждать свои дела с юной леди, и он ловко перешел на другую тему. – Что вы делаете, когда не занимаетесь шпионажем, мисс Лайман? – спросил он с поддразнивающей улыбкой.

– Я помогаю дяде с некоторыми простыми переводами и переписываю набело книгу, которую он переводит. Изучаю итальянский, чтобы, когда Гордона пошлют в Италию, – я хочу сказать, когда он поступит на дипломатическую службу, – стать его секретарем.

– Вот как, сэр Гордон собирается стать дипломатом?

«Боже, храни Англию», – добавил про себя Костейн.

– Да, как папа.

– Я уверен, что изучение итальянского занимает не все ваше время? А каковы ваши развлечения?

– Самые обычные, – сказала она неопределенно. – Вечера, знаете ли, театр, романы и стихи.

Он вспомнил замечание Кестлри, что она живет уединенно, и почувствовал, что вопросы о чтении – это лучший путь, который и следует выбрать.

– Любите Байрона, как мне кажется? – спросил он.

– Нет, у него, на мой вкус, слишком много пафоса и лирических отступлений. Я предпочитаю миссис Рэдклиф, ее невероятные рассказы по крайней мере… – Кетти замолчала.

– Вероятны? – предположил он.

– Не совсем, но я могу поставить себя на место героини, так как она – обычная девушка, в то время как герои Байрона для меня слишком величественны. Они больше похожи на вас, – сказала она, весьма поразив его этим сравнением.

– Величественный! Это для меня как пощечина! Честное слово, вы несправедливы ко мне, мисс Лайман.

– Я не хотела вас обидеть, милорд, – смутилась Кетти, мило покраснев. – Я имела в виду ваше пребывание в Испании и ваш титул.

Костейн несколько секунд изучающе смотрел на нее.

– Несомненно, я не заслужил чести называться величественным. Я думаю, что вы припомнили мое сегодняшнее хвастовство, мисс Лайман. Это было не очень хорошо с моей стороны, но меня беспокоил ваш брат. Я хотел заинтересовать его, чтобы он поверил мне.

Кетти на мгновение задумалась над этим и сказала:

– Да, он достаточно молод и глуп, чтобы на него производили впечатление такие вещи.

– Тогда как вы настолько умудрены, что на вас подобные вещи впечатления не производят, – сказал он, поддразнивая ее взглядом. – Что-то я не заметил серебряных нитей в ваших каштановых кудряшках. В каком возрасте молодая леди перерастет такие глупости?

– Мне кажется, это зависит от леди.

– И от ее окружения. Как я понимаю, вы бывали за границей?

– Меня брали за границу, когда я была слишком мала, чтобы оценить это. Сейчас, когда я достаточно взрослая, я… – Она остановилась, удивляясь тому, как легко втянулась в такую личную тему разговора. – Но мы разговаривали о более важных вещах. Я хочу вас заверить, что буду выполнять любую работу, которую вы мне поручите. Мы с Гордоном все обсудили – с глазу на глаз, разумеется. Нам кажется, что самое подходящее место, где можно увидеть нашего налетчика, – это Генеральный штаб, поэтому мы завтра прогуляемся перед ним. Мы не будем заходить внутрь, как вы, наверное, подумали, но так как мы живем близко, то не будет ничего необычного в том, если мы пройдем мимо рано утром, когда собираются служащие, в обеденный час, когда они выходят, и еще раз в конце дня.

Костейн понял, что этой темы нельзя избежать так легко, как он надеялся. Он увидел также, что его помощники преисполнены решимости.

– Возможно, вам будет лучше проехать в экипаже. Налетчик, несомненно, узнает вас, даже если вы не узнаете его. Ему было бы подозрительно видеть вас, слоняющихся вокруг. Достаточно быстро проехать мимо в те часы, которые вы указали. – Он видел, что она не удовлетворена этой скудной ролью, и подбросил кроху утешения: – Разумеется, я буду держать вас в курсе всех значительных происшествий. Мне бы не хотелось занимать весь ваш день.

– Для меня нет ничего более важного, чем помочь вам, лорд Костейн. Умоляю вас, не думайте, что мы навязываемся.

– Вы очень добры.

Он добился успеха, переведя разговор на книги и пьесы, и через полчаса поднялся, чтобы уйти.

– Полчаса. Очень правильный визит, – подвела черту леди Лайман после его ухода. – Когда он снова посетит нас, Кетти?

– Очень скоро, мама.

– Будет ли он в Лондоне на Рождество? Вспомни о званом вечере, который мы планировали. – Так как это затевалось исключительно с целью привлечения Костейна, она, разумеется, стремилась увериться в том, что он придет.

– Я его не спрашивала.

– Простофиля! Спроси в следующий раз. Я не собираюсь связываться со всей этой кутерьмой, если он уедет домой, в Норсландское аббатство.

– Мама, ты не должна думать, что он ухаживает за мной, – сказала Кетти убежденно.

– Конечно, не ухаживает, когда выходит на улицу в такой вечер, как этот, и сидит полчаса, сдвинув свою голову с твоей в секретном разговоре? Мое дорогое дитя, не думай, что я слепа. Лорд Костейн сделает тебе предложение еще до середины зимы. Я должна заглянуть в «Дебретт» и посмотреть, какое имущество выпадает на долю третьего сына. Жалко, что он не оказался старшим сыном – маркизом, но в конце концов нет ничего плохого и в бароне.

Вскоре мать подтащила «Дебретта» к лампе для более внимательного чтения, Родни углубился в свое чтиво, а Кетти присела у раскаленной каминной решетки, ожидая возвращения Гордона.