Брак по расчету

Глава 27

Юля

Кажется, что вот только закрыла глаза. А уже будильник трезвонит. Сразу же проверяю Лию. Дочка спит рядом. Не захотела в свою кроватку. А мне только за радость обнять и поцеловать свою девочку.

Осторожно, стараясь не разбудить дочь, поднимаюсь с кровати. Быстро одеваюсь. С собой взяла простой флисовый костюм. Тепло и удобно.

– Доброе утро, – на кухне к моему удивлению уже колдует Сашка.

– Я думала, что ты еще спишь, – направляюсь к умывальнику.

– У меня уже привычка. Хоть за полчаса спать лечь, все равно проснусь к семи. Иногда так хочется вырубить этот внутренний будильник, а пока не пойму каким образом, если толькок головой об стенку, – усмехается и ставит на стол чашки с чаем. – Давай, завтракать и собирайся.

– Да я хоть сейчас, – смотрю на бутерброды, что приготовила подруга, и понимаю, что есть совершенно не хочу.

– Ешь давай, – чуть ли не приказывает эта девица.

А спорить с Сашкой себе дороже. Сдаюсь.

Пока завтракала, вызвала такси. Машинка приехала почти через двадцать минут. Да, это не столица. Но хоть так, это не до автобуса пилить на своих двоих.

– Я пригляжу за Лией. Так что ты не переживай за нее. Приедешь, тогда пойду домой, – обещает подруга.

– Спасибо тебе, – благодарю ее и выхожу из дома.

Еще почти полчаса до районной больницы. Хорошо, что не в соседний район увезли, а у нас тут оставили. Значит действительно не все так страшно, как я себе успела надумать.

Перед больницей захожу в магазин. Покупаю фруктов, воды, к чаю сладостей. А потом уже тороплюсь к зданию ЦРБ.

Поднимаюсь на этаж отделения кардиологии. Снимаю верхнюю одежду и надеваю бахилы. Прохожу по коридору к сестринскому посту.

– Здравствуйте, теть Зин, – узнаю знакомую.

– Юлька! – восклицает. – Ну наконец-то. Думала, ты уж и бабушку забросила, – качает головой осуждающе.

– Да что вы такое говорите!

– Пойдем, провожу. Ты хоть и рано, еще обхода не было. Ничего, – машет рукой, и я следую за ней.

Подходим к палате. Тетя Зина открывает дверь, проходит первой.

– Доброе утро, девочки, – бодрым голосом говорит она.

Горит свет.

В палате пять женщин в возрасте. На шестой койке у окна замечаю бабушку.

– Егоровна, смотри кто к тебе пришел, – кивает в мою сторону.

– Юля, – улыбается бабуля.

– Ну все, не шумите сильно. Не волнуй бабулю, ей нельзя, – дает наказ. – А вы – на анализы, – кого-то зовет.

Прохожу к бабуле. Ставлю пакет на тумбочку у ее кровати.

Обнимаемся.

Бабушка и так низенькая. А сейчас такое ощущение, что она стала еще меньше, еще старее. Так стыдно перед ней.

– Ты как тут? – оглядывает меня внимательно.

– Вчера еще с Лией приехали. Как только Саша позвонила и все рассказала. Но вчера к тебе не пустила.

– И правильно сделала. Вчера на капельницах пролежала. Сегодня вот, уже измеряли давление, нормализовалось. Еще пару дней понаблюдают и, может, выпишут.

Присаживается на край койки, а я на стул рядом.

– Давно как тебя не видела. Похорошела. Щечки, вон, появились.

Краснею под ее пытливым взглядом. Если же я ей раньше хотела рассказать про Владимира, то сейчас понимаю, что нельзя.

– Рассказывай, как вы там? Как справляешься?

– Да ничего. Все хорошо. Работаю в хорошем месте, платят хорошо. Лия в сад ходит. Ей нравится. Поступила учиться.

– Все как ты хотела, – одобрительно кивает. – Давай, организуй чаек, а то еще завтрака не было. Но уже и поесть хочется.

Нахожу где взять кипяток. Завариваю чай в пакетиках. Выкладываю на стол печенье с конфетками. Садимся с ней.

Обхватываю стакан пальцами. И понимаю, что сделала глупость, так как бабушка цепляется взглядом за кольцо.

– Юль, – хмурится, – а это что у тебя такое?

– Украшение, – стараюсь выглядеть спокойной.

– Украшение? Которое похоже на обручальное кольцо? Юль, ты мне врешь, наверное?

Черт! Кольцо! Оно сидит как родное, что я его не чувствую. Поэтому даже не вспомнила о нем.

Вся легенда по одному месту полетела…

– Я не хочу тебя волновать, баб, – отставляю стакан в сторону.

– Уже, Юля, уже, – вздыхает бабушка. – Больше всего ты тогда нас с матерью разволновала, когда Лией беременна была. Что на этот раз?

Снова это жуткое чувство вины. Будто кого-то подвела. Словно что-то не то сделала. Что-то постыдное, неприятное, ужасное…

Закусываю щеку изнутри. Но от пытливого взгляда бабушки никуда не деться.

– Доброе утро, – в палату входит мужчина в халате. Врач. – А что это у нас посетители в неположенное для посещений время? – хмурится.

– Это ко мне, Степан Дмитрич, – говорит бабушка. – Попросила пропустить внучку. Давно не видела.

– Чтобы было в последний раз. А то никакой вам выписки пораньше, Вера Егоровна, – бубнит мужчина. – Выйдите, пожалуйста. Сейчас обход пройдет, войдете, – говорит мне.

А я и рада быстрее выйти. Хоть немного отсрочить разговор с любимой родственницей. Что и делаю, выходя из палаты, и сажусь на скамейку у стены. Затылком откидываюсь назад. Медленно вдыхаю и выдыхаю.

Из-за двери слышится голос врача. Прислушиваться бесполезно, все равно ничего не понять. Попозже подойду, узнаю, как у бабушки обстоят дела со здоровьем. Опускаю голову, утыкаясь взглядом в кольцо. Надо было снять. А рука не поднимается этого сделать. Обхватываю пальцами другой руки колечко. Кручу его на пальце.

– Мужчина, вы куда?! – слышу недовольный возглас медсестры.

– Мне нужно к Вере Егоровне, – заявляет с уверенностью знакомый голос.

Оборачиваюсь и вижу, как по коридору в мою сторону шагает Владимир. Мое сердечко на мгновение замирает, а потом подскакивает к самому горлу, задавая новый ритм своей работы. Пульс зашкаливает.

И когда я перестану так на него реагировать?

Поднимаюсь со скамейки. Прячу руки за спину. Только сейчас понимаю, как я одета. Ему вряд ли понравится.

О чем я вообще?

– Юля, – подходит ко мне и притягивает к себе за плечи, тут же обнимая.

Утыкаюсь носом в грудь, обхватывая за его талию. Вдыхаю уже так полюбившийся его запах.

Выдыхаю.

Становится так спокойно и радостно. Вот он. Рядом.

– А как ты тут оказался? – чуть отстраняюсь и, подняв голову, заглядываю ему в глаза.

– Торопился. Волновался. Где твой телефон? – чуть хмурит брови.

Поджимаю губы и пожимаю плечами.

– Потеряла, – выходит виновато.

Я ведь так и не смогла найти телефон. Видимо где-то выронила.

– Главное, что я тебя нашел, – снова прижимает к себе, целуя в висок.

Владимир

Стоило только самолету приземлиться, я готов был бежать! Никогда я еще не оказывался в подобной ситуации. Когда нужно быть в другом месте. Срочно. Прямо сейчас. А не могу. Обычно у меня все рассчитано. Каждый шаг выверен и обдуман, взвешен. Поэтому никогда я не сталкивался с ощущением беспомощности. Сейчас же я это прочувствовал на себе так, что никогда больше не хотел бы испытать подобное.

Отзваниваюсь Огневу, как только подхожу к своей машине на парковку. Предупреждаю, что я в столице и на связи.

Сажусь за руль. Настраиваю навигатор. Выбираю самый быстрый маршрут. Успеваю проскочить пробки. И только выезжаю за пределы города, как мой телефон издает сигнал.

Смотря на дорогу, нахожу рукой гаджет и, разблокировав его, открываю сообщения. Входящее числится от Юли.

Выдыхаю с каким-то неописуемым облегчением. открываю его и пробегаюсь взглядом по буквам.

Не сразу понимаю что написано. Приходится съехать на обочину и еще раз вчитаться.

“Володя, извини, но я больше не хочу с тобой жить. Это все не для меня. Я тебя не люблю. Съезжаю немедленно. Не ищи меня”.

Читаю еще и еще раз. Пока до меня не доходит смысл ее слов.

– Какого черта происходит? – ругаюсь вслух.

Уставляюсь на дорогу, задумавшись и переваривая прочитанное.

Нажимаю на кнопку вызова. Пусть сама все скажет. Что за…?

Сначала идут гудки, потом сброс.

Набираю еще раз. Но картина повторяется.

Выругиваюсь нелицеприятными словами.

Ерунда какая-то.

Включаю поворотник и выезжаю на дорогу. Пусть все мне объяснит. А то хрен пойми как все это понимать.

Ехал и думал. Что произошло? Какого черта она сорвалась, когда просили дождаться меня…

А когда приехал в деревню эту, к ее дому. Вошел в дом и застал там ее подружку с дочкой на руках.

– Где Юля? – спрашиваю сразу, не понимая, что эта пигалица тут делает.

– А… – смотрит на меня удивленно. – А вы тут как?

Лия, увидев меня, тянет тут же ручки.

– Па, – вырывается у нее еле слышно.

Саша ее отпускает, и малышка идет ко мне.

– Привет, принцесса, – подхватываю ее на руки, девчонка обхватывает за шею и кладет головку мне на плечо. – Так где наша мама? – спрашиваю, а сам смотрю на застывшую девушку.

– Юля у бабушки в больнице.

– Что с бабушкой? Что-то серьезное? – настораживаюсь.

– Давление.

– Ясно. Сейчас ты мне скажешь, куда ехать, и если не сможешь, то Лию заберу с собой.

– Нет, я смогу и… не знаю, говорить вам или нет, – мнется, отводя взгляд.

– Что именно говорить? – спрашиваю, ставя дочь на ноги. – Я еще не спросил, почему послала моего безопасника, когда он тебе звонил.

– А, так вот кто это был. Ну извините, не представились, – фыркает. – И вообще, из-за вас баба Вера попала в больницу. Так что… – пожимает плечами.

Ненавижу эти бабские закидоны. Сказала, так договаривай до конца. Какого все вокруг да около юлить?

Добиваюсь в итоге правду, и картинка складывается.

– Значит, не Юля мне писала, – понимаю.

– Она телефон свой найти не может, – получаю подтверждение от девушки.

Еду в больницу. Там быстро нахожу нужное кардиологическое отделение. А когда вижу сидящую у стены Юльку, становится легче. Вот она, девочка моя. Моя. И нечего тут выдумывать какие-то оправдания. Вляпался в нее по самые уши.

А когда вижу ее взгляд, окончательно успокаиваюсь.

В ясных голубых глазах удивление, радость плещется. Мне другого и не надо.

– Извини, что так вышло, – говорит тихонько.

Обнимаю ее, она меня. Вечность бы так простоял.

– Новый купим, не переживай.

– Да я не про телефон, – мягко улыбается. – Ты сорвался. Как командировка? Успел дела переделать? – заглядывает в глаза.

– Успел. Все хорошо. Но это не так важно, как здоровье твоей бабушки.

– Молодые люди, – из палаты выходит врач. – Бабулю можно навестить. Но очень осторожно. Никакого волнения, иначе больше не пущу вас до самой ее выписки, – дает наказ и грозит пальцем доктор.

Юля

В палату входим и все замирают, увидев мужчину.

– Мы на завтрак, – засуетились женщины.

Только бабушка осталась сидеть на кровати, смотря на нас с Владимиром.

Когда остаемся втроем, Ярцев здоровается с бабушкой. А та долго молчит и разглядывает моего мужа.

Я беру его за руку, переплетаем пальцы. Чувствую его поддержку. И мне кажется, что он даже моей бабушке не даст меня в обиду. А она может отчитать. Но не за это я переживаю. А за то, что она может не принять моего мужчину. Ведь моего?

Перевожу взгляд на Владимира.

Бабушка качает головой и отводит свой взгляд в сторону.

– Вера Егоровна… – начинает мужчина.

– Молчи, – машет рукой бабушка, так и не повернувшись в нашу сторону.

Мы с Вовой переглядываемся, не понимая.

– Вы извините… – снова предпринимает попытку заговорить, но бабушка снова машет рукой.

– Непонятливые вы, Ярцевы, – выдает наконец она, удивляя нас. – Что отец твой, что ты.

– Не понимаю, – говорит Владимир.

Да и я тоже.

– Зачем ты с моей внучкой? Для чего? – пытливый взгляд старых, почти бесцветных голубых глаз.

– Люблю, не поверите?

Такому ответу я удивляюсь и уставляюсь на Ярцева. А мне он ничего такого не говорил. Но я еще переспрошу. Может, все-таки он из-за бабушки так отвечает?

– Нашел отговорку, – хмыкает бабушка. – Яблочко от яблоньки…

– Загадками говорите, Вера Егоровна. А прямо, по делу?

– А что по делу? Судьба видимо у девочек моих с вами быть. Что твой отец был влюблен в мать Юли, что ты… если не врешь, в Юльку мою, – снова качает головой.

Вот это поворот… как это понимать? Дядя Саша и мама?

Владимир

Вот эта фраза просто выбивает землю из-под ног. Отец и мать Юли… К чему ведет в моем воображении? Даже страшно произнести предположение вслух. Такое может быть только в самых банальных мелодрамах. Она – моя сестра? Да нет… ну не может же так судьба отыграться на мне.

– Мой отец и… – начинаю говорить, а у самого язык не слушается.

– Они встретились в Москве. Твой отец немного старше Светланы. Но у него уже были вы. Двое детей, женат. Я видела, что происходит с моей дочерью. Видела, как ломает от правильности. И Сашу я помню хорошо, молодой еще, красивый… – вздыхает бабка. – Но только представьте: влезть в семью, где двое маленьких детей, мальчишек, которым нужен отец. Света сделала правильный выбор, – подытоживает. – Хоть и дался он ей не легко. Не буду скрывать, что я внесла свою лепту. Да, – смотрит на меня, – на чужом несчастье счастья не построишь. Рабочая поговорка-то!

Бабка кремень!

– А потом? – спрашиваю.

Смотрю на Юлю. Она бледная как мел. Беру ее прохладную ладонь в свою, хочу согреть. Даже не хочу думать, что сейчас в ее красивой головке творится. Ведь примеряет все на себя. Ничего, только выйдем отсюда, я направлю все ее мысли в правильное русло.

– А что потом? Света вышла замуж. Сергей хорошим был мужиком, да вот спился. Но если бы не он, не было бы Юли, – зачем-то делает на этом акцент. – А потом, когда Юлька приехала с Сашей, Светка чуть с ума не сошла. Старые чувства ожили. Он помог нам. А потом Светы не стало, – замолкает Вера Егоровна. – Увидев тебя сейчас, сразу поняла, кто такой. Ты с отцом – одно лицо. Женились, значит? – качает головой, посмотрев на внучку. – И не сказала… Не так мы тебя с матерью воспитывали.

– Баб, я не хотела тебя волновать, – краснеют щеки девушки.

– Я оказался слишком настойчивым, и Юля не смогла отказаться от моего предложения, – заступаюсь. – Но будьте уверены, она никогда не пожалеет, что сказала мне “да”.

– Смотри, какой самоуверенный, – хитро улыбается бабка.

– Ну, – хмыкаю, – какой есть.

– От судьбы, как говорят, не уйдешь. Не у старшего поколения вышло быть вместе, так у младшего, – не радостно звучит ее умозаключение.

– Вам это не нравится, – даже не спрашиваю. Это и так видно.

– Нет, – складывает руки на столе, сцепляя пальцы в замок. – У нас девочка маленькая, – прищуривает глаза, словно сканирует. – Не родная тебе. Как относиться будешь? Не рОдных редко когда любят как своих.

– Баб, – хочет остановить ее Юля.

– А что “баб”? – хмуро кидает на внучку взгляд. – Своих родите, и что дальше? Лию ко мне привезете? Знаю я такие семьи, когда первый ребенок никому не нужен был. По мне так лучше развестись и жить как жили. Вы, – смотрит на меня, – Ярцевы, своей жизнью. А мы уж как-нибудь справимся и без вас.

А вот это уже мне не нравится. Кто она такая, чтобы сейчас все решить за нас троих? Да, Лия теперь моя.

– Вера Егоровна, вы меня заранее извините, если я сейчас выскажусь грубо. Но это не вам решать. Девочки – моя семья. Моя! Как бы вам не хотелось обратного, этого не будет. Про родных и не родных я все прекрасно понимаю, и не собираюсь вас уверять в чем-то. Это лишь наше с Юлей дело. Ваше мнение мы услышали, следовать ему не собираемся. А Лия меня сегодня папой назвала. Думаю, абы кого дети родителями не называют, – ставлю точку в этом разговоре.

Бабка пялится на меня, поджав губы. Юля, закусив губу, еле сдерживает слезы.

– Поедем мы, – поднимаюсь и подаю руку жене, она тут же хватается за нее. – Вас мы не бросаем. Готовы предложить перебраться к нам. С правнучкой будете время проводить, да лечением вас обеспечим более высокого уровня.

– Я свой дом не оставлю. А за предложение спасибо, – выдает сухо.

Но я не обращаю внимания на это и тяну Юлю за собой из палаты. Пусть бабка свыкнется с новыми реалиями.

Юля

Выходим на улицу из больницы, и тут же оказываюсь в крепких объятиях Владимира. Его запах меня окутывает. Обнимаю в ответ, уткнувшись носом в его пальто, и выдыхаю расслабляясь.

Как же хорошо, когда он рядом. Мне безумно нужна была его поддержка.

– Пойдем, – отстраняется. Пробегает взглядом по окнам больницы и снова ведет меня за собой.

Помогает сесть в машину. А оказавшись рядом, притягивает меня к себе и целует.

Закрываю глаза, и голова кругом от того, какой нетерпеливый поцелуй.

– Как хорошо, что все решилось, – наконец отпускает мои губы, но упирается своим лбом в мой.

Дышим одним воздухом.

– А это правда? – спрашиваю, потому что не терпится узнать, правда ли Лия его так назвала.

– Что?

– Про папу? – ловлю его взгляд, улыбку.

Он понял, о чем я.

– Да, можешь у подружки спросить. И мне чертовски приятно было это слышать.

– Я даже не знаю, радоваться ли этому, – волнение окутывает.

– Чтобы этого больше не слышал, – звучит строго. – Теперь, надеюсь, ты понимаешь, что ни о каком разводе речи и быть не может? Дочь меня признала. Смирись, – улыбается.

Заводит машину и выезжает на дорогу.

Лия нас встречает с улыбкой. Тянет руки. Не ко мне. А к Владимиру. Он раздевается быстро и берет дочь на руки. Девчонка хохочет, касаясь ладошками его заросших щек.

– Папа, папа, – тараторит малышка.

А у меня сердечко от нежности готово вырваться из груди.

– Я даже не знаю, как это прокомментировать, – упирает руки в бока Сашка, наблюдая за этим весельем.

– А комментарии и не требуются, – отвечает. – Лучше придумай объяснения, почему послала моего безопасника. А то встретитесь, он же спросит, – и уходит с ребенком в комнату, оставляя нас с подругой на кухне одних.

– Нет, все же я рада, что вы вместе. Нормальный мужик же, да? – смотрит на меня.

Еще какой.

– Угу, – киваю. – Когда это ты послала Огнева? – удивляюсь.

– Откуда я знала, кто это тебя спрашивает? – хмурится Сашка. – Перегнула чуток, – виновато пожимает плечами и улыбается.