Бывшая жена. Ложь во имя любви (СИ)

Глава 22. Аврора

До фонда я всё же добираюсь, пусть и спустя несколько дней после запланированного визита. А эти дни были заняты покраской стен в магазине — монотонный, почти медитативный труд.

Кисть в руке, запах свежей краски, ровные мазки… Это помогло отвлечься от ненужных мыслей, которые, как тени всегда рядом. Скользят по краю сознания и шепчут что‑то невнятное.

— Привет, — улыбаюсь мальчишке семи лет, который встречает меня у входа. Его глаза светятся, но улыбка… Она не такая, как у обычных детей.

В этих стенах улыбки особенные. В них нет беззаботного азарта, искрящегося восторга или дерзкого вызова. Здесь тихая благодарность и вымученное принятие. Как будто каждый из них давно усвоил, что радость — это роскошь, которую нужно беречь, а не растрачивать впустую.

— Будем сегодня читать? — тут же спрашивает он, и я киваю, чувствуя, как внутри что‑то теплеет.

— Конечно. Давайте вы выберете книгу, а я пока подготовлюсь, — отвечаю, стараясь, чтобы голос звучал ровно и уверенно.

Он отзывается на мой план знаком «палец вверх» и плавно отъезжает на своём кресле в сторону комнаты отдыха, где мы обычно проводим время. Колёса тихо шуршат по линолеуму, и этот звук уже кажется мне привычным.

Ставлю пакеты на пол, аккуратно перекладываю вещи. Нужно не перепутать, где канцелярия, разные средства, что и для какого возраста предназначено. Потом передам медсестрам, чтобы всё раздали правильно.

Я старалась выбирать все яркое: блокноты, цветные карандаши, фломастеры, стикеры и небольшие игрушки.

— Аврора?

Привстаю с корточек, оглядываюсь на голос. Рядом стоит та самая женщина Димы — Ольга.

Её белый халат словно растворяется в приглушённом свете коридора, а яркую шапочку с забавными рисунками, то ли зверушки, то ли сказочные персонажи, точно выбрали специально разбавить стерильность этого места.

— Здравствуйте, — говорю я, выпрямляясь.

Она улыбается, взгляд падает на пакеты у моих ног.

— Спасибо за то, что делаете для них. Я наслышана о вашем вкладе, — её голос тёплый, но в нём звучит что‑то ещё.

Не то восхищение, не то осторожное любопытство.

— Да, — отвечаю коротко, хоть и разговаривать особого желания нет.

Каждая моя фраза кажется лишней, будто я вынуждена оправдываться за то, что просто пришла.

— Дима не раз говорил про ваше доброе сердце, — добавляет она, и я невольно сжимаю пальцы в кулаки.

Если бы она не была врачом здесь, я бы свела разговор на нет. Но в этом месте, я не буду показывать столь мизерную в сравнении проблему.

И почему она каждый раз старается напомнить о нём? О человеке, которого я как раз стараюсь не вспоминать, потому что его следы всё ещё ощущаются в каждом уголке моей жизни.

— При всём уважении, — говорю я, натягивая вежливую улыбку, — не нужно каждый раз упоминать о том, что вы…

В этот момент её окликают, и я замолкаю, благодарная за неожиданную паузу.

— Минуту, Серёжа, — оборачивается она к медбрату: — Пока Прокофьева в процедурный привезите.

Её взгляд возвращается ко мне, и в нём я не могу разобрать, что таится. То ли какое‑то подозрение, то ли будто идея, которую она пока не решилась озвучить.

— Напомните, вы сегодня здесь до которого часа? — спрашивает женщина, и я мгновенно хмурюсь.

Этот вопрос снова выглядит как посягательство на моё личное пространство. На то, что я так тщательно оберегаю. Свои мысли, чувства, и границы.

— Не думаю, что у вас будет свободная минута, — констатирую я, давая понять, что не намерена вести светские беседы вне помощи фонду и детям.

— Аврора, то, как категорично вы настроены, заставляет меня задуматься кое о чём… — она делает шаг ближе, и я чувствую, как внутри поднимается волна раздражения.

Веду головой, вскидывая бровь. Ольга подходит ещё чуть ближе, её голос становится тише.

— Вот только не уверена, готовы ли вы это услышать…

Смотрю в глаза женщины, которая изучает меня так, будто впервые видит. В её взгляде смесь любопытства и осторожности, как будто она пытается разгадать загадку, но боится спугнуть ответ.

— Знаете, вы, полагаю, переходите всевозможные границы вежливой беседы, — говорю я, хватая пакеты с канцелярией и средствами гигиены.

— Что вам сказал Дима? — она бросает это резко, почти с вызовом, и я застываю, опешив от подобной беспардонности: — Думаю, нам есть что обсудить, — продолжает она уверенно: — Я через двадцать минут буду в кабинете, подождите, пожалуйста. Прямо по коридору, кабинет главного врача, номер три‑три‑пять…

Сказав это, она быстрым шагом уходит в сторону процедурного кабинета, а я так и остаюсь посередине коридора. Стены, разрисованные яркими мультяшными персонажами будто сжимаются вокруг меня, а внутри хаос.

Собственные противоречия смешиваются в огромный валун, который давит на грудь и мешает дышать.

Какую сторону выбрать? Убежать, не оглядываясь, или всё же пойти в этот кабинет и услышать то, что она хочет сказать?