Бывшие. Я разлюблю тебя завтра

Глава 3

С трудом удерживаюсь, чтобы не двинуть по лицу этого самодовольного хама. Столько лет прошло, а он манерам так и не научился. Сволочь!

Но бить нельзя, мне ещё нужна эта работа. Алексей Сергеевич, управляющий клубом, предупреждал нас заранее: “Если к вам пристал кто-то из посетителей, лучше обратитесь к охране, но с гостями вы должны быть исключительно вежливы”.

Беру себя в руки. Прячу чувства подальше. Это всего лишь работа и Алексеев всего лишь клиент. Хамоватый и наглый, но всё же просто посетитель клуба и, я должна остаться спокойной и уравновешенной. И так достаточно того, что я плеснула ему в рожу воду. Хоть бы не нажаловался.

— Не зазнавайся Алексеев. Я совсем не рада тебя видеть. Прошу прощения, мне надо работать, — каждое слово даётся с трудом, будто во рту стекло пережёвываю, особенно извинения.

Отхожу от столика, а мысленно посылаю во все места, куда только можно.

Ненавижу его. Ненавижу! За то, что сделал, за то, что сейчас здесь сидит, а это значит, не спился и не истаскался, как я думала всё это время.

Руки трясёт. Прошу Мишку прикрыть меня, пока я в уборную схожу. А в раздевалке замечаю Вику, которая, наконец, соизволила приступить к работе. Вот кого можно скормить Алексееву. А она только рада будет перед носом богатого дядьки покрутить. Несмотря на то, что у неё есть муж, которого она вечно подозревает в измене, она и сама не ангел.

— Вик, — подхожу к ней с просительным выражением лица, как часто любит делать она. — Вик, можешь обслужить первый вип-столик? Там мой знакомый сидит, не хочу, чтобы кто-то узнал, что я здесь работаю. Ты же знаешь мою маму.

— Красивый? — примирительно спрашивает Вика.

— Ага. Ты таких любишь. Ещё и деньгами сорит. Вон Мишке два косаря чаевыми заплатил.

— О! Такой мужчина мне очень и очень нужен. Спасиб, Ликусь. Сама от золотого куска отказываешься.

Киваю с грустным выражением лица мол “что поделать”, но на самом испытываю огромное облегчение, что больше не придётся подходить к этому уроду.

Прячусь в раздевалке. Забираюсь на диванчик с ногами, обхватываю колени. Понимаю, что надо успокоиться, но меня вновь накрывают воспоминания.

_______________

— Лукерья! Луша! Доча! — зовёт мама, когда девчонки заводят меня домой. — Луша, что случилось?

Я успела выскользнуть из комнаты, когда Рам спустился вниз к друзьям. Подруги помогли мне добраться до дома. Я ничего им не рассказала, вообще не могла говорить. Они окликали меня, а я молчала.

Как признаться подружкам в том, что они не зря за меня переживали. А Рам просто чудовище.

— Лушенька моя, да что ты молчишь? Ты хоть слово скажи, — причитала мама, растирала мои руки и без конца обнимала, прижимала к себе, будто хотела растопить мою немоту свою теплом.

— Девочки, ну вы хоть скажите, что с ней случилось? Обидел кто-то?

— Не знаю, Мария Афанасьевна, сами не можем понять.

Мама охнула, запричитала. Ненадолго отошла, чтобы проводить девочек до дверей и вновь вернулась ко мне. Взяла за руки, посмотрела в глаза.

— Луша, скажи правду. Я не буду наказывать. Татарин твой что-то сделал?

Стоило маме только заговорить про Рамиля, как слёзы брызнули из глаз. Мне даже говорить ничего не пришлось. Она итак всё поняла.

Ну вот как? Как она догадалась?

— Господи, Лукерья! Я же говорила. Сколько раз я тебе говорила.

— Прости мамочка, — я уткнулась в её плечо и плакала, долго плакала, а мама поглаживала мою спину.

— Я хочу заявить в полицию, мам, — пробормотала я, когда слёзы немного утихли.

— Зачем?

— Он изнасиловал меня. Я была против. Пусть его накажут, посадят, — шептала я лихорадочно.

Мама покачала головой.

— Луша, подумай как это позор. Для моей церкви, для меня. Мать, которая не смогла уследить за своим дитём. Нет, Лукерья. Если я что-то для тебя значу, ты не пойдёшь в полицию. Мы забудем про этот случай, и ты больше никогда не будешь встречаться с этим извергом. Он ещё своё получит, в библии сказано: “Каждому воздастся по делам его”. Бог тебя не оставит. А ты молись и вымаливай свой грех перед богом.

Я замолчала, потупив взгляд. Мама всегда была истинно верующей, даже можно было сказать горячо верующей. В тот момент мне стало безумно стыдно за то, что я подвела её.

— И пусть только попробует показаться на нашем пороге, — продолжила мама, увидев моё смирение. — Я сама схожу к его матери и выскажу ей всё, чтобы знала, какое чудовище она воспитала.

— Нет, мама. Пожалуйста. Не надо. Я обещаю не пойду в полицию, но и ты не ходи к ним. Прошу тебя.

Мама всё же дала мне обещание, что не пойдёт выяснять отношения ни с Рамилем, ни с его мамой.

Мы просто забыли об этом случае. Рамиля мама, как и обещала не то, что на порог даже в подъезд не впускала.

А когда не пришли месячные, и УЗИ показало беременность в шесть недель, мы спешно переехали в другой город.

__________________

Как бы я хотела всё забыть, и ведь почти забыла. Но появление Рамиля всколыхнуло прошлое.

— Решила спрятаться от меня? — доносится со стороны входа ненавистный голос бывшего.