Бывший-босс. Ты мой папа? (СИ)

Глава 11

— Солнышко, ты помнишь, что сегодня тебя заберёт Оксана?

Ксюша энергично кивает, её светлые косички подпрыгивают.

— Да, я помню! И завтра тоже.

— Всё верно, — я приглаживаю ей волосы. — Я уеду всего на два денёчка, хорошо?

Ксюша смотрит на меня с детской серьёзностью.

— Ты просто поработаешь, а потом вернёшься, правда?

Я мягко улыбаюсь.

— Конечно, я поработаю и вернусь. Вечером ты можешь мне звонить — попроси Оксану, и она наберёт мой номер. Поболтаем по видео, идёт?

— Идёт! — радостно соглашается Ксюша.

Я прижимаю её к себе, вдыхая тёплый детский запах.

— Солнышко моё, я буду очень-очень сильно по тебе скучать.

Ксюша с важным видом кладёт ручки мне на плечи.

— Мамочка, не переживай. Я пригляжу за Оксаной.

Я смеюсь.

— Я знаю, ты у меня очень самостоятельная девочка. А давай так — я привезу тебе из командировки подарочек. Договорились?

Глаза Ксюши загораются.

— Привези мне косметику для принцесс!

— Хорошо.

Я целую её в щёчку.

— Я люблю тебя. Хорошего тебе дня.

— И я тебя люблю, мамочка! Хорошего тебе дня!

Она, словно маленький вихрь, срывается с места и бежит к детям. Я ещё немного смотрю ей вслед, пока не чувствую лёгкую тяжесть в груди — разлука даже на пару дней даётся мне тяжело.

Собираюсь с мыслями, сажусь в машину и еду домой.

У моего дома уже стоит машина Макара.

Чёрная, дорогая, конечно же.

Он выходит из неё, опирается на дверцу и скрещивает руки на груди.

— Не опаздываешь, похвально, — произносит он с лёгкой ухмылкой.

Я закатываю глаза, достаю с заднего сидения сумку и пересаживаюсь в его машину.

— Куда ты ездила с утра? — буднично спрашивает он, заводя двигатель.

— Совершенно не твоё собачье дело, — отвечаю с милой улыбкой.

Макар глубоко вздыхает.

— Да, это будет сложно.

— Вот тут я с тобой полностью согласна.

— Ехать часов семь, — сообщает он, включая навигатор.

— Прекрасно.

— Мне кажется, не стоит растрачивать драгоценное время просто так, — говорит он, бросая на меня взгляд. — Мы можем провести его с пользой.

Я усмехаюсь.

— Отличная идея! Я тоже так думаю.

Снимаю кофту, сворачиваю её и подкладываю под голову. Устраиваюсь поудобнее, закрываю глаза и делаю вид, что засыпаю.

Из-под ресниц вижу, как Макар сжимает руль и медленно качает головой.

— Не совсем это я имел в виду, — ворчит.

Первые два часа я действительно пытаюсь подремать, но потом сдаются мои ноги — затекают так, что это просто невозможно игнорировать.

Выпрямляюсь и потягиваюсь, задевая локтем Макара.

— Ты бы хоть предупреждала, чтобы я успел уклониться.

— Зачем? Весь смысл в том, чтобы ты не успел.

Дорога петляет между холмами, выстланными жухлой, но упрямо живой травой. Я смотрю в окно, делаю вид, что любуюсь пейзажами.

Мы слишком близко, чтобы игнорировать друг друга, и слишком далеко, чтобы говорить по-человечески.

— Хочешь перекусить? — неожиданно спрашивает Макар.

— У тебя в машине есть еда?

— Нет, но через двадцать километров будет заправка с кафе.

— Если там будет нормальный кофе, то я готова даже не спорить с тобой следующие пятнадцать минут.

— Двадцать.

— Торгуешься?

— Ещё бы.

Я закатываю глаза и смотрю в окно.

— Слушай, помнишь, ты раньше терпеть не могла, когда я слушал джаз в машине?

— Почему раньше? Я и сейчас… Много чего терпеть не могу. Джаз в машине, пробки по утрам, а ещё — когда меня предают.

Он стискивает руль чуть крепче.

— Ну, я думал, может, теперь у тебя музыкальный вкус изменился.

Включает трек.

Синатра. Классика.

Именно та, под которую я когда-то заснула на его плече по пути с нашей бессонной ночи на берегу моря.

Я делаю глубокий вдох.

Он помнит.

Чёрт бы его побрал.

— Ты же знаешь, что я специально врубаю рок в наушниках, когда ты включаешь Синатру, — бурчу. — Мстительный рефлекс.

Он смеётся.

И я почти улыбаюсь.

Почти.

Трек играет дальше, он не переключает.

— Слушай, — вдруг говорит он, не глядя на меня. — А как ты вообще всё это вытянула одна?

— Что — всё?

— Ну… Вообще всё. Ты уехала. Даже не все вещи забрала. Знаю, что больших сбережений у тебя не было. Ты уехала без плана, без объяснения. А в итоге — руководишь отделом и, кажется, очень даже неплохо справляешься.

Мой взгляд цепляется за собственное отражение в стекле. Там женщина. Уставшая, упрямая.

Немного злая.

— А что, у меня был выбор? — Пожимаю плечами. — Мы, женщины, вообще странно устроены. Нас бросают, нас гнут — а мы, чёрт возьми, цветём.

— Как сорняки?

— Как сирень после заморозков, — парирую.

Снова между нами воцаряется тишина.

Но уже не такая гнетущая.

И мне остаётся лишь молиться всем известным богам, чтобы и дальше наша поездка продолжалась в таком молчании.