Царица Теней: возвращение Персефоны (СИ)

Глава 31. Нити сна

Гермес переминался с ноги на ногу у входа во дворец Зевса, куда утром вошла Геката. Он волновался. С того самого разговора на дороге Мёртвых он не находил себе места, всё ждал встречи, искал её, чтобы увидеть взгляд опаляюще-томных глаз. Сердце до сих пор неприятно саднило, обозначая, что случилось нечто необратимое и опасное по своей сути, но Гермес не унывал. В конце концов, он не боялся ни Афродиты, ни её маленького проказника с луком, хотя, может быть, и стоило.

«Определённо стоило», — подумал Гермес, когда закат окрасил ступени дворца, на которых, словно сотканная солнечными лучами, возникла Геката. Она быстро спустилась и направилась к Золотым Вратам, не обращая ни на кого внимания. Он едва не упустил её. — Геката… Геката!

Она услышала, но не остановилась — такая же строгая, надменная и желанная, какой Гермес запомнил её. Он в два шага сократил расстояние между ними и пошёл с ней в ногу.

— Геката, что там? — он махнул рукой в сторону дворца Зевса.

В этот момент сверкнула молния, и Олимп сотрясся от раскатов грома. Геката взглянула на него.

— Как видишь…

— А в деталях?

— А в деталях, — вздохнула она, — твои попытки передать Зевсу мои слова оказались безуспешными. Он потребовал от Аида вернуть Персефону, Аид отказался, ссылаясь на их сделку… настоящей причины не назвал. Деметра не одобрила правила этой игры, Аид покинул Олимп, а Зевс остался… — Геката улыбнулась уголком губ, — и принял бой.

— Деметра не прекратит зиму, не перестанет уничтожать земли?

Геката пожала плечами.

— Полагаю, перестанет. Ей некуда деваться, я сообщила, что Аид и Персефона разделили гранат, и что теперь никто не отнимет у царицы её царства… но и неволить никто не будет.

Гермес едва поспевал за ней. Ничего из сказанного его не удивляло, но и не радовало. Больше не было нужды спускаться в царство Теней и, возможно, больше уже не будет. Отношения между братьями стали портиться, Совет Триединства проводился всё реже, Аид почти не появлялся на общих собраниях Олимпийцев, хотя должен был. Не то чтобы Гермес любил посещать царство Теней, но сама мысль о том, что у него больше не будет причин увидеть Гекату, пугала.

— Постой! — в шаге от границы защитного барьера, за пределами Золотых Врат Гермес, наконец, нашёл причину задержать её.

Она остановилась. Он скользнул ей за спину, невесомо коснулся плеч и склонился к уху.

— Прекрасная многоликая богиня, яркое солнце царства Теней… — сказал он загадочным низким голосом, от которого у женщин пробегали мурашки по спине, а колени подгибались. Только, желая очаровать богиню, Гермес попал под её чары сам. Сердце сжалось от почти болезненной нежности, когда он ощутил аромат древесной коры и яблок, исходящий от её кожи.

Геката перехватила его руку и обернулась. Они оказались очень близко друг к другу, нос к носу, так что если бы его не одолело непривычное оцепенение, он мог бы сделать небольшое движение вперёд и поцеловать её.

— Льстец! — Геката коснулась его подбородка, приподнимая, и тут же убрала руку. — Что тебе нужно? Только быстро, я не в настроении выслушивать долгие речи.

— А… я… я должен тебе, — на ходу придумывал Гермес, — твоя информация была ценнее моей. Что я могу сделать для тебя, чтобы покрыть этот долг?

— Пустое, Вестник, — Геката сделала два шага назад и добавила, прежде чем раствориться в воздухе алым сиянием. — Мы ничего не должны друг другу.

***

Недвижимые воды Стикса дрогнули, когда на тропе, ведущей от Тёмных Врат, показалась Геката. Серым призраком, мерцающим во мраке царства Теней, она спустилась к берегу, прикрыла глаза и выдохнула. За спиной остался Олимп, грозный Зевс, потерявшая всякое чувство достоинства Деметра… и он. Геката всмотрелась в серые ступени причала, на которых отпечатались следы Харона, забравшего очередную партию теней. Возвращаться не хотелось.

Всё время, пока Персефона находилась здесь, Геката не оставляла попыток убедить Аида поступить правильно, а вместе с тем успокоить Деметру и заставить её мыслить здраво. Не получалось ни то, ни другое. Чем сильнее влюблялся Аид в Персефону, тем злее и непреклоннее становилась Деметра. Возможно, Гекате вообще не стоило в это лезть, но она точно знала, что всё равно не смогла бы стоять в стороне.

Её взгляд упал на собственное отражение в реке — чёрный пеплос, лёгкая вуаль вокруг плеч. Геката провела пальцами по переносице, будто стёрла невидимую грязь, и прикрыла глаза, когда на лбу проступил маленький серебряный месяц. Она чувствовала себя измотанной и преданной, хотя никто, по сути, не предавал её. Ни Аид, ни Деметра не обязаны были оправдывать её ожиданий, Геката сама возложила на них эту ответственность, и пострадала тоже сама. Светлая Деметра, покладистая и добрая, вдруг стала не похожа на себя, свела дружбу с Артемидой, которая всегда по-особенному выделялась среди богов, начала распускать слухи об Аиде, не имеющие ничего общего с действительностью. Сам Аид ушёл от неё недалеко: он разделил с Персефоной гранат, даже не потрудившись сообщить об этом, хотя сам говорил о доверии и понимании, о взаимоуважении и дружбе. Если бы Морфей не проговорился о гранате, Геката бы узнала это только от самой Персефоны или того хуже — уже на Олимпе, при встрече с Зевсом. Аид не мог не помнить, как тяжело Геката покидала Олимп, и уж тем более не мог не знать, какой серьёзный разговор её там ждёт, и всё же решил утаить самое важное. Утаить от неё — богини, которую он называл близким другом. Гекате пришлось признать, что она снова вошла в те же воды: доверилась ещё одному верховному богу и обманулась.

Обида при мысли об этом захватила её в свои сети и сковала сердце так, что Геката не заметила пурпурную нить, подкравшуюся сзади. Нить успела бесшумно юркнуть под вуаль, спуститься по руке и крепко обвить запястье, прежде чем Геката обратила на неё внимание. Пугаться или сопротивляться было поздно — нить утянула Гекату в божественное перемещение и выбросила в груду летающих обломков дворца Владыки Аида.

Место, где раньше располагалась обширная терраса с рядом колонн, выглядело так, будто по нему прошла воронка мощнейшего урагана. Обломки, комья земли и пепел — всё хаотично летало в воздухе, сталкиваясь, угрожая любому, кто будет достаточно неуклюж, чтобы не успеть увернуться. От концентрации божественной силы кружилась голова. Геката сосредоточилась на пурпурной нити, запутавшейся в пальцах, и обернулась. Может быть, то действовала её интуиция, а может, всего лишь случай, но Геката сделала шаг назад за миг до того, как земля перед ней провалилась. Обломки сгрудились, словно что-то притягивало их к центру, и там, в сердце хаоса, в пепле, мерцающем отблесками лазурного пламени, в расступившемся тёмном тумане появился Аид. Привычные ему чёрные одежды, алый плащ, венец и скипетр, обнаживший два опасных острия — величие, власть, полное божественное воплощение и совершенная сила. Часть парящей перед Гекатой колонны в этот момент столкнулась с куском земли и сдвинулась, открывая ей полную картину происходящего. Рядом с Аидом был Гипнос. В фиолетовом хитоне с перламутровым верхним полупрозрачным слоем он казался воплощением иллюзии, сном, захватившим в свой плен целое царство. Только в этой ситуации он был не захватчиком, а спасителем. Не нужно было обладать острым умом, чтобы понять, что происходит с Аидом, и почему Гипнос держит его за плечо.

Геката снова взглянула на нить. Гипнос иногда использовал свои способности для успокоения богов, потерявших контроль, поддавшихся эмоциям, но сейчас казалось, что он шутит над ней, показывает то, чего быть не может.

«Фиалка и чёрный пион в центре катастрофы», — подумала Геката, усмехаясь про себя, — «только мастер сновидений мог такое…» — мысль оборвалась голосом Гипноса, вторгшимся в сознание.

«Может быть, уже достаточно созерцать? Помоги!» — Гипнос нашёл взглядом Гекату и склонил голову в знак приветствия.

«Что за шутки, Гипнос? Что это за сон?» — мысленно ответила она вопросом на вопрос.

«О!» — он невесело улыбнулся, — «если б я захотел показать тебе столь реалистичный сон, я бы не стал использовать образ Владыки. Это не шутка и не сон».

«Кто поверит, что верховные боги могут потерять контроль»? — возразила Геката.

«Не знаю, кто поверит, но тебе придётся. Мне не до шуток. Я не всесилен, и близко нет, а Аид сильнее меня, что почти полностью лишает нас шанса на успех».

Она, наконец, осознала всю глубину его слов и невольно повела плечами от мороза, пробежавшего по спине.

— Что вообще случилось?

«Ты мне скажи»! — нахмурился Гипнос. — «Я не вмешиваюсь в дела царства Теней, у меня и в своём…» — он не договорил, и до Гекаты вдруг дошло, что свои последние слова она сказала вслух.

Нить сна на её руке испарилась, воздух завибрировал, лазурные всполохи разогнали остатки тумана.

— Осторожно! — Гипнос поймал Гекату другой нитью и в последний момент дёрнул в сторону от летящего обломка.

Первая волна божественной энергии оказалась такой силы, что Гипноса и Гекату отбросило в разные стороны, вторая прижала их к земле, не позволяя подняться.

«Ты должна поговорить с ним!» — вторая нить сна ещё касалась Гекаты, и она могла слышать Владыку Сновидений так, будто он был рядом. — «Власть, перехватившая контроль над божественной сущностью, показывает ему грёзы… их нужно развеять. Я отправлю тебя туда ненадолго… насколько смогу».

— Подожди… — Геката совсем не была готова говорить с Аидом, она даже не знала, что может ему сказать, но Гипнос не позволил ей принять решение.

Всё вокруг погрузилось в молочный туман, а затем побелело и ярко вспыхнуло, ослепляя. Белый свет быстро сменился солнечным. Тёплые лучи коснулись лица, над головой защебетали птицы, а в нос ударил приятный аромат полевых цветов — Геката открыла глаза и обнаружила, что стоит в поле, недалеко от того места, где жила Деметра. Прекрасный летний день омрачала тёмная фигура, наполовину скрытая высокой, клонящейся от лёгкого ветра, травой. Аид стоял к Гекате спиной и смотрел вдаль.

Геката чувствовала, что нельзя давать волю обиде, что следует говорить осторожно и вдумчиво; сон, объединённый с грёзами, наверняка был опасен и при неправильном подходе мог отразиться и на ней, и на Гипносе. Она уже решилась окликнуть Аида, когда кто-то сделал это вместо неё.

— Тебе было совсем не обязательно меня встречать, — услышала Геката знакомый голос.

Через поле к Аиду шла Персефона в светлых одеждах с цветущим венком в волосах. Она сияла. И Аид пошёл ей навстречу. Гекате хватило доли секунды, чтобы понять — они не должны коснуться друг друга.

— Владыка! — воскликнула она и ускорила шаг. — Аид! — позвала она снова, поскольку с первого раза он и не подумал обернуться.

Мир содрогнулся от её крика, на мгновение теряя краски — Аид заметил это, остановился и произнёс.

— Зачем ты пришла?

— Ты нам нужен… — это вырвалось само собой, будто кто-то извне подсказывал Гекате слова.

— Кому вам? — он, наконец, посмотрел на неё.

— М-мне… — сердце забилось сильнее, и Геката отступила на шаг, добавляя, — Гипносу, царству Теней и… Персефоне.

Уголок его губ дёрнулся.

— Но Персефона здесь.

Геката замотала головой.

— Нет… это иллюзия твоей силы. Возьми её под контроль, пока не…

— Аид! — перебила её Персефона из сна. Она была уже очень близко, и ей оставалось только протянуть руку, когда Геката схватила Аида за плечо.

— Услышь меня. Она же не умерла, она там и придёт к тебе совсем скоро… слишком скоро для твоей бесконечной жизни. Здесь не она, это не Кора, верь мне!

Аид оглянулся на Персефону, снова посмотрел на Гекату и ещё раз вернулся взглядом к Персефоне.

— Аид, ты нужен ей там!

Геката поняла, что её слова достигли цели, когда мир содрогнулся снова, затем треснул и распался на мелкие лоскутки. Их выбросило обратно в царство Теней, в груду упавших на землю обломков. Гипнос был цел, но страшно обеспокоен — он даже побледнел, когда Аид взглянул на него, развернулся и пошёл во дворец, не сказав ни слова. Всё, что было разрушено и сломано восстанавливалось следом за ним, царство Теней возвращалось в прежнюю форму с каждым его шагом. Вернулась стена и терраса, колонны выстроились в ряд, а пепел отправился туда, где ему было и место — в алое небо. Геката с недоумением посмотрела Аиду вслед, переглянулась с Гипносом и нахмурилась. Больше не было нужды сдерживать себя и свою обиду. Она помогла ему, она вернулась, чтобы рассказать о решении Зевса, пришла, несмотря на утаивание и обманы, а он просто проигнорировал её. Раньше Зевс казался ей невыносимым, но Аид переплюнул его во всём.

Геката сжала кулаки и, подобрав полы своего пеплоса, пошла следом.

— Может быть, Владыка соизволит обратить на меня внимание? Или я настолько не заслужила его милости, что простого взгляда недостойна?

Он не ответил, продолжая целеустремлённо идти в выбранном направлении.

— Аид! — Геката подумала, что если этот приём сработал во сне, то сработает и сейчас.

Так и случилось, только эффект оказался значительно сильнее. Аид взял в руку скипетр и тут же приставил его к горлу Гекаты, переместившись к ней всполохом лазурного пламени. Волна обжигающе-ледяной ауры заставила её задохнуться, и даже Гипнос, собравшийся было вмешаться, замер, остановленный одним только взглядом.

— А чего ты ждала? Благодарности? — в тихом голосе Аида отчётливо прозвучала угроза.

Геката сглотнула. Ошеломлённая таким напором и страхом, который уже очень давно не испытывала перед ним, она не смогла сразу найти достойный ответ. Аид продолжил.

— За что я должен благодарить тебя? Может быть за то, что ты проводишь в обществе Олимпийских богов больше, чем занимаешься делами? А может быть за то, что ты помогала Деметре, пока я нуждался лишь в твоём понимании? Или за то, что ты пришла к Персефоне, пока я был на Олимпе, и наговорила ей такого, чего я никогда не думал от тебя услышать?

Геката уверенно встретила его взгляд. Если Аид ожидал вызвать у неё чувство вины — он ошибся, его слова вызывали лишь злость. Страх мгновенно испарился.

— Если бы ты рассказывал мне о важных вещах до того, как собираешься их сделать, ничего этого не случилось бы! Ты хоть представляешь, как мне пришлось унижаться… снова, чтобы просто рассказать об этом треклятом гранате?!

Зубцы скипетра сильнее прижались к горлу Гекаты.

— Кем ты себя возомнила? Слугой двух господ? Ты сама выбрала рассказать об этом! Ты сама выбрала вмешаться в это! И ты сама пошла на это унижение!

— Я пошла на него ради тебя! Потому что ты заставил поверить, что я твой друг, а не слуга!

— Или потому что не желала войны, которая непременно случится, если мы не договоримся!

Они сошлись взглядами в жестокой схватке, из которой нельзя было выйти победителем или проигравшим, но можно было вынести ненависть друг к другу. Аид понял это первым. Он тяжело вздохнул и убрал скипетр.

— Ты не слуга, — устало произнёс он, — и я действительно считаю тебя другом, Геката. Ты обвиняешь меня, но ты и сама не лучше. Ты могла бы сообщить мне, о чём именно беседуешь с Деметрой, объяснить, почему помогаешь ей… могла бы рассказать о своих особых отношениях с Гермесом… Что я должен был, по-твоему, думать обо всём этом?

Всю злость как рукой сняло.

— Отношения с Гермесом? Я видела его всего дважды…

Аид пожал плечами.

— Химеру в мешке не утаишь… — он коснулся плаща и сменил его на чёрную накидку. — Я могу узнать всё, что случается в моём царстве, но о тебе мне хотелось бы узнавать от тебя самой.

— Владыка…

— Не надо. Что бы ты ни сказала, это уже не имеет значения, — он выдержал небольшую паузу. — Что сделано, то сделано, между нами не должно быть обид. Если хотела помочь, а не навредить, займись связями с богами, пригодятся и твои отношения с Гермесом… А мне позволь отдохнуть, — Аид развернулся и пошёл во дворец, не дожидаясь ответа. Говорить он больше не хотел.

Геката некоторое время смотрела в его удаляющуюся спину, затем почувствовала на себе взгляд Гипноса, и повернулась к нему. Тот щёлкнул пальцами, убирая остатки нитей сна, и подошёл ближе.

— По крайней мере, он в порядке.

(наши дни)

— Какая жуткая тут аура, — сказал Гермес, выдёргивая Гекату из воспоминаний, и она с недоумением обернулась к нему. — Что? Не чувствуешь?

Гермес почти залечил раны, когда под своды лазурного источника ворвался Асклаф со срочным сообщением. Гекате и Гермесу пришлось оставить Афродиту, чтобы немедленно переместиться ко дворцу Владыки Аида, потому что со слов Асклафа было не совсем ясно, что именно произошло.

— Чувствую, — кивнула Геката и взмахом руки заставила кроны деревьев придворцового сада расступиться.

Открывшаяся им картина поражала даже самое смелое воображение. Дворец из чёрного золота выглядел так, будто сошёл с кинокартин смертных о жизни после апокалипсиса. Испещрённый трещинами, прошитый сухими лианами, он зловеще возвышался над садом. Лианы ползли, как щупальца гигантского чудовища, раскрывая окна и двери, тянулись к земле, намертво вцепляясь в неё.

Асклаф, едва поспевая за Гекатой и Гермесом, спустился к ним и принял свою человеческую форму, Геката посмотрела на него.

— Что тут произошло? — она всем сердцем желала, чтобы её догадки оказались не верны.

— Я не знаю, — Асклаф устало провёл ладонью по лицу. — Я видел, как нимфы вошли туда и не вернулись, а потом случилось это… Лианы ползли отовсюду…

— Что могло это вызвать? — Гермес обратился к Гекате, напоминая ей, что прискорбно мало богов знают о потере контроля, как о существующем явлении. — Разве Персефона не должна была просто очнуться? Разве…

Он резко замолчал и дёрнул Гекату под сень гранатовых деревьев, скрыв их божественной силой, и сделал это очень вовремя — совсем рядом прошла процессия из чёрных нимф, следующих за женщиной, в которой теперь с трудом можно было узнать Персефону. Чёрные как смоль волосы убраны в причёску, прямое длинное платье со шлейфом, чёрный плащ на одно плечо и высокий вырез на юбке — от женщины веяло аурой кошмара, аурой, которой и в подмётки не годилась та, что обычно излучал Аид. Не первозданный страх, а истинный ужас глубин Тартара, не мольба о раскаянии перед смертью, а обещание вечных мук. В руках женщины на мгновение появился и исчез видоизменённый, но всё ещё такой узнаваемый скипетр.

— Он отдал ей скипетр? — страшным шёпотом спросил Гермес. — Много веков ты твердила, что доверяешь ему, что он не поступает необдуманно… Он отдал власть богине, которая переродилась и ещё не до конца осознала собственную силу?!

— Значит, так было нужно, — спокойно ответила Геката. — Я всецело доверяю его решениям. Да, иногда он может поступать импульсивно, когда дело касается Персефоны, но этот вариант развития событий точно был продуман до мелочей… Каждое его ответвление. Он знал, что станет делать, если ему придётся рискнуть. Ошибки быть не может. Я должна… — она дёрнулась в сторону Персефоны, но Асклаф остановил её, опережая возражения Гермеса.

— Вы сорвались сюда так поспешно, что не дослушали всех новостей, — он откашлялся. — Я не знал, к кому обращаться, поэтому пошёл к вам. В царстве Теней хаос. Великие Судьи помогают Харону сдерживать преступников, бежавших из Тартара, и взбунтовавшиеся огненные воды, старшие сыновья Гипноса помогают теням на Асфоделевых полях и в Элизиуме, а Морфей, сам Гипнос и Мирра сражаются с монстрами в песчаной буре на Пустынных землях.

Гермес сглотнул. Они находились в шаге от того, чтобы раскрыть себя смертным — и последней ниточкой, натянутой до предела, полупрозрачной ширмой, ещё спасавшей их тайны, была сила нескольких богов. Сколько они смогут так? Неужели на этот раз всё кончено? Если царство Теней не устоит, никакая божественная защита не спасёт города смертных.

— Об этом нужно было говорить сразу, — строго и спокойно сказала Геката. — Но это всё равно ничего не меняет, мне нужно войти во дворец. Нужно это исправить.

Геката ничем не выдала своего страха, хотя, конечно, испытывала его — Гермес слишком хорошо её знал. В начале той войны, когда Аид приказал вывести войско против Олимпа, Геката осталась самой светлой головой этого похода, она не убивала и не позволяла убивать тех, кто был рядом. Богиня, что веками указывала дорогу мёртвым, в те годы стала спасать живых. Может быть, Гермес именно поэтому принял решение жениться на ней вопреки воле великого отца, создав тем самым вторую пару, объединяющую царство Теней и Небесный город на Олимпе.

Гермес засмотрелся на Гекату, и чуть было не забыл, что они здесь делают.

— Я с тобой.

— Нет. Мне нужен Гипнос, но оставлять Морфея без присмотра нельзя. Ты сможешь заменить его?

— Морфея? — не понял Гермес.

— Нет, Гипноса. Ты уже встречался с песчаной бурей тех мест, а Гипнос уже имел дело с… — она выразительно кивнула на дворец, — этим. Мне нужна его сила.

Гермес покосился на Асклафа, сделал шаг в сторону и из воздуха достал золотую розу.

— Хорошо, — он протянул розу Гекате — тогда возьми, моя Многоликая богиня, и свяжись со мной, если будет совсем плохо.

Геката приняла розу и кратко, но очень нежно, поцеловала Гермеса.

— Всё получится.