Цена его ревности. Книга 3

Глава 40. Беспокойное утро

Ракеш проснулся в своей спальне и своей кровати. Один…

Вставать не хотелось совершенно. Налитая свинцом голова, казалось, навсегда срослась с подушкой. Преодолевая лень и сопротивление собственного тела, уговаривающего остаться в уютных и мягких объятиях постели, он поднялся, потягиваясь, от чего футболка, поднялась, приоткрывая полоску твердого пресса, взлохматил волосы и вышел на широкий, примыкающий к спальне балкон в желании вдохнуть свежий утренний воздух и, может быть, проснуться. От всей ночи, времени, оставшегося на сон, было чертовски мало. Взгляд, блуждая по двору, остановился на прозрачной воде бассейна, унося воспоминаниями во вчерашний день:

После ужина Ракеш, запершись в библиотеке, восстанавливал студенческие навыки, когда они — молодые шалопаи — на спор взламывали сначала университетский сервер, а потом государственные и корпоративные, и пытался перехватить сигнал с видеокамер с помощью спец. оборудования, которое попросил привезти хорошего знакомого, одного из немногих, оставшихся со времен бесшабашной юности.

Люди, отвечающие за информационную безопасность, справились бы с этой задачей намного быстрее, а также определили куда уходит сигнал, но мог ли сейчас им доверять? Ракеш не знал, поэтому и пытался справиться своими силами.

Когда удалось сломать код и вывести изображение на ноутбук, он с облегчением убедился, что все видеокамеры надежно укрыты, а та, на входе, которая сейчас больше всего интересовала, показывала пышную зелень пальмы, установленной в кашпо рядом с дверью. Успокоенный относительно просматриваемости дома, Ракеш решил немного размяться, выйти во двор и посмотреть, чем занимается жена. Разум и инстинкт самосохранения подсказывали, что не стоит идти к бассейну, но ноги несли сами.

Двор был темным. Только забор, окружающий особняк и парк, освещался ярким, не оставляющим затемненных участков светом. В бассейне, глубину которого в каждой точке, а также длину и время, за которое его преодолеет, Ракеш выучил наизусть за целую жизнь, проведенную в ожидании бестии, серебристой, грациозной рыбкой плавала Вика. Колеблемые водой, ее ставшие темными волосы напоминали роскошные плавники бойцовых рыбок петушков.

В сравнении с Викой, красующиеся в аквариуме естественные морские обитатели казались уродливыми и неповоротливыми.

Сначала Ракеш даже не понял, что на русалке надето. На какое-то время, когда она перевернулась в воде на спину, а потом снова на живот, ему показалось, что полностью обнажена, но, затем, приглядевшись, понял, что это купальник. Простой белый купальник, без украшений, рисунка, вышивки — обыкновенные трусики-слипы и лиф, состоящий из двух треугольников. Радж был рад, что Вика осваивается в их общем доме, еще он хотел, чтобы она познакомилась со всеми возможностями развлечения, которые мог предоставить бассейн.

Ракеш шел, не сводя глаз с жены. Вика больше бултыхалась, чем плавала — она пыталась нырять, немного неловко и неумело, но очень мило и трогательно. Отталкивалась ногами от бортика и стройной торпедой рассекала мерцающую в лунном свете воду. Стараясь остаться незамеченным, он обогнул бассейн и включил неоновую подсветку. Белый купальник стал светиться флуоресцентным светом, а Вика, ничего не понимая, встала на дно и пристально вглядывалась в темноту.

— Я решил, что так тебе будет веселее, — сказал Ракеш, выходя на свет. — У меня еще много работы, поэтому можешь плавать сколько захочешь, только не простынь, — недвусмысленно дал понять, что не собирается присоединяться, и Вика может ничего не опасаться.

С тяжелым сердцем он оставил ее вчера одну. От этого воспоминая холод снова начал растекаться внутри. Но и вчера, и сегодня мысль, что все это продиктовано необходимостью обеспечить безопасность Вики помогла Ракешу взять себя в руки. Он вернулся в кабинет, к изматывающим в своей бестолковости попыткам вычислить куда ведет сигнал с видеокамер. Слышал приглушенные шаги, когда Вика вернулась в спальню. После недолгой паузы тишины снова раздались легкие шаги. Мышцы автоматически напряглись, готовясь отразить атаку, но прислушавшись и узнав походку жены, Ракеш откинулся на спинку, постарался расслабиться и вернуться к прерванному занятию, а Вике предоставить возможность осваиваться в новом доме.

Ближе к утру все-таки удалось проследить сигнал, но дальнейшие розыски Ракеш оставил на день и пошел к себе. По дороге, не удержавшись, замедлил шаг около комнаты Вики и осторожно нажал на ручку, объясняя это самому себе тем, что хочет удостовериться, все ли в порядке. Ручка послушно подалась, но дверь, наткнувшись на препятствие, осталась закрытой. Ракеша немного повеселило наивное желание упрямицы запереться, будто дверь могла стать непреодолимым препятствием. Ведь он уже говорил, что в своем доме войдет туда, куда будет нужно. Но, оставив все так как есть, Ракеш прошел дальше. Уже засыпая, он подумал, что в последние дни тоже не получает физических нагрузок и решил утром же, восполнить это упущение.

И вот сейчас, постаравшись выкинуть из головы вчерашние воспоминания о Вике в бассейне, Ракеш пошел к своим верным друзьям, которые не раз приходили на помощь и в часы черного отчаяния, и тогда, когда необходимо подумать.

Вика проснулась от звонка будильника, но с ощущением, будто закрыла глаза минуту назад. Сразу же посмотрела на придвинутый к двери пуф. После того, что едва не произошло, Вика не доверяла не то что Ракешу, но и себе — ведь, если бы не икота, то она, полностью попав под власть гипнотических глаз Раджа, уступила бы своим желаниям. Но сдавшись перед требованиями тела, потеряла бы самоуважение, сблизившись с человеком, который ее оскорбил и расстроил помолвку сестры. Наказанием же за слабость Вике стали сны, даже не сны, а видения — яркие и горячие — которые приходили едва она закрывала глаза, и пропадали, когда вскакивала на кровати с бешено бьющимся сердцем и горящими щеками. В этих полуснах-полувидениях Вика ощущала прохладные прикосновения шелковой сорочки, сменяющиеся другими — горячими, но не менее нежными — рук Раджа. Но этих прикосновений было мало, а скручивающий живот спазм заставлял просыпаться. Или плавала в бассейне, а Ракеш, не уходил, как вечером, наоборот — стянув футболку и оставшись в одних светлых брюках, прямо в них зашел в воду. И опять Вика не понимала вода ли, Ракеш ли гладит и ласкает ее тело, заставляя забыть обо всем и желать только того, чтобы это не прекращалось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вика вскакивала, ходила по комнате, успокаивая бешеный пульс, ложилась обратно, но кровать напоминала раскаленную плиту, она обжигала и душила, пока несчастная, не находя покоя даже ночью, не села к столику, отмечать на составленном плане дома уже осмотренные помещения. После вечернего купания, немного охладившего кипящую кровь и помогшего прийти в чувство, она вернулась к осмотру дома, а именно — тира, возлагая на него большие надежды, поскольку полагала, что если есть оружие, значит должен быть и сейф.

Сейф Вика нашла, но код к нему и ключ к замку предстояло еще разыскивать. И остаток ночи она провела строя планы на ближайшее будущее.

Сейчас, стянув волосы в небрежный хвостик и, не открывая глаз, натянув спортивный костюм, она спустилась в сад на пробежку, не желая сталкиваться Раджем спортзале.

Айрин уже вернулась с пробежки и, приняв душ, взялась за завтрак, пока Санджей еще бегал.

Несмотря на то, что место строительства, так же как и проект дома, пока еще оставались в мире нематериальном, на душе было легко — он и она — их маленькая семья, в которую никто не вмешивается. Мурлыкая под нос песенку, Айрин смешивала творог, яйца, сахар и муку для сырников, когда в дверь позвонили.

— Ведь говорила, чтобы взял ключ, — улыбнувшись, пробормотала она.

Вытирая руки о полотенце, Айрин открыла дверь, и сияющая улыбка медленно сползла с лица — на пороге стояли смуглые женщины в одежде прислуги дома Роев, а в руках они держали металлические контейнеры с едой.

— Госпожа Чанда отправила нас доставить завтрак, — с поклоном сказали гостьи. — Мы можем пройти?

Айрин молча посторонилась: «Служанки не виноваты, в том, что творит их госпожа», — повторяла она себе, но легкое и радостное настроение пропало. Делать завтрак расхотелось, и Айрин буквально заставляла себя продолжать, когда дамы покинули квартиру.

Вернувшегося Санджея встретила уже не та лучащаяся счастьем Айрин, с которой он расстался на дорожке парка. Эта Айрин, хоть и была внешне такой же, но в маленькой квартире висело осязаемое напряжение.

— Освежусь и будем завтракать, — сказал Санджей, убирая со лба мокрые волосы.

Айрин всегда нравился этот полный небрежной грации жест, но сейчас она, казалось, его даже не заметила, сосредоточенно переворачивая золотистые лепешки.

Санджей торопливо принял душ, пригладил влажные кудри и вернулся на кухню.

— Как вкусно пахнет, — протянул он, обвивая талию невесты и целуя ее в шею — туда, где под тонкой белой кожей пульсировала голубоватая жилка, и прикрыл глаза от удовольствия, когда шелковистые волосы коснулись щеки.

— Я приготовила сырники и варю кофе, но, если хочешь, то можешь съесть завтрак, приготовленный дади, — решившись оставить турку без присмотра, повернулась Айрин. — Приходили из твоего дома и принесли завтрак. Наверное думают, что со мной ты умрешь с голода, — пояснила она, встретив недоуменный взгляд жениха.

— Так ты из-за этого надулась? — рассмеялся Санджей, хотя в душе было не до смеха — дади так и не оставила попыток вмешиваться в его жизнь и сейчас портит настроение Айрин, намекая, что она плохая жена и хозяйка. — Я буду есть твой завтрак, а тот, что принесли от дади, оставим в ближайшем храме — пусть накормят бездомных. Бабушка часто молится, вот сейчас и сделает богоугодное дело.

На этот раз настроение Айрин не исправилось так же быстро, как вчера. Ее тоже волновал вопрос, что же будет дальше, если старушка продолжит совать нос в их семью, но улыбнулась, не желая на весь день портить любимому настроение.