Цена счастья

19

Я в ужасе смотрела на полубезумную красавицу, стоявшую передо мной. До сих пор не понимаю, как у меня хватило мужества для продолжения разговора.

— Скорее всего, вам не приходит на ум, что есть и другое объяснение смерти мадам Дениз, — тихо сказала я, пристально глядя ей в глаза. Всем известно, насколько сильно вы ненавидите меня. Во всяком случае — достаточно сильно, чтобы убить.

Судя по ее заполыхавшим злобным огнем глазам, я на сей раз попала в точку. Обнадеженная этим, я продолжила:

— Вас не было тогда с нами на лыжной прогулке. А потому вы не знали, что меня неожиданно затребовали в замок. Давайте предположим, что это вы убили Дениз, перепутав нас. Ведь наши лыжные костюмы были очень похожи. Хотя вполне возможно, вы даже и не знали, какого цвета костюм Дениз.

Постепенно лицо Мари-Лизет приобрело какой-то зеленоватый оттенок.

— Но это же нелепо, — запинаясь, сказала она. — Я не могла знать, что Брайан отдал вам этот костюм.

Помолчав секунду, она спросила:

— А какого цвета был костюм мадам Дениз?

— Темно-красный, — ответила я, удивляясь тому, что эта незначительная деталь привлекла ее внимание. И тут мне пришла на память женщина, которая манила меня за собою несколько дней тому назад. Что, если то была не Дениз, а Мари-Лизет? Но в таком случае она должна была бы знать, что у Дениз был темно-красный лыжный костюм. А вдруг она сейчас настолько напугана, что ее можно взять «на пушку» и заставить проговориться?

— А какого цвета ваш лыжный костюм? — спросила я.

Внезапно она побледнела как мел.

— Лыжный костюм! — повторила она с некоторым подобием сарказма в голосе. — У нас тут нет лыжных костюмов. Мы надеваем все, что имеется в нашем распоряжении. Так же, как вы тогда, в последний раз...

Тут она поняла, что сказала слишком много, но было поздно.

— О-о! Так вам известно, что на мне было надето? Значит, вы следили за нами?

— А это в конце концов никому не запрещается. Да, я хотела понаблюдать за вами. Может быть, потому что немного завидовала, а может, и еще почему-нибудь... Сама не знаю.

Я промолчала. Даже если это она была той женщиной, которая заманила меня в чащобу, она никогда не признается в этом.

Мари-Лизет вымученно улыбнулась.

— Ваши подозрения смехотворны. Какие у меня могут быть причины, чтобы убивать вас?

— Вам, мне кажется, для этого не нужно иметь каких-либо логических причин.

Ее лицо исказилось ненавистью.

— Зато у вас этих причин более чем достаточно. Если вам не удалось сохранить одного из братьев, почему бы не заполучить другого? Не говоря уже о том, что вам предпочтительнее иметь их обоих, судя по вашему поведению.

Она сжала кулаки, как бы пытаясь овладеть собою:

— Почему я была такой идиоткой, что не смогла сразу разглядеть вашу сущность?

— Как прикажете понимать это?

Но вместо того, чтобы как-то объяснить свою мысль, она со свойственной ей страстностью продолжила:

— Стоило вам только появиться тут, как оба — Фарамон и Брайан, а, может быть, и Поль вместе с ними как будто бы полностью потеряли разум. Ах, если бы только вы никогда не приезжали сюда! И прежде бывало не всегда хорошо. Но это по крайней мере оставляло надежды... А теперь вы все испортили... Если только... — она сжала губы и погрузилась в глубокие раздумья.

— Вы и представить себе не можете, насколько приятнее мне было бы уехать отсюда! — призналась я. — Я собиралась уехать уже в первый день по прибытии. Но мне запретил и думать об этом ваш друг Поль.

— Я знаю. Он говорил мне об этом. Но он полный идиот!

Когда она снова посмотрела на меня, я заметила в ее глазах знакомый уже лихорадочный блеск.

— А почему вы называете его моим другом? — внезапно спросила Мари-Лизет.

— У меня сложилось впечатление, что вы отлично понимаете друг друга, — уклончиво ответила я. — И не враг же он вам?

— Неужели необходимо, чтобы кто-то был тебе другом или врагом? Разве не существует чего-то промежуточного, например, равнодушия? Но тут вы правы. Поль мой друг. Более того, друг верный. Кроме того, он не относится к тем людям, которые создают для окружающих проблемы.

На это нечего было возразить. Да и говорить было более не о чем. А потому я решила возвращаться. Я больше не могла продолжать беседу с человеком, у которого, что называется, не все дома.

Когда я собиралась повернуться, она схватила меня за руку.

— Э, нет, подождите. Я хочу рассказать вам кое-что еще. Нечто очень важное для вас и очень радостное.

Я решила, что она просто хочет меня задержать. Но все-таки любопытство удерживало меня. Ах, если бы только я послушалась своего внутреннего голоса! Но вместо этого я осталась, ожидая неизвестно чего.

— Вы полагаете, что я вам враг, — сказала она и понизила голос, как если бы боялась, что ее услышат в замке. — Но это не так.

Заметив скептическое выражение моего лица, она продолжила:

— Нет, я не буду убеждать вас, что испытываю к вам дружеское расположение! Мы слишком отличаемся одна от другой. Но у меня нет к вам ненависти — мне неприятно только ваше присутствие тут. И ничего мне так не хотелось бы, как вашего отъезда.

— Если вам нечего больше сказать мне... — перебила я ее несколько нетерпеливо.

— Нет. Подождите же! Есть еще один путь из этой долины. Только вы не должны показывать его более никому, если решите оставаться тут. Но чтобы доказать вам, что я говорю это абсолютно серьезно, я готова подсказать его вам.