Чарующий вальс

ГЛАВА XV

Ричард услышал выстрелы и погнал лошадей так, что только чудо спасло всех от смерти. Без всяких приказаний конюхи достали пистолеты. Ричард пожалел, что сам ехал без оружия. За следующим поворотом они едва не налетели на сани, стоявшие посередине дороги, вокруг которых метались волки.

Лес здесь был не очень густой, и свет луны пробивался сквозь ветви, позволяя рассмотреть место происшествия. Первая повозка была сломана, испуганные лошади пытались вырваться из упряжки, вставали на дыбы, кучер и конюхи беспорядочно, не целясь, стреляли по мечущимся теням. Ванда, застывшая от ужаса, прижавшись к саням, была хорошо видна в белой шубе из горностая на фойе темного леса. Напуганные подъехавшей повозкой, волки отступили немного к лесу, но далеко не ушли, и из темноты были видны их злобно сверкающие глаза и оскаленные пасти.

Ричарду с трудом удалось остановить свои сани. Пока конюхи сдерживали почуявших опасность лошадей, Ричард бросил вожжи и спрыгнул в снег. Проходя мимо, он взял у одного из них заряженный пистолет и, держа его в правой руке, двинулся к первой повозке.

Он услышал, как Ванда прошептала его имя, но не повернул голову в ее сторону, а обратился к кучеру, который, изумленно глядя на Ричарда, сжимал в руках дымящийся пистолет.

— Его императорское величество приказывает доставить эту леди назад в Вену, — четко заявил Ричард.

— Я выполняю приказ князя Волконского, — ответил человек на ломаном немецком.

— Его величество не интересуют приказы князя, — строго и непреклонно ответил Ричард.

Ричард, разговаривая с конюхом, держал левую руку так, чтобы лунный свет падал на перстень. По лицу человека он понял, что тот узнал это кольцо, но вновь повторил:

— Я слуга князя Волконского и подчиняюсь его приказу отвезти леди в Грузию.

— Приказываю здесь я — от имени его императорского величества! — воскликнул Ричард.

Говоря это, он поднял пистолет и направил его на стоящего перед ним человека. И хотя непроницаемое выражение лица русского не изменилось, Ричард видел, что тот сдался. Пистолеты людей Волконского были пусты, и имя царя тоже сделало свое дело. Ричард понял, что победил. Только теперь он посмотрел на Ванду.

— Позвольте проводить вас в мои сани! — официально произнес Ричард, предлагая ей руку.

Он видел, как Ванда старалась сдержать себя, не броситься ему на шею, не зарыдать от счастья. С чувством достоинства, восхитившим его, она ответила:

— Я готова подчиниться приказу его императорского величества.

Ричард гордился ее выдержкой. Он взял ее дрожащие руки, затем подвел к саням, усадил и укрыл накидкой. Потом обратился к своим конюхам. Одного из них он послал к сломанным саням на помощь людям Волконского, велел ехать им до следующего постоялого двора и там дожидаться приказа. Второй русский развернул повозку Ричарда, прыгнул на ходу в сани, и они помчались в обратный путь.

Только когда они выехали из леса, Ричард немного придержал лошадей:

— Его императорское величество приказал вернуться в Вену иной дорогой, — сказал он. — Никто не должен знать, что леди вернулась. Как нам доехать до южных ворот города?

— Впереди есть поворот налево, мой господин. — Вы знаете эту дорогу?

— Да, я проезжал по ней раз или два.

— Хорошо. Садитесь на мое место.

Конюх взял поводья, а Ричард пересел в сани. Устраиваясь рядом с Вандой, он почувствовал, как она взволнованно затаила дыхание. Затем она повернулась к нему, и в лунном свете он увидел ее сияющее лицо.

— Вы приехали! — прошептала она. — Я молилась, чтобы вы приехали и спасли меня!

— Разве вы сомневались в этом? — спросил Ричард, забыв про свои собственные страхи, что он может опоздать и не спасет ее от ужасов Грузии.

— Нет, я не сомневалась, — ответила Ванда. — Но мне было очень страшно!

— Любимая, это я во всем виноват! Мы должны были пожениться еще неделю назад, после пожара во дворце Разумовского.

— Ричард! Это значит… вы готовы жениться на мне сейчас?

— Как только мы вернемся в Вену! — ответил он. — Я должен иметь право защищать вас.

— О Ричард!.. — Счастье переполняло ее.

Слова любви слетали с уст молодых людей, им нужно было сказать друг другу очень много.

— Когда я увидела вас на дороге, я поняла, что вы самый сильный, храбрый и умный — единственный, кто может найти и спасти меня. А как вы узнали обо всем?

— Гарри сказал мне, что за вами пришла повозка, — ответил Ричард.

— Да, мне сказали, что вы ждете меня в Хофбурге.

— Гарри мне так и передал. Я поехал во дворец и понял, что произошла ошибка.

— Как я могла поступить так глупо? Даже не заподозрить, что это ловушка…

Ванда хотела поделиться своими подозрениями и предположениями в отношении Екатерины, но решила промолчать. Нужно быть осторожной, лучше не упоминать никаких имен. Они говорили шепотом, но вдруг их услышит кучер?

Ванда опять была счастлива. Ричард был с ней, он спас ее — что еще могло иметь значение? А скоро она станет его женой, будет носить его имя и принадлежать только ему.

Она положила голову ему на плечо и мечтала о будущем.

Но Ричарда занимали менее радостные мысли.

— Как только мы обвенчаемся, — медленно, как бы размышляя вслух, произнес он, — мы уедем в Брюссель.

Я немного знаком с английским послом, и, думаю, он нам поможет.

— А почему нужно так срочно покидать Вену? — удивленно спросила Ванда. — Баронесса, мне кажется, будет рада, если мы поживем у нее. Я уверена, она любит нас обоих.

— Нет, Ванда, мы должны уехать из Вены.

Он не хотел тревожить девушку рассказом о том, что произошло на самом деле и какая опасность грозит его жизни. Ей не нужно знать, что, не успев стать его женой, она может оказаться вдовой. Князь Волконский никогда не простит ему такого унижения! Избить его до потери сознания и закрыть в шкаф! Да и Екатерина не останется в долгу.

— Нет, мы должны уехать, — настойчиво повторил Ричард.

В голосе Ричарда была такая решимость, что Ванда не стала продолжать расспросы. Пусть будет так, как он скажет. Для нее не имело большого значения, куда они направятся, лишь бы всегда быть с ним вместе.

— Ах, если бы мы могли вернуться домой! — вдруг воскликнул Ричард.

Ему невыносимо было думать о том, что мирная и безопасная родная Англия недостижима для него. Хорошо англичанам смеяться над иностранцами, над их высокими чувствами, кровной местью, их интригами, тайными заговорами. Он представил себе, как бы посмеялись его друзья в клубе «Сент-Джеймс» над тем, что с ним произошло. Для них было бы дико, что он должен был спасать свою жизнь, оттого что одна русская княгиня любит его, а один русский князь ненавидит.

Они не поверили бы историям, которые он им мог рассказать: о заговорах и контрзаговорах, о похищении людей и о спасении в последнюю минуту, и о том, какие отчаянные меры они должны принимать, чтобы избежать мести. Никто бы в Англии не поверил таким вещам, и тем не менее они случились с Ричардом Мэлтоном, обыкновенным англичанином, и обыкновенной девушкой, которую он любит, по имени Ванда Шонберн.

— Если бы мы только могли уехать в Англию! — Неужели нет надежды? — спросила Ванда.

— Ни малейшей…

Он рассказывал Ванде эту историю со своим кузеном, когда его сделали козлом отпущения за преступление, которого он не совершал.

— А может быть, вам самому стоит пойти к принцу-регенту и рассказать ему всю правду? — предложила она.

— Гарри давно твердит мне об этом, но принц не поверит мне, — с горечью ответил Ричард.

Как все было просто раньше, когда его имя было не запятнано и принц-регент благоволил к нему.

— К черту принцев, королей, императоров! Почему мы должны думать о них, подстраиваться под них? Пусть нас оставят одних, дадут жить спокойно и счастливо!

— Мы уже счастливы, — успокаивала его Ванда. — Наверное, несправедливо иметь все сразу.

Он взглянул на нее, и его мрачные мысли улетучились.

— Да, вы правы, — улыбнулся он. — На самом деле несправедливо иметь вас и все остальное вместе.

— Что-то должно измениться к лучшему, я уверена. Мы так много выстрадали, а теперь снова нашли друг друга и опять вместе.

— Мы всегда будем вместе. Вы обещаете не устать от меня?

— Я никогда не устану, — ответила Ванда. — Боюсь только, что я могу оказаться неопытной и скучной, не такой привлекательной, как те дамы, которых вы знали раньше.

— Даже не сравнивайте себя с ними! — воскликнул он. — Вы совершенно другая — единственная! Я люблю вас и прошу у Бога только одного: чтобы мы были вместе всегда и быть спокойным за вас.

— Мы будем в полной безопасности, как только обвенчаемся, — уверенно сказала Ванда. — Почему вы сомневаетесь в этом?

Он не хотел пугать ее своими сомнениями и ничего не ответил.

— Мы поженимся, как только приедем в Вену, а ночью уедем в Брюссель. Вы доверяете мне, Ванда?

— Конечно, вы же знаете.

— Тогда, пожалуйста, не задавайте мне сейчас никаких вопросов. Как только приедем, мы сразу же отправимся к английскому послу, лорду Стюарту. Нас обвенчают в посольстве.

Ванда молчала, затем тихо спросила:

— Вы не рассердитесь, если я попрошу вас об одолжении?

— Рассердиться?! Конечно нет!

— Тогда… Нельзя ли нам прежде повидаться с князем Меттернихом?

Ричард весь напрягся.

— Пожалуйста, — взмолилась она, — вы обещали, что не рассердитесь! Князь был очень добр ко мне, и, кроме того, моя мама очень любила его. Потому мне бы хотелось, чтобы он благословил нас. Ну, пожалуйста, Ричард!

Услышав такую мольбу в ее голосе, Ричард сдался.

— Все будет сделано так, как вы хотите, — обещал он. Ванда хотела поблагодарить, но он остановил ее, быстро добавив:

— Не надо благодарить за то, в чем я не имею права отказать вам — иначе вы превратите меня в господина и властелина. Я отдам всю свою жизнь, чтобы вы были счастливы. Просто у меня есть причина — поторопиться с венчанием, поэтому вы должны простить мое нетерпение, любимая!

— Значит, мы встретимся с князем, а затем — сразу в посольство.

— Единственное, чего я хочу, — это быть уверенным в вас, и тогда ничто не сможет нас разлучить!

Крепко прижавшись друг к другу, доверившись, как дети, судьбе, они уснули и проспали до рассвета, когда повозка подъехала к южным воротам Вены.

— Отвезите нас на виллу князя Меттерниха! — скомандовал Ричард, увидев, что сани поворачивают в сторону Хофбурга.

Лошади устали, но конюх хорошо управлял ими: экипаж промчался по прекрасному проспекту и остановился у дворца князя. Навстречу им вышел дворецкий — узнать, что за ранние гости пожаловали к ним.

Ричард обратился к нему со странной просьбой:

— Проследите, чтобы русского кучера покормили, а лошади пусть отдохнут в конюшне. Я не хочу, чтобы они возвращались в Хофбург раньше, чем через несколько часов.

— Хорошо, господин. — Лицо дворецкого оставалось бесстрастным. — Вы условились с его светлостью о встрече?

— Нет, — ответил Ричард, — но, возможно, он согласится принять графиню Шонберн. Передайте, что она здесь и умоляет о встрече.

Ричард помог Ванде выбраться из саней. Она окоченела, ноги не слушались ее, и она бы упала, если бы Ричард не обнял ее, но губы ее улыбались, а глаза сияли от радости. Она рассмеялась и сказала, что была счастлива совершить с ним такое путешествие.

Ричард предпочел не обсуждать вопрос о том, что путешествие могло закончиться иначе: прошлое уже не имело значения. Будущее — вот о чем следовало позаботиться и как можно скорее.

Увидев себя в зеркале, Ванда расстроилась.

— Не могу ли я привести себя в порядок перед встречей с князем? — обратилась она к дворецкому.

К ней вышла экономка в черном шелковом платье и увела ее с собой.

Ричард тоже поспешил умыться, но дворецкий успокоил его:

— Можете не торопиться, его светлость обычно завтракает в восемь тридцать, а сейчас всего семь сорок.

— Тогда мне нужен парикмахер и свежий галстук! — приказал Ричард.

Его позабавила мысль, что он начал привыкать занимать галстуки и бриться в чужих домах. Он вспомнил ночь после пожара, когда ему пришлось отмываться в доме баронессы Валузен, а затем послать за Гарри, чтобы он присоединился к ним.

«Что-то он сейчас делает? Наверное, беспокоится, — подумал Ричард, — а как он обрадуется, узнав о том, что они наконец-то покидают Вену!» Он так и не смог полюбить «самый веселый город Европы».

Когда Ричард переоделся и привел себя в порядок, его проводили в небольшую гостиную, окна которой выходили в сад.

— Его высочеству доложили о графине. Князь спустится через несколько минут, — сообщил дворецкий.

Оставшись один, Ричард подошел к окну и, глядя на заснеженные лужайки, задумался. Он не знал, какова будет реакция князя, когда он узнает о событиях последней недели и о том, что девушка, в которой он заинтересован, потому что когда-то любил ее мать, собирается обвенчаться с неимущим изгнанником — англичанином. Однако эти грустные мысли недолго занимали его, так как в гостиную вошла Ванда. Она была в светлом платье, ее любимый кулон из бирюзы и бриллиантов украшал точеную шею. Волосы были искусно уложены, и она имела такой свежий вид, что трудно было представить, какую, полную ужаса и опасностей, ночь в открытых санях на морозе пережила эта девушка.

Она подбежала к нему, и Ричард прижал ее к груди.

— Я люблю вас. Все остальное неважно, правда? — спросил Ричард.

— Конечно, — улыбнулась Ванда. — Я тоже очень люблю вас, мой дорогой. Простите, у меня даже не было времени поблагодарить вас. Вы спасли мне жизнь!

Он обнял Ванду еще сильнее, и губы их встретились.

— Сегодня вы станете моей женой… — шептал Ричард.

Они не слышали, как отворилась дверь, но, почувствовав, что они не одни, отпрянули друг от друга и увидели князя Меттерниха.

На нем был голубой бархатный халат, волосы тщательно причесаны, а по его оживленному виду трудно было предположить, что он когда-либо спит.

— Мне доложили, что меня срочно желает видеть графиня Ванда Шонберн, не по этой ли причине? — улыбаясь, намекнул он на их долгий поцелуй.

Вспыхнув, Ванда склонилась в глубоком реверансе.

— Простите, мы не слышали, как вы вошли, — воскликнула она.

— Любовь глуха и скорее всего слепа, — пробормотал князь и взглянул на Ричарда.

— Ричард Мэлтон, к вашим услугам, ваше сиятельство, — представился Ричард.

Князь протянул ему руку.

— Я знал вашего отца, когда он был в Париже, — сказал он и обратился к Ванде: — Так что же вы хотели мне сообщить? Или мне угадать самому?

— Мы пришли сказать, что собираемся обвенчаться сегодня, — сказала Ванда. — Но я хотела, чтобы вы первым узнали об этом. И хотела, чтобы вы познакомились с Ричардом.

— Обвенчаться? — Князь нахмурился.

— Да, — быстро ответила Ванда. — Я люблю его, а Ричард любит меня, но он считает очень важным, чтобы мы обвенчались именно сегодня… сразу же. Видите ли, нам необходимо уехать из Вены.

— На самом деле? Вот так новость! Молодой человек, может быть, вы объясните мне что-нибудь?

— Ваша светлость, мне бы хотелось это сделать с глазу на глаз…

— Нет! — запротестовала Ванда, — Я знаю, вы хотите пощадить меня, не ставить в неловкое положение из-за того, что случилось во дворце графа Разумовского. Но мне нечего стыдиться, и я хочу, чтобы князь знал обо всем!

Она прижалась к Ричарду, и он, улыбнувшись, сказал:

— Что ж, давайте вместе расскажем князю обо всем, — и несколько вызывающе взглянул на князя.

Меттерних внимательно посмотрел на них.

— Думаю, рассказ будет долгим, так что давайте присядем, — предложил он.

Они прошли к камину. Князь занял кресло с высокой спинкой, а Ванда и Ричард устроились напротив него на диване, обшитом золотой парчой. Ричард начал рассказ с первой минуты их знакомства в Хофбурге. Затем изложил всю историю: как он играл роль царя, как он полюбил Ванду и как Екатерина узнала, что Ванда работает на князя. Он рассказал, что случилось во дворце графа Разумовского, о том, что они остались у баронессы Валузен, о том, что случилось вчера вечером, о похищении Ванды Волконским, о погоне и спасении Ванды.

Он говорил просто и сдержанно, и, пока он рассказывал, князь не спускал с него глаз.

— Это все, ваша светлость, — закончил Ричард. — Поэтому я решил: единственное, что мы можем сделать, — обвенчаться сегодня и покинуть Вену. Когда Ванда станет моей женой, я буду иметь право защищать ее. Но я не настолько глуп, чтобы не понимать, что у меня теперь два жестоких врага, и собираюсь сегодня вечером выехать в Брюссель, где попытаюсь получить помощь британского посла.

— Так вас выслали из Англии?

— Да, выслали! — воскликнул Ричард. — За дуэль, на которой я даже не присутствовал, за смерть человека, с которым я даже не ссорился!

— Что же произошло?

Ричард в двух словах объяснил суть дела.

— Я знаю вашего кузена, — сказал князь. — Дуэлянтство у него действительно в крови.

— В то время мне ничего не оставалось делать, как принять его условия, — сказал Ричард.

— Вероятно, вы поступили правильно, — согласился князь. — В тех обстоятельствах выбора у вас не было. Но я вынужден задать вопрос: как вы собираетесь содержать жену?

— Скажу честно: не знаю, — ответил Ричард. — Надеюсь только на судьбу.

— А если она не улыбнется вам? — спросил Меттерних.

И так как Ричард молчал, Ванда бросилась к князю.

— Мы что-нибудь придумаем!.. Мы должны пожениться!.. Я люблю Ричарда и больше всего на свете хочу быть его женой! Благословите нас, пожалуйста!

— А если я откажу в благословении?

— Нет! Вы не сможете поступить так жестоко. Теперь, когда он рассказал вам все, вы должны понять, что мы, значим друг для друга.

— Это все прекрасно, — жестко сказал князь. — Но где вы будете жить, что есть и пить?

— Когда мы приедем в Брюссель, Ричард найдет какую-нибудь работу.

— Ричард, как и я, знает, что джентльмен, воспитанный быть джентльменом, вряд ли сможет работать, — заметил князь.

— Неважно, будет у меня работа или нет! — воскликнул Ричард. — Я женюсь на Ванде сегодня!

Глаза мужчин встретились.

— Я не позволю вам этого!

— А вы имеете право запретить мне?

— Думаю, да, — медленно ответил Меттерних.

— Нет! Нет, вы не можете быть таким жестоким! — вмешалась Ванда, схватив руку князя. — Разве вы не любили по-настоящему? Неужели вы не понимаете нас?

Она замолчала, но князь по-прежнему не смотрел на нее. И вдруг она сказала:

— Вы любили мою мать. Я знаю это. И знаю, что и она любила вас. Я не понимала, что это значит, пока не приехала в Вену. Я слышала разговоры… Видела, как смотрела на меня баронесса, ее странные отрывочные слова… и тогда… я поняла!

Князь повернулся в ее сторону.

— И что же вы поняли?

— Я поняла… или я думаю, что поняла… — Ванда споткнулась. — Я появилась на свет потому, что моя мать и вы очень любили друг друга. Я права?

Она дрожала от собственной отваги. Она боялась ошибиться. Князь приподнял ее подбородок, и синева одних глаз встретила синеву других.

— Да, вы правы… дочь моя.

— Я рада… я так рада! Я думала, что это так, но мне казалось самонадеянным даже мечтать об этом. Но теперь вы сказали мне. Я горжусь!.. Я так горжусь, что могу назвать вас своим отцом!

Князь нагнулся и поцеловал Ванду в лоб. Затем он повернулся к Ричарду.

— Я ответил на ваш вопрос о моем праве?

— Да, но это право неофициальное, — возразил Ричард.

— Согласен с вами, — сказал князь. Он поднялся, обнял Ванду.

— Послушай, девочка, — сказал он, — я должен поразмыслить, какой можно найти выход из этой ситуации. Может быть, ты дашь мне час или около того, чтобы я мог подумать и найти решение, возможно, лучшее, чем предлагает этот молодой человек.

— Лучший выход для нас — обвенчаться! — горячо воскликнула Ванда.

— Лучше будет, если вам не придется нищенствовать по Европе. Единственное, что я прошу, дайте мне время подумать. — Князь взглянул на часы над камином. — Да, к завтраку у меня гости. Я прикажу накрыть стол для вас здесь. Когда я вернусь, вы все узнаете. Вы, надеюсь, доверяете мне?

Ванда взглянула на Ричарда и порывисто повернулась к князю.

— Да, мы подождем, — сказала она. — Но в любом случае мы намерены стать сегодня мужем и женой.

— Дайте мне всего час, — попросил Меттерних. — С одним условием, — сказала Ванда.

— Условием? — Его брови удивленно поднялись.

— Да. Условие такое: когда пройдет час, какое бы решение вы ни приняли… мы ждем вас на свадьбу сегодня.

Князь рассмеялся.

— Я предупреждаю вас, Ричард, — сказал он, — если вы не сумеете совладать с вашей женой, она обведет вас вокруг пальца в два счета, как только что сделала со мной!

— Так вы согласны? Спасибо! Я знала, что вы поймете нас! — радостно воскликнула Ванда.

Она хотела поцеловать руку князя, но он взял ее обе руки и поцеловал в щеку.

— Вы просто маленькая интриганка! — притворно проворчал он. — И откуда только взялись в вас такие таланты!

Ванда довольно рассмеялась.

— Глаза — не единственное, что я унаследовала.

— Ах ты озорница!

Князь еще раз поцеловал дочь и вышел из комнаты. Он не торопился к гостям, которые ждали его за завтраком, а направился в свой кабинет, сел за письменный стол и достал из ящика письмо. Это было длинное письмо, которое он писал почти всю ночь, адресованное графине Юлии Зичи.

Он смотрел на множество исписанных страниц и уже не знал, стоит ли отсылать их. Вчера ночью под влиянием безрассудного порыва он поделился самыми сокровенными мыслями и сомнениями с женщиной, которую любил больше всего на свете, открыв ей всю свою душу и сердце.

Князь думал о Юлии с каким-то отчаянием. У него было странное предчувствие, что их счастье не продлится долго. Время бежит быстро. Вопреки здравому смыслу и логике он знал, что придет день и он потеряет ее. Но не другой мужчина будет стоять у него на пути, ему казалось, что их разлучит ее смерть.

Он боялся этого безумия, боялся своего одиночества, и мысль о том, что вскоре он будет держать в руке горстку золы, оставшуюся от его писем, как напоминание об их любви, не покидала его.

Движимый страхом, князь бросился к столу и дописал письмо. Это была клятва в любви, верности навсегда — та клятва, которую она требовала. Он предлагал ей сердце, душу и тело — всю свою жизнь, лишь бы она ответила на его чувство.

При утреннем свете страх, казалось, отпустил его. И все-таки Клеменс знал, что письмо необходимо послать. Пусть он написал его под влиянием момента, но причины, побудившие его это сделать, были такими же весомыми и неизменными. Он позвонил в колокольчик, и слуга поспешил на его вызов. Ему было велено как можно скорее отвезти письмо графине Юлии Зичи и дождаться ответа.

В это время Ванда и Ричард завтракали вдвоем, сидя друг против друга. Они были очень благодарны за чудесный венский кофе со взбитыми сливками, но ели как-то без аппетита.

Сначала они оживленно разговаривали, но время шло, и Ванда стала все чаще поглядывать на часы. Полчаса, три четверти… Что же не идет князь?!

— Любимая, не волнуйтесь, — успокаивал Ричард, видя ее тревогу.

— Я ужасно беспокоюсь. Я так боюсь, что князь найдет какую-нибудь причину, чтобы мы не стали мужем и женой!

— Нам уже ничто не может помешать, — уверял ее Ричард. — Я уже тысячу раз повторил вам — вы моя, моя навсегда!

Он взял ее за руки и нежно поцеловал.

— Я сыт по горло интригами монархов и вообще всех иностранцев. Сегодня вы станете моей женой. Англичанкой.

Ванда нежно засмеялась.

— Вы уверены, что не совершаете роковой ошибки, собираясь жениться на иностранке?

— Я совершаю единственную ошибку: слишком долго собираюсь это сделать.

Вдруг распахнулась дверь, и вошел князь Меттерних, а за ним — кто-то еще.

— Час еще не истек, но я нашел решение! — воскликнул князь.

Молодые люди замерли.

— Решение? — переспросила Ванда.

— Да, оно касается вашего будущего, — ответил Меттерних.

Он обнял Ванду и повернулся к Ричарду.

— Ричард Мэлтон, вот этот господин совершенно случайно сообщил мне, что уже три дня разыскивает вас.

— Меня? — удивился Ричард.

Он внимательно взглянул на вошедшего и узнал английского посла, лорда Стюарта.

— Мэлтон, вы просто неуловимы, — медленно, растягивая слова, сказал посол, направляясь к Ричарду.

— Прошу прощения, что причинил вам неудобство, милорд. Вы хотели видеть меня?

— Мне сказали, что вы в Вене, — ответил лорд Стюарт, — но я не знал, как найти вас.

— И что же вы хотите мне сообщить?

— У меня новость, которая может вас заинтересовать. Ваш кузен маркиз Гленкаррон умер.

— Умер? — поразился Ричард. — Но как?!

— Дуэль. Он был смертельно ранен, — ответил лорд Стюарт. — Но перед смертью он рассказал всю правду, и теперь ваша репутация безупречна.

— Ах, Ричард! — воскликнула Ванда.

Ричард, казалось, оглох. Он, будто каменный, не отрываясь смотрел на лорда Стюарта.

— Англия ждет вас, — продолжал посол. — Более того, его величество принц-регент повелевает вам прибыть в Карлтон. Я здесь по его приказу, милорд.

Все молчали. Затем с великолепным самообладанием Ричард произнес:

— Благодарю, ваша светлость.

— Ричард, вы можете вернуться на родину! Вы же так мечтали об этом! — радостно воскликнула Ванда.

— Именно об этом, — повторил Ричард, он улыбнулся, ей и снова повернулся к лорду Стюарту. — Ваша милость, могу я обратиться к вам с просьбой помочь нам обвенчаться с графиней Вандой Шонберн перед отъездом в Лондон?

— Минутку! — вмешался Меттерних. — Но вы еще не испросили моего разрешения и моего благословения.

— Надеюсь, вы не откажете нам, ваша светлость? — спросил Ричард.

— Чтобы, напротив — я рад благословить находящуюся под моей опекой Ванду Шонберн на брак с Ричардом Мэлтоном, маркизом Гленкарроном. Я же обещал вам найти решение.

Ванда изумленно смотрела на Ричарда:

— Я не понимаю… Это правда, что вы — маркиз?

— Совершенно верно, — ответил Ричард. — Но разве это что-то меняет?

— Очень многое. — Ванда недовольно надула губы. — Мне так хотелось готовить для вас и чинить ваши носки, а теперь в этом нет надобности — вы богаты.

Не обращая внимания на князя и посла, Ричард крепко обнял Ванду.

— Женщинам не угодишь, — заметил он. — Но теперь поздно что-то менять. Сегодня вы станете моей женой.

Ванда счастливо вздохнула и прижалась к нему. Ричард хотел обратиться к Меттерниху, но заметил, что тот смотрит в другую сторону.

Внимание князя отвлек слуга: на его подносе лежало письмо. Клеменс Меттерних торопливо разорвал конверт, руки его, казалось, дрожали от нетерпения. Письмо состояло из двух слов, написанных изящным женским почерком в центре листа:

«Сегодня вечером!»