Час льва

Глава 19

Калум не переставал отдавать приказы, даже пока спускался вниз с этой проклятой горы, и Вик решила, что он уже далеко не капитан. Полковник Калум.

Да. У этого человека действительно талант.

Они шли медленно, пробираясь сквозь сильный снегопад. Тем не менее, Вик не собиралась оборачиваться в кошку, не после того, как увидела лицо Калума, когда Джейми не смогла сразу обернуться. Мужчины не упоминали о том, что могут возникнуть небольшие проблемы — например, навсегда остаться с усами и хвостом.

Наконец они добрались до "Дикой Охоты", и Калум понес дочь наверх. Мужчина направился к своей половине дома, но Алек кашлянул, привлекая внимание, и кивнул на собственную дверь. Калум замешкался, но затем подчинился.

Следуя за мужчинами, Виктория толкнула Алека и подняла брови.

— Я сам не видел, но, по словам Бонни, пролилось немало крови, — тихо пояснил шериф. — Торсон присматривал здесь за Джейми.

О Боже, только не Джо.

У Вик перехватило дыхание, а ее пальцы изогнулись, словно вспоминая ощущение рвущейся плоти под когтями. Черт их побери.

— С ним всё в порядке?

— Пока не знаю. — Алек поцеловал ее в щеку и подтолкнул девушку к двери.

— Давай принесем тебе горячего чая и еще одеял, — сказал Калум дочери, направляясь к дивану.

Вик нахмурилась, увидев кровь, размазанную по лицу девочки и запекшуюся в волосах, — Нет, Калум.

— Что? — мужчина остановился в центре комнаты.

— Сначала горячий душ. Потом чай и одеяла. — Уже зная ответ, Вик сказала, — правильно, малышка?

Джейми посмотрела на свои окровавленные руки, и дрожь сотрясла ее тело: — Я хочу помыться, — сказала она слабым, но решительным голосом.

— Аа. — Калум проследил за взглядом дочери, и его зрачки потемнели, хотя внешне мужчина остался невозмутим. — Душ. Хорошо.

Не теряя времени, Алек оказался в ванной, регулируя температуру воды, — Может быть ванну набрать.

Вик покачала головой. Кровь выглядит ужасно в воде — разве парни не понимают этого?

— Кому остаться с тобой, Джейми? Калуму или мне?

Когда Калум поставил девочку на ноги, она потянулась к Виктории. Ее маленькие ручки ощущались как лед.

— Ты, Вики. Пожалуйста?

— Нет проблем. Выйдите. — Вик качнула головой, показывая мужчинам на выход.

Когда они ушли, Джейми встала под душ. Писк: «Боже, как горячо!», а затем всплески воды.

Вик переместилась так, чтобы видеть запотевшее стекло дверцы. Малышка оставалась в вертикальном положении, и не собиралась падать в обморок.

Уже неплохо.

Спустя минуту Виктория выглянула из ванной, зная, что Калум долго не выдержит. Этот мужчина придал новый смысл понятию «гиперопекающий родитель», но, наблюдая за тем, как он заботится о дочке, Вик ощущала внутри нежность. Вот тебе на.

— Что случилось? Она…

Вик закатила глаза: — Она в порядке. Возможно, ей было бы лучше, если бы у нее была одежда?

Рядом с Калумом Алек фыркнул от смеха и толкнул брата: — Трезво мыслим, не так ли, брат? Я сбегаю к тебе. Джинсы или халат?

— Халат, — сказал Калум одновременно с Вик, — джинсы, — продолжила она, не обращая внимания на хмурый взгляд Калума. — Относись к ней, как к жертве, и она будет чувствовать себя жертвой. Она не больна, и чертовски хорошо справилась с двумя крупными мужчинами. Она боец, Калум.

Мужчина неохотно кивнул.

— Значит джинсы, — сказал Алек.

Вик заглянула к Джейми: — Готова?

— Почти. Мне нужно смыть шампунь.

К тому времени, как вышла румяная от горячей воды девочка, Алек принес одежду. Помогая Джейми одеться, Вик осмотрела повреждения. Синяки на локтях и коленях, большая ссадина на лице, которая вызвала гнев Виктории. Несколько длинных царапин от ударов по веткам. Ноги ободраны, но обморожения нет.

Оборотни выносливые существа.

— Хорошо выглядишь, малышка.

Вик получила улыбку, способную заставить загореться взгляд. Проклятье. Вздохнув, она последовала за Джейми из ванной.

Алек остановил ее и сунул в руки другой комплект одежды: — Вещи примерно твоего размера. Приятного душа, кариада.

С удивлением Вик почувствовала прилив благодарности. Действительно, Джейми была не единственной, кто покрыт кровью. Руки девушки задрожали: — Спасибо. Правда.

Мужчина нежно поцеловал ее, а тепло в его взгляде растрогало ее еще больше.

О, она определенно сходит с ума.

— Мы поговорим после того, как помоешься и согреешься, — сказал Алек. — Калум заваривает чай.

Она поняла, что находится в жалком состоянии, когда слово «чай» прозвучало лучше, чем «кофе».

Снова включив душ, Вик сбросила одеяло на пол и вошла в запотевшую кабинку, выложенную изнутри синим кафелем. Девушка нырнула с головой под горячую воду.

Шампунь и мыло находились на угловой полке, и она энергично смывала грязь, пот и кровь со своих волос и тела. Но когда розовая вода стала стекать в канализацию, ее живот сжало. К тому времени, когда Виктория закончила мыться, ее руки дрожали так сильно, что она не смогла закрыть крышку на бутылке с шампунем. «Адреналиновая перегрузка и последствия» — подсказал разум, и ноги девушки подогнулись.

Стоя на коленях на полу душа и обхватив себя руками, она неудержимо дрожала. И плакала.

Она убила человека. Оборвала его жизнь ужасным способом. Боже, она всё еще могла слышать ужасный удушливый звук, который он издал, когда умирал. Из-за нее он никогда не состарится, никогда не сможет исправиться, никогда не вернется к людям, которые его любили — возможно, к матери, детям, жене, друзьям. Заслуживал ли он этого или нет, его голос больше никогда не будет слышен, и это сделала она.

Независимо от того, сколько раз она убивала, легче не становилось.

К тому времени, когда Вик перестала плакать, вода остыла, но, по крайней мере, ее трясло уже меньше. Руки слегка дрожали, пока она вытиралась. Девушка стерла конденсат с зеркала.

Большая ошибка.

Она выглядела ужасно. Дни, проведенные в заснеженном лесу, оставили следы: потрескавшаяся от холода кожа, осунувшиеся щеки, круги под глазами. Добавить запутанные влажные волосы и покрасневшие глаза.

— Разве ты не прекрасна, сержант? — прошептала она.

Жизнь действительно отстой.

Покинув наполненную паром ванную, девушка последовала на звуки голосов и вошла в гостиную. В интерьере комнаты преобладали темный орех и золотистые ткани. Огонь дровяной печи дарил радость и тепло, несмотря на воющий снаружи ветер.

Полусонная Джейми сидела на одном из удобных на вид диванов, прижимаясь к Калуму, Алек сидел на другом. Волосы мужчин блестели от влаги, и от них пахло мылом.

Хотя Вик не издала ни звука, шериф поднял голову и похлопал по дивану рядом с собой.

Вздохнув, девушка рухнула рядом с ним.

Обхватив ее щеку ладонью, Алек провел большим пальцем под покрасневшим глазом: — Ты в порядке?

Вик пожала плечами и пробормотала честный ответ, зная, что он примет его за шутку, — После того, как я убью кого-нибудь, мне нравится сидеть в душе и плакать.

— Конечно. Хорошо иметь традиции. — Мужчина так осторожно прижал ее к своему боку, будто она была Джейми. То, как он обнимал ее, ощущение его твердых мышц, было удивительно приятным. Алек вручил Вик чашку с дымящимся чаем. — Пей. Я добавил в него тонну сахара.

Девушка сделала глоток и поперхнулась — он также добавил приличную порцию бренди. Алкоголь обжог горло, и ей пришлось откашляться, прежде чем она смогла заговорить: — Спасибо. Наверное.

Его глаза блестели от удовольствия: — Пожалуйста.

Прежде чем снова сделать глоток, она должна была выяснить…

— Как там Джо?

Лицо Калума напряглось: — Швы разошлись, еще он получил сотрясение мозга. Старик проведет ночь в больнице, пока его зашивают. Снова.

Вик покачала головой: — Как они узнали, что Джейми оборотень?

— Они не знали. Только о нас с Алеком. — Голос Калума звучал спокойно, Виктория посчитала бы его равнодушным, если бы не пылающая ярость в глазах мужчины. — Ирма Нилсон живет здесь всю свою жизнь и является одной из немногих, кто знает о нас. Ее пытали, чтобы получить информацию об оборотнях и наших родственниках.

Вик вздрогнула, вспоминая о том, каким садистом был Свэйн. Боже, бедная женщина.

— Она жива?

— Да, но останется в больнице на пару дней. — Губы Алека сжались. — Я разговаривал с ней несколько минут назад, и больше всего она переживала о своем толстом пуделе. Хорошо, что собака выжила.

Калум прижался щекой к волосам Джейми: — Они пришли за Джейми, чтобы использовать против меня, но не знали, что с ней Джо. А эта маленькая кошечка устроила им больше, чем они планировали.

— Я не узнала этих мужчин. Значит, Свэйн и Костюм всё еще где-то поблизости, — сказала Вик.

— Мы ищем зацепки. Нам нужно убрать человека, который занимается наймом. — Калум казался настолько уставшим, что Вик живо представила, как мужчина будет выглядеть в старости — словно одно из тех прибрежных деревьев с корявым и серым стволом, которые с упорством противостоят ветрам.

И Боже, как же ей хотелось тогда стоять рядом с ним.

Виктория сосредоточилась на том, чтобы сделать глоток чая, а не предаваться безнадежным желаниям. Снаружи на лестнице послышались шаги, и девушка так быстро поставила чашку, что жидкость выплеснулась наружу.

Алек притянул Вик к себе и прошептал ей в волосы: — Расслабься. Это всего лишь Девин и Джоди. Они убирали квартиру Калума.

Услышав стук в дверь, шериф слегка повысил голос: — Входите, не заперто.

Мужчина просунул внутрь голову, кивнул Алеку и посмотрел на Калума: — Всё сделано. Мы убрали ковер, использовали специальные вещества для…пятен. Джоди предложила положить один из ковриков, сделанных Ребеккой, чтобы не выглядело так уныло.

Женщина оттолкнула парня в сторону и добавила: — Коврик выглядит очень хорошо, Калум. На самом деле лучше, чем то, что было у тебя. Ты должен купить его.

— Так и сделаю. И спасибо вам обоим. Я ваш должник.

Вик много сделала бы, чтобы заслужить улыбку Калума. Видимо, мужчина и женщина чувствовали то же самое, потому что заулыбались в ответ. Джоди сказала: — Мы выставим счет за уборку, но больше никаких долгов, Калум. Атака была направлена на всех нас, даже если она произошла в вашем доме.

Девин отсалютовал Калуму, и они ушли, закрыв за собой дверь.

— Там будет пахнуть моющими средствами, брат. Я думаю, что вам с Джейми лучше лечь спать здесь, в гостиной. — Алек крепче обнял Вик и ухмыльнулся. — Знаешь, мне могут сниться кошмары, так что тебе лучше остаться со мной, злючка. Так, на всякий случай.

* * *

Вик позволила ему уложить себя в его постель так же пассивно, как если бы она была Джейми, сердце Алека разрывалось от того, насколько измученной она выглядела. Девушка мгновенно уснула, но он не спал, гнев медленно гас внутри него.

Пододвинув стул к кровати, мужчина изучал лицо Вик в мерцающем свете огня. Когда он обнимал ее на диване, то почувствовал, что девушка стала стройнее, и сейчас Алек заметил впадины под ее скулами. Она похудела, а темные круги под глазами говорили о том, что она не спала.

Его челюсть сжалась. Не она одна. По вечерам он скучал по тому удовольствию, которое получал, слушая о том, как она провела день, и рассказывая о своем. Большинство людей, будь то человек или оборотень, видели только бремя и боль в работе полицейского. Но эта маленькая женщина понимала, какое удовлетворение — умиротворение — приносит защита других. Виктория была женщиной, но у нее было сердце кахира.

Он знал, что хочет видеть ее своей парой — но не понимал, сколько радости она принесла в его жизнь.

Когда она сказала, что ушла с тропы, чтобы не столкнуться с ним или Калумом, то с таким же успехом могла бы вырвать его сердце. Алек оперся локтями на колени, пытаясь решить головоломку. Он был достаточно опытен, чтобы понять, что девушка заботится о нем, даже не осознавая, как смотрит на него с такой нежностью, и как вторгается в его личное пространство, впуская его в свое.

Почему она беспокоится о том, что может стать дикой?

Алек слушал ее ровное дыхание, отмечая, что Вик полностью расслаблена, что говорило о доверии. Неужели его злючка действительно думает, что она ни с кем не связана и не может любить? Как минимум, она была очень заботливой. Словно прожаренный зефир: снаружи хрустящая, внутри сладкая и мягкая.

Но Вик пыталась скрыть, что ей не всё равно, даже убедила себя в этом. Что-то заставило ее считать, что одной быть безопаснее. Поэтому она не делилась ни своим прошлым, ни своими эмоциями. Он улыбнулся, вспомнив, как она хотела, чтобы их занятие любовью было бы таким же поверхностным. Как же она ошибалась. Пришло время, чтобы этот маленький бывший человечек опустила все свои барьеры. Очевидно, они с Калумом должны были научить ее этому.

Протянув руку, Алек провел пальцем по ее упрямому подбородку, решимость поселилась внутри него. Боги предоставили им с братом еще один шанс завоевать ее, и на этот раз они не потерпят поражения.

* * *

Вик услышала эхо оружейных выстрелов, и пуля попала в мужчину рядом с ней с отвратительным звуком разрываемой плоти. Он застонал, отступая назад, кровь брызнула на землю. Мертв. Ее лицо было липким от пота и крови, во рту пересохло от песка. Солнце палило в безоблачном небе, а жара просто убивала. Вик поменяла направление, чтобы избежать груды обломков на дороге; самодельные взрывные устройства были повсюду. Одна бомба взорвалась позади, другая — перед ней. Виктория остановилась, сбитая столку. Где я? Девушка опустила глаза, ожидая увидеть собственную потрепанную багдадской пустыней форму, но… Черт возьми! Она стояла голая, на улице в окружении домов.

Сквозь грохот выстрелов послышалось рычание, и между зданиями появилась пантера. Винтовка выстрелила, и дикая кошка рухнула на тротуар, кровь стекала рекой по золотистому меху.

— Джейми! — Вик бросилась в ее сторону, но ноги не слушались.

Виктория вскинула голову. Она сидит? Девушка оглянулась в темноте, сжав руками одеяло. Кровать. Где я?

— Эй, эй, эй.

Мужчина в постели рядом с ней. Иисус, нет. Вик замахнулась.

Он поймал ее кулак своей большой рукой: — Кошмар, детка. Тебе снится кошмар. — Его голос был тихим и ровным. Странно успокаивающим. — Тссс, злючка, ты в безопасности.

— Алек?

— Только я. — Мужчина нежно убрал ее волосы с влажного лица. — Иди сюда, кариада. Я буду держать тебя, пока бугимены не уйдут (прим.: Бугимен — фольклорный персонаж, которым пугали непослушных детей жители Англии и Северной Америки).

Шериф откинулся на спину, притягивая к себе девушку.

— О, Боже, это было слишком реально.

Сердце Вик всё еще бешено колотилось, но тело потихоньку расслаблялось, когда Алек поглаживал ее по спине. Вздохнув, девушка положила голову ему на плечо.

— Другое дело, — пробормотал он ей на ухо. — Ты хочешь поговорить об этом или оставить как есть?

— Само пройдет, — прошептала она. Ее губы слегка изогнулись, когда она вспомнила одну деталь. — Знаешь, я слышала об этом, но никогда прежде не была голой во сне.

— Аа. — Мужчина улыбнулся. — Я не знал, что людям снятся такие сны. У оборотней это обычный ночной кошмар.

— Да? — Виктория вздрогнула, вспомнив, как на горе обернулась из кошки в человека и оказалась обнаженной. — Ой. Не сомневаюсь. — Она прижалась ближе к Алеку, положила одно колено на его бедро. Его тепло замечательно ощущалось ее охлажденной кожей. Кожа? — Ты меня раздел! Понятно, почему мне приснилось, что я голая.

Смех грохотал в его груди под ее ухом: — Ты даже не проснулась.

— Но…

— Я тоже разделся, — целомудренно заметил он. Как будто это что-то меняло. Его голос понизился, налился жаром. — И так уж случилось, ты мне нравишься без одежды.

Рука Алека погладила ее плечо, спустилась до талии, окутывая теплом. Что ж. Успокоившееся было сердцебиение, снова ускорилось, по гораздо более веской причине, чем страх. Что может быть приятнее для празднования жизни, чем…

— Все в порядке?

Калум вошел в комнату, бесшумной походкой, как всегда. Он изучающе посмотрел на Викторию, а затем взглянул на Алека.

— Ночной кошмар, — сказал шериф. — Джейми?

— Домовые на страже.

— Хорошая идея. — Алек отодвинулся назад, увлекая за собой Вик, пока она не заменила его в центре кровати. — Знаешь, мы только что обсуждали тот факт, что мы оба голые. На тебе слишком много одежды, брат.

Что? Вик уставилась на Алека, — Но…

— Действительно. — Редкая улыбка Калума вспыхнула, и затем он сбросил свою одежду.

Загорелая кожа. Гладкие, твердые мышцы. Мужчина приподнял одеяло и скользнул в кровать с другой стороны, зажав девушку между собой и Алеком.

Виктория начала подниматься. Алек удержал ее: — Злючка, — тихо сказал он. — Ты занималась любовью с нами обоими по отдельности.

Стыд заставил девушку замолчать на мгновение, — Мне очень жаль. Я не должна…

Калум фыркнул. Он схватил Вик за плечо и перевернул на спину, укладывая между собой и братом. Мужчины, каждый опираясь на локоть, нависли над ней, заставляя нервничать. Проклятье. Рука Калума удерживала ее, и девушка оттолкнула ее.

Его глаза сузились, голос стал глубже, — Не двигайся.

Ее пальцы непроизвольно разжались после его короткой команды и, что еще ужаснее, ее внутренности, кажется, превратились в жидкость.

Мужчина слегка улыбнулся: — Очень мило, кариада. — Он укоризненно посмотрел на Алека. — Неуклюжий болван. Ты заставил ее чувствовать себя виноватой.

— Черт. — Алек взял ее за руку и поцеловал пальцы. — Я не хотел этого делать, злючка. Мы насладились тобой по отдельности, теперь мы хотим насладиться тобой вместе.

Ее сердце остановилось. Конечно, она догадалась, когда Калум сбросил свою одежду, но сказать это вслух…

— Ты серьезно?

— Кариада, разве Хизер не рассказывала тебе о жизни даонаинов? — спросил Калум, подняв брови.

— Э, да.

Вик попыталась вспомнить, что говорила ей Хизер, но Алек провел ладонью по ее руке и остановился… чуть выше левой груди. Ее соски сжались.

Калум провел пальцем по ее щеке и нижней губе: — Твое сердце колотится, маленькая кошечка. Ты покраснела, и я чувствую запах твоего возбуждения. Твой человеческий разум может сказать, что это неправильно, но твое тело — тело оборотня — хочет нас.

Глаза мужчины превратились в расплавленную сталь, удерживающую ее взгляд в плену, когда он обхватил своей рукой ее грудь. Когда его большой палец обвел сосок, все внутри Вик вспыхнуло пламенем. Глаза Калума выражали удовлетворение. Он посмотрел на брата.

— Злючка. — Алек обхватил ее подбородок, повернул лицо девушки к себе и накрыл ее рот поцелуем.

Поцелуй манил, дразнил и наполнял теплом тело Виктории. Матрас прогнулся, когда Калум сел и обхватил ладонями ее грудь. Прикосновения мужчины были настойчивыми, его пальцы перекатывали соски, давление возрастало, а затем он ущипнул кончики. Девушка вздрогнула от острой боли, а возбуждение, словно молния устремилось прямо в местечко между ее ног. Вик подавила стон.

Алек поднял голову, его глаза горели от желания и в то же время светились от удовольствия: — Я никогда не встречал женщину, которая бы так сопротивлялась наслаждению.

— Это неправда. — Девушка попыталась сесть, но рука Калума на ее груди напряглась, прижимая обратно к кровати.

— О, это именно так, — сказал Калум. — Тебе нравится секс, но ты боишься потерять контроль. Мы уже проходили через это в пещере. — Мужчина приподнял ее лицо, удерживая за подбородок, снова устремив на нее взгляд, превращающий ее мышцы в желе. — Мы оба знаем, что тебе понравилось подчиняться мне, ведь так?

Дрожь пробежала по ее позвоночнику. Ей удалось кивнуть.

— Виктория ты не возражаешь заняться любовью с нами обоими?

Смирись или заткнись, сержант.

Но Боже, она хотела их — их обоих. Если это делает ее шлюхой, так тому и быть.

— Нет, сэр.

«Сэр» просто вырвалось, словно реакция на его командный тон. Когда Калум улыбнулся, на его щеке образовалась ямочка, а веселье в глазах мужчины показало, что он услышал ее оговорку.

— Тогда с помощью Алека я продолжу твои уроки по передаче контроля.

Калум поднял руки девушки над ее головой и перехватил запястья одной рукой, прижимая их к матрасу. Поскольку он перенес вес тела на эту руку, Виктория игриво потянула, думая, что легко освободится. Его хватка была железной. Нерушимой. Девушка потянула сильнее. Ее дыхание сбилось и участилось. Он удерживал ее в пещере разными способами… но сейчас? С Алеком?

— Калум, — прошептала она, ее охватила тревога, хотя тело плавилось от желания. Грудь набухла, а клитор пульсировал в такт сердцебиению.

— Шшшш, ты в безопасности с нами, кариада, — мужчина уткнулся носом в ее щеку, а затем взглянул на Алека. — Я думаю, что останусь здесь.

— Мне это подходит. — Алек сполз вниз по кровати, и Вик почувствовала, как его мозолистые руки раздвигают ее ноги.

— Калум… — она снова потянула свои запястья, хотя ее возбуждение росло пугающе быстро.

— Да, маленькая кошечка, — сказал Калум и захватил ее губы в требовательном поцелуе.

Его язык опустошил ее рот и вытеснил все мысли из ее головы, так что пальцы Алека, скользнувшие в ее складки, стали для Вик неожиданностью. Ее спина выгнулась, и она ахнула.

Виктория напряглась, дернула руками и попыталась сомкнуть ноги… безуспешно. Твердые руки раздвинули ее бедра еще шире, и Алек облизнул ее клитор, одним движением. Когда она застонала, в темном взгляде Калума отразилось удовлетворение. Смех Алека послал вибрацию в ее киску, а затем его язык щелкнул по клитору, требуя очевидного. Кровь неумолимо хлынула к ее лобку, когда он продолжил.

О Боже, я сейчас кончу.

Девушка напряглась, когда давление достигло невероятного уровня. Его язык оставил вершинку и закружил вокруг чувствительного бугорка, держа ее на грани кульминации.

Калум улыбнулся Алеку и опустил голову, чтобы поцеловать ее грудь. Когда его теплые губы сомкнулись на соске, спина Вик выгнулась. Руки Алека удерживали ее бедра, руки его брата — запястья и плечи, мужчины держали ее так, как им было нужно. Ощущение, что она ничего не может сделать, не может сдержать свое удовольствие, казалось, высвободило что-то дикое, запертое внутри нее.

Калум наблюдал за Викторией, проверяя ее реакцию. Мужчина улыбнулся, невесомо касаясь ее щеки, — Я вижу, тебе нравится, когда тебя удерживают женщина. Тогда мы продолжим.

Порочное обещание в его низком голосе заставило девушку затрепетать. Он наклонился, чтобы пососать ее соски. Каждый раз, когда он слегка покусывал их, ее пронзала волна тепла. А Алек использовал свой язык, медленно скользя по клитору, иногда его зубы слегка прикусывали ее складочки. Грудь и половые губки девушки стали болезненно опухшими и чувствительными.

Слишком. Слишком много ощущений, слишком требовательно. Голова Вик начала кружиться, когда требования сломили ее защиту.

Палец Алека покружил около входа в киску, а затем толкнулся внутрь, трение разбудило каждый нерв глубоко внутри. Виктория попыталась приподнять бедра, но чужая рука снова прижала ее к кровати. Палец скользнул внутрь и наружу, а затем Алек добавил еще один.

— Не могу, — выдохнула она, ее мир сузился до этих ощущений.

Калум погладил девушку по щеке. Его голос был низким и глубоким: — Ты можешь, кариада. Ты возьмешь всё, что мы тебе дадим.

Укус на внутренней стороне бедра снова привлек внимание Виктории к Алеку. Его пальцы установили уверенный ритм, сметая ее здравомыслие. Нижняя половина ее тела превратилась в один сверхчувствительный нерв, она тонула в ощущениях. Когда Калум укусил ее сосок, причиняя боль, девушка смогла только всхлипнуть.

Алек поднял голову. Вик открыла глаза в тот момент, когда Калум кивнул ему. Губы одного брата сомкнулись на ее клиторе, другого — на одном из сосков. Мужчины сосали, одновременно, покусывали, кружили языками. Ничто не могло устоять под этим натиском. Она разбилась вдребезги от удовольствия, взрыв порвал на части частокол, удерживающий ее защиту. Освобождая ее для ощущений. Волна за волной, удовольствие рвалось вверх, струясь по венам в горячем порыве, пока она не почувствовала, словно вся пылает.

Калум поднял голову и поймал взгляд девушки, удерживая его, когда Алек лизнул ее клитор одним медленным движением. Она снова кончила, затем обмякла, полностью измученная, словно ее мышцы превратились в желе, растекающееся по полу.

Хватка вокруг ее запястий исчезла, и Калум глубоко поцеловал девушку. Сладко.

— Ты очень красивая, карида.

Кровать покачнулась, а затем Алек медленно поцеловал ее, словно это было самое важное занятие в его жизни. Через некоторое время, достаточно долгое, чтобы ее пульс вернулся в норму, он поднял голову.

— Спасибо, злючка. Мне понравилось.

Девушка вздохнула и открыла глаза. Двое жестоких убийцы, но их лица выражали такое одобрение, что тепло наполняло ее душу.

— Боже, я никогда… хмм. — Почему это было так трудно сказать?

— Продолжай, маленькая кошечка, — сказал Калум.

Хорошо.

— Я никогда не чувствовала себя так раньше. И не кончала так сильно.

— Не могу сказать, что это беспокоит меня, — Алек ухмыльнулся.

— Засранец. — Ее мозг начал возвращаться обратно в череп. — А как же… Вы не…

Калум поднес ее ладошку ко рту и прикусил кончики пальцев, отчего у нее по коже побежали мурашки, как от бенгальского огня четвертого июля, — Мы, позже. Ты устала. Сначала отдохни, кариада. — Мужчина посмотрел на нее так, что она забыла, как дышать. — Мы хотим, чтобы ты была полна сил, когда… — он улыбнулся Алеку, — будет наша очередь.

— О, конечно, как будто после этого я смогу спать.

Братья просто улыбнулись ей, словно забавляясь. Рука Алека медленно двигалась вверх и вниз по ее животу, лаская, как кошку. И прежде, чем она смогла с этим бороться, Вик почувствовала, что погружается в сон.