Частная Академия (СИ)

Глава 36

Перечитываю снова и снова, пока буквы не превращаются в размытые, непонятные каракули. Это невозможно. Зачем он со мной так?! Какая пауза? Он же сам назвал меня своей девушкой! Мы же только-только начали! Что случилось-то?!

Демьянов приступает к лекции в своей привычной издевательской манере, но я не реагирую на его женоненавистнические шутки. Просто не слышу, меня вообще ничего не трогает. Не получив никакой реакции, препод выдает:

— А вы, Мирослава, к какой категории женщин себя относите — к умным или красивым? Согласитесь, среди выдающихся дам в физике красавиц найти сложно. Молчите? Вам нечего сказать? Что ж, это…

С грохотом встаю со стула, да так, что он падает на пол. Пораженный Демьянов затыкается, я быстро бросаю вещи в рюкзак и ухожу. Напоследок изо всей силы хлопаю дверью. Клянусь, если б он еще хоть слово вякнул, в морду бы заехала.

Бреду по безлюдному коридору, сжимая в руке мобильный. Хочу раскрошить его, расплавить, разбить о стенку. Слезы текут по щекам, но я их не вытираю. Внутри пустота, мне будто сердце вырвали, и теперь там, где совсем недавно было тепло, ничего нет. Не помню, как очутилась на улице; с удивлением смотрю на застегнутую куртку, проверяю голову — надо же, и шапку успела надеть.

Хватаюсь за эти простые мысли как за соломинку. Я ведь живая, верно?

Тарас!

Мне кажется, что я слышу его веселый смех, вижу добрую улыбку, свет в его глазах и такие мягкие, отзывчивые губы. Но это обман. Тараса нет рядом.

Почему? Почему так?! Что значит «дело не в тебе, а во мне»? Типа самая тупая отмазка, когда не знаешь, как бросить девушку?

Сажусь на холодную скамейку и трясущимися пальцами набираю только одно слово:

«Баев?»

Я уверена, что без Артема тут не обошлось. Он как-то заставил Тараса, он и не на такое способен.

Ответа нет, он даже не прочитал мое сообщение. Я еще долго гипнотизирую телефон, но так и не решаюсь позвонить. Что я скажу? Что не хочу, чтобы он меня бросал? Что вместе мы бы со всем справились? И что сенатору Баеву не мешало бы узнать, какой у него внук урод?

Пары давно закончились, я бессмысленно брожу по огромной территории кампуса. Когда вижу уезжающий автобус, внутри ничего не торкает. Мне в четыре часа надо уже убираться, сегодня кабинет, спальни, гостиная и веранда. Плевать. Пусть сам тряпкой машет.

Тарас по-прежнему молчит, но эсэмэску прочитал. Почему он молчит? Неужели не понимает, что мучает меня?! Что я не так сделала?!

Изо всех сил гоню мысль, что Артем был прав, что Тарасу плевать на меня, что он не чувствует ко мне того, что чувствую к нему я. Еще и Макс со своим откровением про крестного Кочетова. Но ведь должно быть нормальное, логичное объяснение, верно?!

На улице холодно, я уже не могу игнорировать, что замерзаю. Первая мысль — пойти в нашу общагу, в комнату, которую делила с Юлькой Шелест, но вряд ли я сейчас выдержу расспросы бывшей соседки. Но что тогда делать?! На автобус я опоздала, следующий — в девять вечера, уборку пропустила, Баев с меня кожу живьем сдерет за это.

Только вспомнила о Темном и тут же вижу его входящий на телефоне. Хочу сбросить вызов, но не решаюсь.

— Ну и где ты, Шанина? — Слышу недовольный, отрывистый голос. — По дороге потерялась?

Пошел к черту!

— Это ты, да? Ты его заставил отказаться от меня? — Слова льются из меня безудержным потоком. — Понял, что я его сама не брошу, так Тараса заставил со мной расстаться?! Я не понимаю, какое вообще твое дело, с кем я встречаюсь? Я не твоя собственность, понял?! Ты не имеешь права…

— Орать на меня, Мира, — одергивает Баев, и у меня словно воздух заканчивается в легких. — Не смей повышать голос, когда говоришь со мной. Тебе ясно?

— Ненавижу тебя!

— Это не новость. — Он ухмыляется. Ему нравится выводить меня из себя. — То, что мы с тобой развлеклись в субботу, не дает тебе права мне тыкать, еще и обвинять в чем-то. Значит, Кочетов тебя бросил?

Молчу, потому что боюсь сорваться на крик. Но Баев продолжает раздирать в кровь мою рану:

— Не ожидал, но приятно. Ты истеришь, лишь бы не признавать, что я был прав, Мира. Ему на тебя насрать.

— Иди к черту! — почти спокойно говорю я. — Он все равно намного лучше тебя.

Артем весело смеется, но вскоре сам себя обрывает и приказным тоном спрашивает:

— Ты где сейчас?

— Какая разница?

— В кампусе? Филипп уже отправил за тобой машину. У тебя еще уборка, если ты не забыла.

— Не забыла!

— Ну и отлично. — Баев притворяется, что не слышит моего сарказма. А может, и не притворяется. Он же непробиваемый! — Меня не будет сегодня и завтра. Вернусь в среду, не скучай, Мирослава.

Одна в огромном, пустом пентхаусе, одна в академии… Тарас больше не появляется, я тоже ему не звоню, хотя жду объяснений. Баеву не верю, он точно приложил руку, чтобы мы расстались. На пары хожу на автомате. Учеба, новые знания — все, что раньше всегда спасало от дурного настроения, на этот раз бессильно.

Я просто хочу знать, почему он так поступил. Что на самом деле чувствует ко мне. Хочу взглянуть в его голубые глаза и увидеть в них правду!

В среду после второй пары забегаю в туалет. За спиной хлопает дверь, и знакомый голос повелительно произносит:

— Исчезли все!

Оборачиваюсь — Инга, девушка Стэна. По спине скользит неприятный холодок. Она не одна, с двумя подружками. Сейчас они напоминают телохранителей королевы. Взгляды у всех трех такие, будто весь мир принадлежит только им. И они убьют любого, кто в этом усомнится.

В туалете еще четыре девчонки, они быстро просачиваются к выходу, пока я соображаю, что вообще происходит.

— А ты останься, Шанина.

Инга подходит ко мне почти вплотную. Так близко подругу Шумского я, кажется, еще не видела. В отличие от той же Ангелины-Насти в Инге Ульссон все натуральное — от аккуратных темных, прямых волос до улыбки красивых тонких губ. Инга заметно выделяется на фоне других красоток в академии. И не только потому, что она подруга Стэна, но и потому, что четко знает, чего хочет, и всегда добивается своего. И еще очень себя любит. Это не всем дано.

— Что нужно? — Скрещиваю руки на груди. Я не боюсь ее, но и находиться рядом долго не хочу.

— Чего куртку мою не носишь? Слишком хороша для тебя? — спрашивает Инга, подходя к зеркалу. — Видела тебя сегодня утром.

— Не нравится. Могу вернуть, кстати.

— Не надо, — пожимает плечами Ульссон. — Темный, смотрю, тебя не балует приличным шмотом.

Она окидывает меня красноречивым взглядом.

— Он и не должен, вообще-то. И меня все устраивает.

— Все? — Инга улыбается одними губами. — И что он тебе дает? Точнее, куда он тебе дает?

Недоуменно хмурюсь, а подружки за спиной громко смеются.

— Значит, не трахаетесь? — деловито уточняет Инга. — Ха, я выиграла у Стэна, он считает, что Темный тебя уже поимел. Тогда кто? Кочетов? На Тарасика запала, да? Он у нас няшка. Жаль только, Баев его не выносит.

Инга изящным жестом смахивает несуществующую пылинку с тонкой бежевой блузки. Никогда не видела Ульссон в чем-то откровенно вульгарном или ярком. Нет, она предпочитает классику и выглядит как милая хорошая девочка с идеальными манерами из благополучной, уважаемой семьи. Я прекрасно знаю, что это лишь красивый фасад, но не очень понимаю, чего этот фасад ко мне прицепился.

— Дай пройти! — Пытаюсь обойти Ингу, но она преграждает мне путь. — Что надо?

— Да расслабься ты. Спасибо должна сказать, что я вообще с тобой разговариваю. Тебя видели на балу с Кочетовым. Так вы вместе?

— Твое какое дело?

— Предположим, ты мне нравишься, вот и хочу тебе дать совет. Если хочешь Тараса, будь с ним, а если ты комнатная собачка Баева, ну, значит, Стэн снова мне продует. Ты же не такая, как все это быдло вокруг, верно? Или твой перформанс на вписке был зря?

Ульссон отворачивается — ее подружка открывает перед Ингой дверь, и через несколько секунд я остаюсь одна.