Частная Академия (СИ)

Глава 38

— М-муж? — Я потрясенно пячусь назад. — К-какой муж?

Это что, пранк какой? Тарас не может быть женатым. Какая-то ошибка! Другой Тарас, наверное.

— Мой, коза! Мой муж! — шипит беременная девица, а потом с силой тянет меня за куртку.

От шока я не сопротивляюсь и вот уже стою в прихожей чужой квартиры и слушаю, как на меня льется поток оскорблений:

— Вот шалава! Еще и глаза вылупила. Овца! Че молчишь? Язык проглотила? То есть как ноги перед чужим мужиком раздвигать, так она смелая, а как отвечать, так немая? Шлюха! Только попробуй еще раз к моему…

— Что здесь происходит?! Лика? — Я слышу недовольный голос Тараса и упираюсь рукой в стену, иначе упаду. Это он! — С кем ты… Мира?! Что ты…

— Да вот со шлюшкой твоей решила познакомиться! — вопит девица так, что мои уши вот-вот взорвутся. — Прикинь, бесстыжая какая! К нам в дом сама приперлась.

— Я… я… я не хотела… я не знала, — повторяю как в бреду. Это… это невозможно! Тарас?

Он молчит, смотрит виновато. И меня бьет наотмашь — это все правда! Он ее муж. У него будет ребенок.

— Мира, это не так. — Кочетов делает шаг ко мне, но я даже разглядеть его толком не успеваю. Девица тут же заслоняет его и снова визжит:

— Что не так?! Что? Мы поженимся. Сначала распишемся, а потом свадьба, когда я в платье смогу влезть. Арсений Александрович сам сказал… Или мне ему позвонить?! Мне позвонить Баеву?!

— Не надо никому звонить, Лика, я все сделаю, — усталым голосом произносит Тарас и отодвигает беременную в сторону. Я наконец вижу его полностью. В домашнем банном халате, влажные волосы, тапочки на босу ногу. Он у себя дома. И это зрелище убивает меня намного сильнее, чем визг его беременной будущей жены. — Мира, как ты здесь оказалась? Прости, я… Черт!

Он нервно ерошит волосы, явно пытается подобрать слова. А я ловлю на себе победный взгляд Лики.

Голова кружится, к горлу подступает тошнота. Бежать! Бежать отсюда!

— Мира! Мира, стой! — слышу за спиной возгласы Тараса, а потом женский вопль:

— Ай! Помоги!

Хлопает дверь. За мной никто не идет.

Выбегаю из подъезда, холодный воздух бьет в лицо, я пытаюсь отдышаться, прийти в себя. У него семья, Мира! Беременная подружка, которая вот-вот родит!

— Привет, кукла! — раздается развязный мужской голос. — Ну че, перетереть с тобой надо!

Не сразу понимаю, что это ко мне. Взгляд постепенно фокусируется на невысоком коренастом мужчине. Он с ухмылкой меня рассматривает. Мне становится не по себе. Уголовник какой-то?

— Дайте пройти. — Опускаю голову, но меня хватают за руку. Больно.

— Ну нет, кукла. — Он противно скалится. — Лика велела проучить тебя, шлюха, чтобы к мужику ее больше не лезла. Да, Витек?

От ужаса холодеет внутри. Сзади на плечо ложится чья-то рука и стискивает его.

— Пустите! Вы кто?! — Прижимаю к груди рюкзак и смотрю на двух незнакомых мужчин. — Что вам нужно?!

В панике озираюсь — на улице темно, рядом дорога, по ней машины проносятся, но людей нет.

— Пойдем, поболтаем, кукла.

Один из мужчин быстро зажимает ладонью мой рот, чтобы я не закричала, а второй помогает тащить меня за угол дома. Подальше от дороги.

Брыкаюсь что есть сил, но тяжелая рука зажимает еще и нос. В голове шумит, вскрикиваю от боли, когда вдруг падаю на что-то твердое.

— Ну что, сучка, будешь еще на чужое зариться, а?

В глаза светит фонарь, я щурюсь, встать не могу с асфальта, нога жутко болит. Их двое, они стоят и скалятся. Вижу их ноги в массивных грубых ботинках.

— Пустите… пустите, пожалуйста, — молю я. — Я ничего не сделала.

— Да ладно, — ржет один. — А вот Лика так не считает. Нельзя обижать беременную. Она ж расстроится, а я не хочу, чтоб моя сестра расстраивалась. Поняла, сука?!

Он вдруг поднимает ногу у меня над головой. В ужасе закрываюсь руками. Но удар приходится ниже, в ребра.

— А-а-а! — вскрикиваю от боли и снова задыхаюсь.

— Что? Не нравится? А нехер на чужих мужиков прыгать, сучка! Витек, а личико у сучки ниче так. Жалко даже портить.

Перед глазами что-то блестит. Нож?!

Дергаю ногами, пытаюсь отползти от них. В панике хватаю ртом воздух. Господи, нет!

— Да не бойся ты. Чуток совсем, чтоб память осталась…

Он садится на корточки, но лица его я не вижу. Вообще ничего не вижу, потому что внезапно становится нестерпимо светло. Жмурюсь и глохну одновременно. Воздух разрезает истошный визг автомобильной сирены.

— Че… Какого?..

Нужно встать и бежать, но у меня нет сил, и я сижу, зажав уши руками.

Слышу чей-то скулеж, мат, стоны, но мне страшно открыть глаза.

— Мира! — От голоса Тараса внутри ничего не вздрагивает. Я даже не откликаюсь. — Мира, малышка…

— Отойди от нее, Кочетов!

Я чуть не подскакиваю. Баев?!

Господи, я брежу?

— Мира. — Надо мной склоняется знакомая тень. Еще до того, как Артем дотрагивается до меня, я понимаю, что это точно он. Что мне не кажется. — Жива?

Киваю, сказать ничего не могу. Меня разрывает, вот-вот захлебнусь от рыданий. И облегчения. Все кончилось.

— Встать сама можешь? — сосредоточенно спрашивает Артем и, не дожидаясь ответа, осторожно поднимает меня.

— А… нога, — выдыхаю я.

— Они тебя били?

Молчу, меня колотит изнутри крупная дрожь, мне очень холодно.

— Уебки, — цедит сквозь зубы Артем.

— Мы только попугать, — звучит ненавистный голос, и я съеживаюсь от страха. — Лика попросила…

— Твари! — Тарас рядом стоит, но не подходит к нам с Артемом. Отворачиваюсь, чтобы не видеть его больше. Чтобы никогда в жизни больше не видеть Тараса Кочетова!

— Где болит?

Рука Баева ложится на мою щеку и успокаивающе ее поглаживает. И тут меня наконец прорывает. Цепляюсь за его плечи и реву. Вою, не стесняясь никого вокруг. Господи, какая же я дура!

— Давай я помогу. — Тарас суетится, но Баев матом велит ему не двигаться.

Артем подхватывает меня на руки. Цепляюсь за его шею. Наверное, надо удивиться, как он здесь очутился, почему несет к своему «Ягуару», но я реву, утыкаясь носом в мягкую шерсть пальто Баева.

Лика испуганно лепечет:

— Артем, я ничего не хотела такого… вообще не знала, что она с тобой… только попугать… Инга сказала, она с Тарасом путается… а мы с Алексом поругались, он не хочет жениться… а Тарасик должен твоему дедушке…

Она несет какой-то бред, я же плотнее прижимаюсь к Артему. Запоздало понимаю, что вся в грязи и измазала Темному пальто. Хотя какой он Темный, сейчас он самый что ни на есть Светлый.

— Лика, заткнись. С тобой отдельно поговорю. А брата своего ты крепко подставила, я такое не прощу.

Он опускает меня на сиденье, я напрягаю оставшиеся силы, чтобы не закричать от боли, нога саднит жутко, наверное, в кровь содрала, но под джинсами не видно.

Артем закрывает дверь. Вижу, как он подходит к Кочетову, что-то ему выговаривает.

Не слышу ни слова. Закрываю глаза и отключаюсь.