Черное сердце

Глава 12

Айан вошел в покои, отведенные ему при дворце Сийада. Взор его упал на спящую в постели Зохру. Знакомое желание, смешанное с чем-то еще — всепожирающей страстью, — пронзило тело принца стальным клинком.

Можно было догадаться, что принцесса станет дожидаться его здесь. Она больше не позволит ему прятаться и избегать ее. И все же Айан не мог свыкнуться с тем, что Зохра так охотно делилась с ним своим телом, своими мыслями — в конце концов, своей жизнью.

Беспокойство давно стало вторым именем дагарского принца. Он обошел кровать, не сводя взгляда с Зохры.

Словно тучи тревоги сгустились над ним за неделю, прожитую в Сийаде. Принц понимал, что на этот раз ему не скрыться, не уйти от себя, не спрятать за темным фасадом безразличия того, кем он стал ради нее. Потому что эта женщина заслуживает другого мужчину — куда лучшего, чем он хотел казаться.

Теперь он понимал тот напор, с которым она ворвалась в его покои. Он знал, почему Зохра осталась с ним, пока он мучился кошмаром. Но за эту неделю она словно расцвела, став настоящей принцессой. И ничего от него не требовала.

Зохра была львицей, оберегающей брата и сестру от цепких лап ее разросшейся семьи. Она всегда была начеку, скрупулезно изучая и анализируя положение дел. Опасный соперник для всякого, кто оспорит ее значимость в делах короля Салима.

Нужно было слышать ее речь к народу Сийада на похоронах отца.

Айан наконец понял, почему король Салим так настаивал на их свадьбе. Он считал, что замужем за коронованным принцем Дагара Зохра обретет свое законное место в мире, смыв темное пятно своего рождения.

Однако уже через неделю она доказала, как ошибался отец. Ни тяжелая дагарская корона, ни поддержка Айана были не нужны ей. Айан не был нужен принцессе ни как муж, ни как человек, что придаст законную силу ее положению в Сийаде, как того требовала древняя традиция. То, как она держалась после смерти отца, то, как безропотно стерпела удар судьбы, то, как самоотверженно отстаивала свои права, — все это поражало и восхищало Айана. Самый страшный из кошмаров постепенно становился явью.

Раздражение покинуло принца. На смену ему пришло чувство стыда, на которое он только был способен. Он был в тысячу раз хуже, чем мог себе представить, если допускал, что Зохра тянулась к нему ради его поддержки.

Айан вырос там, где принято возвышать мужчину и принижать роль женщины. Но, несмотря на это, он никогда не смотрел на женщин свысока. Да и как он мог, если с детства видел спокойную мудрость матери и острый ум Амиры?

Но сила Зохры поражала принца до глубины души. Он смотрел на нее и понимал, что она заслуживает куда большего, чем он ей давал. Зная, в каком отчаянии она пребывала все эти годы, слыша, с какой болью она говорит о своем прошлом, что он мог ей предложить? Собственные припадки самобичевания и нежелание жить полной жизнью?

Он отдалился от Зохры, погрязнув во мраке собственной боли, вместо того чтобы быть с ней рядом. Да, принц был с ней на всех церемониях и государственных праздниках, но он ни разу ни о чем не спросил у нее как муж, не успокоил ее как любовник. Он даже не всегда хотел встречаться с ней глазами.

Потому что боялся, что в его глазах она увидит правду.

И все же сейчас она лежала в его постели. Значит, искала встречи с ним. Значит, хотела разделить с ним его кошмары. Зохра искренне пыталась помочь ему, а он проклинал ее за это. Наверное, и впрямь пришло время меняться. Внутри нарастало желание быть с ней, трогать ее, знать, что он нужен ей.

Сняв через голову длинную тунику, принц присел на кровать. Он выключил прикроватную лампу и лег на свою половину. Как приятно было видеть ее спящей. Айан убрал с лица принцессы локоны шелковых волос.

Опершись на локоть, он провел подушечками пальцев по ее губам. Приятная, знакомая боль внутри нарастала с силой грядущей бури. Принц глубоко вздохнул.

Он давно понял, что с ней все будет именно так. По-другому и быть не могло. Слишком велико удовольствие находиться рядом с ней.

Своенравная принцесса стала ему и спасением, и чистилищем.

Зохра проснулась оттого, что рядом дрогнуло крепкое тело Айана. Он дышал на нее своим теплом, и сон как рукой сняло. Принцесса включила лампу в тот самый момент, как он вытянул вверх руку. Она крепко зажала ее в своих ладонях, холод его кожи передался ей. Горячие слезы застлали ей глаза. Повернувшись к нему, она прижала руками его плечи к подушке. Сердце колотилось в ее груди бешеной птицей.

Пот выступил на лбу принца крупными каплями. Так же как в ту ночь, много недель назад, Зохра провела по нему ладонью. Затем стала шепотом успокаивать принца. Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем конвульсии прекратились и тень сошла с его лица. Одну ладонь принцесса положила на щеку Айана, другой вытерла собственные слезы. Она взяла его руку и стала целовать кончик каждого пальца. Зохра могла поклясться, что чувствовала его боль как свою.

И вдруг глаза принца открылись.

Защищаясь от его гнева, Зохра закрылась руками. Он смотрел на нее долго, но лицо его не выражало никаких эмоций. Губы были как прямая линия. Догадаться, о чем он думает, было невозможно.

Принц ничего не говорил. Вместо слов он притянул ее к себе. Дыхание его еще было прерывистым от напряжения в кошмарном сне. Когда он крепко прижал жену к себе, она едва не растаяла. Сердце ее наполнилось радостью. Этот жест означал, что он понимает причину ее прихода. И в этот раз он не стал оспаривать ее право быть здесь.

Она прижалась к нему так близко, как только могла. Рука его тяжелым весом лежала у нее на талии. Оба дышали в унисон. Зохра не чувствовала ни рук ни ног, словно уснула странным летаргическим сном.

Принц провел рукой по ее предплечью, по талии, вверх и вниз, снова и снова. Он уткнулся лицом в волосы принцессы, и она чувствовала сверху его теплое дыхание. Уже то, что он держит Зохру в объятиях, подпитываясь энергией и силой от ее присутствия, наполняло Айана необъяснимой, молчаливой радостью.

Ей было не нужно его слов, даже признаний в любви. Ей просто хотелось провести с ним всю оставшуюся жизнь; быть с ним независимо от того, хочет он этого или нет; учиться у него тому, что на самом деле значит честь и долг; помочь брату стать таким же достойным и сильным мужчиной, как Айан.

Она вытащила его руку у себя из-под талии и уткнулась щекой ему в ладонь. Слезы вновь подступили к глазам принцессы, но уже по другой причине. Она не знала, сколько они так пролежали, и ей было все равно. Дыхание Айана согревало, прикосновения успокаивали. Принцесса сама боялась дышать, чтобы не нарушить тишину момента. Ей было страшно, что эта сказка закончится и на смену ей снова придет суровая реальность.

Но вот взгляд принца изменился, дыхание его ускорилось. Он провел ладонью по ее обнаженной руке, по тонкой талии, покрытой шелковой пижамой. Другая рука проскользнула вверх, пока длинные пальцы принца не оказались на ее груди. Зохра застонала и податливо выпятила грудь вперед.

Она не заметила, как осталась без пижамы. Просто в один момент горячее, словно печь, тело Айана оказалось над ней. Зохра не будет спрашивать, что ему снилось. По крайней мере, не сейчас.

Проснувшись утром, принцесса сразу обратила внимание на тягучую боль между бедер. Она посмотрела на высокие окна и поняла, что почти полностью рассвело. В какой-то момент она сбилась со счета, сколько раз Айан будил ее поцелуями, поглаживаниями, прикосновениями. Его страсть к ней в эту ночь не имела начала и конца.

И каждый раз она отдавалась ему вся, удивляясь, на какие наслаждения способно ее тело.

Поняв, что принца нет рядом, Зохра встала с кровати. Ноги отказывались слушаться, руки с трудом поднялись, чтобы затянуть волосы в хвост. Она медленно натянула пижаму и почувствовала его запах. Принц был где-то рядом.

Айан действительно сидел в кресле в комнате отдыха. Руки его лежали на бедрах, туловище подано вперед. Он явно был напряжен. Несколько минут Зохра стояла за прозрачным занавесом, трепещущим от предрассветного бриза.

Прошло две недели с тех пор, как она оставила его в пустыне и уехала в Сийад. Две недели она оплакивала смерть отца, помогала Саире и Вазиму справиться с бедой. Откуда-то даже взялись силы общаться с отцовской родней. Айан приехал несколькими днями позже и смог присутствовать на всех важных церемониях.

Однако с момента приезда он ни словом не обмолвился с ней. Погрязшая в собственном горе, Зохра не возражала. Его молчаливого присутствия рядом было достаточно. По крайней мере, она знала, что Айан подхватит ее, если она вдруг упадет без сил.

И все же что-то изменилось в их отношениях. Но как ни старалась Зохра понять, что именно, ответ ускользал от нее, как песок сквозь пальцы. Она боялась, что принц вновь отдаляется от нее. Именно поэтому в ту ночь она легла в его постель, игнорируя запрет Айана находиться с ним после заката. У нее словно выросли крылья: она провела с ним всю ночь, и он не попросил ее уйти. И вдруг опять это молчание, натянутая тетива между ними. Зохра, вероятно, издала какой-то звук, потому что принц вдруг посмотрел в ее сторону. И подпрыгнул с кресла, как будто она была бомбой, готовой взорваться в любую секунду.

Даже в тусклом свете настольной лампы, она видела темные линии, очерчивающие его худые скулы.

— Зохра, ты… — начал было принц. — Я уже не владею собой.

Жар прилил к ее щекам.

— Мне было хорошо, — тихо сказала она, пряча свой страх за улыбкой. — Все, что ты делал, Айан, мне было нужно. Надеюсь, я не громко кричала?

Взгляд принца вспыхнул жарче, чем пламя костра.

— О Аллах, я вел себя как животное. Я…

Зохра сократила расстояние между ними, ей так хотелось броситься в его объятия.

— Зато на этот раз у меня действительно все болит, — сказала она.

Отчаянно выругавшись, Айан опустил глаза.

— Прости, что ты не смогла поговорить с ним перед смертью, — проговорил он. Слова его пронзили нависшую тишину, руки были нежнее самых мягких перин. И столько горечи и сожаления в его словах.

Зохра посмотрела в глаза принца и улыбнулась сквозь слезы:

— Отец оставил мне пачку писем. В ней есть все, что я хотела знать.

— Писем? — удивился Айан.

Она кивнула. В них было столько боли, но в то же время эти письма давали ей вожделенную свободу.

— Это письма, что писала ему моя мама, — рассказала Зохра. — Она продолжала ему писать, даже когда он оставил нас ради страны. Там есть моя фотография. Мама писала ему до последнего дня.

Айан нахмурился:

— То есть она знала?

И снова принцесса кивнула, видя в его глазах то же изумление, какое испытала сама.

— Она все про него знала. Знала, что настанет день, когда он бросит нас ради Сийада. Ради долга. Так он и сделал, но мама была готова к этому. Отец ушел, но они продолжали общаться. Продолжали спорить, даже по переписке. Он искал встреч со мной, но мама отказывала. Снова и снова. Мама не хотела, чтобы я заплатила за счастье ту же цену, что и она. Скорее всего, она не собиралась говорить мне, что он жив. Но случилось то, чего никто не мог предвидеть. Мама умерла и… — Сердце ее сжалось в комок, когда она вновь осознала, каково было отцу узнать о ее смерти и вернуть дочь в Сийад. — Я так злилась на них обоих, читая эти письма, — продолжала Зохра, с трудом подбирая слова. — Ни один, ни второй не сказали мне правду. Даже когда я стала достаточно взрослой, чтобы понять. — Она утерла ладонью глаза. — Они взяли все от своей любви, Айан, все, что могли. Решили, что, сколько бы ни продлилась их любовь, она стоит всего на свете. Теперь я знаю: они любили друг друга. Знаю, что мой отец не предавал мать. Знаю, что он любил меня и хотел привезти сюда. — Слезы текли рекой по щекам принцессы. — Теперь я знаю все это, и мне хорошо.

Принц молчал, но Зохре был не нужен его ответ. Она слышала, как бьется его сердце, и этого было достаточно. Она провела пальцами по его подбородку, по скулам, по шраму над глазом.

— Но ведь ты говорила, — нарушил тишину Айан, — что после ухода отца твоя мама ни разу не улыбнулась; будто что-то сломалось в ней. В то время как он спокойно женился, завел семью. Твой отец проклял остаток ее жизни ради любви. И заставил тебя заплатить высокую цену.

— Это был их совместный выбор, Айан, — тихо сказала принцесса. — Это решение они приняли вместе. — Она расправила плечи, стараясь бороться с окутывающим холодом. Каждое слово давалось с трудом. — Разве ты не согласен?

— Нет, — отрезал принц. — Но так ли важно, что я считаю, Зохра? Главное, что думаешь ты. — Голос Айана дрогнул, будто ему не хватало воздуха, чтобы продолжить. Пальцы его гладили ей лицо отчаянно и беспорядочно. — Но еще важнее, что ты такая же, как твоя мать. У тебя сильный дух и самое большое сердце, что я когда-либо видел.

Когда-то эти слова могли поднять Зохру на седьмое небо. Но сейчас они испугали ее.

— Только я не король Салим, — продолжал принц. — Я не прокляну твою жизнь и не оставлю в несчастье.

Эти слова лишили ее воздуха; они прошли ударной волной по каждой клеточке ее тела. И как Зохра ми боялась этого вопроса, она не могла держать его в себе:

— Что ты имеешь в виду?

Принц глубоко вздохнул и прижал ее крепче к себе.

— То, что быть с тобой рядом и не касаться тебя, выше моих сил. — Он прижался носом к ее волосам и втянул в себя их запах. — Рядом с тобой я чувствую радость, счастье, свободу. Мне еще никогда не было так хорошо.

Зохра не верила своим ушам. Она была такой хрупкой в его крепких объятиях, но Айан знал, сколько силы в этой женщине, на которой он имел счастье жениться. Со всей силы Зохра ударила его в плечи ладонями.

— Тогда чтобы я больше не видела этих холодных глаз! — воскликнула она. — И если ты еще хоть раз оставишь меня одну, я лично…

Принц закрыл ей губы нежным поцелуем.

— Ты привнесла в мою жизнь свет.

Тонкие руки Зохры обвили шею принца, тело его вдруг стало таким теплым.

— Ты научила меня сносить удары судьбы, Зохра.

— Ты сам научился этому. — Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. — Любой удар мы снесем вместе, Айан.

— Ты спасла меня, habibati. Но я был слишком упрям, чтобы сразу признать это. Впервые за долгое время я хочу бросить все, взять тебя на руки и унести далеко. Туда, где нет обязательств и моих ночных демонов. Я хочу доказать тебе свою любовь, Зохра. Хочу жить с тобой, смеяться с тобой, кричать на весь мир о счастье, что я обрел, женившись на тебе. И если ты не уйдешь сегодня, то обратного пути не будет, habibati. Больше я не отпущу тебя, можешь даже не просить.

Он обхватил ее щеки, взгляд его сиял так, как об этом мечтала Зохра. Да, в этих глазах еще была боль, но была в них и честь, и любовь. Мечта принцессы сбылась.

— Я люблю тебя, Зохра, — продолжал принц. — Ты была права. Я позволил чувству вины стать выше моих чувств к тебе. Но больше этому не бывать. Мы будем счастливы вместе, и ничто не сможет омрачить наше счастье.

Зохра поцеловала принца в губы, гая в ею объятиях. Страсть Айана, с которой он впивался в нее губами, передалась и ей.

— Ты сказал, что, если я не уйду, у меня не будет обратного пути, — тихо сказала она. — Но обратного пути для меня не было с той минуты, когда ты поцеловал меня в первый раз. Я всегда буду любить тебя, Айан.

Она уткнулась лицом в его плечо, сжала в пальцах его рубашку. Ее любовь к принцу, и раньше не имевшая границ, в эту минуту стала еще сильнее. Вероятно, оттого, что он принял ее; признал, что может быть счастлив. Вместе с ней. И она никому не позволит украсть хоть частичку их совместного счастья.

— Я никогда не забуду, как ты изменила мою жизнь. Зохра, — сказал принц, нежно гладя ее по волосам.

— А я не забуду, как ты изменил мою, Айан.

Он кивнул, снова поцеловал жену и поднял на руки.

— Но есть одна проблема, habibati. Мне кажется, что тебе все же опасно спать со мной в одной кровати. Как ни крути, но в кошмарном бреду я могу ударить тебя. И тогда мне не будет прощения.

Тяжело дыша от своего счастья, Зохра уткнулась носом в шею принца.

— У меня есть идея получше, Айан.

Золотистый огонь блеснул в его глазах.

— Какая же?

— Что, если перед сном я буду приковывать тебя к кровати наручниками? Тогда ты не сможешь меня ударить, а я…

Айан захохотал, даже не дослушав. Лукавый блеск ее глаз все говорил без слов. Как чертовски проницательна была его молодая жена! Действительно, чувство вины и боль навсегда останутся с ним. Но они не так страшны, когда рядом Зохра. В конце концов, жизнь и правда полна маленьких моментов радости.

— Ваше желание — закон, принцесса.