Чёрные зеркала

Глава 19. Убийца

Ничего полезного из книги надежды мы так и не выудили ни в тот день, ни на следующий, ни через неделю. Предположения звучали, но не убедительные. Большинство картинок касалось прошлого. Нашего прошлого. Лишь шесть, вероятно, относились к будущему. Нам предстояло понять, почему помимо мужчины с кошачьей мордой, больной женщины и разбитых горшков, в книге нарисованы летающие на метлах ведьмы, блондинка, склеивающая осколки разбитого зеркала, и тень мужчины, обхватившего шеи двух призрачных женщин.

— Призраки — это основатели и Маргарита, — предположил Брайс, виновато покосившись на Элиаса. Но тот и не спорил. Насколько мы знали, другие духи тут не водились.

— Что касается блондинки, это могу быть я, — предположила Юмми. — Или Рашель. Со спины непонятно. Ну а зеркало… Понятно, какое зеркало. Только почему оно разбито?

— А ведьмы тут каким боком? — спросила Рашель.

Мы с Ульрих обменялись тревожными взглядами, подозревая, что это намек на истинных ведьм и ведьмаков, а вовсе не на фальшивок. Неужели, их существование рассекретят?

— К демонам всё! — вечер за вечером первым сдавался Элиас и объявлял очередное собрание оконченным. Но напоминал, что завтра новый день.

Странные это были недели. Само время застыло. Ноябрь приближался к концу, но зима отказывалась начинаться. Ночами пушистыми хлопьями валил снег, покрывая готовую ко сну землю, но под ярким дневным солнцем от него не оставалось следа. «Таяли» и похожие друг на друга дни. В Гвендарлин ничего не происходило. Абсолютно ничего. Обычная жизнь ничем не примечательного колледжа: уроки, практика, домашние задания. Никаких мистических происшествий. Все будто забыли о странностях последней ночи духа. Не вспоминали и о приказе Грегора Уэлбрука незамедлительно меня арестовать. Словно его и не отдавали.

Но я чувствовала: это затишье перед бурей тысячелетия. Приближалась катастрофа, к которой никто из нас не был готов…

****

Буря грянула в последний день осени. Вечером. Незадолго до ужина. Но прежде произошло еще несколько значимых событий.

После ведьмовской практики нас с Рашель поманила Габриэла. Дождалась, пока остальные ученики уйдут, и достала из кармана браслет из красных камушков, похожих на капельки крови. Застегнула на руке Рашель и пояснила:

— Это особое украшение и твой последний шанс. Не снимай, сколько бы болезненных ощущений браслет ни доставил. Это старинная ведьмовская магия. Очень мощная. Способная излечить даже смертельные недуги. Однако эта магия должна признать… хм… пациента. Иначе всё бесполезно.

Щеки Рашель порозовели от возбуждения. Впервые с ней заговорили о реальном спасении, а не о продлении жизни.

— Как я пойму, признала ли меня магия?

— О! Ты поймешь, — Габриэла прищурилась. — Если ответ положительный, браслет «войдет» внутрь. Постепенно. Сквозь плоть. Приятного будет мало. Но, поверь, боль лучше смерти. Завяжи руку, чтобы никто не видел, что происходит. Зрелище не для слабонервных. Но имей в виду, если в течение месяца браслет не начнет действовать, останется обычной безделушкой, значит, тебя отвергли. Мне жаль.

— Спасибо, — поблагодарила Рашель.

Получится или нет, Габриэла давала ей шанс.

После полдника произошло второе значимое событие. Колледж облетело известие, что директор Дюваль доставлен в целительский блок. Он вел практическое занятие у старшего курса, как вдруг ни с того, ни с сего упал и забился в припадке. Теперь он лежал без сознания, а леди Виэра и Маркус, выздоравливающий после «нападения» Дитрих, делали всё возможное, чтобы помочь главе Гвендарлин. Пока они не знали, что именно с ним приключилось. Подозревали воздействие некой магии.

— Никакая это ни магия, — проворчал Брайс. — Он сбросил «кожу», как змей. Вот и всё.

Остальные промолчали. Не хотели верить. Точнее, боялись поверить. Дарлин Ван-се-Рмун в теле Дюваля — это одно, он же в новом теле — совсем другое. Неизвестный противник — опаснее любого самого могущественного мага.

А к ужину всех ждал сюрприз, затмивший предыдущий. Леди Виэра прислала мэтрам сообщение, что Летисия Дитрих, наконец, пришла в себя. По-настоящему. Находится в полном сознании и идёт на поправку.

— Они что-то затевают, — бросил Элиас раздраженно. — Это не может быть совпадением.

— Не может, — отозвалась я, а в голове родился план.

Ульрих вместе с Юмми патрулировал коридоры, что мне сегодня было на руку. Он бы меня точно никуда не пустил. А обмануть остальных — не проблема. Я улизнула легко. Слишком легко. Покинула их под предлогом похода в ванную, но вместо этого прямиком рванула из сектора. Куда? В берлогу. За книгой надежды. План был прост. Показать ее Габриэле. Точнее, одну единственную картинку, на которой изображены ведьмы. Вдруг матушке моего разлюбезного придет в голову путная идея. У нас-то они закончились.

Увы, я не догадалась пойти особенным путем — внутри стен. Привыкла к затишью. И нарвалась на неприятности. Нет, попала в самую настоящую беду!

— А вот и наша арестантка. Сама идет в руки.

В первый момент я не поверила глазам. В самом деле, откуда здесь взяться Грегору Уэлбруку, да еще в компании двух верзил в форме невзрачного серого цвета?

Пока я растерянно на них взирала, папенька Дэриана не медлил. Скомандовал:

— Взять ее!

И они взяли. Схватили под руки. Не вырваться. Я даже сориентироваться не успела. Да и что я могла им противопоставить? Отбиваться без магии? Смешно. А применение магии послужит в глазах Уэлбрука очередным доказательством вины.

Но сдаваться без боя не в моих правилах.

— Я не убивала Дэриана!

Уэлбрук не обратил на мой протест внимания. Пошел к ближайшему выходу, махнув рукой верзилам, чтобы топали следом. Вместе со мной, покорной или упирающейся — неважно.

— Вы всегда хватаете невиновных?! — возмутилась я, пока меня тащили по коридору. Пусть я и попалась, идти на заклание, как безмозглая овечка — не мой вариант.

— Один из вас виновен, — бросил Уэлбрук, не оборачиваясь. — Ты или мальчишка Ван-се-Росса. Либо признаешься ты, либо он.

Уши запылали от гнева! А ведь Элиас способен признаться! Даже если и пальцем Дэриана не трогал. Лишь бы отвести беду от меня. Нельзя! Не теперь, когда Рашель больна! Воображение живо нарисовало Элиаса в сырой темнице, похудевшего, с кругами под глазами, а потом и его подругу — мёртвую, покинувшую этот мир без любимого рядом. Уэлбрук отнял последние мгновения, заставив провести их вдали друг от друга.

— Нет!

Я сама не поняла, как ЭТО случилось. Треклятая побочка постаралась, само собой. Но что за способ «защиты» она избрала, осталось тайной. Всё произошло в полной тишине. Только что верзилы тащили меня к выходу и вдруг взлетели в воздух. Спасибо меня за собой не утянули. Кстати, взлетели не они одни. Уэлбрук так и вовсе воспарил к самому потолку, а он в Гвендарлин метрах в трех с половиной от пола. Падать точно больно придется.

— А ну прекрати! — распорядился один из верзил.

Вот знала бы я еще как это осуществить. Но выяснять не хотелось. Раз представилась возможность, надо уносить ноги. И поскорее. Что я и сделала.

Увы, противники оказались не столь беспомощны. Не прошло и нескольких секунд, как они опустились на пол и бросились в погоню. Верзилы бросились. Глава совета Многоцветья предпочел не участвовать в игре в догонялки. Позади я слышала топот двух пар ног, да и приказ остановиться раз за разом отдавал вовсе не Уэлбрук.

Я понятия не имела, куда бегу. Ноги работали сами по себе. Вперед, и ладно. Не будь преследователи столь близко, я бы спряталась в стене. Но чтобы раздвинуть древние камни требовалось время, а оно у меня отсутствовало. Открыть проход, может, и успею, а вот закрыть его за собой точно нет. Загоню себя в ловушку и только.

— Стой, девчонка! Тебе некуда деваться!

И правда, некуда. Даже если добегу до сектора, проблему это не решит. В прошлый раз забрать меня Уэлбруку не позволил Дарлин Ван-се-Рмун в теле Дюваля. Но сейчас это самое тело лежит в целительском блоке, а обязанности директора временно исполняет мэтр Сонсбери. Он передаст «полуцвета» папеньке Дэриана с радостью. Или же Элиаса, коли тот решит взять вину на себя.

Поворот, еще один. Третий, в который я едва вписалась. Дыхание сбивалось, а противники всё сокращали растояние, бежали, будто и не прекладывали усилий.

— Ух, доберусь я до тебя, пигалица!

Я ловко проскочила между старшекурсниками, возвращающимися с прогулки. Вот именно — пигалица! С моими габаритами лавировать в толпе куда проще, чем верзилам. Это дало мне дополнительные секунды. Но толку-то, на прятки в стене их не хватит. Мне бы вообще не помешало исчезнуть из замка. Но это невозможно. Или…

В голове сверкнула молния.

Старшекусники, которых я миновала, возвращались с прогулки! Вошли в замок через западный вход. А там… там рядом…

Наверное, это была безумная идея. Но других не имелось.

Я выскочила из замка, как пущенная из арбалета стрела. В три прыжка слетела с лестницы, достигла нужного места, прижала ладонь к левой щеке и…

Кажется, верзилы не успели открыть двери и увидеть эффектное исчезновение. Зато мне пришлось несладко. В прошлый раз я переходила через портал шагом, потому и вышла к замку Ван-се-Росса спокойно, без проблем. Нынче скорость оказалась никчемным союзником. Я вылетела без шанса устоять на ногах и… окунулась в грязь. В буквальном смысле окунулась. Территорию у замка основательно размыло ночным дождем. Ладони, упершиеся в глину, не удержали тело, и я плюхнулась вниз лицом. Куда хуже, чем Джемма Паскуале год назад. Но лучше быть грязной с ног до головы, нежели арестованной Уэлбруком, ведь так?

Появляться в замке, даже с черного хода, показалось плохой затеей. И дело не во внешнем виде. Ни к чему кому-то из слуг знать, что я оказалась в родных краях. Из окон вряд ли кто-то заметил моё неуклюжее появление. Возле Гвендарлин в небе оставались разводы от ушедшего солнца, здесь наступила ночь. С тоской глянув на приветливо горящие окна, я поплелась к воротам. Хотя ускорить шаг не помешало бы. На дворе почти зима, а на мне лишь форма.

Удивительно, но до Бирюзового я добралась без приключений. Не считая пары позорных падений на скользкой дорожке. Изящные туфли не приспособлены для моциона по месиву из глины и гниющих листьев. Я торопилась. Следовало перехватить Дот, пока она не ушла на ночную работу к замок. Тетка, конечно, перепугается, но кого еще послать к герцогине, дабы сообщить, что я прячусь дома и жду помощи?

Увы, план провалился.

Дот я таки увидела, но она шагала в компании жены старосты. С тех пор, как тетка получила должность в замке, авторитет в поселке заметно возрос. Вот и сегодня ей предложили место в крытой повозке, которой предстояло доставить на холм очередные запасы. Наверняка, свежее мясо, ведь охотниками руководил старший сын старосты. Мне оставалось только выругаться про себя. Вслух бы не получилось. После получасовой «прогулки» на свежем, а, главное, холодном воздухе зубы отчаянно стучали.

В порядок я приводила себя при свете одной единственной свечи и с плотно закрытыми шторами. Не хватало, чтобы кто-то заметил движение в пустом доме. Задача оказалось не простой, но я старалась. Терла кожу, будто вознамерилась содрать ее вместе с грязью. Форма осталась лежать уродливой кучей. Завтра постираю, если представится возможность. Я предпочитала не загадывать. Кто знает, что принесет день грядущий. Нынче тоже ничто не предвещало катастрофы, однако она разразилась.

Перекусив хлебом с сыром и запив всё это молоком, я завалилась спать, уверенная, что не обойдется без кошмаров. А как иначе после столь насыщенного вечера?

Но едва глаза закрылись, привиделся Урсул. Котяра прятался под диваном, внимательно слушая (точнее, подслушивая) не предназначенный для синих ушей разговор. Я не видела магов, находящихся в комнате, но голоса узнала без труда. Грегор Уэлбрук и Виктория Ван-се-Росса. Они не ссорились, не спорили, говорили спокойно, будто речь шла о чем-то обыденном. Хотя в поздний час решались судьбы.

— Чем ты не доволен, Грегор? У тебя появился свидетель.

— Это Бергман! Бергман, который молчал четыре месяца! А теперь рассказывает бредовые истории!

— Потому и молчал, — усмехнулась герцогиня. — Рассказать ТАКОЕ не каждый решится. Но ты зашел слишком далеко, преследую невиновных. Молчать дальше Бергману не позволила совесть.

— И ты ему веришь?

— Верю. Хотел бы солгать, поведал нечто более правдоподобное.

Уэлбрук помолчал, явно считая аргумент герцогини убедительным.

— Допустим, Бергман не бредит, — сдался он. — Где теперь искать мальчишку?

— За пределами Многоцветья. Однозначно.

— Но почему ты не сказала, что кто-то из слуг покинул замок на следующий день после убийства? Тебе не показалось это подозрительным?

— Отъезд Нико был делом решенным еще до бала.

— О! Так ты в курсе всех решений прислуги? — бездарно съязвил Уэлбрук.

Но герцогиня и не подумала реагировать. Ответила спокойно.

— Нико — сын экономки. Всегда был на виду. Как и где ты будешь его разыскивать, не моя забота. Главное, прекрати преследовать Элиаса и Лилит.

— Элиаса и Лилит… — протянул Уэлбрук насмешливо. — Тебе нравится выглядеть жалкой и глупой, выгораживая побочное отродье мужа? Виктория, тебе не идёт изображать наивность. Многие и раньше подозревали, а теперь все знают, кто такая эта Лилит.

— Знают твоими стараниями, — уточнила герцогиня, а в голосе прозвучала угроза. — Но ты ошибаешься Грегор. Мой муж не имеет отношения к появлению Лилит на свет. Точнее, имеет, но не так, как ты думаешь. Я не из тех женщин, об которых супруги вытирают ноги, ибо это грозит катастрофическими последствиями. И Эдвард это отлично знает.

— Брось, Виктория. Девчонка похожа на Эдварда.

Кресло под герцогиней скрипнуло.

— Лилит похожа на мать. Поразительно похожа. На нашу с Эдвардом дочь — Маргариту.

По ковру покатилась статуэтка танцовщицы. Видно, Уэлбрук всплеснул руками и смахнул ее со стоящего рядом с диваном столика.

— Но не советую упоминать об этом, Грегор. Магам не понравится, если глава Многоцветья начнет говорить о девушке, преданной забвению. Просто запомни, что Лилит — моя кровь. Я не уберегла дочь, но пойду на всё, чтобы защитить внучку…

Герцогиня поднялась с кресла и покинула зал, а Уэлбрук всё сидел и сидел на диване, переваривая услышанное…

А я… я просто ждала, когда у кота появится шанс сбежать. Пусть отправляется в сектор — проведать Ульриха. С ума, наверняка, сходит из-за моего исчезновения.

Но внезапно сон изменился. Вместо начищенных до блеска туфлей Уэлбрука, на которые из-под дивана таращился Урсул, я увидела призрачную Маргариту. Она, как и в прошлый раз, склонилась над листом бумаги. Создавала остатками магии письмо для Эмилио. Письмо, которое брату не суждено прочесть. Я «подлетела» ближе в надежде узнать что-то новое. Строчки плыли, липли одна к другой, но я старалась изо всех сил. И добилась желаемого. Прочла не всё письмо, но хотя бы новый отрывок:

«…злой дух Гвендарлин до сих пор здесь. Но он не летает над башнями замка в новолуние, как гласит легенда. Истинное зло обитает в зеркалах-близнецах. Теперь я это точно знаю. Я вспомнила, что была внутри них два года назад. В ту самую ночь, когда всё случилось…»

— Лилит, проснись! Давай-давай поднимайся!

Я с трудом открыла глаза и… истошно завопила, сбрасывая с себя одеяло вместе с… хм… вместе с черной кошкой.

— Вот, спасибо. Удружила, — проворчала та с пола.

Я охнула, схватилась за щеки.

Мда… некрасиво получилось. Но кто заставлял Её хвостатую светлость вставать мне на грудь и заглядывать в лицо. Спросонья любой испугается. Особенно после вещих снов.

— Извиниться не желаешь? — спросила она сердито, запрыгивая обратно на кровать.

— Нет. Что вы тут делаете? И как, собственно, попали через закрытую дверь? И вообще… как меня нашли?

Кошка фыркнула.

— Если ты соизволишь взглянуть на часы, то узнаешь, что уже полдень, и ночная смена твоей тетки давно закончилась. Что до поисков, стараться не пришлось. И даже просить мужчин воспользоваться родовым даром. Урсул всегда знает, где ты, бестолковая девчонка. Тебе же не помешает привести себя в порядок. Пора возвращаться в Гвендарлин. Ты и так подзадержалась.

Я зевнула и охнула. Сон! Очень реалистичный сон! Про Урсула, подслушавшего разговор герцогини с Уэлбруком!

— Папенька Дэриана передумал меня арестовывать?

Признаваться, что побывала инкогнито в зале, не хотелось категорически.

— Передумал. Нашелся свидетель, который видел всё, что произошло тогда в саду.

Ох… Значит, точно не сон!

А герцогиня продолжала.

— Его зовут Бергман. Он тоже из совета. Молчал, опасаясь, что сочтут безумцем.

Я слушала с легким любопытством, сомневаясь, что рассказ способен удивить сильнее, нежели события, происходящие в Гвендарлин. Встревожить больше, чем отрывок из письма Маргариты. Но вскоре я поняла, насколько ошибаюсь.

— Бергман видел потасовку Дэриана с тобой и Рашель. Но предпочел не вмешиваться. Указывать сыночку Грегора себе дороже. Но потом Рашель упала и не поднялась, из тебя тянули магию. Бергман занервничал, не зная, что предпринять. Одно дело — ссора учеников Гвендарлин, другое — попытка уничтожить мага. Но вмешиваться не пришлось. Бергмана опередил Нико — наш слуга, выполняющий в тот вечер обязанности официанта.

В голове родилась картинка, как я летом покидала бальный зал замка Ван-се-Росса. Этого никто не заметил. Какое кому дело до бывшего полуцвета. Никто, кроме официанта, глянувшего мельком. Но мельком ли?

— Бергман видел, как Нико… как он… — герцогиня запнулась. — Как Нико что-то сделал с Дэрианом. Будто призрачную сеть накинул. Тот упал и больше не шевелился. Но даже не это напугало Бергмана. С Нико что-то случилось. Он замерцал и вместо него на несколько секунд появился другой мужчина. Бергман не видел лица, но говорит это высокий брюнет, одетый в старомодный костюм, какие носили не одно столетие назад.

Почудилось, волосы на голове зашевелились.

— Вы думаете, это Дарлин Ван-се-Рмун?!

— А кто еще? Мы и раньше знали, что основатель способен покидать Гвендарлин на непродолжительное время. В отличие от жены. И ему ты необходима невредимая. «Сосуд» с высосанной магией вряд ли бы подошел драгоценной Гвенде.

Голова шла кругом. Дарлин мог запросто убить Дэриана. Одной отнятой жизнью больше, одной меньше, какая разница. Напугал сам факт его присутствия на балу Ван-се-Росса. А еще больше способ убийства. Призрачная сеть. Точно такая же присутствовала в моих воспоминаниях о вечере встречи с медведем Свена Фаули.

Совпадение? Вряд ли…

— Теперь Уэлбрук будет рыть землю носом в поисках Нико. Ну и пусть роет. Парня он, скорее всего, не найдет. Тот отправился далеко. Подальше от матушки. От Гертруды. Она не дала ему жениться на любимой из-за несовместимости магии…

Герцогиня продолжала рассказ, но едва ли я слышала. Думала о своем. О последнем сне. О словах основателей, что я такая же, как они. О сети… О призрачной сети…

— Что-то мы заболтались, — герцогиня, наконец, заметила мою отрешенность. — Собирайся. Нужно вернуть тебя в колледж.

В колледж… Я заставила голову заработать в нужном направлении. Об остальном подумаю позже.

— А как объяснить моё отсутствие?

— Никак, — удивила герцогиня. — Никому нет дела до твоего исчезновения. Кроме ордена. Все остальные ничего не заметили. Не до того.

Я вопросительно уставилась на герцогиню. Что там ОПЯТЬ стряслось?!

Кошка вздохнула. Отнюдь не по-кошачьи.

— Поздно вечером умер Рэм Дюваль.

Я закрыла глаза, отчаянно сдерживая рвущийся наружу вопль.

— Точнее, умерло его тело, — продолжала герцогиня с надрывом. — Основатель пошел ва-банк, или же сосуд, правда, повредился. Это и неважно. Главное, мы понятия не имеет, в ком он прячется. Лилит?

Она увидела, что я сижу с закрытыми глазами.

— Всё в порядке, — я заставила себя подняться с кровати.

Следовало что-то делать. Хотя бы переодеться. Совершать обыденные движения, дабы побочка не оставила угли на месте нашего с Дот дома.

— То есть, не в порядке. Мне просто надо всё это переварить.

Рука потянулась к столу, на который я вчера бросила перепачканный парик. Я подняла его и застыла в недоумении. Под ним лежала вещь, которой здесь находиться не полагалось. Браслет с прозрачными камушками. Дорогой. И старинный. Не такой, что носили в семьях, вроде Ван-се-Росса. И всё же эта вещица была не по карману Дот. Может, мама забыла, когда приезжала? Вдруг это свадебный подарок ее драгоценного Алана?

Не стоило трогать чужое добро. Но я не удержалась. Коснулась браслета. А в следующий миг… в следующий миг увидела себя сверху. Я лежала на полу без чувств, а черная кошка носилась вокруг, громогласно призывая на помощь Дот. Рядом с моей рукой лежал браслет. Прозрачные ранее камушки горели недобрым красным огнем…