Чёрные зеркала

Глава 20. Такая же, как они

Я видела и слышала всё. Наблюдала со стороны.

Герцогиня в истинном обличье ругала Дот. Та всхлипывала и не смела оправдываться. Да, браслет — ее имущество. Еще с лета. Подарок. От поклонника, с которым время от времени она видится с весны. Кто он? Дот сама толком не знает. Торговец, вроде. Бывает в герцогстве наездами. А мне вспомнились странные теткины отлучки в каникулы, когда она пропадала неизвестно где. Да-а-а, с женщинами в этой семье не соскучишься. Мама семь лет скрывала ненаглядного Алана. Теперь и Дот туда же…

— Ты хоть понимаешь, глупая корова, что этот твой торговец «подарок» не для тебя приготовил, а для Лилит. Погнать бы тебя прочь из герцогства, но я девочке обещала позаботиться о твоем благополучии.

А потом… потом я лежала в замке, а надо мной «колдовал» целитель Маркус, загадочным образом там появившийся. Добраться в герцогство из Гвендарлин за столь короткий срок нереально. Неужели, еще один тайный портал? Сколько же из в колледже напичкано?

— Не вижу тревожных признаков, — отчитался Маркус перед герцогской четой. — Всё, как в прошлый раз. Сознание покинуло тело. Возможно, следит за нами в эту самую минуту.

— Как вернуть Лилит обратно? — спросил герцог Эдвард.

— Боюсь, сделать это способна лишь она сама.

Угу, гений! Можно подумать я не пыталась! Увы, тело не желало принимать меня назад.

— Что же остается? — спросила герцогиня Виктория. — Просто ждать?

— Не вижу других вариантов. Лучше перевести Лилит в Гвендарлин, чтобы была под нашим с леди Виэрой присмотром.

— И под боком у Гвенды? — съязвила герцогиня. — Нет, исключено. Пусть остается тут. Под твоим присмотром. В колледже есть своя целительница. Она десятилетия справлялась без твоего участия. И дальше справится. Пора заканчивать с временной работой.

— Хорошо, Ваша светлость.

Хотелось рычать и бесноваться. Маркус, которому я не доверяла, останется рядом с моим телом! Ух! С удовольствием разнесла бы половину замка. Но что может чистый разум? Протестовать? Нет. Злиться. Просто злиться. Без последствий для окружающих.

…Вопреки ожиданиям, ничего дурного Маркус за день не сделал. Подходил к постели, проверял дыхание и пульс, приподнимал веки и светил в глаза, выискивая ему одному понятные признаки. А к ночи объявилась Габриэла. Провела с полдюжины защитных обрядов: пела на незнаком языке, плела невидимые косы и даже «станцевала», в смысле, исполнила несколько странных движений вокруг кровати. Всему этому полагалось уберечь меня от основателей, коли вознамерятся объявиться в замке Ван-се-Росса. Точнее, от Дарлина. Гвенда-то не могла покидать колледж.

Под конец Габриэла положила рядом куклу. Мою куклу. А еще достала из складок платья флакончик с мутноватой светлой жидкостью и обрызгала меня с головы до ног.

— Это ведьмовская водичка, особенная, — объяснила она, обращаясь ко мне. — А в ней несколько капель крови твоей матери. Я позаимствовала из запасов. Конечно, стоит оставить побольше для другого обряда. Того, что сможем провести, коли установишь личность папаши. Но если не убережем тело, избавлять от побочки будет некого.

И ведь не поспоришь.

Тем более, защита вскоре пригодилась.

На рассвете прибыл Эмилио. С щеками гораздо румянее, нежели в последние пару месяцев. Неужели, обрадовался выздоровлению Дитрих? Поверил, что Гвенда покинула ее тело? Он вошел в спальню вместе с матерью. Постоял у моей постели, вглядываясь в безмятежное, как у спящего младенца, лицо.

— С ней всё будет хорошо, — подбодрил мрачную герцогиню.

Она кивнула и заговорила о делах:

— Что происходит в Гвендарлин?

— Траур, — объяснил Эмилио ситуацию коротким емким словом. — Дюваля любили.

— А в остальном?

— Затишье. Ждем развития событий.

— А Летисия?

— Выглядит обычной. Как раньше. Но я держу ухо востро. Приглядываю за ней.

Герцогиня хотела еще что-то спросить, но появился Маркус, чтобы в очередной раз меня проверить. Нахлынуло раздражение, стоило увидеть целителя. Хотя пора было признать, что он не враг. Кровь Маргариты позволяла ко мне прикасаться. А это о многом говорило.

— Изменений нет, — констатировал Маркус после осмотра.

Герцогиня с сыном печально вздохнули в унисон.

Меня оставили одну. Я смотрела на собственное лицо и гадала, откуда взялся треклятый браслет. В смысле, Дарлин кого-то нанял или самолично изображал ухажера Дот. Та еще роль. К моей тетке так просто не подойдешь, тем более, с романтическими намерениями. Значит Дарлин. У него богатый жизненный опыт. Аж восемь столетий! Умудрился растопить лед в сердце Дот, а еще и подарок вручить. Ценный. С самим-то браслетом всё ясно. Магия, конечно, загадочная. Но принцип действия понятен. Я дотрагиваюсь, и душу вышибает вон. На радость основателям остается свободный сосуд.

Но что дальше? Есть ли шанс вернуться назад? В прошлый раз получилось. Помогла основательница. Точнее, ужас, что она вселила. Интересно, второй раз сработает?

Я не подозревала, что очень скоро это предстояло проверить.

Пусть и не с Гвендой.

…Он вернулся, когда первые лучи ноябрьского солнца коснулись стекла. Эмилио Ван-се-Росса. Скользнул в комнату тенью, бесшумно ступая по ковру. Остановился у кровати. Протянул руку, чтобы коснуться лба и…

— Проклятье!

На пальцах проступили волдыри. Ожог получился знатный.

Он не смог меня коснуться. Эмилио Ван-се-Росса был отвергнут кровью сестры!

Перекосившись, дражайший дядюшка развернулся и зашагал к двери. Мне хватило мгновения, чтобы разглядеть изменения. Черные глаза на знакомом лице. Черные вместо цвета стали, как у матери и младшего брата!

Жажда разнести замок до основания (а лучше два: этот и Гвендарлин) переполняла и душила, если эти слова применимы к духу. Но именно это я чувствовала. А еще безысходность. Дарлин Ван-се-Рмун, покинув мёртвое тело Дюваля, вселился в Эмилио! В мага, которому доверяли и члены ордена, и герцогиня Виктория с Габриэлой. Он в гуще событий, имеет доступ и в замок Ван-се-Росса, и в берлогу. И об этом никто — никто, кроме меня! — не знает. А я… я беспомощный и бесполезный дух!

Не представляя, что предпринять, я рванула из комнаты. Собственному телу я пока не помощник. Вдруг удастся «развернуться» в другом месте. План вызывал сомнения. Как и шанс его воплощение в жизнь. Но бездействие убивало.

Найти портал возле замка Ван-се-Росса и добраться до Гвендарлин не составило труда. Сознание свободно проникало везде, куда имело доступ тело. Считанные секунды, и вот я летела по коридорам просыпающегося колледжа. Впрочем, вряд ли этой ночью здесь кто-то спал. Смерть второго директора за год — явный перебор. Тем более, в отличие от Бритта, Дюваля здесь по-настоящему любили. Дарлину Ван-се-Рмуну блестяще удалась роль талантливого педагога и «своего парня» для всех, включая полуцветов. Я отказывалась верить, что он не притворялся. Не другом всех и вся, а мэтром, способным достучаться до самого нерадивого ученика. Воспоминания о его одухотворенном лице на уроках вызывали омерзение. Убийца и учитель — понятия несовместимые.

Сектор темных встретил скорбной тишиной. Народ сидел по спальням или небольшими молчаливыми группками в гостиных. Но какое мне до всех дело? Я жаждала видеть Ульриха. Наверняка, он с остальными членами ордена — обсуждает случившееся в укромном уголке. Увы, этот уголок находился не здесь. Я облетела все доступные помещения сектора, но не нашла никого из наших. Значит, они облюбовали зал на отшибе, чтобы к ним присоединилась Юмми. Или… Вот, я балда! Они в берлоге! Где еще обсуждать бегство основателя из тела, как не в убежище защитников Гвендарлин.

В берлогу я тоже попала без усилий. Никаких заклятий не потребовалось. Как и открытия плиты в принципе. Прошла сквозь каменный пол и все дела. О, да! Я не ошиблась. Они сидели за столом в восьмером, считая Милли, Агнию и Лиана. Мрачные, с похоронными лицами. Ульрих выглядел бледнее остальных, под зеленью глаз залегла чернота. Да и сама зелень поблекла под гнетом потрясений. На столе перед участниками ордена лежала всё та же "Книга надежды", которую они по очереди перелистывали. Рашель как раз закончила изучать картинки и передала книгу Агнии. Та открыла ее осторожно, опасаясь повредить. Огневичка больше не казалась нахохлившейся. Правду говорят, опасные времена и общие враги способны сплотить давних неприятелей.

— Кто-нибудь верит, что леди Дитрих выздоровела? — спросил Брайс. — В смысле, что она — это она, а не Гвенда Ван-се-Рмун?

— Брат следит за ней, — поведал Элиас. — Говорит, пока ничего подозрительного. А он знает леди Дитрих лучше всех.

Я бы закричала. Завыла белугой. Ничего подозрительного! Как же! Но всё, что я могла, это носиться по берлоге незаметной тенью. Неужели, нет способа дать знать народу, что я здесь, а, главное, что Дарлин отлично себя чувствует в теле Эмилио?!

Должен быть способ. Просто обязан. Иначе смысл от этого «дара»…

— Лилит видела эту картинку? — спросила Агния, прежде не открывавшая рот на собраниях. Она ткнула пальцем на горшки под луной. Те, из-за которых не раз ворчал Брайс.

— Их все видели. Десятки раз, — отозвалась Юмми, подозрительно прищурившись. — А что?

Огневичка закатила глаза, ставшие ядовито-желтыми и невероятно жуткими.

— А то, что перед вами очередное доказательство, как быстро Лилит забыла, кем была большую часть жизни. Иначе бы давно догадалась. Это же очевидно.

— Что именно? — сурово спросил Ульрих. Его разозлило, что Агния язвит в мой адрес, пока я лежу без сознания в замке Ван-се-Росса.

Но она ни капли не смутилась. Одарила полуведьмака презрительным взглядом.

— Это полуцветы. Поврежденные сосуды. Разве не так вы — полноценные — нас называете, когда не используете более грубые эпитеты?

Тишина стала осязаемой. Нереальной. До того момента, пока Юмми не хлопнула себя по лбу и громко не выругалась. И не скажешь, что светлая.

— А ведь ты права, демоны всех дери! Права! Это полуцветы!

Я бы тоже «наградила» лоб болезненным шлепком. Вот уж правда. Могла бы догадаться. Но нет. Даже в голову не пришло. Хотя всё очевидно. Молодец, Лилит.

Книга переходила из рук в руки. Защитники заглядывали в нее, кто с восторгом, кто с сомнением, лишь на лице Милли застыла озабоченность.

— Чего же хочет эта книжка от нас и ведьм? Неких совместных действий?

Недоуменные взгляды прожгли Милли насквозь, и она пояснила:

— А вы не заметили, что картинки с горшками и ведьмами на метлах связаны? Глядите, горшки нарисованы на фоне луны. Не под ней, а именно на ее фоне. Обратите внимание на эту луну.

— Она полная, — проворчал Брайс.

— Да. Но дело в другом. На ней едва заметные тени. Это ведьмы. Точнее, рукав одной, кулак другой и подол третьей вместе с фрагментом метлы. Сравните, — Милли открыла другой рисунок, и остальные потрясенные зависли над ним.

Элиас присвистнул и посмотрел на девушку с уважением.

— А мы, правда, не замечали.

— Потому что не искали связи. А теперь посмотрите на луну ведьм. На ней другая тень.

— Не горшков, — констатировал Брайс. — Какой-то треугольник.

— Почти, — кивнула Милли. — Обратите внимание, луна у ведьм маленькая, а они летают над ней. Физически это невозможно. Но вероятно это подсказка. Лишь намек на луну и нечто иное. А что у нас треугольное?

Пока все напряженно думали, Юмми прошептала, закрывая глаза:

— Лунная башня.

— Проклятье! — выругался Элиас и добавил мрачно. — Больное сердце Гвендарлин. Но причем тут полуцветы и ведьмы? Они должны его вылечить?

Ему никто не ответил. Ибо понятия не имел, как решается эта головоломка.

Но Ульрих, кажется, придумал способ найти объяснение. Я могла поклясться, что он намерен обсудить всё с Габриэлой и показать ей картинку. Сделать то же самое, что намеревалась я до того, как по милости Уэлбрука разразилась катастрофа. Ведь не пойди я к ведьме… Хотя… Кто знает, что случилось бы тогда. Я бы не оказалась возле портала и загремела бы в темницу. Конечно, Бергман из совета всё равно бы пошел на поводу у проснувшейся совести. Но кто знает, успел бы он отвести беду? Уэлбрук мог запросто убить меня и списать смерть на несчастный случай. Ох, как же всё сложно.

— Расходимся, — дал команду Элиас. — Воспитатели нашего сектора устраивают поминальный обряд в память о Дювале. Да-да, знаю, в нем нет смысла, учитывая обстоятельства, но если Рашель, Брайс, Ульрих и я — любимые изгои темных — не явимся, нас в очередной раз в чем-нибудь заподозрят.

— Мне тоже нужно возвращаться. Исчезновение старосты в такой день скоро заметят. Да и вам троим, — Юмми посмотрела на полуцветов, — не стоит вызывать подозрения у своих. Ваш Шем и так, наверное, недоволен.

Агния с Лианом переглянулись.

— Шем на нас злится и не особо разговаривает, — печально поведал Лиан. — Он рассказал, что столкнулся с призраком основательницы, но мы… мы «не поверили». Шем обиделся. А что было делать? Нам же нельзя болтать о делах ордена.

Все тактично промолчали. Только Элиас нервно кашлянул, мол, главное, чтобы обиделся не до такой степени, чтобы опять отмочить что-нибудь этакое, вроде серой или пятнистой напасти для темного сектора. Я тоже надеялась. Хотя Шем мог отмочить. Еще как мог. Впрочем, Шем нынче для Гвендарлин наименьшее из зол.

…Темные отправились в сектор, но я не полетела за ними. Поминальный обряд для Дюваля — удовольствие сомнительное. Отправилась за полуцветами. Они шли, не спеша. Это в одиночку сломанным ублюдкам опасно ходить по замку, а троих никто не тронет. Особенно если среди этих троих воспитательница. Они говорили о пустяках. О пирогах, которые Милли испекла, о дежурстве по кухне, наказанной Аде и незнакомом мне первогодке, скатившемся ночью с лестницы после встречи с невидимками. Я слушала и вдруг поймала себя на мысли, что скучаю по временам, когда жила в секторе отверженных. Жизнь тогда была куда проще…

— Почему вы бродите по замку в такой день?

— Ох…

Троица остановилась. На лицах во всей красе отразилась паника. Я бы на месте полуцветов тоже запаниковала, ведь перед ними стояла Летисия Дитрих. Надо же, а я, наивная, надеялась, что она (в смысле, основательница) полежит еще несколько дней в постели. Для достоверности. Точно, наивная.

— В сектор. Живо!

Я утратила интерес к полуцветам, шустро унесшим ноги. Осталась с Гвендой. Именно с Гвендой. Это не подлежало сомнению. Особенно после того, как она с ненавистью посмотрела троице вслед и прошептала: «Твари…». Я летела за ней, идущей по коридорам походкой хозяйки замка, и надеялась, что меня не заметят. Она не замечала. Возможно, много сил потратила на борьбу с Дитрих. Или же мой дар окреп.

Шла Гвенда к мужу. К кому же еще?

Я не ошиблась. Она переступила порог кабинета Эмилио и с улыбкой посмотрела, как Дарлин, позаимствовавший тело герцога, прихорашивается перед зеркалом. Вспомнилось, как «сосуды» год назад целовались в этой самой комнате, но потом Эмилио, на мгновение поддавшийся страсти, оттолкнул бывшую невесту. Что ж, теперь их тела вместе. Насмешка судьбы, не иначе.

— Как себя чувствуешь? — спросил Дарлин.

— Так себе. Она всё ещё борется. Упертая попалась.

— Я отдал тебе максимум энергии. Пришлось пожертвовать оболочкой.

Гвенда встала рядом с мужем, посмотрела на отражение и поправила прическу.

— Это была удобная оболочка. Но ее пора было менять. Сколько ты в ней пробыл? Пятнадцать лет? Это больше, чем выдерживали предыдущие. Моя тоже долго не выдержит. Рассыплется в прах. Я не хочу возвращаться в зеркало, Дарлин, — она обхватила ладонями его лицо и заглянула в глаза. — Настала пора решительных действий. Мне нужна девчонка. Любой ценой.

— Лилит пока в недосягаемости.

— Так придумай способ это исправить, — на лице Дитрих появилось несвойственное капризное выражение. — Иначе я начну сомневаться в тебе.

— Во мне?

— В твоей готовности принести ее в жертву.

В черных глазах вспыхнуло пламя. Вместо ответа Дарлин притянул Гвенду к себе и…

Ох…

Я рванула прочь. Будь у меня рот и внутренние органы, непременно бы стошнило при виде нежностей основателей в телах Эмилио и Летисии Дитрих. Ох, ну и гадость!

Я летела, не понимая, куда, собственно, направляюсь. Подальше, и ладно. Безумные мысли не давали покоя. Не о словах Гвенды о расправе надо мной. Это давно не новость. О других словах, сказанных ранее Дарлином. О том, что я такая же, как они. Такая же! ТАКАЯ ЖЕ! Но почему? И в чём? Смогу легко превратиться в абсолютное зло?

Или…

Я остановилась. Если я такая, как основатели, почему бы не попытаться проделать то же, что и они. Мерзость, конечно. Но мне необходимо поговорить с кем-то из ордена. Предупредить о Дарлине. И опасности, которой подвергается моя «оболочка», пока он вхож в замок Ван-се-Росса. Я ненавидела себя за то, что собиралась сделать. Презирала. Но нашла с дюжину оправданий. Отвратительно, но, кажется, я действительно не так уж отличалась от Гвенды и Дарлина…

…Поминальный обряд в секторе темных подходил к концу. Один из воспитателей взмахом руки погасил свечи, а второй открывал шторы, но без магии. Пахло незнакомыми благовониями. Я понятия не имела, что здесь происходило. Выросла в семье светлых магов, а у них свои обряды. Но, кажется, темные читали некие заклятья, чтобы помочь душе Дюваля продолжить путь в ином мире. Кто знает, может, затея и не бесполезная. Ведь когда-то существовал настоящий Рэм Дюваль, как и Юрген Мунис, у которых Дарлин Ван-се-Рмун отнял всё.

При этой мысли нахлынула новая волна омерзения, но я не отказалась от затеи, оглядела лица девчонок, подыскивая подходящую «жертву». Она нашлась без труда. Я поняла, что это ОНА. Поняла и всё. Новый дар сам подсказал. О ней я мало что знала. Только, что зовут ее Иви, учится она на четвертом курсе и живет в спальне без соседки. А еще вечно ходит растрепанная, черная челка почти закрывает блеклые серые глаза.

Едва закончился обряд, Иви направилась к выходу из сектора, проигнорировав приказ воспитателя остановиться. Он только рукой махнул, мол, что взять с этой странной девочки. Я устремилась следом. Откуда я знала, что всё получится. Не знала, но уверенность в успехе крепла с каждой секундой. Вот мы и в коридоре. Иви взъерошила волосы и собралась отправиться на север, но я не медлила. Рванула к ней. Мгновение и…

Ох…

Следующее, что увидела — это потолок. Я лежала на полу. Именно лежала, ибо у меня снова появилась тело. Чужое тело. Я повторила то, что веками вытворяли основатели, позаимствовала оболочку, дабы обрести плоть. На время. Но сути это не меняло. Я стала такой же, как они. Захватчицей.

Понадобилось минут пять, чтобы подняться и сделать несколько шагов. Иви была коротышкой. Ненамного выше Юмми. А еще круглее меня, и со ступнями, явно не соответствующими ее росту. Центр тяжести сместился, и меня отчаянно «штормило». Но я сжала зубы (кривые, между прочим), и открыла дверь сектора. Никто не удивился быстрому возвращению Иви. На нее не обратили внимания.

К счастью, тот, кто был мне нужен, не ушел в мужской блок. Разговаривал в углу с Брайсом. Я подошла и потянула его за рукав.

— Мне нужно с тобой поговорить.

Голос звучал жутко пискляво. Но уж какой есть.

Ульрих смерил меня удивленным взглядом.

— Говори.

— Не здесь.

— Но…

— Ты же староста, обязан помогать. Я мне нужна помощь.

— Но я староста другого курса, — полуведьмак старался отделаться от девчонки.

— К своему я подойти не могу. А ты самый адекватный из остальных. И я, к слову, не кусаюсь.

Брайс хихикнул, а Ульрих устало вздохнул.

— Хорошо, идём… хм… Иви.

Мы вышли в коридор. И, как быстро выяснилось, не одни. Нет, за нами увязался не Брайс. Урсул. Он тёк следом синей тенью. Я не ощущала угрозы. Котяра, без сомнения, меня узнал и решил составить компанию. Куда мы шли? В ближайший пустой зал. Я лихорадочно продумывала, что скажу полуведьмаку, а в голове раздавался тихий плач. Настоящая владелица тела горевала, но я пока ничем не могла помочь.

Прости, Иви. Я обязательно отблагодарю тебя за доставленные неудобства. Если, конечно, останусь жива…