Четвертый жених

Глава третья

Ни в каких своих самых страшных кошмарах Грант не представлял себе, как произносит «да» перед алтарем. Он всегда гордился, что из двух братьев был ответственным и практичным. Почему же сейчас он совершает то, что станет, он был уверен в этом, самой большой ошибкой в его жизни? На его месте должен был быть Гриффин, а сам Грант должен был лишь покачивать головой и посмеиваться над младшим, пусть всего и на две минуты, братом.

Он должен поцеловать невесту. Но ведь она не его невеста! Он вообще не собирался жениться, никогда. Что же делать? Проигнорировать вековую традицию? Унизить Энни? Нет, он поцелует ее.

Грант чувствовал неловкость, как школьник, впервые решившийся поцеловать свою подружку. Но ведь публика ждет! Интересно, какого поцелуя? Нежного и трепетного? Решительного и напористого? Колоколов? Фейерверка?

Вдруг он вспомнил, как важно для Энни поразить горожан, продемонстрировать им, что она все-таки вышла замуж и счастлива, отныне и навсегда, аминь.

Его взгляд остановился на полных розовых губах девушки, и он забыл о том, что церковь полна народу. Грант хотел снова ощутить вкус этих нежных губ и больше ни о чем не мог думать.

Игнорируя предупредительные звоночки в голове, он слегка наклонился, положил руки на плечи Энни и коснулся ее губ своими. Он почувствовал, как податливо приникло к нему ее тело, как выгнулась спина и груди коснулись его груди. Он смаковал вкус ее губ, их тепло и нежность. Неистовое желание овладело им.

Что, черт возьми, он делает? На глазах у половины городка Локетт?

А Энни? Неужели она просто играет роль? Или в шоковом состоянии уверовала в реальность происходящего, считая его Гриффином?

Паника, овладевшая Грантом, заставила его отпрянуть. Когда к нему вернулась способность слышать, он понял, что зрители что-то выкрикивают и аплодируют.

— Эй, Гриффин! — Эрик, кому Грант первому сказал, что он Гриффин и это была просто шутка и что настоящий Грант в Нью-Йорке опоздал на самолет, стукнул его по плечу. — Побереги силы для медового месяца.

Грант скривился, будучи вынужденным откликаться на имя брата, но затем подавил раздражение и постарался придать себе вид счастливого жениха.

Джон многозначительно усмехнулся.

— Похоже, они тебе потребуются.

— Здорово же ты нас надул перед началом церемонии, прикинувшись своим братом, — пробормотал Питер и перевел взгляд на Энни. — Да и кто бы отказался провести медовый месяц с такой куколкой?

Грант напрягся.

— Эй, приятель, ты говоришь о моей жене. — Самое странное, что он не на шутку разозлился.

— Извини… Я просто хотел сказать, что Энни обладает множеством достоинств.

— Так-то лучше. — Успокоенный Грант обнял жену за талию. Почему ему так хочется защитить эту женщину? Неужели только потому, что его брат обошелся с ней как подлец?

Когда были сделаны наконец все фотографии, у Гранта болела голова от вспышек и суеты. Но все это время он крепко сжимал руку Энни в своей руке и чувствовал тепло ее тела рядом.

— Сюда, Гриффин! — крикнул Эрик. — Люди, пропустите молодоженов.

Все потянулись в зал, где были накрыты столы. Имя брата заставило его стиснуть зубы, но, похоже, он уже стал привыкать.

Грант окинул взглядом очередь желающих поздравить молодую пару. Она растянулась чуть ли не на целый квартал. Весь город собрался, что ли? Он снова напомнил себе, что помочь Энни с достоинством выйти из унизительной ситуации, в которой она оказалась по вине его брата, его долг. Он продержится еще несколько часов, но при встрече свернет Гриффину шею.

Улыбаясь, Грант протянул руку очередному гостю.

— Спасибо, что пришли.

Подошедший пожилой мужчина стиснул ладонь Гранта будто тисками.

— Генри Нортон. Рад познакомиться. Я вырос вместе с отцом Энни и выкурил сигару с Ральфом Бакстером — пусть земля будет ему пухом — в тот день, когда она родилась.

Грант невольно улыбнулся, представив отца Энни, празднующего рождение дочери. Интересно, как она выглядела, будучи младенцем? Можно ли было предвидеть, что она вырастет в такую красавицу?

— Грант Сти…

Пальцы Энни впились в его руку. Он окаменел. Господи, что он наделал?! Внезапно Энни рассмеялась.

— Грифф, хватит. Твоя шутка с братом-близнецом уже всем надоела.

— Я слишком вошел в образ, — выдавил из себя Грант.

Пожилой джентльмен внимательно наблюдал за этой сценкой. Затем он кивнул и уступил место следующему гостю.

К тому моменту, когда был разрезан торт, Энни казалось, что улыбка намертво приклеилась к ее лицу. Грант все время держался рядом с ней, надеясь, что она поможет сгладить его нечаянные промахи, хотя в ходе празднества понял, что для многих Гриффин был женихом-призраком. Большинство родственников и знакомых до самой свадьбы не верили в его существование. Знали бы они правду!

— Итак, детка, — к ним подошла тетя Мод, — вот ты и замужем. Теперь душа твоей матери в раю спокойна.

Грант заметил, как блеснула слеза в уголке глаза Энни, но она сморгнула ее. Он взял руку девушки и крепко сжал. Энни подняла на него глаза, и на ее губах появилась дрожащая улыбка. Неведомое доселе чувство возникло в груди Гранта.

— А вы, молодой человек! — Странноватая тетя Мод стиснула его запястья как наручниками. — Не дай бог, я узнаю, что вы плохо обращаетесь с моей девочкой! Слышите?

— Да, мэм.

Видимо удовлетворенная его ответом, тетя звонко шлепнула его где-то пониже спины, ткнула острым локтем под ребра, а затем обняла новобрачных за талии.

— Теперь позвольте поделиться с вами обоими моим рецептом медового месяца.

— Тетя Мод… — запротестовала Энни.

— Слушай меня, деточка. Я знаю об этом все. Я выходила замуж больше раз, чем дней в неделе. — Она закинула голову и громко расхохоталась.

Щеки Энни стали такого же насыщенного розового цвета, как платье ее эксцентричной тетушки. А Грант неожиданно пожалел, что у них с Энни не будет настоящего медового месяца.

Черт, в какую сторону то и дело сворачивают его мысли?

— А теперь самое время выпить шампанского, — громко объявила тетя Мод.

Она подала бокалы новобрачным, а потом взяла сама. Глотнув шампанского и оставив яркий полукруг помады на хрустале, она призвала гостей к вниманию. Те немедленно столпились вокруг молодоженов. Грант невольно представил себе, что было бы, узнай они правду — что его брат бросил Энни, а сам он навсегда расстанется с ней в аэропорту через несколько часов. Скорее всего, они бы вымазали его дегтем, обваляли в перьях и с позором выгнали из города. Картина была столь живой, что он невольно поежился под взглядами обступивших его ковбоев и ранчеро.

— Я хочу провозгласить тост. За мою прелестную племянницу. Любите друг друга так, как будто завтра не наступит никогда. И пусть ваши чувства друг к другу никогда не остынут.

Грант глотнул шампанского и посмотрел на Энни. Она поднесла бокал ко рту и медленно пригубила игристое вино. Этот ее жест показался Гранту настолько эротичным, что он не мог оторвать взгляда от ее губ. Он помнил их вкус и хотел ощутить снова. Энни действовала на него сильнее самого крепкого напитка. Он наклонил голову, не в силах преодолеть искушение поцеловать ее. Быстро и вполне невинно. Но его тело было иного мнения и отреагировало всплеском сильнейшего желания.

Энни подняла голову и улыбнулась ему. Ему? Или Гриффину? Проклятье! Кого она видит, глядя на него? Его приводила в ярость мысль, что эта красивая женщина, чья рука лежит в его руке и чьи губы имеют вкус шампанского, любит его брата. Что она только нашла в нем?

Та-ак, очевидно, свадьбы противопоказаны его нервной системе. Что с ним творится? Энни — не его невеста, и даже не потенциальная любовница. Она могла стать его невесткой. И это было бы ужасно!

Гранту нестерпимо захотелось, чтобы и улыбка, и поцелуй предназначались ему. И это было очень опасное желание.

Он высвободил свою руку и отступил от Энни, но гормоны не хотели успокаиваться. В чем же все-таки дело? В шампанском? Или в пьянящих поцелуях Энни?

Что бы это ни было, он должен расстаться с этой женщиной. И как можно скорее!

Под дождем из лепестков роз они дошли до украшенного по традиции воздушными шарами и связками консервных банок автомобиля, припаркованного у церкви. Когда Грант твердой рукой обнял ее за талию и прижал к своему боку, Энни ощутила едва уловимый аромат его туалетной воды. Она не могла сдержать довольную улыбку — свадьба и прием не могли пройти лучше, если только забыть, что все это было блефом.

Но она не станет — не может — думать об этом сейчас. В ее положении даже подставной жених лучше, чем никакой. Тем более Грант, несомненно, очаровал и ее школьных подруг, и учителей, и соседей.

Грант… не Гриффин. А смог бы ее бывший жених, подумала Энни, вот так же очаровать гостей? Наверное, кого-то из них и впечатлили бы его пустопорожние разговоры и улыбка Казановы, но Грант привлекал людей искренностью и покорял аристократизмом. Странное чувство охватило Энни, и она поняла, что спектакль пора заканчивать.

Но тогда она больше не сможет прильнуть к широкому плечу Гранта в поисках поддержки, не увидит его теплой ободряющей улыбки, не почувствует вкус его поцелуя, заставляющего ее забыть обо всем на свете. Что с ней происходит? Энни смутно догадывалась, но боялась признаться себе самой.

Друзья и родственники с шумом и смехом проводили их до самой машины. Грант открыл для нее дверцу. Подобрав юбку, она скользнула на пассажирское место, но шлейф и фата остались снаружи. Грант аккуратно подобрал их и разложил вокруг ее ног. Нечаянное прикосновение его руки к ее лодыжке было сродни электрическому импульсу. По позвоночнику Энни побежали мурашки, а тело стало покалывать.

Но Грант, казалось, ничего не заметил. Он не задержал руку и не посмотрел многозначительно прямо в глаза. Он молча захлопнул дверцу, обошел машину и сел за руль.

Впрочем, почему он должен был что-то заметить? Он не ее жених и при других обстоятельствах мог бы стать ее шурином. И все-таки почему этот, по сути, незнакомец вызывает в ней такие чувства, какие не вызывал ни один из ее мужчин?

Это даже хорошо, что очень скоро они расстанутся. Навсегда.

— Едем? — Грант завел двигатель взятой напрокат машины. Седан дернулся, а затем медленно выехал со стоянки.

Энни подавила желание оглянуться назад, чтобы не подвергать сомнению свое решение уехать из Локетта. Она со всеми попрощалась, а впереди ее ждет новая, полная впечатлений жизнь. И все же грусть и смятение стесняли ее грудь.

Одинокая жизнь в маленьком городке, где все знают друг друга, достаточно тяжела. Она тосковала по родителям — у нее не осталось никого, кроме тети Мод, кого бы она могла назвать семьей. Но внезапно жизнь в большом городе, где никто и никогда не поинтересуется твоими делами и не разделит радость или печаль, показалась Энни еще более одинокой и пугающей.

Ее желудок мучительно сжался, страхи и сомнения шквалом обрушились на нее. А вдруг она совершила очередную ошибку? Если да, то о ней хотя бы никто не узнает. Кроме того, уже слишком поздно. Она, как говорится, сожгла за собой мосты. Пути назад нет — если только она не хочет, чтобы неприглядная правда о фальшивом замужестве всплыла. Снова стать посмешищем для всего Локетта? Никогда!

Странный лязг вывел Энни из задумчивости. Боже, не хватало только проблем с автомобилем.

— Что случилось? — спросила она.

— Банки, — ответил Грант. Он выглядел спокойным и собранным. — К бамперу привязали целую гирлянду.

— А… — Энни с облегчением откинулась на спинку сиденья, чувствуя разбитость во всем теле. — Они действительно соблюли все традиции — банки, шары…

— Да уж. — Грант хмыкнул.

— Что-то не так? — Энни встревоженно взглянула на него.

— Все в порядке. — Он не выдержал и улыбнулся.

Энни почувствовала, как что-то плавится у нее в груди, как мороженое жарким июльским днем. Нет, это не из-за его очаровательной улыбки, поспешила урезонить себя она.

— Почему ты улыбаешься?

— Ты действительно так невинна?

— Что ты имеешь в виду? — Смущенная, она пыталась сообразить, что не так сделала или сказала.

— Ты и Гриффин не… — Грант замялся.

— Не что? — В голосе Энни слышалось явное нетерпение. — О чем ты?

— Неважно. Это не мое дело. — Грант бросил выразительный взгляд на шары, трепещущие на ветру. — Это не воздушные шары, Энни.

Энни наклонилась к нему, чтобы посмотреть в окошко с его стороны. Шары действительно были какие-то странные — телесного цвета, продолговатые… Когда Энни осенило, румянец залил все ее лицо.

— О, нет!

Это были не шары — это были надутые презервативы!

Грант понял, что они с Гриффином не занимались сексом, поэтому и возник вопрос о невинности. Но неужели он действительно думает, что в свои тридцать она девственница? Что она не знает, как удовлетворить мужчину, и именно поэтому Гриффин бросил ее? Энни вздернула подбородок. Неважно, что думает о ней Грант Стивенс. Но почему тогда лицо ее пылает?

Энни старалась вспомнить, что еще наговорила Гранту, когда увидела его впервые, решив, что это Грифф. Когда буквально набросилась на него, предлагая себя. В висках у нее пульсировало.

— Не волнуйся, — донесся до нее голос Гранта — смесь юмора и уверенности. — Они наверняка полопаются прежде, чем мы доедем до аэропорта.

— Аэропорта… — как эхо повторила Энни. Где они расстанутся навсегда.

Почему мысль об этом так расстраивает ее? Видимо, потому, что весь этот день она полагалась на Гранта, даже зависела от него. И он очень много сделал для нее сегодня, продемонстрировав надежность, которой не было у его брата-близнеца. Когда они доберутся до аэропорта, их пути разойдутся. Теперь ей хочется только свободы и никаких мужчин.

Грант поправил зеркало заднего вида, а Энни, глядя на его сильную, загорелую руку, сразу же вспомнила, как эта рука обнимала ее за талию, держала за руку, гладила по щеке перед тем, как Грант поцеловал ее у алтаря. Раздосадованная на саму себя, она отвела взгляд и стала поправлять складки фаты.

Она очень жалела, что не переоделась прежде, чем ехать в аэропорт. Но несколько дней назад Гриффин сказал, что хочет, чтобы все видели, что они молодожены и какая красивая у него невеста. Кроме того, убеждал он, у них совсем не будет времени до отлета. Скорее всего, он просто решил унизить ее еще больше.

— Я… — Она посмотрела на Гранта, решив не думать о Гриффине и своем унижении. — У нас не было времени поговорить до бракосочетания и лучше узнать друг друга. Итак, ты живешь в Нью-Йорке?

— Круглый год.

— И как долго?

— Десять лет.

Энни завистливо вздохнула, откинула голову на подголовник и представила себе огромный город, сверкающий огнями, полный развлечений и мест, где можно вкусно поесть.

— Когда-нибудь я побываю в Нью-Йорке, только не знаю, когда и как. А еще я поеду в Париж, Неаполь, Рим, Эдинбург… — Повернув голову, она посмотрела на Гранта. — А чем ты занимаешься? Ты же не продаешь удобрения, как твой брат?

Грант расхохотался.

— Ну, в Нью-Йорке не так много ранчо и ферм. Я занимаюсь инвестициями.

— На Уолл-стрит?

— Именно там.

— Тебе нравится жить в Нью-Йорке?

— Я привык.

Не скрывая любопытства, Энни глядела на него, пытаясь понять, что он хотел этим сказать.

— Мне кажется, это потрясающее место. Столько всего можно посмотреть и сделать. В маленьких городках никогда ничего не происходит.

— Я бы не сказал. — Грант бросил на нее насмешливый взгляд. — Как часто в Локетте случаются ненастоящие бракосочетания?

— Раньше — никогда. — Энни одарила его кривой усмешкой. — Но теперь… начало положено. Как я могу отблагодарить тебя?

— В этом нет необходимости. Я бы даже сказал, что мы… после того, как мой брат… — Грант оборвал сам себя: — Извини, Энни. Если хочешь, я поколочу Гриффина, когда увижу его в следующий раз.

Глядя на его руки, лежащие на руле, Энни понимала, что Грант вполне может это сделать. Но ей не нужна была месть, теперь ей нужна была только свобода. Ей бы понять это чуть раньше, до того, как она приняла предложение Гриффина.

Тронутая готовностью Гранта вступиться за нее, защитить, Энни коснулась его руки. Но собственная реакция на это невинное прикосновение заставила ее отдернуть руку. Сложив руки на коленях, она стала наблюдать, как Грант обгоняет огромный грузовик, полный тюков сена. Он вел машину быстро, уверенно, расчетливо, а не безрассудно, как делал это Гриффин.

— Со мной все в порядке, — сказала она, действительно чувствуя себя намного лучше, чем несколько часов назад, когда только узнала, что Гриффин сбежал. — Кроме того, я уже проходила через это. Может, ситуация была не столь драматична, как сегодня… Как видишь, выжила, выживу и на этот раз.

— Я не сомневаюсь в этом. — Грант снова поправил зеркало заднего вида. — А все эти люди на свадьбе… они твои родственники и друзья?

— Знакомые и соседи. А друзьям Гриффина было слишком далеко добираться…

— Кроме того, зная его, они не были уверены, что свадьба состоится, поэтому не спешили. Я сам сомневался, ехать или нет. С другой стороны, я бы не хотел пропустить свадьбу брата, если бы она все-таки состоялась. А твои гости, — резко сменил он тему, — все из этих мест?

— Да, конечно. Почти все живут в Локетте.

Грант снова посмотрел в зеркало и нахмурился.

— А где они планировали продолжить празднование после нашего отъезда?

— Я не знаю.

— Они не собирались в Амарильо?

— Зачем? — Недоумение Энни росло.

— Потому что все они, похоже, едут вслед за нами.

Энни быстро, насколько позволяли платье и шлейф, обернулась и посмотрела назад.

— О, нет! — Она узнала несколько машин, следующих за ними на некотором расстоянии. — Мы можем удрать от них?

— Я и так еду на предельно допустимой скорости.

— Бог с ними, с ограничениями. У нас экстренный случай.

— Но ведь они знают, что мы едем в аэропорт, и все равно приедут туда так или иначе.

Энни откинулась на спинку сиденья. Живот ее сводило от отчаяния.

— Ты прав. — Она чувствовала, что ее охватывает паника. — Что нам делать?

— А как насчет того, чтобы рассказать правду? Мы могли бы все им объяснить. Уверен, они бы поняли.

— Ни за что! — Снова оказаться в роли униженной, даже еще сильнее, чем прежде, — ни за что! — Только не это! Надо придумать что-нибудь другое. — Энни схватила Гранта за руку, и он от неожиданности потерял контроль над машиной, но быстро восстановил. — Ты должен помочь мне. Пожалуйста!