Четвертый жених

Глава девятая

Грант поймал взгляд брата, в котором без труда читалось пожелание испариться. Провалиться, исчезнуть. Поэтому, как только открылась дверь скоростного лифта и они вышли на смотровую площадку, он заставил себя отойти от Гриффина и Энни.

Летний ветерок взъерошил его волосы. Грант посмотрел вниз на живописную панораму Манхэттена. Затем стал наблюдать за людьми, прогуливающимися по смотровой площадке, но взгляд его неизменно возвращался к Энни. Он не мог заставить себя не смотреть на нее, жадно впитывая каждый изгиб ее тела, каждый жест. Он пытался представить, что она говорит Гриффину, и ему очень хотелось оказаться на месте брата. И зачем только он ему позвонил?

Потому что дал слово.

Черт, черт, черт!

Обняв Энни за талию, Гриффин повел ее туда, откуда была видна Ист-Ривер. Грант почувствовал укол в сердце. Что это? Гнев? Ревность? Уж лучше первое. Впрочем, второе чувство ему попросту незнакомо. Он никогда не ревновал и не желал женщину, принадлежащую другому. Он никогда прежде не завидовал брату и не претендовал на то, что принадлежало ему. Пока не познакомился с Энни.

Грант засунул руки в карманы, стиснул кулаки и стал смотреть на маленький квадрат Центрального парка. Он слышал смех Энни, и ему казалось, что его сердце падает в пустоту, как монета, сброшенная с крыши «Эмпайр стейт билдинг».

Как только Гриффину это удалось? Сперва он завел с Энни роман и сделал предложение, вчера утром бросил ее у алтаря, а сегодня вновь завоевал ее сердце.

Грант разозлился и сделал два шага в их направлении. Он хотел напомнить Энни, какой безответственный субъект его брат. Сказать, что Гриффин ей абсолютно не подходит, что она может завоевать любого мужчину, какого только пожелает. Она может иметь… Кого? Его, Гранта?

Нет.

Он не хочет жениться. Он не хочет Энни. Во всяком случае, на постоянной основе — в качестве жены.

Он знает ее менее двух дней, но это время было наполнено самыми разными и очень бурными эмоциями. Меньше чем за сорок восемь часов он очень много узнал об Энни. Его удивляли и восхищали ее энергия и оптимизм. Ее энтузиазм, с которым она осматривала достопримечательности Нью-Йорка, был заразительным и в то же время раздражал его. Прошло уже десять лет с тех пор, как Грант переехал в Нью-Йорк из Оклахомы, и он успел забыть, каким настороженным и одновременно окрыленным чувствовал себя в первое время. Но теперь он уже давно ощущал себя настоящим ньюйоркцем и знал, какие опасности подстерегают Энни, если она не будет осторожна. Собственное стремление защищать и оберегать ее злило Гранта невероятно.

Он никогда не стремился о ком-то заботиться. Нет, конечно, он заботился — в юности, пока не переехал в Нью-Йорк, он помогал родителям на ранчо; когда умер отец, он посылал матери деньги, помогал решать финансовые вопросы, занимался ее страховками, звонил ей каждую неделю и часто навещал. Когда мама заболела, он бросил все дела и приехал, чтобы провести рядом с ней несколько последних недель. Он пытался заботиться и о Гриффине. Честно говоря, груз ответственности он всегда считал тяжелой ношей, но честно выполнял свой долг. Он не был святым, а был всего-навсего человеком. Мужчиной.

Мужчиной, страстно желающим женщину. И не просто женщину, а Энни.

Гриффин развернул Энни лицом к себе. Оба больше не смеялись, их лица стали серьезными, как будто они собирались дать клятву в этом одном из самых романтических, по мнению Энни, мест. Грант почувствовал себя больным.

Не отводя взгляда, он стал медленно отступать. Если она хочет испортить себе жизнь, это ее дело. Если она намерена совершить непоправимую ошибку, снова связавшись с его братом, кто он такой, чтобы останавливать ее? Какое ему дело?

Давай, Энни! Выходи замуж за моего брата.

Гриффин притянул Энни к себе. Она встала на цыпочки и поцеловала его. Она поцеловала его! Грант вздрогнул, как будто его ударили, и отвернулся. Зачем он терзает себя, если все равно ничего не может предложить ей?

Это был искренний и целомудренный прощальный поцелуй. Энни высвободилась из объятий Гриффина.

— Спасибо за понимание.

Гриффин плотно сжал губы, отчего в уголках его рта образовались складки.

— Ты уверена?

Энни кивнула. Она вдруг почувствовала, насколько прохладным стал вечерний воздух, и стала растирать руки и плечи. Она даже не подумала о такой прозаической вещи, как свитер, рассматривая «Эмпайр стейт билдинг» как исключительно романтическое место, воспетое во многих кинофильмах.

— Что ж, так тому и быть, — сказал Гриффин. Он определенно не был в отчаянии, получив отказ на повторное предложение руки и сердца. — Пойдем поищем Большого Брата.

Именно это ей хотелось сделать больше всего.

Энни обежала взглядом смотровую площадку. Она видела усталых родителей с неугомонными детьми, обнимающиеся и целующиеся парочки. Может быть, для кого-то из них это место тоже станет особенным. Несколько одиноких посетителей любовались ночной панорамой города и, может быть, кто знает, загадывали самые романтические желания на падающие звезды. Но Гранта нигде не было.

— Куда он мог деться? — спросила Энни, пытаясь скрыть разочарование.

— Может, спустился вниз? — предположил Гриффин после того, как они обошли всю площадку.

— Почему?

— Он не верит во всю эту романтическую чепуху.

Энни поспешила к лифту. При скоростном спуске ей все время казалось, что ее внутренности не поспевают за движением. Они вернулись на свои места только тогда, когда двери лифта уже открылись.

— Вот он! — воскликнул Гриффин, выходя из лифта. — Куда ты исчез, Грант?

С руками, засунутыми в карманы, с взъерошенными ветром волосами, Грант был необычайно хорош собой. Нахмурившись, он съязвил:

— По-моему, ответ очевиден.

Его язвительность не осталась незамеченной.

— Что-то случилось, Грант? — спросила Энни.

— Нет. Вы уже все посмотрели?

— Да. Послушай, Грант, — Гриффин замялся и потер скулу, — могу я тебе доверить Энни? Мне нужно сделать несколько звонков, раз уж я оказался в Нью-Йорке. Ну как, позаботишься о моей девушке?

— Да, — чуть ли не рявкнул Грант.

Энни почувствовала себя шариком для пинг-понга. Самолюбие ее взыграло, и она расправила плечи. Она вполне может сама о себе позаботиться. Она не ребенок, и ей не нужна нянька. Что происходит с этими двумя?

Грант перевел взгляд с брата на Энни, и вся ее решимость испарилась. В глубине его глаз она увидела понимание и такую нежность, что враз ослабла и поняла, что ей никак не обойтись без заботы такого сильного, храброго и надежного мужчины.

Энни едва заметила, как Гриффин нагнулся и поцеловал ее в щеку, прошептав: «Пока, дорогая». Она неотрывно смотрела на Гранта, который тактично, но весьма красноречиво отвернулся от них.

— Пока, Грифф. — Энни равнодушно наблюдала, как бывший жених навсегда уходит из ее жизни. Раньше она пыталась представить, что будет чувствовать в такой момент, и не могла. А теперь знала: ни-че-го. Впрочем, нет. Она почувствовала себя свободной, как птица, взмывающая ввысь.

— Ты как? — озабоченно спросил Грант, снова глядя на нее.

— Прекрасно, только замерзла. — Она обхватила себя руками за плечи, чувствуя, как ночная прохлада пробирает ее до костей.

— Возьми. — Грант поспешно снял пиджак и накинул ей на плечи, осторожно убрав волосы.

От его прикосновения у Энни под волосами закололо кожу. Подкладка его пиджака была очень мягкой и хранила тепло и запах его тела. Энни плотнее завернулась в него.

— Спасибо.

Положив руку ей на спину между лопаток, Грант повел ее к выходу из «Эмпайр стейт билдинг». Они шли рядом, но не касаясь друг друга.

— Голодна? — спросил он.

Энни запрокинула голову и посмотрела ему в лицо.

— Я думала, ты знаешь меня уже настолько хорошо, что и спрашивать не станешь.

Губы Гранта искривились в усмешке.

— Приятно встретить женщину со здоровым аппетитом. Чего бы тебе хотелось?

Тебя. Энни мысленно дала себе пинок. Да, ее влечет к Гранту, но она не готова к новым отношениям. Пока. А может быть, не будет готова никогда.

Осознав, что Грант все еще ждет ответ на свой вопрос, она поспешно сказала:

— На твой выбор.

— Я знаю один отличный итальянский ресторанчик. — Он указал рукой на противоположную сторону улицы. — Это недалеко, если ты не возражаешь еще немного прогуляться.

Энни согласно кивнула, и они стали пересекать запруженную людьми и юркими такси улицу.

— Мне послышалось, ты сказал «прогуляться», — с трудом отдышавшись, пошутила Энни.

Грант засмеялся и замедлил шаг. Они обогнули большую группу японских туристов и уже спокойно пошли по тротуару вдоль ярких неоновых вывесок. Энни наслаждалась каждым мгновением — Грант со своими широкими плечами, длинными ногами, решительной поступью, сильными руками был рядом, его можно было коснуться в любой момент.

— Уверена, ты не раз бывал на смотровой площадке «Эмпайр стейт билдинг», — сказала Энни с непонятной Гранту одержимостью этим местом. Неужели ее так сильно расстроил уход Гриффина?

— Ну, был пару раз.

— Грифф сказал, что мужчины не любят осматривать достопримечательности, что это не мужское дело.

Грант пожал плечами.

— Думаю, он имел в виду твое романтическое отношение к «Эмпайр стейт билдинг».

— Значит, ты согласен с Гриффом? И все-таки, какое место для тебя является романтическим? — немного с вызовом спросила Энни.

Он резко остановился и дернул ее за локоть, притягивая к себе. Если бы они в эту секунду одновременно вздохнули, ее грудь коснулась бы его груди. Энни вся напряглась в ожидании поцелуя.

Но вдруг кто-то сильно толкнул ее в спину, и она налетела на Гранта. Он удержал ее, обняв обеими руками. Когда она подняла голову, то увидела, что он негодующе смотрит на кого-то поверх ее головы.

— Ты в порядке? — спросил он, переводя взгляд на нее.

— Да. — Нет, потому что ты не поцеловал меня.

— Прости за этот инцидент. Я видел, этот негодяй специально толкнул тебя. — Грант ослабил объятия, но не выпустил Энни из них.

— А-а… — Это все, что она могла сказать. Затем взяла себя в руки. — Так о чем мы говорили?

— О романтических местах. — Грант положил руки ей на плечи, и импульсы желания немедленно пронзили все тело Энни. — По-моему, место не имеет значения, дело в человеке, который рядом.

— И кто же тебе нужен для этого? — Энни замерла в надежде услышать заветное «ты».

— Не кто, а что. Поцелуй. Вот сюда. — Грант погладил большим пальцем ее нижнюю губу. — И сюда. — Он провел рукой вдоль ее скулы и подбородка. — Может звучать тихая музыка. Вивальди или… Джим Брикман. А можно целоваться при грохоте, от которого вылетают стекла в домах, и ничего не слышать. Все зависит от конкретных мужчины и женщины.

Энни не отрываясь смотрела на его губы, больше не скрывая желания. Тело ее горело от предвкушения.

— Да, — выдохнула Энни, не сомневаясь, что с Грантом поцелуй может быть романтическим даже на шумном перекрестке ночного Манхэттена.

— Ресторан, — произнес вместо поцелуя Грант, указывая на здание у себя за спиной.

Энни на мгновение напряглась, затем воскликнула с энтузиазмом:

— Прекрасно! Мы уже пришли. — Ее взгляд скользнул по кирпичному зданию и остановился на вывеске над входом. Это было какое-то итальянское слово. — Отлично. Да, замечательно… Давай зайдем внутрь.

Грант вошел первым. Ноги Энни были непослушными, а сердцебиение каким-то беспорядочным. Он придержал для нее дверь, и они оказались в полутемном холле. Видимо, ресторан был весьма популярным, потому что очередь в ожидании освободившихся столиков была достаточно внушительной. Гранту и Энни пришлось стоять у самого входа, тесно прижавшись друг к другу. От пряного аромата орегано и чеснока в Энни немедленно проснулось чувство голода, но ощущение прижатого к ней тела Гранта пробудило в ней голод совсем иного рода. Она безумно хотела его. От этого желания все ее внутренности превратились в горячую лаву. Сердце колотилось где-то в горле и было готово вот-вот выскочить. Глубоко внутри зародилась дрожь, постепенно охватывая все тело.

— Тебе все еще холодно? — заботливо спросил Грант.

— Все хорошо. — Энни плотнее стянула полы пиджака, вдыхая слегка мускусный аромат его туалетной воды.

— Придется немного подождать. Не возражаешь?

— Конечно, нет. — Энни очень надеялась, что метрдотель позовет их еще не скоро и они подольше постоят вот так, тесно прижатыми друг к другу.

— Итак, — произнес Грант у самого ее уха, чтобы она могла расслышать в многоголосом шуме, — какие у тебя планы на завтра?

— Хочу поискать работу.

Он слегка отпрянул.

— Здесь? В Нью-Йорке?

Энни кивнула.

— Мне нравится здесь. Хочу прощупать обстановку.

Продолжать разговор стало трудно из-за громких разговоров и музыки. Энни посмотрела в окно: кинотеатр, магазин деликатесов, центр ароматерапии… Она видела людей, прогуливающихся по улице. Кто-то в одиночестве, уткнув взгляд в землю, спешил по своим делам. Кто-то, глядя прямо перед собой и будто сквозь людей, шел медленно, рассекая людской поток надвое. Гуляющие парочки шли рука в руке или обняв друг друга. Некоторые шли быстро, ритмично размахивая руками и тяжело дыша, как будто готовились к Олимпийским играм.

Нью-Йорк всегда представлялся Энни загадочно-шикарным и космополитичным. На самом же деле люди, спешащие по своим делам, были одеты просто, а порой — нелепо. Женщина в дорогом льняном костюме была обута в теннисные туфли, пусть даже и фирмы «Найк», и держала в руке сумку размером с чемодан. В Локетте никто и никогда не надел бы модное платье со спортивными туфлями. Может быть, тихий и провинциальный Локетт намного претенциознее и консервативнее Нью-Йорка? Видимо, именно поэтому ее стремление во что бы то ни стало выйти замуж в Нью-Йорке значительно ослабло.

Но сможет ли она приспособиться к здешней жизни? Сможет ли жить в таком бешеном ритме?

И вообще, ее влечение к Гранту вовсе не означает, что между ними должны быть только длительные серьезные отношения. Почему это не может быть короткий бурный роман?

Энни снова вдохнула аромат его туалетной воды и представила их в постели — сплетенные обнаженные тела, слившиеся в поцелуе губы.

Но если выбор ресторана был за Грантом, то решение, какими станут их отношения, было за ней.

— А Гриффин? — спросил Грант. Ему приходилось практически кричать, чтобы она его услышала. — Он тоже изыскивает возможности остаться в Нью-Йорке?

— Зачем? — Энни нахмурилась.

— Чтобы быть рядом с тобой. Разве не все пары к этому стремятся?

— К чему?

— Чтобы быть вместе! — раздельно произнося слова, крикнул Грант.

Энни покачала головой. Так вот в чем дело! Теперь она поняла, почему Грант исчез со смотровой площадки, оставив их наедине. Он решил, что они помирились, и поэтому был похож на разозленную гремучую змею, когда они нашли его в вестибюле? Надежда затеплилась в сердце Энни. Не в силах сдержать улыбку, она сказала:

— Мы не собираемся быть вместе.

— Что?

— Мы расстались окончательно, — выкрикнула она с отчаянием.

— Что?

— С Гриффином все кончено! — Вдруг наступила тишина. Все головы повернулись к ним, но Энни видела лишь Гранта. Лицо ее горело от возбуждения. — Да, — тихо повторила она, — между мной и Гриффином все кончено.

— Кончено?

— Все кончено, — произнес кто-то рядом с сильным нью-йоркским акцентом. — Понял? К-О-Н-Ч-Е-Н-О. Или тебе хочется, чтобы она повторяла это снова и снова?