Чудеса да и только!

Глава шестнадцатая Подозрения и грусть

Иол

― Ты ждешь ребенка?

Услышав подобное, да еще сказанное столь суровым тоном, я на миг даже потерялась, разве не этого ли Райдер всеми силами добивался? Он вроде нашел меня в Тирнаке именно для рождения второго малыша? И зная, что мне, как эльфийке, оскорбительно слышать о себе, как о производительнице драконов, постоянно это подчеркивал.

На миг мне показалось, что в глазах Райдера полыхнуло багровое пламя. Моргнув и открыв глаза, с облегчением убедилась, что мне показалось.

Покачав головой, я с досадой ответила:

― Тебе сказали о проклятии. Так и подумала, что сообщат через пять секунд.

― О каком проклятии? ― почти шепотом произнес он. Казалось, Райдер сам себе не дает говорить, его гнев рвется наружу. ― Меня поздравили с дочкой… С дочкой!

Да, я помню, у драконов не может быть дочек, только сыновья, но он, кажется, забыл, что уже не дракон.

Я подтянула к себе меховой плед и укуталась в него.

― О, тебе о самом главном и не сказали! Какое упущение для твоих слуг, ― с сарказмом заметила я, раздраженно пожала плечами и отвернулась. Он действительно отвлек меня своими рассказами. Однако все вернулось к тому, с чего началось.

Райдер стиснул кулаки и поджал губы, но тон, которым он спросил, был спокойным:

― Так что произошло? Расскажи мне с подробностями.

― На дороге я встретила женщину… ― От воспоминаний хотелось плакать. Я набрала в грудь воздух и продолжила, ― которая впала в исступление и принялась пророчествовать. А когда очнулась, ничего не помнила.

― Что она сказала? ― сухо поинтересовался дракон, словно это его вовсе не интересовало. Но у меня не было сил говорить дальше, я с раздражением отмахнулась:

― Спроси у своих верных слуг…

― Иол… — резко начал он, но остановился.

От бессильного гнева я чуть не взорвалась:

― Она сказала, что плакать поздно! Что все исполнится в свое время! И ты будешь платить за то, что отступил от традиций своего рода. А я расплачусь за ослушание своим ребенком!

Тяжело ступая по пушистой шкуре, Райдер подошел к окну. Дрожащей рукой он откинул штору и прижался лицом к холодному стеклу. От него волнами расходился дикий гнев. Что не улучшало моего состояния.

― Это все? ― с трудом сдерживаясь, спросил он.

― Все! Райдер, я хочу остаться одна. Мне и так безумно тяжело, а еще чувствовать твою горечь, и вовсе, абсолютно невыносимо!

Райдер минуту помолчал, словно что-то высматривая в окне, потом спросил:

― Ты ей веришь?

― Она упомянула третье наказание. Откуда безграмотной старушке знать об этом проклятии.

― Давай я прикажу доставить ее сюда? ― обернулся Райдер. Кажется, он нашел приложение для своего гнева. Я покачала головой:

― Нет, она на самом деле не знала, кто через нее говорил.

― Ну тогда это мелочи, ― с облегчением проговорил дракон, ― надо всего лишь сделать так, чтобы этого ребенка никогда не было.

Сначала я не поняла. Не поняла облечения в его голосе. Не поняла сути его предложения. Потом до меня дошло. Он ничего не знает. Но мой гнев это не уменьшило:

― Нет! Я не могу позволить забрать у меня и этого дитя! Даже не думай! Я уничтожу на месте любого!

Райдер покачнулся.

― Все-таки это правда… Ты на самом деле ждешь ребенка, — тихо произнес он.

Голос дракона словно потух. Но на меня обрушилась волна едва сдерживаемого бешенства, казалось еще миг и он начнет крушить все вокруг.

Не сдержав слез, я холодно повторила:

― Я не могу потерять свою дочь… Ни за что!

― Все-таки дочь… ― глухим тоном повторил Райдер, стиснув кулаки. Бешенство сменила горечь.

Окончательно запутавшись в его эмоциях, сквозь слезы, я усмехнулась:

― Да, дочь. Ты не представляешь, как она похожа на Андриэля. Такая же длинная, темноволосая и зеленоглазая.

― Андриэля? ― невнятно пробормотал Райдер.

Потом спохватившись, я сурово его предупредила:

― Я понимаю твой шок, но помни, мы уже не супруги! Мне трижды плевать, что ты ее отец! Даже не думай, отбирать у меня и этого ребенка! Хватит мне потерянного сына! Дочь я не отдам!! Я на все готова! Имей это в виду!!

Райдер словно окаменел, замерев у окна, он не сводил с меня потрясенного взгляда.

― Дочь… моя дочь? Моя, ― отрешенно шептал он.

Он что, идиот, совсем ничего из сказанного не понимает?

Я с раздражением отозвалась:

― Хватит работать эхом, Райдер! Я боюсь ее потерять, ты понимаешь это⁈ Я не знаю, кто стоит за всей это вашей драконьей магией, и кто насылает эти наказание, но надо что-то делать! Как защитить ребенка? ― требовательно спрашивала дракона я. Меня от волнения уже трясло.

Райдер покачал головой:

― Я не знаю, кто точно стоит за драконьей магией. Но подозреваю. Да, драконы все помешанные, поверь мне, я знаю, о чем говорю. Значит и те, кто навязывает проклятье и дает драконью магию, точно не желают никому добра.

― Что нам делать? ― сокрушено спросила я.

Райдер подошел и крепко прижал меня к себе, за что я была ему благодарна. Если бы он стал мне столь же нервно отвечать, все бы кончилось большой кровью, я уже на пределе.

― Сначала успокоиться. Из лап драконьей магии можно вырваться, и я тому пример. Во-вторых, позавтракать, и последнее, начать радоваться тому, что у нас будет дочь. Насчет всего остального не переживай. Я старый и умный, ты умная и сильная, как-нибудь убережем эту малышку. Если не мы, то кто? Только больше не убегай от меня.

Он прижал меня еще крепче, передавая радость и спокойствие.

Успокаиваясь, я обняла его в ответ, и призналась:

― Не думала, что когда-либо скажу такое, но я рада, что ты рядом…

Он довольно хмыкнул и поцеловал меня в нос, как ребенка.

― А я как рад!

Лорм

Я сидел в таверне. Слушая смех друзей, размышлял о своем.

Прошло полтора месяца, как уехала Фи. Писем нет. Известий нет. Все опустело… Размышляет ли она над моим предложением жить у меня или уже за новыми хлопотами обо мне забыла? Возможно, Фиалочка до сих пор злится? Хотя… либо она согласится переехать ко мне, либо опять откажет… какие сложности? А я уже совсем извелся.

— Лорм?..— Таниэль легко стукнул меня по плечу, и только тогда я вспомнил, что сижу в таверне с друзьями. — Тролль, да что с тобой сегодня?

Мимо окон таверны промчалась стайка мальчишек с луками. Я тяжело вздохнул и отвернулся. Я думал, что выпить с друзьями неплохой способ развеяться и забыть об ожидании. Но меньше, чем через пять минут понял, что сделал глупость, покинув поместье. Сейчас меня раздражали пустые разговоры друзей.

Но Таниэлю пришлось пояснять:

— Просто волнуюсь. Сделал важное предложение и жду, чтобы его приняли.

— Если бы я тебя не знал, испугался бы, решив, что ты говоришь о женщине… Или того хуже, о браке! — подмигнул он.

Насмешливо кивнув, я горько рассмеялся и, подставляя бокал под новую порцию старо-эльфийского вина, сказал:

— Еще никогда женщины не мешали мне пробовать хорошее вино!

Но появилась Фиалочка, и все изменилось… Мысли о ней вызывали у меня мучительное чувство утраты чего-то очень важного, а я все ждал ее решения.

— Все когда-то начинается, командир, — стукнув меня по плечу, усмехнулся Таниэль. — Я всегда знал, что ты не спасуешь.

Я с досадой хмыкнул:

— Ты меня переоценил, друг мой…

— Ну-ну… — Таниэль откровенно смеялся. — Опять думаешь, как нарушить очередную традицию?

Пораженно уставившись на Таниэля, наконец, я понял!

Я попался в паутину, сплетенную мною же! И вместо того, чтобы вырваться из ее цепких оков, все это время себя убеждал, что ее отъезд, это правильно.

Правильно, но только для кого?

Кто может решать за нас, как жить? Действительно, отпустив ее одну, я поступил как трус. Да еще ждал, что она вернется и все исправит! Нет, это я должен срочно исправить все сделанные глупости!

Махнув Таниэлю, вышел из-за стола и приказал слуге подать мне коня.

Дальше все мелькало как во сне. Возвращение домой и новый путь в Лазурь, я пережил словно в лихорадке, не замечая ливня, разыгравшегося в горах.

Конь, истощенный длинной дорогой, еле брел, когда мы, наконец, достигли границ Лазури. Конюх общественной конюшни долго не хотел открывать дверь, отговариваясь отсутствием мест. Только обещанное золото помогло убедить его найти местечко для моего Ворона.

Найти ее было легко, нас давно связала плотная золотая лента.

Затаив дыхание, я приблизился к домику Фиалочки едва начало светать. Укрытый ветками старого бука, не обремененный соседством, домик уютно устроился на перекрестке двух небольших дорог.

Дрожа от волнения, поднял руку и, не ожидая никакой реакции, едва слышно постучал. Скорее всего, Фиалочка спит. Но, несмотря на то, что мой необъявленный визит состоялся в столь неурочный час, дверь тут же отворилась.

Со свечей в руке, на пороге возникла она, именно та Фиалочка, которая жила в моей памяти. Белая ночная рубашка до пола, плечи укрытые теплой шалью полностью скрывали нежный силуэт. Знакомым казался только задорный хвостик, торчащий из свитых в пучок волосах, но выглядел он на этот раз по-домашнему уютно.

Увидев меня, Фиалочка испуганно ахнула и замерла на месте, но быстро взяла себя в руки и пошла в комнату, пригласив меня войти:

— Лорм? Что случилось? На тебе нитки сухой нет!.. Входи скорее, замерзнешь!

Я вошел в дом вслед за ней, внимательно оглядев Фиалочку и ее владенья.

Красные от бессонницы глаза, полная иголок подушечка, ножницы, пышный ком ткани на столе — несомненно, она работала всю ночь.

С чувством прижал дрожащую Фиалочку к себе, не сдержавшись, обнял еще крепче, и положил подбородок на ее макушку, боясь пошевелиться… Я так соскучился!.. Ах, если бы только можно было удержать и это мгновение, и всю жизнь так и жить, прижавшись друг к другу!.. Не желая выпускать ее из рук, закрыв глаза, я губами нежно целовал ее волосы.

О… Как я люблю тебя!

Незаметно целуя ее, я вдруг испугался, что Фиалочка решит, что это неправильно, и вновь сбежит!

Прошлый раз, торопя события, я совершил ошибку и сейчас не хотел осложнять наши отношения. И все же, склонившись к ней, теряя терпение, спросил:

— Пустишь меня к себе жить?

Она развернулась, напряженно стянув на груди шаль крест-накрест, подняла ко мне грустное лицо, растерянно улыбнулась.

— Конечно, что-то случилось?.. Тебе нужна помощь?

Скрыв улыбку, я кивнул. Конечно нужна!

Фиалочка, прижав ладонь к груди, не на шутку разволновалась:

— Что случилось? Опять разбойники? Или что-то неприятное от Владыки эльфов? Что⁈

В отличие от нее, я дрожащими руками вновь прижал ее к себе и совершенно успокоился.

— А ты навсегда пустишь меня к себе? Или как? — лукаво поинтересовался я, наблюдая за ней.

Фиалочка опустила руки, покачав головой, затем насмешливо обвела взглядом свой домик и весело заверила:

— Ты меня напугал! Живи, сколько хочешь. Пока сам не сбежишь в более удобное место.

Я вновь крепко обнял ее, целуя в шею.

— Только, если ты сбежишь со мною… — горячо прошептал я.

Покачав головой, она отстранилась и недоверчиво рассмеялась.

Фиалка

Утро. За окном уже светало. Даже сквозь пелену дождя, туч заполонивших небо и общего ненастья, тонкими полосами проступал свет. Но все же в моем домике было недостаточно света, чтобы затушить свечу.

Вчера в лавке набрала работы и всю ночь занималась заказами. Все равно сон бежал от меня. Смысла всю ночь лежать и мучиться я не видела, вот и взялась за дело. Приметывая вышитый подол к голубому атласному платью, вдруг поняла, что сил, дальше делать вид, что все нормально, просто нет. Представила следующие годы своей жизни, блеклые, одинокие, тоскливые. Размышляя об этом, я шила, с остервенением нанизывая ткань на нитку. Слезы навернулись сами. Смахивая очередную каплю, сжалась от боли, прижав к лицу недошитое платье.

В дверь постучались. Я резко поднялась, ломая голову, кому на рассвете понадобилась моя помощь?

Укрыв плечи шалью, подошла к двери и приоткрыла ее.

На пороге стоял эльф, с мечом на поясе, в промокшем плаще, замерзший, с потемневшими от влаги кружевами на парадном костюме. В глазах боль.

Я испугалась, что-то случилось?

— Лорм?.. Заходи скорее, на тебе сухой нитки нет!

— Я скучал по тебе, Фиалочка, — просто сказал он, шагнув внутрь. Лорм на мгновение крепко прижал меня к себе, нежно прикасаясь своей щекой к моей щеке.

— Я тоже скучала.

Не чувствуя дыхания от радости, помогла ему стянуть мокрый плащ, собираясь подвести гостя к очагу, чтобы он мог скорее согреться. Но Лорм отпускать меня не торопился.

Его руки, вновь охватившие мои плечи, дрожали, и я позволила вновь обнять себя.

Надо воду поставить, и согреть Лорма, предложить ему с дороги чаю, спохватилась я. Но Лорм внимательно осматривая мое, мягко говоря, скромное, жилище, вдруг спросил:

— И что? Совсем никого не боишься? Даже защелки на двери нет…

Равнодушно пожав плечами, я ответила:

— Брать тут нечего, чего бояться? — Не понимая, к чему он ведет, с легкой заминкой я усмехнулась. — Какой чай будешь?

Но ответа не получила. Лорм резко перекинул руку и, словно приковав ею, прижал меня к стене.

— Зря не боишься…

Лорм приник к моим губам, жадно целуя.

С ума сошел!

Замерев в объятиях Лорма, опасаясь даже шевелиться, чтобы не прервать это потрясающее единение, таяла от его нежности. Но где-то глубоко во мне осталось напряжения. Мы из слишком разных миров. Все это закончиться, и жить станет вообще невыносимо.

Лорм на миг оторвался и печально сказал:

— Мне так и не удалось привязать тебя к себе. Так что теперь я здесь, мне ничего не осталось, как привязать себя к тебе… — Я распахнула глаза, смотря на него в шоке.

Лорм привязывал меня к себе? Зачем? Недоверчиво засмеялась. Понимаю, что это было ужасно глупо, но нелепый смех разрывал грудь и рвался наружу.

Он развернул меня к себе и нежно провел по щекам кончиками пальцев. От этого простого прикосновения я потеряла дар речи.

Лорм спросил:

— Я расстроил тебя?

А я все хохотала:

— Ха-ха… Я тут ума схожу, что мы никогда больше не увидимся, а ты, оказывается, пытался привязать меня! Поздравляю, тебе удалось, но ты и не заметил.

Лорм на миг замер, словно осознавая услышанное. Затем крепко прижал к себе и горячим шепотом спросил:

— Все это время, я только о тебе и мечтал, неужели ты этого не чувствовала?

Все еще смеясь, я покачала головой. Да какая разница, что я чувствовала, если будущего у нас нет.

Он немного от меня отодвинулся:

— Я хочу кое-что сделать…

— Что? — удивилась я.

— Поясню чуть позже… — озабочено пробормотал эльф, нежно беря мои руки в свои и закрывая глаза.

Все еще улыбаясь, я пожала плечами и, замерла, с интересом наблюдая за действиями Лорма. Две секунды он молчал, словно сосредоточившись на чем-то важном, затем внезапно спросил:

— Ты согласна быть рядом со мной?

— Если сразу не уточнять, что конкретно ты имеешь в виду, то в общем… да, — все еще веселясь, ответила я.

— Ты не против быть моей? — Лорм немного повысил голос, сосредотачивая все мое внимание на вопросе.

Удивляясь подобному отклику, я уже тише ответила:

— Да, но, что это значи… — Он покачал головой, не давая мне договорить. От Лорма волнами расходилось напряжение, словно он совершал что-то немыслимо ответственное и сложное.

— Ты примешь меня? — Сначала хотела отобрать свои руки, чтобы он сначала пояснил, что задумал. Но Лорм застыл в таком нервозном ожидании, что, смягчившись, я ответила:

— Да. Конечно. Но…

Договорить я не успела. Воздух вокруг нас вдруг взорвался брызгами ярких огоньков и закрутился в вихре, создавая над нами переливающийся шатер.

Лорм раскрыл глаза, с улыбкой наблюдая как я, открыв рот, в шоке смотрю на подобное действо.

— Что это? — задрав голову к потолку, шепотом спросила я, наблюдая, как цветные огоньки образовали над нами купол. Теперь казалось, что мы находимся в волшебной беседке из плывущих и переливающихся огней.

— Все пояснения потом. Не хочу, чтобы суета навязанных привычек разрушила волшебный миг!

— Ладно. Как скажешь, — отозвалась я.

Все еще ничего не понимая, я пожала плечами, наблюдая за игрой цветных искр, они взрывались, становясь крупными цветами, которые, в свою очередь, уносились блестящими волнами в круговорот новых искр.

Лорм вновь взял мою руку и надел на нее браслет. Тонкий, серебристый, сделанный в виде цветущих веточек оплетенных плющом. Все детали были крошечными, но словно живыми и настолько подробными, что на одном из лепестков я заметила жучка.

Я подняла глаза, и в очередной раз спросила:

— Лорм, ну зачем? Мне некуда надеть такую красоту. Я…

— Тсс… — Теперь жадно целуя, теперь он не давал мне говорить.

Я тяжело вздохнула и обняла ладонями его лицо, чтобы он остановился и посмотрел мне в глаза:

— Я жду, пока ты расскажешь, что это все значит?

Он обнял меня, взял на руки и перенес к кровати.

Тут я поняла, что боюсь, безумно боюсь: и дальнейших отношений, и их прекращения, и… я не вынесу еще одной разлуки, и много чего. Я трусиха, но, как говорил мой отец, высоко взлетев, страшнее падать.

Пальцы Лорма в этот момент подобрались к бантику ночной сорочки, связывающему вырез у горла. Развязав его, он дал дорогу своим губам. Я даже не заметила, когда Лорм успел стянуть с пояса оружие, колет, и остался в одной рубашке.

В этот момент я просто разрывалась между разумом и чувствами. Со словами:

— Лорм, мне очень скоро идти в лавку к Барбариссе, чтобы отнести готовое платье, — попыталась отстраниться. Но тщетно, объятия Лорма из нежных стали крепкими, а в промежутках между поцелуями он горячо прошептал:

— Да-да, но все потом…

Лорм

Я проснулся в три часа после полудня. Минуту с удовольствием любовался на безмятежно спящую жену, затем оделся и вышел в поисках помощника, которого нашел почти сразу.

Мальчишка лет десяти невдалеке от домика запускал щепку с парусом в ручье, появившимся после вчерашнего ливня. Я подозвал его.

— Молодой капитан в состоянии помочь чужестранцу? — весело поинтересовался я, склонив голову в приветствии.

Парнишка в серой курточке на вырост приосанился и солидно кивнул.

— Вы знакомы с дамой по имени Барбарисса? У нее лавка…

— … готового платья возле рынка. Да, я ее знаю, а что? — Мальчишка шмыгнул носом и с подозрением уставился на меня.

— Надо ей кое-что отнести.

— Хорошо. Давайте! — отозвался он.

Мой солидный и немногословный помощник дождался, пока я вынесу ему свернутое в лоскуте платье и стремительно прямо по лужам, понесся в сторону рынка.

С улыбкой наблюдая за передвижением своего гонца, я вдруг понял, что, несмотря на нависшие неприятности с Онегэлем, не помню, когда чувствовал себя так хорошо.

— Воистину — добрый день…

Нагнувшись, чтобы головой не зацепить дверную притолоку, я вернулся в крошечный дом.

Фиалочка спала. Будить ее не хотелось, как и объясняться по поводу дерзко устроенного брака, и возвращаться к эльфийским проблемам. Мне хотелось только наслаждаться обществом жены, позабыв обо всем.

Мой помощник довольно быстро вернулся и, заслуженно ожидая вознаграждения, постучал в дверь.

Я протянул ему золотой. Паренек видимо рассчитывал на медяшку, так как удивленно отпрянул, качая головой.

Я ловко сунул монету ему в руку.

— Бери-бери, мне нужен твой совет и помощь в еще одном важном деле.

Он неуверенно кивнул, и с опаской в ладошке рассмотрел полученную монету, видимо решив, что столько услуг того стоят.

— Ты знаешь, где у вас пекут самые вкусные пироги?

Он важно кивнул, нервно катая в ладошке золотой.

— Вот тебе еще монета, принеси мне пирогов, разных, главное — горячих. Лимонад и еще что-то особенно вкусное, на твой вкус.

Парень кивнул и унесся вновь.

Я решил, что пора будить жену.

— Фиалочка…

Она открыла глаза. Сначала удивленно на меня посмотрела. Улыбнувшись, прошептала:

— Это не сон⁈ Мне показалось… — но спохватившись, вдруг нервно подтянула одеяло на себя, и в шоке простонала:

— Меня же в лавке ждут!

Фиалочка быстро натянула что-то из одежды и стрелой вылетела с кровати, на ходу впрыгивая в туфли. Также поспешно натягивая шелковую накидку на домашнее платье, одновременно схватилась за гребень, и быстро причесалась.

Зная, что так все и будет, я две секунды с улыбкой наблюдал за поспешными сборами Фиалочки и, наконец, сказал:

— Я все уже отправил Барбариссе.

— Как? Когда? — Фиалочка резко остановилась.

— Первым делом, как встал. Все собрал и отправил.

Она побледнела.

— Я не дошила…

— Много? — невозмутимо поинтересовался я.

— Нет, но… — растерянно пробормотала Фиалочка, неуверенно откладывая гребень.

Я поймал ее за плечи, крепко поцеловал, затем отпуская, весело добавил:

— Но и отлично, я положил золотой, как компенсацию за понесенные неудобства.

Не сводя с меня удивленного взгляда, она присела на пенек, заменявший в ее чудесном лесном домике стул. Потом словно очнувшись, подскочила с места и начала:

— Ты же голодный… давай я за пирогами сбегаю. Сейчас, только чай поставлю.

Я щелкнул. В очаге загорелся огонь, одним жестом повернул крючок с полным котелком воды внутрь очага. Как по волшебству в дверь постучали, это вернулся мой посыльный с пирогами.

— Сейчас еще лимонад принесу… — пообещал он, вручая мне корзинку с пирогами, опять унесся.

Фиалочка наблюдала за происходящим молча. Я физически чувствовал, как в ней борются легкое раздражение, беспокойство и благодарность. Пока выгружал пироги на стол, она хмуро молчала, наблюдая за каждым движением.

Впору обеспокоиться. Наконец, она сделала для себя какие-то выводы, подошла и поцеловала в щеку.

— Спасибо.

Я давно понял, что ей просто надо время, чтобы все обдумать и принять правильное решение. Поэтому перехватывая ее руки и прижимая их к себе, весело сказал:

— Я думал, что ты меня побьешь за вмешательство.

Она рассмеялась.

— А что, надо было?

— Ну да, ты еще укусить обещала… Обещала, обещала… но так и не исполнила, — обиженно улыбнулся я.

— А… что-то такое припоминаю, — рассмеялась она.

Фиалочка достала с полки над столом две красивые чашки, баночку с медом и кувшинчик с вареньем. Нарезала пироги. Тут и чай подоспел.

Принимая от нее полную чашку, я спросил:

— Ты нашла брата?

Фиалочка, сдувая парок над чашкой, расстроено покачала головой.

— Нет. В городе его не оказалось. Кажется он в свадебном путешествии. Как мне сказали в поместье, брат отбыл в плаванье полтора года назад.

— Поместье… так он дворянин?

Думая о чем-то своем, она медленно ответила:

— Нет, вернее — да. По рождению да, но там длинная история и доказать невозможно. А теперешнее дворянство, это подарок короля за доблестную службу. В общем, я сама недавно об этом узнала. На той неделе ходила за заказом и встретила нашего стрелка, Бредиса… Он меня со своей невестой познакомил. — Тут Фиалочка оживилась, описывая невесту: — Красавица, коса в толщину руки, голубые глаза, с него влюбленного взгляда не сводит. Я так за него рада! Мы думали, пропадет, сопьется совсем, но повезло, Бредис словно преобразился!

Видимо припоминая встречу, Фиалочка тепло улыбнулась.

Я протянул ей тарелку с пирогом, который она еще не пробовала.

Фи словно очнулась и, наконец, принялась за завтрак. Я с минуту помолчал, наблюдая, а затем, усмехнувшись, поинтересовался:

— Бредиса говоришь… И как зовут твоего брата? Не Ольгердом ли?

Фиалочка пораженно на меня посмотрела.

— Да… Откуда ты знаешь⁈ — Ее ложка так и осталась висеть над баночкой с медом.

— Не так много солдат наградил титулами ваш король… которые после еще и отбыли в свадебное путешествие. Только ее одну.

— Так ты что, ее знаешь⁈ — она никак не могла в это поверить. Откусывая кусочек пирога с вишней, я медленно ответил:

— Еще бы, Ольгерда вышла замуж за моего племянника.

Фиалочка удивленно охнула:

— Сказка какая-то просто! Ольюшка замуж за эльфа?

— Хуже, дракона.

— Но как? Я поняла! Это… сын Иол?

Я кивнул.

— Если ты была в ее отряде, то должна знать Дриона.

— Нашего лекаря-командира? Конечно, знаю. Очень хороший человек!

— Вот за него она и вышла замуж. Дрион сын Райдера…

Она минуту озадаченно помолчала.

— Вот как… — И тут Фи в шоке уставилась на меня. — Ничего себе! Я лишила его родного отца! Какой ужас…

— Думаю, он будет тебе благодарен. Тем более, где-то год с лишним назад, он сообщил мне, что сам его уничтожил. Но, как мы видели…

С сожалением качая головой, Фиалочка, закрыв ладонями лицо, прошептала:

— Безумие какое-то…

Я усмехнулся:

— Андриэль очень молод. Его легко провести, тем более такому пройдохе, как Райдер. Я ему сразу сказал, что с драконом все в порядке.

Фи, уставившись в чашку, все так же пораженно качала головой. Переживает. На этот случай у меня был рычаг воздействия на нее.

— Кстати, я не успел рассказать тебе о самом главном. Радость оброс третьим слоем меха. Шучу, конечно, но на самом деле это теперь не кот, а меховой шар солидных размеров. По крайней мере, Саху, охотничьего пса Таниэля, он уже перерос. И даже покусал его недавно, так что пса от нашей Радости пришлось спасать.

Фиалочка виновато улыбнулась:

— Я так соскучилась по нему! Мне так жаль, что я не могла взять его с собой!

Я длинно кивнул:

— Да-да, и я специально его у себя оставил, чтобы заманивать тебя к себе.

— Какой корыстный эльф мне попался, — наконец она засмеялась. — Ты, кстати, обещал пояснить, что это вчера было…

Я молча показал ей браслет на своей руке, точную копию ее украшения, только крупнее и без цветов.

— Что это?.. — спросила она. По растерянному голосу девушки было ясно, что она ждет от меня подробных пояснений.

— Брачный браслет.

От волнения Фиалочка случайно опрокинула чашку и по столу темными ручейками потекла горячая жидкость.

— Тролль… — поспешно вытирая горячие потеки, она глаз на меня так не поднимала. Словно закрылась, переживая новость. И что сейчас чувствует, я считать не мог.

Напряженная тишина нарастала. Фи сосредоточенно возилась со столом.

Вздохнув, я пояснил:

— Я сделал это только для себя. Хочешь, считай себя свободной, но все же… я хотел узнать, как брак заключается у людей. И если ты не против, хочу сделать это по вашим правилам.

Не поднимая глаз, она покачала головой. Внутри что-то сжалось, чувство вины было лишним, но я почувствовал ее боль. Наконец Фи подняла глаза и тихо произнесла:

— Но ведь за этим последует наказание. Ты сам на острове говорил.

— Да, если я погибну, тебе будет больно?

— Зачем ты такое спрашиваешь? Конечно! — отпрянула она.

— Вот об этом наказании и идет речь.

Фиалочка покачал головой, потом улыбнулась:

— Значит, шанса, надоесть друг другу до смерти, у нас нет?

— Да сколько угодно. У нас есть все шансы, какие мы только захотим. Так как у вас выходят замуж? — спросил я, прижимая ее к себе.