COMEBACK, или По Контракту должна быть любовь!

Глава 10. Showtime

За кулисами царила привычная суматоха. Почти на ходу Чанмин поправляли стрелки. Ханыль то и дело одергивала шорты. Джинсовая ткань села плохо, так что решено было надеть размер больше, чтобы ноги выглядели меньше. В итоге сзади, рядом с креплением системы ушных мониторов, пояс шорт держала холодная булавка, царапающая поясницу. Инён поправляла топ, приподнимающийся каждый раз, когда она махала руками. Джиын сидела на корточках и перешнуровывала туфли. Она взяла самую ужасную пару обуви — неудобные босоножки без застежёк на длинной перевязи. Шнурок не должен был болтаться, так что она перематывала его уже четвёртый раз. Предыдущие попытки остались красными линиями на лодыжках и голенях.

Обувь подвела их всех. Соён и Инён с ужасом представляли, как могут полететь на бридже, сразу после прыжка. Хотя этого не случилось тогда, во время съёмок, тонкие и изящные шпильки даже после десятка репетиций не казались надёжной опорой. Помимо стандартных тренировок девушки отыгрывали в зале возможные падения и заранее договорились о том, как поступить, если кто-то серьёзно пострадает. Лучше быть готовыми. От тревоги всё равно никуда не денешься.

Это было первое летнее выступление Imprint. И хотя никто не ждал, что их признают королевами летних песен (место давно и плотно было занято другой группой), хотелось показать, что они способны конкурировать. Что Imprint существуют и стоят внимания.

Глиттер теней осыпался, но визажистки отлавливали тех, кто неудачно блестел щеками, и исправляли ситуацию ватными палочками. Работник стаффа поймал и Соён, чтобы добавить бледному лицу жизни. Рядом стояла Чанмин.

— О? У меня в кармане монетка, представляешь?

— Монета?

— Да, тут сто вон!

Соëн удивлённо вскинула брови: выходит, они снова поменялись одеждой. Это было в порядке вещей.

— На удачу.

— Сегодня всë сложится идеально. На все сто.

Чанмин улыбнулась и положила монету в задний карман. Она верила в знаки судьбы. А Соëн верила только в силу тренировок, практику и терпение. Девушка замерла, позволяя визажисту приколоть к еë волосам розовый бантик, и устремила взгляд на выступающую мужскую группу. Неизвестные ей ребята справлялись неплохо, разве что один из парней не всегда открывал рот под фонограмму.

Соён знала, как важно уметь правильно делать вид, что поешь. Imprint пока не доверяли живые выступления: хотя на репетициях они часто пели, на съёмочных площадках приходилось лишь изображать вокал. На каждую девушку крепился монитор и микрофон, но музыкальная дорожка подразумевала липсинг. Imprint были мастерами имитации. За кулисами участницы распевались, словно действительно планировали петь вживую. Однако во время танца микрофоны не включались, чтобы звук на записи был чистым: этого требовали технические условия. Иногда Соён хотелось, чтобы их подвела аппаратура. Она представляла, что было бы, если бы музыка с фонограммой выключились посреди выступления. Тогда Imprint бы спели а капелла, и их бы точно заметили. Появились бы статьи о достойной женской группе, кто-нибудь послушал бы запись из любопытства и полюбил бы нежные голоса, немного дрожащие от волнения. Жаль, что с ними работали ответственные люди, и неполадки бывали редкими и незначительными, из-за чего часто оставались незамеченными.

«Мнение: в Imprint две вокалистки — Ханыль и Давон. Остальные просто подтанцовка, причём весьма халтурная…»

Чëрные квадраты напольного покрытия отражали свет софитов. Соëн опасливо смотрела на стыки плит, рядом о том же перешëптывались Инëн и Давон. Но стоило режиссёру произнести «Imprint в кадр», девушки вставили мониторы в уши и поправили дуги микрофонов. Следовало просто пойти, оставляя все переживания в стороне, и хорошо показать себя.

Мемберки выстроились на сцене и замерли, улыбаясь. Наушники заглушали все звуки, переклички стаффа и операторов, настраивающих камеры для фанкамов. Уже через двадцать секунд Соëн услышала четыре такта предупреждения, после которых заиграла Lady Summer.

«Что за показуха… Это так неловко. Фанаты, должно быть, испытали стыд, глядя на это.»

Шоукейс прошёл нормально. Хотя руки дрожали и до выступления, и после, все справились с эмоциями и сумели продемонстрировать очарование первой любви. Соён выключила голову и просто танцевала, не получая никакого удовольствия от процесса. Это было так странно, совсем не похоже на её обычные ощущения от выступлений. Казалось, только тренировки отравлены этим пустым и тревожным разочарованием. Но сейчас она не чувствовала никакого удовлетворения от проделанной работы. Сцена не дала успокоения, не вылечила. Соён украдкой посматривала на участниц, но ни в одной не увидела того же ужаса и бессилия. Это была её личная болезнь, от которой девушка пока не могла придумать лекарства. Не помогли ни смена имиджа, ни волнение на съёмках, ни предвкушение результатов, ни азарт репетиций. А теперь в список добавилась и сцена.

Осветительные приборы, в два ряда расставленные и развешанные по периметру площадки, грели воздух. Пространство павильона уменьшалось, а динамическая съёмка фанкамов лишала шанса остаться хоть на секунду наедине с собой. Соëн чувствовала, что на неë смотрят постоянно. Смотрят без интереса, не испытывая ни восхищения, ни какой-либо заинтересованности. Это было нормально: в павильоне снимали десятки выступлений и программ, усталость окружающих давила короткими рабочими диалогами и скучающими взглядами насквозь. Соëн до последнего такта песни велела себе жить и держаться образа. Тянула из себя тепло, не получая ничего взамен.

«Боже ㅋㅋㅋ Партия Соëн это нечто ㅋㅋㅋ Я не слышу голоса, но рот она открывает исправно!»

Спускаясь со сцены по небольшой лестнице, Соëн заставляла себя шагать уверенно. Не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил еë дрожь.

«Разве это заслужило стоять на сцене? Я одна вижу, насколько они не стараются?»

Она почти выдернула монитор из уха, чтобы услышать внешний мир. Четверо парней, вряд ли старше Инён, ожидали своего выхода на сцену. Они жались у лестницы, смотря на Imprint с уважением. Стафф менял световую схему, так что у них было немного времени, чтобы сказать:

— Это было хорошее выступление!

— Вы крутые!

А у девушек была секунда, чтобы ответить благодарностью и пожелать удачи. Неизменный ритуал сопровождался поклонами и вздохами менеджеров, просивших артистов поторопиться. Imprint спешно направились в сторону гримëрной.

«Это ни о чëм. Почему людям нравится это?»

Было ощущение, что вместо усталости на мемберок накатила волна бодрости. Они наперебой рассказывали друг другу, как колотилось сердце и тянуло где-то в животе, как свет бил по глазам, а мысли разбегались. Долгожданный камбэк сравнивали с дебютом. Ханыль рассказала, что едва не забыла слова. Давон призналась, что хотела запеть поверх плюса, но каждый раз останавливалась в последний момент. Джиын жаловалась на обувь: стельки в босоножках оказались неудобными. Ощущение, что нога выскальзывает, не покидало девушку всë выступление.

Активное обсуждение превратилось в гам. Соён не могла сосредоточиться и то и дело теряла нить разговора. Она чувствовала себя выжатой.

— А талисман отлично сработал!

Рука Чанмин легла на плечо Соён. Девушка рассеянно кивнула. Чанмин уже через секунду включилась в диалог с Давон и Ханыль: ответа Соëн никто не ждал.

— Я буду отслеживать комменты под этим эфиром! Уже вечером должно выйти, я спросила. — Хоа как всегда была полна энтузиазма.

— Если хоть один человек напишет про то, какие у нас классные туфли, я буду зла.

— Как думаете, заметно, что у меня сползла бретель у топа? Надеюсь, нет…

— …трагедия. И я поднимаю руки и чувствую, что ещё полсантиметра — и конец!

Соён так и не сказала ни слова. Сразу как вошла в помещение гримёрной, присела на корточки и избавилась от туфель.

— Нет, кто бы что не думал, а всë прошло замечательно.

Соëн кивнула, хотя не услышала ни слова кроме «замечательно», прошла к вещам и встала лицом к стенке. Заколку с ужасным розовым бантом стянула осторожно, но всë равно лишилась пары волос. Не жалела, что поторопилась и не попросила о помощи. Хотелось избавиться от сценического образа как можно быстрее. Туфли поставить в коробку, топ снять и оставить на вешалке с прищепками.

Джиын помогла отклеить кусочки скотча, держащего провод монитора.

— Ты сегодня хорошо слышала музыку? — спросила Соëн, поворачиваясь, чтобы отложить монитор в сторону и натянуть футболку. В маленькой комнатке из белых ширм было прохладно из-за кондиционера.

— Да. А ты?

Соён кивнула, но задумалась. На самом деле, было немного глуховато. И мысли, которые обычно не беспокоили еë хотя бы на сцене, прорывались через фонограмму.

— Завтра попрошу прибавить немного. Я думала, так у всех.

Джиын вздохнула понимающе. Соён помогла подруге снять бесполезную аппаратуру.

— Завтра другая студия и прямой эфир. Ëнхва-оппа говорил, живой зал будет. Но звук — это важно, так что настраивайся так, чтобы хорошо слышать. Ты наша опора в танцах, тебе нельзя сбиваться из-за плохого звука.

Нельзя сбиваться. Соён много думала об этом. Вспоминала, как заложило уши за три такта до прыжка, но тело на автомате вело даже без музыки. И как смотрела на неё Инён, уверенная в том, что онни не подведёт. Вот бы ещё сама Соён была настроена так же.

Ей казалось, что-то нехорошее должно случиться. Апатия давила, вытесняя Соён из привычной закулисной жизни. Девушка чувствовала, насколько отдалилась от участниц за последние пару месяцев, и ждала, что релиз всё исправит. Но изменений не было. Что-то точно пошло не так и сулило неприятности. Интуиция Соён подсказывала, что следует быть осторожной во всём, пока не будет найдена причина подавленности и бессилия. Хотелось верить, что выступление со зрителями вернëт к жизни.

Чуда не произошло. Катящуюся по наклонной Соëн не спасли десятки пар глаз, устремлëнных на сцену. Второй шоукейс прошëл даже хуже, чем первый.

«Ох… ну… это явно проблема. Я имею в виду, людям правда такое нравится? Серьёзно?»

Сцена на этой студии была меньше, съёмку проводили с динамической камеры. Огромная металлическая конструкция перемещала оборудование, опасно наезжая на центральных участниц. Imprint прошли репетиционный дубль, чтобы запомнить, в какие моменты камеру нужно будет пропустить: пригнуться, чтобы не загораживать участницу в кадре, чуть быстрее отскочить, дальше отойти. Одеваясь, Соëн чувствовала неладное. Обычные неприятности казались сейчас знаками, предвестниками чего-то большего, и заставляли беспокоиться. Инён пришивали топ к нижнему белью, Хоа поправляли неудачную стрелку, подошвы туфель Джиын царапали ключами, чтобы те не скользили. Поднимаясь на сцену, Давон запнулась о кабель, спрятанный под пластиковой рейкой.

Зрители размахивали светящимися табличками, но ни на одной не было написано имëн. Только название группы. Соëн встала на место и помахала в зал. Так велели сделать: айдолы должны быть приветливы и благодарны.

Из-за наушника девушка не слышала криков, только мерное гудение аппаратуры и отсчëт тактов до начала песни. Она почувствовала, как стоящая за спиной Чанмин коснулась пальцев. В этом жесте была поддержка и попытка успокоить. Соëн ужаснулась: неужели так заметна еë тревога? Девушка расслабила плечи, приподняла подбородок и вздохнула полной грудью. Чанмин убрала руку, когда раздалась птичья перекличка из начала Lady Summer.

«Соëн заболела? Нет? Тогда почему это выглядит так?»

Живые зрители не помогали. Приходилось думать о многом: успевать попасть в кадр или наоборот отскочить от камеры, перевести взгляд в зал, не забывать о липсинге, следить за одеждой и волосами. Стыки напольного покрытия были почти незаметны, одним пунктом в списке преград меньше. Но Чанмин это не спасло. Она чуть присела, чтобы нависшая сверху камера не зацепила головы, и, отшагивая в сторону, едва не потеряла равновесие. Туфля проехала по глянцевому полу до стыка. За музыкой никто не услышал короткого звонкого щелчка: каблук отошëл от подошвы.

Чанмин изо всех сил старалась делать вид, что всё в порядке, танцевала и улыбалась, как на репетициях. Соён видела, как болтался каблук всю вторую половину выступления, начиная с бриджа. У девушки не было партий на переднем плане, так что вряд ли InMe увидели бы что-нибудь на записи. Но мемберы заметили. Это сильно ударило по настроению группы. Соён и Инён не договариваясь прыгнули ниже и гораздо осторожнее, словно боялись запустить каскад из травм. А в конце Ханыль положила руку на талию Чанмин, чтобы поддержать. Может, это даже попало на их личные фанкамы.

«Это видео кто-то всерьёз смотрит? Не может фанкам главного танцора выглядеть так…»

Песня закончилась, девушки ещë раз помахали в зал, а затем поспешили освободить пространство для следующих выступающих. Спускаясь по лестнице, Чанмин запнулась о тот же кабель и подвернула ногу. Если сломанный каблук был неприятностью, то травма — трагедией, выбивающей айдола из колеи.

Соён знала, что на месте Чанмин могла быть любая из Imprint (а лучше — она сама, это еë монета, еë предзнаменование), и чувство вины захлестнуло с головой. Участницы и стафф столпились вокруг пострадавшей. Менеджер Пак помог добраться до гримëрной: он позволил ей опираться на своё плечо, а заметив, что Чанмин вообще не может встать на подвёрнутую ногу без стона, легко поднял миниатюрную девушку на руки. Чанмин жмурилась и глубоко дышала — лишь бы макияж не потёк. Соён видела, как девушка сжимает пальцы в кулак, впиваясь ногтями в ладонь.

Прибывший уже через минуту врач осмотрел ногу Чанмин, пока Ëнхва разговаривал со съëмочной группой. Imprint не могли не выйти на сцену в конце шоу. Но показывать, что кто-то пострадал, тоже было нельзя: это могло привести к большим репутационным потерям как канала, так и OK entertainment. Все участницы понимали это. Чанмин пообещала, что выдержит, что никто не заметит травмы. Она не отказалась от финального выхода. Даже не попросила переобуться.

— У монеты две стороны. Если с одной падение, значит, с другой взлëт. И я его не упущу.

Каблук приклеили на суперклей. Обезболивающий гель чуть блестел, когда Чанмин, улыбаясь и держа Ханыль за руку, поднималась на сцену в составе Imprint. Мемберки стояли близко друг к другу; на переднем плане были манне и Джиын, Чанмин стояла во втором ряду вместе с Хоа, Соëн и Ханыль.

«Соëн в первом ряду — ошибка.»

В самом конце программы объявляли рейтинг, так что все выступающие стояли и ждали, пока ведущий сообщит, чей фандом был наиболее активен. Каково было удивление девушек, когда Imprint назвали победителями. Сумма голосов выдвигала их перед другой группой всего на сто тридцать очков, но даже это было невероятно. Впервые за два года их назвали лучшими. Да, кроме них сейчас продвигались ещё более неизвестные группы и новички, так что голосовали за их победу методом исключения. Imprint лучшие из неизвестных. И тем не менее, признание их существования было очень приятно. Стоя на сцене и получая кубок, они на пару минут забыли о подвëрнутой ноге Чанмин и смазанном прыжке в бридже. InMe поддержали их в этот раз, наконец, дав девушкам шанс почувствовать себя настоящими айдолами.

«Просто согласимся, что ей здесь не место.»

Казалось, победить на шоу, где восемь песен из десяти — летние, да ещё и с группой, которой два года, невозможно. Но вот они, Imprint, остались на сцене с ручными микрофонами, чтобы ещё раз попрыгать под Lady Summer. Включили минус (организаторы всегда так делали на финальном выходе), и Ханыль запела, помимо своих строк пропевая ещë и партию Джиын, просто потому что та была не в силах этого сделать. Она обняла Чанмин и плакала, уткнувшись в её плечо. Соён смотрела в зал, где люди, совершенно не знающие их группу, кричали и махали руками, поддерживая Imprint. Не было плакатов с их именами, лайтстиков, логотипа компании. Только чужие фанаты, вряд ли понимающие, какого труда стоила Imprint эта победа. Хоа сквозь слëзы попыталась произнести свои строчки, но сбилась и тут же извинилась, пряча лицо в ладонях. Еë приобняли Ханыль и Инëн. А Соён спела свою партию почти так же, как она звучала на студийной записи. Её растерянный вид потом объяснят шоком от первой победы группы. Сейчас же девушка держала за руку Давон и думала совсем не о награде.

Соён была благодарна за этот момент, потому что впервые смогла понять: всё это действительно не то, чего ей на самом деле хотелось. Опустошëнность хорошо сочеталась с выводом звука в наушник: девушки совсем не слышали зала, только инструментальную запись и собственные голоса без обработки. Внутренний монолог Соëн впервые пробился через эхо чужих фраз. Девушка вдруг заметила, что ей чуждо всë вокруг. Уже не достать того, о чëм грезила. Шанс упущен, а нахождение здесь — испытание, которое не даëт удовлетворения. Бесконечная полоса препятствий и борьба за что-то, что Соëн совершенно не нужно, как бы еë не старались убедить в обратном. Розовая дымка растаяла под светом десятка прожекторов.

«Мне здесь не место.»

Люди вокруг шумели, продолжали жить, а девушка, испуганная и поражëнная внезапной мыслью, оказалась выброшена на обочину. Ничего не изменилось, даже сама Соëн осталась такой же, какой была вчера. И в это же время она совершенно точно не была той Соëн, которая дебютировала в Imprint два года назад.