COMEBACK, или По Контракту должна быть любовь!

Глава 16. PD'S deal

От волнения потряхивало. Ещё дома, собирая бумаги, Соён заметила, как дрожали её руки. Чем ближе она подходила к офису директора Пака, тем больше хромала и чаще нуждалась в остановке. Но знала: если позволит себе встать — вообще не дойдёт. Уже в агентстве, поднимаясь на лифте, Соён поняла, что ей тяжело дышать. Чтобы не потерять сознание, она усердно давала мозгу команды делать вдохи, а затем выдохи.

Прижимала к себе контракт, словно желая им защититься. Логичнее защищаться от него, но пока бумажки давали хоть какое-то мнимое успокоение, надо было этим пользоваться.

Девушка звонила Ёнхва, писала, спрашивала, что конкретно директор знает. Но менеджер игнорировал. В KakaoTalk её сообщения так и не получили отметки «прочитано». Это было жестоко. Хотя, наверное, не так жестоко, как поступила она, сказав, что думает об уходе. Бумеранг вернулся слишком быстро и неожиданно, да так, что сбил с ног.

Сердце колотилось сильнее, чем перед выходом на сцену. Она и не знала, что так бывает. Вторя ударам в груди, Соён постучала в приёмную, а затем и в офис. Её ждали. Директор — мужчина сорока пяти лет — явно был готов к встрече. Чего не скажешь о девушке.

— Соён-а! Как поживаешь?

— Здравствуйте, директор Пак.

— Проходи, садись.

Он предложил ей кресло и приземлился на своё только после того, как села девушка. На столе между ними не было ничего лишнего: стакан с парой ручек и механических карандашей, органайзер для бумаг, в котором чёрные папки стояли ровно, идеально совпадая по высоте и ширине. Телефон экраном вниз — доказательство серьёзности намерений. Это время директор Пак выделил для Соён. У него всегда и во всём был порядок. Расписание, разбитое на десятиминутные отрезки, заполнено с учётом обеда, пробок и даже погодных условий. Регулярные консультации, совещания и созвоны. Порядок среди бумаг, файлов на ноутбуке, в переписках. Девушка чувствовала в воздухе запах средства, которым директор Пак имел привычку протирать экран телефона, чтобы на том не оставалось отпечатков пальцев. На чёрном пиджаке не было ни пылинки, белоснежный ворот футболки нигде не топорщился. Даже волосы мужчины были аккуратно уложены гелем так, чтобы пробор оказался точно посередине и ни одна прядка не нарушала привычного и правильного положения вещей.

Пожалуй, только такой человек мог справиться с большой компанией. Директор Пак никогда не выпячивал своего достатка, и Соён, как и все остальные, вряд ли догадывалась, сколько же средств на самом деле он вкладывал в OK entertainment. Мужчина явно был хорошим стратегом, иначе не смог бы так долго удерживать на плаву группу айдолов, будучи директором агентства, специализирующегося на актёрах. Последних хватало: мало в какой дораме в титрах не возникали имена его подчинëнных. Даже если речь шла о ролях второго плана, упоминаемость многого стоила.

Встречи с ним всегда были полны нервного напряжения, но Соён впервые по-настоящему боялась разговора. Раньше, когда директор Пак с видом абсолютного умиротворения смотрел, как она танцует, ей хотелось, чтобы он позвал её поговорить. Чтобы подтвердил, что Соëн хороша и достойна дебютировать. Потом, после формирования Imprint, хотелось, чтобы директор назвал её хореографию хорошей, чтобы заметил, сколько усилий Соён прилагает. Девушка верила, что директор мог увидеть в её глазах дерзость и огонь и сменить концепт группы. Снова дать им быть сексуальными, сильными, раскрепощёнными. Сейчас же хотелось, чтобы мужчина закрыл глаза и не смотрел на неё вовсе.

— Пак Ёнхва сообщил, что тебе поступило предложение от ToU. Они хотят переманить нашего айдола к себе? — усмешка. Не злая, но такая, будто он действительно не знал, что сулит контракт. Ёнхва своим молчанием уничтожил всю уверенность девушки, и теперь Соён вынуждена была лавировать в формулировках.

— Менеджер-оппа так и сказал? — пролепетала она и улыбнулась нервно, через силу.

— Нет, сказал, что это было странное предложение, но соблазн велик. И что ты хочешь его обсудить.

— Я принесла контракт, можете взглянуть.

Соён положила бумаги на стол, словно оторвала от себя щит. Дома она вытащила из стопки только розовый стикер с номером Хан Джемина — менеджера Хонсу. За небольшим исключением, всё осталось в прежнем виде.

Директор Пак не тронул документы.

— Я постоянно читаю бумажки, Соëн-а. Думаешь, если бы хотел сделать это снова, стал бы приглашать тебя в выходной?

Соён покачала головой. Все знали, как директор Пак ценит время. Он действительно мог просто попросить прислать договор на почту, и Соëн бы не пришлось сидеть перед ним сейчас. Девушка старалась избежать зрительного контакта, но одна только её бледность уже говорила директору о волнении.

— Соён, ты нервничаешь? Я включу кондиционер, может, душновато. — Он взял в руки пульт, и девушка услышала тихий писк. С потолка повеяло прохладой. — Если тебе делают предложения другие компании, это хороший знак. И я даже могу тебя поздравить.

Она не могла поверить, что мужчина мог радоваться за неё. Хотя в его голосе не нашлось ни намёка на угрозу или опасения. Только спокойный тон, который был хорошо ей известен. В словах директора слышалась некоторая весëлость. Соён посмотрела на него прямо, словно ожидая, когда же он скажет, что думает на самом деле. Но директор Пак только вопросительно поднял бровь.

— Мы же хотим продуктивно поговорить, да? Наш с тобой приоритет — честность, Соëн-а?

— Разумеется, директор Пак.

— Отлично. Так за сколько они хотят купить мембера Imprint?

— Я думаю, им выгодно, чтобы я оставалась в группе. Мне предложили сымитировать отношения с одним из их артистов для продвижения.

Директор удивлённо посмотрел на девушку, оценивая, насколько именно она заслуживала принимать участия в подобной игре. Соён не была главным вижуалом, не имела большой фанбазы. Та же Джиын была бы лучшей девушкой для имиджа артиста ToU или любой другой компании. У неë и соцсети посильнее: сто пятьдесят тысяч подписчиков против шестидесяти. И тем не менее, выбрали Соён. Это играло компании на руку.

— А я говорил, розовые волосы своё отработают, — полушутя заявил директор. — Они хотят, чтобы ты притворилась чей-то девушкой, надо же. Это даже любопытно. В контракте есть условия свиданий?

Соён кивнула и открыла нужную страницу. Директор подвинул бумаги к себе и пробежался по тексту. А девушка только сейчас поняла, что он не спросил, с кем собиралась завести отношения, пусть фейковые, его подчинённая. Кажется, знал. Или ему было всë равно. Соëн боялась подумать, какой вариант лучше.

— Там около трёх страниц, описывающих общие правила встреч, — произнесла девушка, готовясь объяснять, почему хочет на это пойти.

Она уже всё решила: даже если ей откажут, если не будет никаких отношений, девушка найдёт способ остаться за кулисами. Пусть даже придётся нанести ущерб своему здоровью, Соён была готова на многое, лишь бы не стоять на каблуках, не улыбаться десятку незнакомцев. Она всерьёз думала, что устроит себе несчастный случай, если что-то пойдëт не так.

Но директор Пак неожиданно спросил совсем о другом.

— Они предоставляют фотографов?

Соён не сразу поняла, что значит этот вопрос. Мужчина, не обращая внимания на заминку, перелистнул страницу, деловито вглядываясь в текст. Неужели его совсем не беспокоило, что именно за этим контрактом может стоять? Или Ёнхва сказал о желании Соëн покинуть группу, так что он уже не держался за неë как за участницу Imprint?

— Наверно.

— Нет, тут не должно быть никаких «наверно». Ответ — «да», иначе зачем тебе в это влезать? Это ударит по твоей репутации, так что их задача предоставить лучшие условия. Хонсу выберется в любом случае.

Ёнхва говорил то же самое: Хонсу ничего не угрожает, он оправится. И наверняка директор Пак просто умолчал, что Соён — единственная, кто пострадает в ходе рекламной кампании. Менеджер тоже об этом сказал далеко не сразу.

Директор был серьёзен. Соён не верила, что он действительно изучает договор, в котором описываются обязанности участницы фиктивных отношений. Он читал о том, как публиковать парные снимки: у кого уточнять подпись, в какое время размещать, каким образом обрабатывать и кадрировать. Как и где могут проходить встречи с айдолом. Сколько Соён может держать Хонсу за руку, куда может поцеловать она и куда он, при каких условиях это необходимо. Видел запрет на сексуальную связь и предупреждение о том, что девушка не должна «повлиять на артиста негативно», что бы это не означало. Мужчина читал размытые формулировки быстро, не задерживаясь на каждой строчке, как приходилось делать Соëн. Она следила за тем, как пальцы директора поглаживали уголок листка, изредка поднимала взгляд, чтобы увидеть непроницаемо спокойное лицо, и молчала. Девушка напряжённо ждала вопроса, ответ на который репетировала дома. Чем меньше страниц оставалось до места, где обозначалась общая сумма вознаграждения, тем реже Соён вдыхала. Директор Пак вот-вот всё поймёт.

— Он хоть симпатичный? Ты узнавала?

— Он, о… М…

Соён замялась. Она не таких вопросов ждала. Девушка в целом готовилась к другому разговору. Как тут сказать, симпатичный ли Хонсу? В шестнадцать был ничего. Кто знает, как сильно он изменился? Да и какая разница теперь?

— Соён, мы партнеры. Я хочу убедиться, что предложение, которое тебе поступило, не разрушит твою карьеру раньше времени. И что ты не пожалеешь, приняв условия. Ты же сто процентов выяснила, кто такой этот Он Хонсу? С меня информация по агентству, с тебя — по парню.

Ей потребовалась пара секунд, но мужчина смотрел так, словно они обговаривали, стоит ли ей делать чёлку для нового камбэка. Как будто не было ничего особенного в том, что они обсуждали её будущие притворные отношения. Соён решила довериться директору Паку в последний раз. Как тогда, подписывая с ним контракт на продвижение в Imprint. Ведь они партнеры. Какое партнëрство без доверия? Их приоритет — честность.

— Он продвигался в группе Swaggers, лет шесть назад.

— О, этих помню. GirlGirl дебютировали одновременно с ними. Но удержались на сцене, а агентство мальчишек не справилось. И который из них Хонсу? Рэпер? Вокалист?

— Что-то вроде меня. Партий мало, так и не скажешь, на чëм специализируется.

— Как думаешь, научился чему-нибудь или остался посредственностью?

Соён очень постаралась не принять «посредственность» на свой счëт. Параллель так и напрашивалась, не мог же директор Пак не заметить, что девушка сравнила Хонсу с собой.

— Не знаю. В сети нет ничего кроме старых видео и статей.

— Если его промоушен провалится с тобой в качестве рекламной кампании, будет неустойка, да? Нужно убедиться, что ты не прогоришь зря, просто потому что мальчик антихаризма.

Соён кивнула. «Антихаризма» у директора было любимым словечком, когда следовало описать бездарность. Девушка, бывало, слышала его в свою сторону на ежемесячных смотрах. Она знала, что главный аргумент не быть антихаризмой — коммерция. «Никто это не купит.» А айдолам было важно, чтобы их покупали, причём снова и снова. И Соён тренировала в себе харизму, прикладывая к этому едва ли не больше усилий, чем к урокам вокала.

— Я не подумала об этом. Вы правы.

— Удивительно, но я часто бываю прав. Рад, что ты решила поделиться со мной до того, как подписала контракт. Ёнхва сказал, что ты сомневаешься. Правильно делаешь.

Директор посмотрел на последнюю страницу и увидел сумму, обозначенную на листе.

— Этого мало!

Соён даже напрячься не успела. Спохватилась, когда приоткрыла рот от шока, тут же поджимая губы.

«Мало? Мало?! Он, что, шутит?»

Директор Пак усмехнулся, заметив её реакцию. Его забавляло, насколько сильно Соён не разбиралась в деловых предложениях.

— Поверь мне, из таких авантюр нужно вытягивать максимум пользы для себя. Они хотят живой щит. Ты готова им стать за эту сумму? Я так не думаю. — То, как он поставил ударение на слове «эту», а затем покачал головой, Соён запомнила надолго.

Директор Пак полагал, что она дороже. И когда они, пункт за пунктом, стали обговаривать границы приемлемого для Соён, оказалось, что она действительно стоит больше. Директор ручкой делал пометки прямо поверх печатного текста. Розовая скрепка лежала в стороне, Соён на неё не смотрела. Она почувствовала, что распоряжается своей судьбой только теперь, когда директор Пак спрашивал её, хотела ли она получать пятьдесят долларов за публикацию или назначить цену побольше, чтобы выиграть в любом случае. Готова ли девушка к тому, что какой-то малознакомый парень будет нарушать еë личные границы на публике? Хочется ли ей, чтобы в его социальных сетях были опубликованы еë неудачные фотографии? Нужно ли давать ToU entertainment доступ к личным перепискам? Риски обговаривали с тем же деловым спокойствием.

— Если это будет вредить общему аккаунту Imprint, ты прекратишь публикацию на нём, а они заплатят неустойку компании. И, моё условие, в записи следующего релиза ты не участвуешь. Но они знать об этом не будут и оплатят расходы, которые я закладываю на твою подготовку. Если успеем начать рекламную кампанию камбэка, сумму увеличим вдвое. Любые затраты на фейковые свидания, в том числе на их фото- и видеофиксацию, тоже возложим на их плечи. Если мы жертвуем твоей карьерой, они должны заплатить сполна.

Соён не могла ничего ответить, только кивала. Директор не предлагал варианты, когда дело касалось группы, — он ставил условия. А девушка была на это согласна. От осознания бросало в холод. В следующий раз Imprint будут продвигаться вшестером. С этого момента постоянный состав группы будет включать только шесть участниц. Соён никогда больше не вернётся на сцену. Она больше не леди лето, не мемберка Imprint, не айдол.

Эта мысль заставляла сердце вырываться из груди. Вот и всë, пути к отступлению отрезаны. Но благодаря Ёнхва, у неё теперь была подушка безопасности — поддержка человека, действительно умеющего выиграть в деньгах. И ощущалось согласие очень правильным и логичным шагом. Только вот…

— Директор Пак. Могу я спросить?

— Всë, что угодно.

— Если я подпишу контракт и что-то причинит ущерб компании…

— Поверь мне, если ты подпишешь нашу версию контракта, все расходы лягут на ToU. Мы проиграем только тебя и твою репутацию. — Директор сложил руки на груди и откинулся на спинку кресла, не отводя глаз от Соён. — Я буду честным. Как артистка ты в любом случае прогоришь. Нет шансов, что айдолка Чон Соён переживёт эту рекламную акцию. Ты меняешь свою карьеру на его. Если при расставании люди встанут на сторону Хонсу, — а они встанут, не сомневайся, — получишь много хейта. И в Imprint тебя ждать никто не будет. InMe не примут. Потому что этот контракт — покупка. Кому интересно то, что уже купил кто-то другой? Вторичность никому не нужна.

— А Imprint?

— А что Imprint? Ты думаешь, они держатся на тебе? — Директор насмешливо приподнял брови и хохотнул. — Какая глупость. Соён, не пойми меня неправильно, Imprint — это бренд. С тобой или без тебя, он будет работать. А на скандале мы ещё и с охватов заработаем.

— Но менеджер-оппа…

— Пак Ёнхва правильно тебя настроил. Он обрисовал риски, а ты на них согласилась. Такие вещи, — директор кивнул на лежащие на столе бумаги, взял розовую скрепку и покрутил в руках, — нельзя подписывать, не обдумав все последствия. Даже считая, что это может навредить группе, ты была готова сказать представителю Хонсу «Да». Выходит, у тебя есть на это причины. Надеюсь, это не симпатия к их артисту — обожжëшься.

Соён пропустила последнюю фразу мимо ушей. Она всё ещё товар, который должны купить. И директор Пак знал и использовал это. Мужчина не пытался обвинять, давить, не заставлял изменить решение. Наоборот, Соён почувствовала, что ей наконец объяснили правила игры. Она впервые обрела уверенность в том, что всё делает правильно. Да, положение неустойчиво, каждый шаг — личная ответственность. Но доверие директора заставило её не только принять это, но и воспользоваться.

— Если Imprint будут вшестером, после промокампании я должна покинуть компанию?

— Твой эксклюзивный контракт на продвижение ещё не будет окончен. Так что ты сможешь остаться, скажем, в домашнем офисе. Может, научишься делать музыку или хореографию, чтобы заработать на покрытие неустойки. Сама понимаешь, я вложил в айдолку Чон Соён немало сил и средств. Мне бы хотелось, чтобы они отбились так или иначе.

Мужчина даже не предложил актёрство или модельный бизнес. Плохой звоночек. Да и вариант с лирикой и танцами был неудачным: директор Пак видел старые демозаписи и хореографию к ним и не оценил. Значит, если останется, придётся зарабатывать деньги на благо компании другим, не творческим способом. Соëн это не подходило. Останется — будет расплачиваться за каждый доллар, ведь семизначные долги так просто не прощают. Работой уборщицы она не отделается. А сумма меньше не станет: аренда жилья, еда и личные расходы никуда не исчезнут.

— Моё содержание принесёт только убытки компании. Деньги на ветер.

— Какая неожиданная мысль, — хмыкнул директор, ожидая продолжения фразы.

— Если я всё-таки решу покинуть компанию, какова будет неустойка?

— Ёнхва тоже спрашивал. Думаю, хотел отговорить тебя от участия в этой авантюре, напугать числом. Похоже, его сильно задела мысль, что ты можешь отколоться от Imprint. Вы и его проект тоже. — Мужчина усмехнулся и положил скрепку на листы контракта. — Но я также думаю, что справедливо дать тебе все карты в руки. Твой долг сейчас составляет что-то около пяти с половиной миллионов долларов. Без участия в записи мини-альбома, скажем, пять и три.

— Пять и три.

Новая сумма, которую они обозначили просто за участие в этой, как её называл директор Пак, авантюре с фиктивными отношениями, — пять миллионов долларов. Найти ещё триста тысяч, конечно, непросто. Но шанс есть! И Соён снова почувствовала странный прилив благодарности к Ёнхва. Если бы менеджер не предупредил её заранее, вряд ли она бы осталась столь спокойна в момент, когда директор Пак назвал число. Пять миллионов, конечно, не семь, но всë ещë очень неприятно. И в то же время подтвердились еë опасения: Ëнхва точно не поддерживал решение Соëн. Если так подумать, никто кроме директора не поддерживал.

— Выбор за тобой. Мы так говорили, будто всë уже решено, но, честно говоря, от твоего ухода будет больше проблем, чем ты думаешь. Так что подумай очень хорошо. Не за Imprint, они всë-таки на моëм попечении, а за себя. Если вляпаешься, тебя уже не спасти.

— Я бы хотела в этом поучаствовать. Мне кажется, финансово…

— Не оправдывайся. Я не слепой. — Директор облокотился на спинку стула и посмотрел на договор насмешливо. — Это твоë решение, на котором я заработаю в любом случае. Может, и ты сможешь. И все останутся в плюсе.

— Это будет моя первая и последняя рекламная кампания.

— Что ж, именно поэтому она должна стоить дорого. ToU не бедная компания, они на моделях зарабатывают не меньше нашего. Но если у них были намерения организовать Хонсу рекламу таким образом, мы позволим им это только на выгодных нам условиях. Ты же хочешь погасить неустойку, верно?

В тёмных глазах блеснул огонёк, Соён сглотнула и медленно кивнула. Она не сомневалась: мужчина понял её намерения с самого начала. Всё было кончено уже тогда, когда Ёнхва спросил у него о неустойке, но всё же этот разговор был необходим. Соён понимала, что надёжнее союзника сейчас не найти.

Директор Пак велел сегодня же послать изменённый договор в ToU.

— Если согласятся, обнови концы и отдайся кампании со всей ответственностью. Это может стать хорошей сделкой для всех нас. Всё зависит от тебя. Пока мы в одной лодке, так что держи меня в курсе, Соëн-а. Договорились?

Соён кивнула и встала с места, забрала договор и соединила листы скрепкой. Хотя перспектива снова покрасить концы в ядерный розовый, от которого она так мечтала избавиться, не радовала, директор Пак был прав. Нужно играть по правилам индустрии и засветиться, показав самые узнаваемые черты. Она уже пообещала себе, что сделает всё возможное, чтобы не пожалеть об этом.

— Надеюсь, ты не передумаешь, когда будет поздно.

— Не теперь. Спасибо, директор Пак.

Настрой был боевым. Если до этого она боялась момента, когда придется сказать о своём уходе, то сейчас обстоятельства встали на её сторону. Соён удалила предыдущие непрочитанные сообщения и написала Ёнхва короткое:

«Я встретилась с директором Паком.»

И затем отправила менеджеру Хану сообщение о желании изменить условия договора. Неожиданно получила положительный ответ уже через две минуты. Соëн как раз успела спуститься на первый этаж. Представитель ToU предложил обговорить изменения лично, а девушка не желала затягивать процесс и согласилась.